Зона увядания твоей души

Серебристые лучики лунного пламени, проникая сквозь просветы между плотными бархатными шторами, мажут по холодным мраморным стенам, выделяя два стройных силуэта в глубине комнаты. Силуэты мелкой поступью ходят по кругу, в руке каждого блестит металл вострой сабли. Силуэт, что повыше и с лазурными вьющимися волосами первым делает выпад, в считанные секунды преодолевая расстояние и выбивая оружие из руки второго. Дугообразное лезвие упирается в грудь силуэту, что пониже и с иссиня-черным каре. — Ранен, — задорно хихикает высокий силуэт.

***

— Мастер Тигнари! — послышался вдалеке возглас молодой девушки, бегущей по извилистым дощатым тропкам к множественным навесам, под одним из которых сейчас стоял лесной рейнджер. Девушка была заметно взволнованая и уставшая, мелкие градинки пота стекали по её подбородку, взмокшие волосы были растрепаны и торчали гнездом в разные стороны. Уже издали завидев лесную дозорную, Тигнари измученно покачал головой. Шерстка на ушах и хвосте молодого учёного встала дыбом, а над переносицей пролегла морщинка. Опять случилось что-то неладное, да ещё какое неладное, судя по перекошенному от волнения лицу девушки. Через несколько секунд член отряда зачистки уже стояла, согнувшись и оперевшись руками о колени, пытаясь восстановить дыхание. — Кхмх, — девушка выпрямилась и пронизывающе посмотрела в глаза своему начальству. — Смею вам доложить о ситуации, не требующей отлагательств, Мастер Тигнари. — дозорная сиротливо оглянулась через плечо, словно в поисках чего-то. Когда на горизонте замаячили двое крепких парней, несущих прискорбного вида мужчину на хлипких самодельных носилках, взгляд девушки смягчился, и она снова повернулась к лесному страннику. — Ну же, что произошло? — немного раздраженно проговорил рейнджер, внимательно рассматривая разворачивающуюся перед ним картину. — Наша группа обнаружила раненого чужеземца близ горы Девантаки. Его состояние критическое, девять из десяти по шкале Нафиса. — дозорная сраженно склонила голову, пристыженно смотря себе под ноги. — Мы оказали всю возможную в данных обстоятельствах медицинскую помощь, но… — Я всё понял, несите его в медицинский отсек, но в самый дальний, мы не знаем, чего ожидать от этого господина. — скомандовал ученый, приложив большой и указательный пальцы к подбородку, задумавшись. Девушка уже собиралась улизнуть вслед за остальными членами отряда, но Тигнари, опомнившись, её притормозил. — Стоп, остановись. — фенек выставил вперед себя ладонь и ещё сильнее нахмурился. — Гора Девантаки? Это отнюдь не ваш маршрут, я правильно полагаю? По уставу я должен буду отстранить вас от дальнейших работ на некоторое время… — Мастер Тигнари! — возмущенно воскликнула девушка. — Он истекает кровью! — дозорная рывком вскинула руку, указывая вслед обессиленному мужчине. — Соблюдай субординацию, старший дозорный, и не повышай на меня голос. — холодно отметил рейнджер, смерив её строгим взором. — Я должен поблагодарить вас за отлаженную работу, но впредь прочесывайте только свою территорию, иначе возникнет путаница. Всё ясно? — Да, Мастер Тигнари. — член отряда зачистки снова виновато посмотрела вниз. — Ступай, Сирин, на сегодня ты свободна, как на завтра, послезавтра и после-послезавтра. — снисходительно улыбнулся лесной странник. Девушка закатила глаза, но возразить ученому не посмела.

