Два идиота, машина и кот

Дрова весело трещали в печи. Баня наполнялась сухим немного колючим жаром. Ване нравилось дышать рядом с огнём, чтобы щипало нос и лёгкие, горела кожа. Кровь разгонялась, мышцы начинали сладко ныть, требуя движения, и он подскакивал от печи, легко пружиня на ногах, размахивая руками и втягивая носом такой желанный свежий воздух. Настроение, вопреки логике, неуклонно ползло вверх. Даже потеря кота начала казаться поводом немного сэкономить. -Слушай, а у тебя зарядки нет? Ваня неоправданно долго смотрел на телефон в Даниных руках, пытаясь определить фирму и то, стоит ли ему обижаться на столь явное недоверие к его финансовому состоянию. - Есть. Даже стиральная машинка есть. - А душа нет? - в голосе Дани явственно звучала тоска, когда он осматривал баню. - Котел сломался, - пояснил Ваня, подкидывая ещё дров. - А ты в холодной воде не отмоешься. Даня скривился. Получалось у него это очень характерно, выпукло, с болезненным осознанием собственной никчемности и несовершенства этого мира. Ваня не мог не улыбаться. Парень окончательно протрезвел, проснулся и анальгин начал работать, поэтому чувствовалось, как ему становилось неловко. Он постоянно теребил явно разряженный в усмерть телефон или край толстовки, не зная, то ли снять её, то ли оставить. Ваня решил сжалится над ним. - Если ты куда-то спешишь, то я тебя не держу. Могу дать телефон зарядить и просто ближайшую остановку показать. - Нет, я… - Даня нахмурился, не до конца понимая. - Типо правда, если можно помыться и одежду постирать, то круто очень! Так куда-то ехать было бы напряжно… Я, блин, заплатить могу, если что. Просто, ахренеть, я даже со своей рвотой в рукаве просыпался, но было как-то поприятнее. А тут ещё тебя отвлекаю, наверное были какие-то планы, - и Даня неопределенным жестом очертил в воздухе круг. Судя по его диаметру, в Ваниных планах должна была быть как минимум вся деревня. - Ещё и мой навоз испортил. Как я его после тебя использовать буду? - абсолютно серьезным тоном предложил Ваня. И рассмеялся, когда на секунду уловил в Даниных глазах искреннее смятение. - Хах, не бойся. Примерно это у меня в планах и было, - он указал на баню. - Ты же не думаешь, что я на каждого встречного-поперечного свои дрова трачу? Ваня невольно поморщился от оборота. “Встречный-поперечный”, серьезно? Он что, избушка на курьих ножках из сказки? С чем с чем, а с ногами у него было всё впорядке! Но парень почему-то подавился воздухом. - Поперечный? Ты точно меня не узнаешь? - потом голос сменился с растерянного на агрессивный. - Это не какой-то прикол, чтобы стыдные фотки в сеть выложить? - Чего? - Ванины брови полезли наверх от претензии. Видимо на его лице было достаточно ахуя, чтобы парень пришел в себя. - Прости. Просто я вроде как блогер, и ты не представляешь, насколько люди могут быть неадекватными. - Блогер? Честно говоря, Ване всё это было не слишком близко. Слово “блогер” у него ассоциировалось скорее с каким-то вылизанным мальчиком играющим в майнкрафт. Он не утверждал, что это так, но срастить Данин беспорядок со сложившимся стереотипом было сложно. Почему-то он ожидал скорее студента-магистранта с обеспеченными родителями. Но одного другому не мешало. - Да, видео всякие смешные записываю, подкасты. Я, вообще, стендап-комик. - Хорошо, - ответил Ваня, поднимаясь и отряхивая руки о штаны. Даня несчастно хмурился. На самом деле ему было очень смешно, потому что лицо Дани представляло собой прекрасную картину из смешанных чувств. Он искренне наслаждался его живостью и открытостью, борьбы наглости и воспитания, злости и стыда. Даню немного мазало, видно, что он привык к более бурной реакции на свою деятельность, либо к любопытству, либо к осуждению. Ему хотелось объяснить Ване, что всё не так, как он подумал, и что всё это серьезно и важно. Ваня и не спорил, просто морально не был готов хоть как-то активно в этом участвовать. И как это ломало Даню, было весело. Но он старался не улыбаться, чтобы не добивать парня окончательно. - Вода скоро согреется, - пояснил Ваня, когда позвал его за собой в дом. - В кипятке мыться всё равно смысла нет. Вот там можешь поставить на зарядку, - он махнул рукой к розетке на кухне, где заряжался его собственный телефон. Потом задумчиво оценил одежду парня. - Если толстовку вместе со штанами постирать, все нормально