***

— Зандик, познакомься, это твой новый напарник по курсу изучения артерий земли. — окликнул подходящий к сидящему за одной из множества парт лектория юношу высокий старик в фиолетовых одеждах и берете, увинченном золотой брошью в виде павлина. — Чт… — поднял голову парень и тут же нахмурился, завидев издалека идущего к нему рядом со стариком невысокого студента с иссиня-черным каре. — Это ещё кто? — мрачно переспросил Зандик. — Здравствуйте, меня зовут Адиль. — и так называемый Адиль, который первым подошел к парню, протянул ему руку. Зандик смерил ладонь презрительным взглядом и повернул голову к профессору. — Как я уже сказал, это твой новый напарник, — начал пояснять мужчина, немного наклонившись к Зандику. — Вы с ним ранее не пересекались, потому что он учился на первом курсе, в другом корпусе, но, успешно сдав экстернат, он перешел на две ступени выше, так что вы теперь однокурсники, поздравляю. — профессор натянул дежурную улыбочку и похлопал своего ученика по плечу. От таких фамильярных замашек своего преподавателя, к которым он ни за что не привыкнет, нервы Зандика уже начали потихоньку вскипать. — Мне не нужны никакие напарники, я прекрасно справляюсь один со своим проектом. — недовольно пробурчал он. — Но… — уже было захотел встрять Адиль. — А тебя вообще не спрашивали! — внезапно с напором гаркнул юноша, взмахнув копной своих лазурных прядей, заставив юношу осечься и удивленно посмотреть на совершенно бесстрастного старика. — Профессор, если вы хотите таким способом меня унизить из-за наших разногласий, то вам стоит придумать более изящные методы. — с ехидством отрезал Зандик. — Нет, Зандик, я не хочу тебя унизить, а наоборот, хочу тебе помочь. — спокойно проговорил мудрец. — Твои методы исследований временами заходят за границы дозволенного, но я не хочу прибегать к помощи матр, ведь знаю, что это лишь приведет к ещё большему конфликту. Адиль здесь для того, чтобы помочь в нужный тебе момент не оступиться. Студент неодобрительно хмыкнул, но всё же задумался. Идея, в своей сути, не такая уж и плохая, ведь проще противостоять цензуре от одного неопытного юнца, чем от целой чопорной комиссии. — Ладно, валяйте, делайте, что хотите, только оставьте меня в покое, мне ещё нужно доделать кучу рефератов. — отмахнулся юноша, снова склонив свою голову над папирусом, нарочито внимательно его изучая. — Адиль, чтобы в следующий раз, когда я буду проверять вашу работу, он не разговаривал в таком неподобающим порядочному ученику тоне, всё ясно? — покровительственно наказал профессор, обращаясь к встрепенувшемуся парню. — Д-да, хорошо… — заикнулся он, мысленно прикидывая, как не попасться под руку Зандику при первом же эксперименте. — Вот и славно. — подытожил мудрец, зашагав к выходу. — Не разнесите только Академию во время моего отсутствия. — с усмешкой крикнул он им, уже закрывая за собой высокую витражную дверь.

***

Чутье Тигнари сразу же забило тревогу, как только его взгляд упал на уже лежащего на больничной койке чужеземца. По своему виду он напоминал выходца из Фонтейна, но что-то в его облике смущало лесного странника, какая-та часть его словно прорезалась сквозь охвативший неизвестного мужчину морок. Молодой ученый задумчиво хмыкнул и осторожно подошел к кровати, более подробно осматривая новоприбывшего пациента. На плечах, голенях и поперек груди имелись крупные широкие борозды порезов, скорее всего, от клинка наемника Пустынников. По крайней мере, такими порезами наделяла своих врагов Дэхья. «Судя по всему, жизненно важные органы не задеты, и кровопотеря не такая уж и значительная, если брать во внимание его относительно здоровый цвет кожи» — отметил про себя Тигнари, беря повисшую с кровати руку неизвестного и отсчитывая полушепотом его пульс. Сильной тахикардии не было, а значит, мужчине каким-то образом удалось уйти от бандита относительно целым… Рейнджер повернулся к стоявшему чуть поодаль небольшому шкафчику со всем необходимым для оказания неотложной помощи. Достав больших размеров скальпель, страж начал лоскут за лоскутом срезать налипшую от засохшей крови рубашку мужчины, аккуратно отделяя намокшую ткань от покрывшихся коркой грязи ран. Покончив с этим, Тигнари с особой аккуратностью приподнял бессознательное тело чужеземца, стягивая оставшиеся части его верхнего гардероба. Бросив остатки одежды в небольшую кучу, которую потом наказал себе убрать сразу же после выхаживания пациента, молодой ученый принялся за остальную работу. И, закончив занявшую у него полчаса перевязку, лесной странник устало опустился на стоявший напротив кровати стул, убирая выбившуюся прядку волос с чуть взмокшего лба. — Что же мне с тобой делать… — бросил вопрос в пустоту Тигнари, устало смотря на теперь забинтованного с ног до головы иностранца. И словно отвечая на его слова, в хижину вошла дозорная с небольшим наплечным кожаным кейсом в руках. — Господин лесной страж, — девушка сделала небольшой поклон, протягивая вышеупомянутый предмет рейнджеру. — Мы нашли это неподалеку от места происшествия, кажется, это, скорее всего, принадлежит ему. — и девушка кивнула в сторону мужчины. — Хорошо, Сирин, надеюсь ты не открывала это без моего ведома? — строго спросил фенек, вставая со стула и перенимая кейс из рук дозорной. — Нет, Мастер Тигнари. — девушка отрицательно помотала головой. — Молодец, теперь ступай к остальным, я пока что справлюсь здесь один, никакой угрозы смерти для чужеземца теперь нет, и, надеюсь, более и не будет. — Поняла. — дозорная кивнула лесному страннику. — Зовите, если что-нибудь понадобится. — Обязательно. Дождавшись, когда девушка уйдет, Тигнари положил кейс на стоящий у входа стол, подсвечиваемый пестрым разноцветным содержимым всевозможных расставленных на нем склянок и баночек, отошел от него на несколько шагов, прикоснулся к своему глазу бога, призывая несколько лиан, которые оплели его и мужчину на подобие защитного купола, и пару лиан, которые по мановению его руки осторожно приоткрыли крышку. Никакой реакции, взрывов или ядовитого газа, как предполагал лесной страж, не последовало. Ученый выдохнул и убрал лианы обратно. Но тревога в душе фенека лишь дала новый виток, когда он получше рассмотрел содержимое этого злополучного кейса. Среди различных сосудов с непонятными веществами внутри, потрепанных записных книжек и карандашей лежала… маска. Большой темно-синий клюв грозно сверкнул серебреной каймой, словно подмигнув опешившему рейнджеру. — Иль Дотторе… — одними губами промолвил Тигнари, в оцепенении стоя перед своей находкой. — Действительно, это я. — хрипло проворковал знакомый голос. И лесной странник резко обернулся, с грозным видом воззрившись на лежащего перед ним не такого уж и чужеземца. Кровь