будет? - Самое худшее с ними уже случилось. Даня ещё раз оценил масштаб загрязнений. Выглядело все… удручающе. - Твоё дело. Машинкой пользоваться умеешь? - Ваня с подозрением посмотрел на Даню, Даня с подозрением посмотрел на юною блестящую красавицу. Единственное юное и блестящие не то что на кухне, во всем доме. - Справлюсь, - уверенности в тоне не было, но Ваня решил оставить это на его совести. В конце-концов, чтобы сломать стиралку надо было иметь талант и больше, чем один год инженерного образования. - Восхитительно, тогда сам закинешь, когда помоешься. В качестве сменной одежды могу предложить халат или свои штаны и футболку, но не думаю, что тебе они будут по размеру. - Да я не особо толстый, - Даня пожал плечами. - Лучше футболку со штанами. - Хороший выбор. Потому что халат у меня один, и в нем умер дед. - Наверное стоит о таком предупреждать перед выбором, - задумчиво предложил Даня. В его голосе звучало смирение. - Я развиваю в людях чувство предвиденья. Вещи в шкафу… Просто были, давайте остановимся на этой характеристики. В основном Ваня не столько поддерживал порядок, сколько старался не создавать беспорядка Это означало, что если вещь где-то лежит, то лучше лишний раз её не трогать. Роясь в вещах сейчас Ваня осознавал, насколько много футболок и спортивных штанов у него было. Казалось этот шкаф пополнялся только ими начиная приблизительно с пятнадцати лет. Все было чистым, но поношенным. Приличные вещи занимали гордое место на стуле, а их переезд в шкаф в основном означал смерть для остального мира. Выбрав, наконец, что-то наименее стыдное, Ваня перешел к поиску полотенец, мочалок и прочего. Если честно, у него редко бывали гости, да и он сам старался быть в этом доме только по необходимости. К сожалению, необходимость была довольно частой, но это не мешало ему игнорировать бытовые вопросы. Он прекрасно понимал, что его жилище было неуютным, возможно в некоторых аспектах даже удручающим. Последний раз ремонт здесь был лет тридцать назад, а косметические меры, принимаемые после, только добавляли дому возраста, своей разновременной пестротой. Облуплялась краска, выцветали обои, гнил и проваливался деревянный пол. Низкий второй этаж давно превратился в склад старого хлама, и Ваня вообще молчал об участке. Хотя там было всё не так уж и плохо. Ему нравился заросший газон и неаккуратный ряд грядок, немолодые яблони, пара кленов и ель, которую он наряжал на Новый Год. Во всем этом беспорядке было что-то уютное, домашнее, то, к чему он привык. Участок мало отличался от того, который он помнил в детстве и это было хорошо. Но он понял бы, если Даня не хочет оставаться здесь надолго. С другой стороны, он пригласил себя сам прошлой ночью, стоило расплатиться за навоз. - Вот, штаны, футболка, полотенце и даже мочалка. Нижнего белья предложить не могу, мыло и шампунь есть в бане. - Ага, спасибо. Даня встал, стягивая с себя толстовку. Футболка под ней задралась, обнажая полоску бледной кожи. Ваня постарался побыстрее отвести глаза. Ммм, он уже предчувствовал, как весело им будет сидеть здесь вдвоем. Провожая гостя глазами до бани, Ваня думал о разнице в возрасте, об ориентации, о грехе и прочем, что его должно было бы волновать, но совсем не волновало. “Пиздец”. Было сложно чем-то себя занять, как назло, вчера он решил быть ответственным, и все домашние дела были сделаны. Бесцельное блуждание по дому закончилось в ванной, когда он увидел свое отражение. Оно, как всегда, сказало ему мало хорошего, ещё и намекнуло, что машинное масло на лице не является украшением. Вообще, его работа предполагала ношение бороды. Но у Вани была аллергия на всякие предписания, пожелания и правила, поэтому борода его частенько начинала бесить. Сейчас, видимо, снова пришел этот момент. Мелькнула мысль сделать это в бане, но там не было зеркала. Без бороды он выглядел моложе. Конечно, он уже перешел ту черту, когда бритье растительности на лице могло скинуть лет десять, но всё равно, из облика уходила серьезность, взрослая подавленность. Борода смягчала острые линии, затеняла лицо, без неё он казался более открытым. Он неожиданно застрял у зеркала, долго всматриваясь в отражение. Это всё равно, что какое-то время повторять одно и тоже слово - оно теряет свой смысл и значение. Так же и черты лица вдруг становятся чужими, ты уже и не