от волнения забилась в висках, и фенек невольно отошел на пару шагов назад. Прежний морок стал потихоньку спадать, обнажая расползающиеся и обвивающие, словно змеи, давние белесые шрамы. На правой щеке, предплечьях, груди и ладонях проступила испещренная старыми полосами рассечений и ожогов кожа, волосы сменили свой оттенок на голубовато-лазурный, а глаза налились алым цветом. — Как поживает моя малышка Коллеи? Кажется, она теперь работает у вас? — всё ещё хрипя, ехидно спросил Второй предвестник. — Не смейте называть её так. — ощерился Тигнари, угрожающе подступая к койке доктора. — О, что ж, надеюсь она принесет вам большую пользу в качестве девочки на побегушках, чем мне в качестве подопытного пациента. — Заткнитесь сейчас же! — в несвойственной ему манере повысил голос фенек, едва не замахнувшись для удара, но, быстро опомнившись, потер поднявшейся рукой свой лоб. Дотторе даже не дрогнул. Вновь призвав свои лианы, рейнджер отточенными движениями стремглав привязал запястья и щиколотки Дотторе к изголовью и изножью кровати, а затем, скрестив руки на груди, отступил, удовлетворенно окинув взглядом проделанную работу. — Что ж, Господин Дотторе, надеюсь, теперь вы будете обращаться ко мне более уважительно, хотя бы для того, чтобы я, в дальнейшем, возможно, вас освободил. — подытожил Тигнари, в ироничном жесте похлопав доктора по плечу. — Пф, какими странными методами лечения вы здесь пользуетесь. — гадко усмехнувшись и проверив прочность узлов, немного подергав руками, выплюнул предвестник. — Лежите смирно, Господин Дотторе, и наши методы не покажутся вам такими странными. — отпарировал лесной страж, развернувшись к мужчине спиной и зашагав к выходу, последний раз оглянувшись. — Если вы возжелаете убежать отсюда, то учтите, что в таком плачевном состоянии вас погубят даже подвернувшиеся на пути плесенники. Быстро покинув медотсек, молодой ученый обратился к первому же попавшемуся дозору с просьбой отправить Коллеи с отбывающим караваном в Сумеру, как только она вернется со своего дневного дежурства. Пока что это был единственный доступный вариант событий, при котором девушка не пересечется со Вторым предвестником. — Что же мне с тобой делать, черт возьми… — снова промолвил в пустоту Тигнари, раздраженно вильнув хвостом. Это будет долгая ночь.

***

— Коллеи, милая, ты же понимаешь, что в связи с нынешней ситуацией ты практически нарушаешь новый закон? — с укоризной начала свою речь Профессор Фарузан, немного отпив ароматного травяного чая из сверкающей гравировкой на древнем языке Дешрета чашке. — Ты просишь о невозможном — достать информацию из затерянной в лесу капсулы знаний при полном уничтожении терминала. — Но… — стажёр запнулась на полуслове, ревностно обнимая свою находку, будто бы женщина уже порывалась её у неё отнять. — Вам же посильно сделать невозможное, правда ведь? — решив задеть механика за её эго, невинно похлопала ресницами Коллеи. Профессор в задумчивости отвела взгляд и, немного поразмыслив, утвердительно кивнула. — Ты ведь обратилась ко мне, потому что знаешь, что Тигнари тут же у тебя отберёт эту капсулу и, естественно, из совершенно благих побуждений, отдаст её Сайно, который, в свою очередь, отдаст её на уничтожение матрам? — снисходительно отметила женщина, поставив свою чашку на блюдце. — Д-да, всё верно. — виновато опустила глаза девушка, про себя надеясь, что ей всё же удалось пробудить былой дух азарта у механика. — Что ж, Коллеи, для самой любимой и стрательной ученицы, я, пожалуй, впишусь в эту авантюру. Но помни, что, как только ты узнаешь о содержимом в капсуле, то сразу же отдашь её Тигнари, поняла? — Спасибо большое, Профессор Фарузан, я вам очень благодарна! И Коллеи чуть не разлила весь чай, пока нервничала от переизбытка эмоций и пыталась встать из-за стола.

***

Прошло целых два года с их первого знакомства, и Зандик не мог не признать, что с Адилем произошли некоторые… изменения, причём в лучшую сторону. Некогда робкий и застенчивый парнишка теперь подрос и возмужал, гордо расправив свои очень даже подкаченные, как позже узнал голубоволосый студент, плечи. Что не нравилось юноше в нём, так это то, что Адиль стал очень нахальным в своих действиях по отношению к нему, как только заимел авторитет у других студентов и почувствовал собственную власть над ним, в плане контроля его исследований. Зандику пришлось идти на уступки, изворачиваться, в общем, делать всё, что до зубного скрежета выводило его из себя. — Адиль, я уже в который раз повторяю тебе, что опыты над грибными хищниками — вполне себе допустимое условие в маштабах вселенной! — с грохотом открывая скрипучую дверь небольшой аудитории и энергичным шагом проникая внутрь, разгоряченно объяснялся взвинченный Зандик. — А я тебе уже в который раз повторяю, что студентам и преподавателям Амурты плевать на твою вселенную. Ты представляешь, в каком гневе они будут, когда узнают, что один из выпускников Академии ставит эксперименты на бедных зверушках? — с иронией в голосе парировал его напарник. — Здесь важна твоя репутация, Занди, которая, к слову, уже порядком потрепалась за время твоего обучения. Тебе напомнить, сколько смертных грехов ты нарушил, м? — догнав и ухватив студента за рукав, притягивая к себе рукой за талию, самодовольно усмехнулся парень. — Блять… Адиль, отпусти меня. — смутившись такой смены положения, пытался оттолкнуть его Зандик, отвернув голову. — Ай-яй-яй, как же так, мы ещё теперь и ругаемся. — наигранно пожурил юношу Адиль, крепче сжимая хватку на его поясе. — Отпусти меня! — протестующе вскрикнул Зандик. — Поцелуешь меня и отпущу. — мягко проговорил парень, намеренно опаляя своим жарким дыханием молочную кожу на щеке сокурсника. — Чт-то? — тупо уставился на Адиля студент. — Поцелуй меня, Зандик, хватит ходить вокруг да около, я же вижу, как тебе нравлюсь, разве я не прав, м? — Н-нравишся, да. — зардевшись, признался студент, первым делая шаг навстречу и легко касаясь своими губами губ Адиля. Довольно хмыкнув, парень накрыл мягкие волосы Зандика своей рукой и углубил сладкий поцелуй.

***

В одном из медотсеков раздались потрясенные девичьи вопли. Доносились звуки бьющейся посуды. Лесной рейнджер обречённо вздохнул и, отложив заполняемую документацию, побежал в сторону происходящей вакханалии, попутно взяв свой лук и отточенным движением натянув тетиву. — Грязная тварь! Даже не вздумай приближаться ко мне! Посередине комнаты возвышалась сгорбленная фигура Второго предвестника, держащего за грудки мертвенно-бледную девушку, которая изо всех сил пыталась высвободиться из его хватки. Тигнари пришлось протиснуться сквозь толпу разъяренных обитателей Гандхарвы, которые уже успели окружить противоборствующие фигуры. Один юноша, державший в руке внушительных размеров кухонный нож, уже собирался атаковать Дотторе, но страж в последний момент выбил стрелой оружие из его руки, привлекая тем самым к себе внимание. — Разойдитесь, живо! — строгим тоном воскликнул Тигнари, быстрым оценивающим взглядом окидывая ситуацию и соображая, что нужно сделать. То, что излишним столпотворением, можно было лишь случайно навредить кому-либо, было и так понятно, как и то, что к голубоволосому мужчине больше не следует подпускать без необходимости не способных совладать с ним рейнджеров. Но ответов по поводу действий, которые нужно было предпринять в эту же секунду, это понимание совершенно не давало. Чуть раздражённо фыркнув и тряхнув головой, он ещё раз мимолётно прицелился и отточенным движением выпустил лиану, обвившуюся вокруг кисти Дотторе. Резким движением перекинув лук за спину, он сжал свободный край лианы, дёргая её на себя и одновременно с этим, приближаясь почти вплотную к девушке и мужчине. И хоть он заставил руку доктора слегка