веришь, что они всегда были такими. Никакого оценочного суждения, только дереализация. Но за окном было лето, кожа немного чесалась из-за машинной грязи, а Даня уже выходил из бани. Он ужасно умилительно смотрелся в Ваниных шмотках. Они были ему малы, штаны заканчивались сантиметров на семь выше щиколоток и едва прикрывали тазовые кости сверху. Даня определенно был выше и шире, не из-за жира или мышц, а просто по своей природе, чтобы соответствовать собственному росту. Футболка облегала его, оставляя полоску неприкрытой кожи над штанами. Даже через стекло окна Ваня мог чувствовать, насколько непривычно, дискомфортно, незащищенно Даня чувствовал себя в этих шмотках. Ваня встретил Даню на кухне, который находился в середине диалога. С самим собой, видимо. -... и я, кажется, что-то пролил, но это же баня, нормально всё, да? - его голова исчезла в стиралке. - Да, - выдал Ваня, стараясь держать лицо. -Ага?... - неясный вопрос так и остался где-то у Дани на губах. Он замер, вылезая из стиралки, хмуря и выравнивая брови. - А ты?... - он махнул около лица рукой. - Да, я умылся. Не люблю ходить с машинным маслом на лице. - Я имел ввиду бороду. - Бритва. - Понятно. Это было ужасно неловко и от этого невероятно смешно. Ваня искренне веселился, наслаждаясь нелепостью всей ситуации и этого диалога в частности. О, это было довольно по-мудацки, специально давать ответы, которые заводили диалог в тупик, но правда, у него было не так много развлечений! Он был спокоен, поэтому Данино незнание, что делать и как реагировать, становилось только более фактурным. В эту игру можно было играть долго, но в конце концов Ваня не был придурком, да и не хотел, чтобы неловкость переросла в раздражение. Так что он расслабился и улыбнулся. - Всё в порядке. Ситуация просто довольно необычная. - Да уж, - плечи Дани расслабились, он улыбнулся. - Хотя я вообще не удивлен, что в ней оказался. Стыдное дерьмо это прям моё. - Могло быть и хуже, - Ваня пожал плечами. - Я мог оказаться менее дружелюбным. В тебя когда-нибудь стреляли солью? - Нет. - Не рекомендую, - от одного воспоминания у Вани лицо скривилось. Даня хохотнул. - Ладно, если что, чайником, плитой, и даже холодильником можно пользоваться. Я тоже пойду помоюсь. Ох уж этот неловкий момент, когда ты озвучиваешь свои действия, и в этот же момент думаешь “ а нахер это знать собеседнику?”. Но молча исчезать ещё более неловко. Хорошо, что они оба социальные катастрофы, с одним нормальным человеком эта ситуация стала бы невыносимой. Баня бодрила. В ней остался небольшой беспорядок, после Дани, который, очевидно, был городским парнем и не привык к такому способу мытья. Но в остальном всё было хорошо, смыть с себя всю грязь было блаженным ощущением. Мочалка разминала уставшие мысли, вычищала не только грязь, но и скопившееся напряжение. К сожалению, это не могло полностью изгнать медленно формирующегося возбуждения, он даже думал подрочить, но всё же не стал. Было что-то постыдно-вуаеристское в том, чтобы дрочить за пару стен от незнакомого человека. То, что возбуждение в целом вызывалось его присутствием вынесем за скобки вообще. В конце концов это ещё не было чем-то конкретным и состоявшимся, пока ещё не перешедшим в область эмпирики. В любом случае из бани Ваня вышел с ощущением, что мир чуть добрее, чем он был двадцать минут назад. Даня сидел на кухне в телефоне и не обращал внимание на свистящий чайник. Ваня молча выключил его, не желая первым разрушать молчаливый и сам собой образовавшийся уют. Краем глаза он наблюдал за тем, как Даня отложил телефон и разглядывал его в ответ. - Яичницу будешь? - О! Да, спасибо. Ещё несколько минут прошло в молчании, пока Ваня доставал яйца, резал колбасу, наливал масло на сковородку. - Слушай, а это типо дача? - Почему “типо”? - не мог не усмехнуться Ваня. - Какие ещё есть категории домов за городом похожие по смыслу на дачу? - Ээээ, - Даня немного подзавис. - Нет, я тут постоянно живу. Хотя в городе есть квартира, но я предпочитаю её сдавать и жить здесь. - Круто. Здесь просто по ощущением всё такое… летнее. Это было на самом деле лестной характеристикой. Наверное, более точное слово, которое искал Даня было “временное”. Пытаясь взглянуть на свой дом взглядом чужого человека, Ваня не мог не сглотнуть горечь. Он почти гордился тем, как это место выглядело сейчас, потому