дрогнуть в сторону, увлекая за собой и чуть не потерявшую последнее равновесие дежурную, но всё же не вынудил его разжать хватку на её одежде. Отследив порыв стража, Дотторе со всей силой дёрнул на себя лиану, заставляя Тигнари неуклюже завалиться вперёд, почти что уткнувшись носом в его плечо. Победно ухмыльнувшись, доктор в последний раз тряхнул повисшую безвольной куклой перепуганную девушку, а затем откинул её к ближайшей стене. План Дотторе по грандиозному освобождению почти удался, однако, Второй предвестник, к своему собственному сожалению, не смог просчитать последующий удар в челюсть. Шокировано отшатнувшись, мужчина приложил два пальца к кровоточащему носу, хмуро смотря на оставшиеся на них багряные пятна, а затем без промедления рухнул. Толпа вновь засуетилась, кто-то снова попытался было ударить Дотторе, но его тут же успели вразумить крепким подзатыльником. Велев убрать всё оружие куда подальше, увести потрясенную дозорную и разбежаться, Тигнари отбросил в сторону мешавшую лиану и опустился на колени к предвестнику. — Вы что здесь устроили? — легко встряхнув чуть саднящую кисть, рейнджер нахмурился и скептически оглядел развалившегося на полу предвестника. Риторический вопрос, заданный больше из привычки вести постоянные поучительные беседы, повис в воздухе, и Тигнари не спешил разряжать обстановку, с лёгким злорадством наблюдая за тем, как оглушённый мужчина медленно приходит в себя. Но увидев две струйки крови, которые тот невольно успел размазать по всему участку над верхней губой, когда прикасался к ним после удара, Тигнари тяжело вздохнул и достал из нагрудного кармана платок. Немного смочив ткань водой из горлышка фляги, он свернул платок пополам и влепил его на лицо Дотторе. — Скажите мне честно, чтобы лишний раз не тратить ни мои нервы, ни других дозорных, вы специально нарываетесь на грубое отношение к себе? Потому что если это так, то мне было бы проще привязать вас к изголовью койки до вашего полного выздоровления… во всяком случае, физического. Рефлекторно схватившись за поданный платок, Дотторе злобно зыркнул на молодого учёного, зашипев от контакта холодной воды с пощипывающей раной. — Эта сучка хотела мне что-то вколоть. — начал на повышенных тонах объяснять доктор. — А ты, ты, если ещё хоть раз пальцем меня тронешь, твоё набитое плюшем чучело будет висеть у меня в кабинете над камином. — свирепо закончил мужчина, под конец самодовольно уродливо осклабившись. Тигнари уже хотел взять его за волосы и силком потащить на кровать, как вдруг заметил неестественно бледную кожу лица, даже бледнее, чем обычно. По вискам мужчины ручьями струился пот, а грудь быстро трепетно вздымалась. Руки судорожно подрагивали. Чёрт, его лихорадит. Понял фенек и решил перевести дух. Сняв одну перчатку, Тигнари проворно и быстро коснулся лба предвестника, тут же её убирая, чтобы снова не вызвать истерику. Лоб был горячим, даже очень. Надо будет дать ему жаропонижающее. — Вы сначала вернитесь в свой кабинет, и уже тогда решайте, что и где у вас будет висеть, — покачал головой рейнджер, оглядываясь на выход из медотсека и прикидывая, насколько безопасным было бы звать кого-то на помощь, чтобы всё-таки переложить мужчину на кровать. — Но с таким отвратительным поведением, вас самих скоро либо зарежут, либо бросят издыхать от лихорадки. И признаться, с каждой подобной выходкой, что произошла сейчас, мне всё больше хочется увидеть один из этих исходов. Поднявшись на ноги, он подошёл к столику, на котором были разбросаны куски стекла, оставшиеся от разбитого во время драки пузырька с лекарством. Недовольно дёрнув ухом от этого зрелища, он поднял валявшийся возле деревянных ножек шприц, наполненный обезболивающим, который девушка так и не успела использовать, и отложил его в сторону, понимая, что нужно найти новый. Порывшись в ящиках небольшой тумбочки, Тигнари извлёк на свет ещё один пузырёк, на этот раз с жаропонижающей настойкой, которое можно было принять и без непосредственного использования шприца, раз предвестник настолько остро на него реагирует. — Будете проводить анализ содержимого, чтобы удостовериться в том, какое это лекарство, или я могу сразу накапать вам его в воду? Всё ещё пошатываясь, Дотторе поднялся на ноги, расставив руки в стороны для лучшего равновесия. Немного так постояв, мужчина стал потихоньку перебирать ногами в сторону своей кровати. Сев на неё и напускным вальяжным образом закинув ногу за ногу, предвестник откинулся на руках и прикрыл алые глаза. — Понимаешь, эта мразь, скорее всего, одна из мудрецов под прикрытием. Конечно, такой неосмотрительный глупец, как ты, сразу бы этого не заметил. — мужчина небрежно потёр своё лицо одной рукой. — Советую вам её заковать и бросить в ближайший карцер. У вас же он есть, так ведь? И обязательно допросить. Оу, и я могу в этом помочь совершенно добровольно, я в этом отлично преуспел за время своей карьеры. — доктор приоткрыл глаза с недобрым и азартым блеском. — Но ладно, я разрешаю тебе дать свою микстуру, если мне это и вправду поможет. — предвестник презрительно отмахнулся рукой. — Только учти, место над камином всё ещё числится за тобой. Тихо хмыкнув себе под нос, с осторожной насмешкой, вызванной больше тем, что услышанные слова звучали как нечто, во что адекватный человек не мог поверить, Тигнари украдкой кинул на него взгляд через плечо. Впрочем, его невольный подопечный выглядел далеко не как полностью адекватный человек. — Что за глупости, с чего вы вообще сделали выводы, что бедная девушка может являться мудрецом? — неспеша протянул он, наливая в чистый и чудом уцелевший стакан немного воды из кувшина, а затем накапывая в него несколько капель лекарства, мысленно отсчитывая их число. — Я, конечно, не хочу принижать её способности и таланты, но пока она всё же довольна далека от того, чтобы занять такую ответственную должность. Лет через пятнадцать — двадцать, может быть, но точно не сейчас… Да и что кому-либо из мудрецов делать в лесу Авидья, тем более под прикрытием? Боюсь, вы никакого понятия не имеете об обязанностях мудрецов, а уже делаете такие опрометчивые выводы. Сжав стакан в руке, фенек приблизился к кровати и настойчиво протянул лекарство мужчине. — Кроме того, вам следовало бы признать свою вину и извиниться перед ней за случившиеся, а не советовать мне заниматься нелепым допросом. — Пф, ты даже глупее, чем я думал. — Дотторе принял стакан и залпом выпил всё содержимое, поморщившись от терпкого вкуса. — Я был одним из самых выдающихся учеников в Академии, разве что это эти промшелые старикашки не смогли увидеть во мне истинный потенциал. — обижено пробормотал доктор, ложась на скрипнувшую под его весом койку. — И я прекрасно осведомлён насчёт должностей и обязанностей мудрецов. А ещё я прекрасно осведомлён в том, что их верхушка очень сильно заинтересовалась моим прорывом в области клонирования и продления жизни. Так что они вполне могли бы отослать какую-нибудь не совсем престарелую девку, чтобы та усыпила и выкрала меня для их экспериментов. Не мне рассуждать о гуманности, пхах, — Дотторе снова зловеще посмотрел на лесного стража. — Но мне бы не хотелось стать чьей-нибудь подопытной крысой. На несколько мгновений предвестник умолк, словно взвешивая всё ранее сказанное. — И извиняться я перед ней я не стану, пусть сначала докажет свою невиновность. — и мужчина, по-детски скорчив недовольную мину, отвернулся от Тигнари к стене. Складочка над переносицей Тигнари стала ещё более глубокой, а некая растерянность во взгляде более выразительной. Сильнее сжав в пальцах отданный и опустошённый стакан, он медленно вобрал в грудь воздух, не замечая, как снова резко дернулся кончик уха, вторя его внутреннему состоянию. — Насколько вы лицемерный человек, у меня это просто в голове не укладывается, — выпалил фенек, забирая мокрый испачканный в крови платок с края кровати и легко шлёпая им по