что несколько лет назад оно выглядело отвратительно. Когда бабушка умерла, что-то в нем щелкнуло. Все родные медленно, но последовательно уходили из жизни. Отец сразу не входил в базовый комплект, мать убили уже в самом конце девяностых, потом ушел дед, оставив его заботится о бабке. Так что когда она умерла, все умерло вместе с ней. Он пил очень много и очень грязно. Буквально пол-года сожгли его. Трезвость после больницы оказалось неожиданностью. Ещё большей неожиданностью оказалась его жизнь. На этой самой кухне стол был застелен старыми, желтоватыми газетами, вокруг недоеденной рыбы кружились мошки, валялось несколько рюмок, стояла пустая бутылка водки. И самое главное, весь дом был пропитан запахом запустения, сырости и вот того стоячего аромата перегара. Это пугало, пугало почти до ужаса. Он не ассоциировал себя с этой жизнь. Как будто ничего и не осталось от дома, который он помнил, помнил из детства, из подростковых годов, даже ещё из недавних дней с бабушкой. Тот уют, тот быт, который создавался годами был разрушен. Он потерянно стоял на этой кухне и его тошнило, то ли от панкреатита, то ли от самого себя. Никогда осознование того, что ты на дне, не приходило столь стремительно и неизбежно. Но он вышел из этого, он справился. Теперь вместо газет была белая кленка с каким-то цветочками, он не пил уже сколько? Лет семь, наверное. Дом не стал прежним, но это и невозможно, так как время не идет назад, но он перестал быть похожим на алко-притон, и Ваня считал, что это хорошо. - Возьму это как комплимент. Болтунью или с глазами? - Болтунью, не люблю, когда на меня пялится еда. - Мне тоже так больше нравится, - одобрил Ваня. - Вообще яйцо часто рассматривают как символ нового рождения, все эти загадки “кто раньше, курица или яйцо”. Но я вообще думаю, что это очень похоже на солнце, желток как само солнце, а белок как солнечные лучи. Можно ли считать поедание яичницы-глазуньи на завтрак как акт поглощения солнца? И если можно, то это символическое сближение себя с солнцем, попытка навлечь на себя благославение, или предсказание будущей ночи, чтобы за ней наступил день? - Что было первым, курица или яйцо - хуй в пальто! - и Даня нервно хихикнул. - Бля, клянусь тебе, это как синдром Турета, я просто не мог этого не сказать! Сейчас, сейчас, я скажу что-то более умное! - он задумался, уминая мысль в своей голове. - Если яичница, это солнце, то съев её ты ты съедаешь солнце. Не похоже больше на разрушение мира? Было бы забавно, если бы Танос из “Войны бесконечности” не пальцами щелкнул, а сожрал бы яишенку. Фильм бы назывался “Война за яйцо”. Ване в голову Мстители не приходили, а только всплывал образ из стихотворений Чуковского, как медведь жрет солнце, но сравнение он оценил. - Я что-то даже не подумал, а ты смотрел Мстителей? - Я не настолько старый! Мне тридцать четыре, а не восемьдесят, - то, что новый фильм Мстителей он все же не смотрел, Ваня дипломатично уточнять не стал. - О, я думал меньше. Тридцать два, может. - Спасибо за эти два года, мне сразу стало легче, аж песок перестал сыпаться. - На участке песок должен пригождаться. Даня улыбался, весело, но немного хищно, обнажая клыки. - Да, я сыплю его в глаза, чтобы почувствовать эффект сидения десять часов за компьютером. - Ой, бля, не напоминай, а то у меня, как у блогера, это, считай, профессиональное. - И как? Зрение не садится? - На самом деле нет. Я недавно… И их диалог постепенно ушел в более мирное и приземленное русло. Ваня узнал, что у Дани идеальное зрение, есть собака, он уже три месяца как расстался с девушкой, что ему запретили въезд в Украину, и в Белгород он приехал увидеться с мамой, так как та не хотела далеко уезжать от границы. Как от общения с матерью он перешел к бухой ночи в навозе осталось за кадром, но Ваню это почему-то мало волновало. Ладно, не “почему-то”. В целом после “расстался с девушкой” внимание Вани стало особенно рассеянным. Даня ел быстро и говорил много, часто подключая руки. В нем удивительно сочеталась лень и активность, общая расслабленность с резкостью отдельных движений или выражений. Футболка плотно сидела на теле от чего шевеление каждым мускулом было легко заметить. Это ужасно отвлекало. Ваня старался регулировать свои вдохи. Он винил во всем довольно долгое одиночество, оно приводило к голоду прикосновений. Даня не был очень красивым, или очень горячим, он просто был живым и теплым здесь и сейчас. Искренний, веселый, в некоторые моменты с излишней юношеской серьезностью. Он задевал на каком-то микроклеточном уровне до неясного покалывания в пальцах. Раздражала татуировка на внутренней стороне руки, раздражала бледная кожа на шее, раздражала ровная кость щиколотки, бесил запах мыла и ваниного собственного шампуня. То, как вздымалась грудная клетка и чуть выпирал и потом сжимался обратно живот. Ваня, черт побери, был полностью грешным человеком, ему никогда в голову не приходило держать целибат. Рыжеволосый развязный молодой человек на его кухне не помогал. - Ты пялишься на меня? - Нет, - невозмутимо ответил Ваня, даже не пытаясь отвести взгляд. - А по-моему пялился, - Даня наклонился вперед. - Чем докажешь? - Ваня отхлебнул чая из кружки. - Что я последнее сказал? - Что тебе попалась плохая дурь. - Я не говорил этого, - Даня нахмурился, что его и выдало. Он явно пытался вспомнить, было ли что-то похожее, а значит, подобные эпизоды в его биографии точно были. - Это читается между строк, - Ваня встал и потянулся. - У нас здесь только такая и есть. - А ты разбираешься? - его взгляд абсолютно точно скользил по линии, где поднялась футболка. - Российское законодательство говорит, что разбираться в этом нельзя. - А что Российское законодательство вообще разрешает? - вздохнул Даня, откидываясь обратно на спинку стула. У Вани был ответ, что, собственно, Российское законодательство по-крайне мере не запрещает. Он замер, повернувшись к Дани, борясь с желанием это озвучить. Дошло до него или нет, сказать было трудно. Молчание начало сгущаться, разрушаясь от того, как Даня громко сглотнул. Ваня смотрел, как кадык двигается под кожей. - А… долго ещё стирать будет? Ваня взглянул на дисплей. - Ещё час. А потом это сушится будет. Хотя можно попробовать ускорить сушку феном. - Долго… - Даня скривился. - Не знаю, может фильм посмотрим? Можно даже на телефоне в принципе. - У меня есть ноут, - Ваня закатил глаза. - Мы в селе, а не в позапрошлом веке. - Да такое чувство, будто я в паралельной вселенной вообще. Я очень мало что помню из вчерашнего, последняя локация вроде бар, что-то светило мне в лицо, и вот, я в куче дерьма. Не метафорически, - Даня со стоном провел по лицу рукой. - Будто потерял месяц, а не день. Я будто в Рике и Морти. - Рик и Морти? - название звучало знакомо где-то на периферии сознания. - О, ты не знаешь! Мы точно должны это посмотреть! Это офигенный мульт, даже круче Футурамы! - Окей, если ты так говоришь, - не пожелал спорить Ваня, хотя идея мультика казалась ему сомнительной. Честно говоря Данин характер и внешность давали разброс в возрасте в десятилетие. И нет, Ваня не за что не дал бы ему тридцать, зато вполне принял за пятнадцатилетнего. Было ли неправильным то, что он находил это милым? - У меня есть подписка на Кинопоиск, так что давай я зайду. Даня с удобством и без разрешение расположился на низеньком, немного ленялом диване. Этот диван был ровесником Вани и кажется, чувствовал себя лучше, чем его одногодка. Возможно потому, что им не так часто пользовались, особенно с тех пор, как Ваня жил здесь один. В основном он спал на старой скрипучей кровати на пружинах или сидел за столом, который носил гордое название “компьютерный”. Потому что на нем стоял компьютер, всё логично. А до этого они собрали стол в пьяном угаре с товарищами (Ваня не рисковал называть их друзьями потому что а) он плохо помнил их имена; б) их не было в его жизни до того, как он начал сильно злоупотреблять алкоголем, и они исчезли после того, как он бросил пить). То, что он стоял, и стоял вполне устойчиво, было чудом. Которое указывало на профессию некоторых участников сборки. Диван был узким и Ваня едва удержался от того, чтобы закинуть свои ноги Дане на колени и полностью вытянуться. Даня же пока сосредоточено копался в ноутбуке. - Слушай, а ты вообще знаешь, где находишься? - спросил Ваня, вспоминая рассуждения о параллельной вселенной. - Да, я посмотрел на гугл-картах, - Даня повернулся к нему и ухмыльнулся. - Я не такой уж идиот! - Прости. - Да не, вообще без базара. Сомневаюсь, что мой ебальник в говне заставил тебя проникнуться ко мне уважением. Зато есть материал для сендапа. Или “Зашкварных историй”. А то у меня уже заканчиваются. Ваня плохо представлял, о чем он говорит, но звучание Даниного голоса ему нравилось. Он был из тех людей, которым весело с самими собой и от этого с другими людьми. Удивительно, на сколько его общество не напрягало, насколько было легко друг с другом. Стоило ловить момент. Мультик шел, и Ваня даже смутно улавливал сюжет, что было довольно сложно. Кроме общей рваности фабулы, сосредоточению не помогал и сам Даня, который каким-то образом оказался слишком близко. Ваня изначально сел в угол дивана, когда Даня сидел немного поодаль, но чем дальше шла серия, тем ближе парень оказывался. Рациональная часть подсказывала, что Даня просто пытался увеличить угол, чтобы лучше видеть экран. Нерациональная часть… Ваня подтянул к себе одно колено, в это же время Даня потянулся вперед, чтобы остановить мультик. Он неловко взмахнул левой рукой, может пытаясь помочь двинуть корпус вперед, Ваня не знал, но в любом случае Данина рука оказалась у него на колене. Это было… забавно. Ещё забавнее то, как медленно и нерешительно Даня убрал руку, под лукавым взглядом Вани. - Эээ, слушай, а вот фен, ты говорил, он твоей, не знаю, жены? Даня нервно поправил упавшие на лоб волосы. Ваня немного поджал губы, чтобы не засмеятся. - Ты для этого видео остановил? - он подался вперед, прилегая грудью к колену. - Нет? - попытался Даня, абсолютно палясь, облизывая губы. - Так а что с женой? Ваня красноречиво показал ему руки с пустыми пальцами. - Ну мало ли, вдруг кольцо у раковины лежит. - Да, у меня там горы обручальных колец. На самом деле я дракон, коплю сокровища, - это получилось сказать удивительно низким голосом. Всё внутри натянулось, тело немного покалывало в предвкушения. - Или Фродо. Сошел с ума и собираешь все кольца, в надежде вернуть себе кольцо всевластья. Улыбка сама собой возникла на лице. Что-то в Дане надломилось, в выражение его глаз появилось нечто открытое, беззащитное. Их лица были близко. Не слишком, но уже достаточно, чтобы подумать о нормах приличия. Момент затягивался. Но он был хорошим, поэтому ему можно было затягиваться. - Бля, - прошептал Даня, - мне так страшно, что ты мне сейчас ебнешь. - Мне тоже. Знаешь, как неприятно получать по лицу в собственном доме? - Ваня тоже от чего-то говорил шепотом. Рука соскользнула с колена, и он убрал его, перемещаясь ещё ближе. Кровь не стучала в ушах, а будто замерла там, чтобы в нужный момент пойти потоком. Даня наклонился вперед, потом замер в паре сантиметрах от губ, и уже полностью на что-то решившись скользнул вперед. Это было неожиданно мягко. Данина рука легла ему на затылок, но не притягивала или держала, а просто нежно, для контакта кожа к коже. Ваня ухватился за Данино плечо, раздражаясь от лишней ткани. Пока язык медленно скользил по зубам, пока чувствительную кожу колола Данина борода, пока они отклонялись всё ниже и ниже, до момента, как Ванина спина уперлась в подлокотник. Даня отстранился, дыша полной грудью через нос. - До конца? Что Ваня мог ответить, когда Данина левая рука уже заползла под футболку и чертила круги недалеко от поясницы? - Да. Но лучше на кровати, а то здесь слишком узко. - Ага, хорошо. Но он всё равно наклонился, целуя сначала подбородок, потом щеку и снова губы. Ваня поднял ногу, не столько охватывая поясницу, сколько просто ставя ногу рядом. Он почувствовал, как что-то прошло по внутренней стороне бедра, и Даня тихо даже не застонал, а промычал ему в губы. Это хорошо, так хорошо, как не было давно. Ваня обнимает его за пояс, наслаждаясь самим чувством тела под его руками. Данины губы перемещаются на шею, они сухие и теплые, кружат голову. Но Ваня чувствует, что скоро свалится с дивана, поэтому отталкивает Даню, не сильно, только чтобы задать импульс. - Давай, - и он сам встает, в общем-то выбирается из-под Дани, и направляется к кровати. - У тебя есть смазка и презервативы? - Да, были где-то, - Ваня присаживается на кровать, та скрипит и он невольно улыбается. На самом деле ему нравится заниматься сексом под скрип кровати. Есть в этом что-то похожее на секс под бит, задает определенный динамизм. Смазка и презервативы у него точно где-то были. Последний раз он занимался сексом здесь, как раз в новый год. Её звали Аглая и она работала дояркой. Звучит как настоящее деревенское клише, но Аглая была больше этого. На самом деле она закончила ветеринарный и пришла получать здесь практику. Её было что-то около тридцати двух, но она была бодрая, дерзкая, умная, мечтала переехать в Питер. Они познакомились когда Ваню позвали освятить корову. Она сначала фыркала на всё происходящее, он же почти не специально поддержал пару шуток. Это был тихий роман двух взрослых одиноких людей. Где-то как раз после Нового года Аглая мирно испарилась из его жизни. Осталось только три презерватива и половина тюбика смазки. Которые он и вытащил из прикроватной тумбочки. - Ты не против быть снизу? - Даня снова прильнул к нему, опуская руки на пояс. Удивительно, насколько другим стал его голос, ниже, но что существеннее - нежнее. Было что-то почти трепетное в его горячем дыхании, потемневших глаза и в самом тоне. Ваня давно не помнил себя таким драгоценным в чьих-то объятиях. Может, такого и вовсе не было. - Я чаще бываю снизу, если с парнями. Хотя это не так важно. - Ага. Но меня что-то с тебя так прет. Мурашки пошли по телу от нежного движения носа по краю челюсти. Ваня рвано вздохнул, цепляясь за Данину футболку, будто за твердую опору. Они опустились на кровать, и Ваня принялся стягивать с Данин верх. Тот неохотно оторвался от своего занятия, помогая. Ощущения кожа к коже были восхитительными, Ваня провел рукой по мягкому животу вверх, к груди с редкими светлыми волосами, остановился у шеи и тоже поцеловал Даню мягко, в щеку. - Теперь ты тоже. От теплого шепота прямо у уха Ваня вздрогнул. О, эта интимность делала его таким мягким и податливым, почти безвольным. Он закрыл глаза, вдыхая воздух через рот. Руки немного дрожали, когда он стягивал рубашку. По старой привычке вспоминал всё, что могло быть не так, начиная от волос на теле, заканчивая тонким шрамом от аппендицита. Такие мысли были с ним столь давно, что он перестал уже воспринимать их всерьез. Дай себе расслабится, получай удовольствие. Тем более это не так уж и сложно, когда чужие руки осторожно обхватывают талию. - Афигеть, ты будто подросток. Даня завороженно скользил взглядом по его торсу. Ваня машинально повторил за ним, оценивая. Ну, может где-то здесь и была правда. Он был худощавым, по большей части, после панкреатита была строгая диета, сейчас уже можно было позволить себе больше, но часть привычек в питании осталась. Ему нужно было проводить много времени на ногах, обычно он старался хотя бы раз в неделю ездить в бассейн ради спины, и делал небольшое кардио, чтобы хватало дыхания на песнопения. В загородном доме много работы, так что тут он тоже не жаловался.Его тело состояло из худых мышц, без яркого рельефа, но с явственными очертаниями. Худое, тонкое, гибкое (человечество ещё не придумало ничего лучше йоги для успокоения нервов), с неярким прессом, будто действительно случайно возникшим, как бывает у юношей, возможно он и казался таковым. Даня просто был больше и менее спортивным, что создавало забавный контраст, учитывая их реальный возраст. Но у него были более широкие и угловатые ладони, что делало Ваню в них ещё меньше. - А сколько тебе лет? - Ваня прошептал это на ухо. - Двадцать четыре. - Ммм… - А сколько тебе? - Даня чуть отстранился, почему-то внимательно смотря в глаза. - Немного старше, - расплывчато ответил Ваня, выворачиваясь под Даней, стараясь устроится поудобнее. - Бля, потом окажется, что тебе пятьдесят восемь. Но, кажется, всерьез его это не волновало. Или он очень странно выражал волнение, прильнув к Ваниной груди и провел языком влажную дорожку. Ваню выгнуло дугой с мятым вздохом, пальцы сжались на Даниной спине. - Тогда я неплохо сохранился, - борода у Дани щекоталось, поэтому из Вани вместе со словами вырвался ещё и хриплый смешок. - Ага, но реально, сколько? - от вопроса его отвлекло то, что Ваня задел пальцами край штанов, а потом легко провел буквально только подушечками пальцев под резинкой трусов. - А сколько ты мне дашь? Даня отстранился, задумчиво разглядывая Ваню. Тот приподнялся на локтях, разглядывая партнера по кровати из-под прикрытых ресниц. Хотелось теплое тело обратно, особенно когда влажная полоска на груди начала замерзать. - Несколько раз бы точно дал. А так… Двадцать семь? Ваня хрипло рассмеялся. - Не угадал? - лицо Дани разочарованно вытянулось. - Больше? Не меньше точно. - Ты плохо определяешь возраст на глаз, - Ваня всё же потянул Даню обратно. - Тридцать четыре. - Меня борода смутила. Ты её сбрил, и сразу стал моложе выглядеть. - Страшно представить, на сколько ты выглядишь без бороды. На пятнадцать? - Не хочу проверять. Последний ответ прозвучал менее заинтересовано, в основном потому что Даню всё же отвлекли поцелуи. Это было хорошо. Это было на удивление нежно и искренне. Так странно, впервые за долгое время, считай с незнакомцем, неожиданно, в середине дня. Солнце во всю светило в окно, тюль рассеивала лучи, которые красиво играли в рыжеватой шевелюре Дани. Солнце делало белую кожу их обоих более яркой, полной, здоровой. Ощущение близости витало в воздухе, смешанное с пылью и остатками яичницы. Это было не чертовым сексом, а занятием любовью. Потому что секс не бывает столь уютным, столь интимно близким, столь правильным. Никто из них не спешил, хотя казалось бы, Даня был молод, а Ваня слишком одинок, но оба как-то не сговариваясь выбрали единый темп. Член был стоячим и тяжелым, но прилюдия была так притягательная, осторожна, сладка, хотя и с тонким вкусом солоноватости кожи. Даня так уверено был сверху, что Ваня даже не стал спрашивать про предыдущий опыт. Аккуратный, но энергичный, его не надо было спрашивать о его желании, оно было очень явным. и речь тут даже не про стояк, а про сами движения, поцелуи, покусывания, про ладони на пояснице, про стоны сквозь губы. Он первым начал стягивать с Вани штаны, потом раздеваться сам. Наверное ощущение того, что не он один несет ответственность за ситуацию, порой не хватало с девушками. Ване нравилось быть снизу, потому что это порой предполагало большую ласку, чем обычное положение. С девушками не получалось чувствовать себя меньше, свободнее, безответственнее. Это не всегда и было нужно, но иногда менять темп было здорово. Аналом нельзя заниматься частно, но Ванин последний раз был года полтора назад. Сегодня же очень многие звезды совпали вместе (не будем уточнять подробности). У Дани были хорошие ладони с хорошими пальцами. И не самое плохое чувство ритма, хотя и не идеальное. - Блять, я сейчас, да… Ванино лицо уткнулось Дане между плечом и шеей. Он тяжело дышал, немного отключившись, а Ваня извивался, чувствую, как он уже на краю. Пару движений рукой помогли ему дойти. Со стоном его плечи расслабились. Рука скользнула Дане по плечу, когда тот перевернулся на спину. - У тебя кровать узкая, - буркнул он, явно не помещаясь между стеной и Ваней. - А у тебя тахикардия, - сказал Ваня сквозь улыбку. - Возможно, - Даня не стал спорить. Так они и лежали, Ваня не знал, сколько времени. Он только вслушивался в дыхание за собой, которое постепенно успокаивалось. Было тепло, даже жарко, и Ваня наслаждался этим горячим воздухом и остатками воспоминаний рук на своем теле. - Гарью пахнет, - задумчиво прозвучал голос Дани за спиной. - Нет, - возразил Ваня на автомате. Они находились в деревянном доме. В старом деревянном доме. Если они будут гореть, то очень быстро и весело. Ваня принюхался. Это был не совсем запах гари, скорее легкий запах тления с кислым привкусом резины. - Черт! Ваня вскочил, почти в панике пытаясь натянуть штаны. Найти трусы он даже не пытался. Он не до конца понимал, откуда идет этот запах, но не было ничего в самом его наличие. Возможно им очень сильно повезло, что огонь только разгорался, и у них было время найти источник. Самым подозрительным местом была кухня, и Ваня первым делом бросился туда. Всё выглядело подозрительно спокойно. Плита была выключена. Запах дыма никуда не делся. - Стиралка дымится! Голос Дани был полон чистого ахуя. Ваня повернул голову в указанном направлении, и тоже заметил дымок, поднимавшийся за стиралкой. Он завороженно наблюдал за этим зрелищем, пытаясь построить причинно-следственные связи, пока его дом горел. Даня оказался чуть менее увлеченным, и бросился отодвигать машинку. После секунды промедления Ваня пришел к нему на помощь. Это было тяжело, неуклюже, но все же они справились. Попутно открылась дверца, выпуская воду и грустные мокрые Данины шмотки. Ваня тяжело сел прямо в лужу, тупо рассматривая черные пятна на стене за стиралкой. - Блять, блять, блять! - выдохнул Даня. Его лицо выглядело комически несчастным. - Я не знаю, что я сделал не так! Я должен тебе новую стиральную машину. Я обещаю, я куплю! Ваня посмотрел Дане в глаза. И потом громко рассмеялся, ощущая, как влага медленно впитывается ему в штаны.