плечу пациента. — И кроме того, вы очень глубоко оскорбляете меня и всех остальных лесных дозорных, предполагая — во-первых, что из нашего лагеря можно безнаказанно кого-либо украсть, пусть даже такого гнилого мерзавца, как вы. А во-вторых, что мы можем осознанно заниматься доставкой подопытных для Академии. Простите, но я не позволю вам судить всех окружающих исходя из своих взглядов на мир, из-за которых, на минуточку, вас не без оснований и вышвырнули из учёной среды. Дотторе уязвлённо поджал губы и сощурил блестящие от температуры глаза. Мужчина неохотно повернулся обратно лицом к рейнджеру, всем своим видом стараясь дать понять, насколько ему важно мнение Тигнари на этот счет. — Да что ты знаешь о лицемерии, жертва зоофила. — мрачно процедил сквозь зубы доктор. — Выгонять юное дарование, обрекая его на жалкое подобие дальнейшей жизни, полной скитаний и презрения со стороны каждого встречного, это ли не лицемерие? У смертных слишком закостенелое мышление, да-а-а уж, хех. Им нужны салаги вроде тебя, твердолобые и совершенно не гибкие в своих суждениях. Люди не любят гибких личностей, ведь они не полезут на рожон ради своего божка, не будут беспрекословно подчиняться нелепым указаниям. Однако, именно такие личности двигают прогресс вперёд, но обычная челядь этого не заметит, не-е-ет, она будет всеми силами пытаться обрезать им крылья и навеки заковать в цепи. Все доверяют бывалым, умудренным жизнью старцам, не замечая, что разум их давно покрылся пылью. Мне тошно от тебя, Тигнари, — мужчина неуютно поежился на кровати. — Тошно от того, что ты губишь свой потенциал в этой глуши и не смотришь дальше своего носа. Слова о жертве зоофила особенно неприятно задели нечто внутри, словно полоснув по сердцу. Несмотря на то, что большинство людей из его окружения положительно реагировали на его черты фенека, иногда даже чересчур положительно, но временами Тигнари всё же сталкивался с подобными оскорблениями в свой адрес. О своих корнях он был прекрасно осведомлён и побольше, чем пытающиеся задеть его индивидуумы, но он был не намерен терпеть такое унизительное отношение к себе. Изумрудный хвост раздражённо ударил из стороны в сторону, а пальцы сжались в кулак, впиваясь в ещё влажную ткань платка. Мысленно у него пронеслась идея ещё раз заехать в челюсть предвестнику, чтобы немного сбить с него спесь, если по-другому его не получается поставить на место, но когда он дослушал до конца всю его короткую, но пропитанную ядом речь, уже был упущен подходящий момент для удара. Уголки губ Тигнари дрогнули в чуть нервной усмешке, а сам он начал говорить вкрадчивым тоном. — Невозможно построить цивилизованное общество, если каждый будет вести себя только основываясь на своих желаниях и интересах. Рамки и правила необходимы, чтобы создать систему, которая будет служить на пользу большинству находящимся в ней людям. И когда вы идёте на компромисс с кем-либо, вы ведь тоже где-то ограничиваете свои желания, потому что иначе невозможно о чём-либо договориться, так как мировоззрение партнёра обязательно будет отличаться от вашего, пусть даже в сущей мелочи, — отойдя от кровати, чтобы поставить на тумбочку пустой стакан и бросить уже ненужный платок, рейнджер устало поднял руку к лицу, растирая переносицу. — Людям необходимы для нормальной жизни другие люди, и так же им необходимы боги. Между всеми нами существует своеобразный симбиоз, который создаёт надёжный фундамент для дальнейшего нашего развития. Оно будет не такое стремительное, как у отдельных личностей, подобных вашей, но оно будет надёжным, безопасным и действительно полезным. Вас же это не устраивает, вам не нравились правила, составляющие тот фундамент, поэтому мудрецы приняли вполне логичное и закономерное решение исключить вас из той системы, которой вы вредите и которая, вместе с тем, тяготит и вас самих. Чем же вы недовольны? Что не все люди хотят перекроить свои собственные интересы и свой уклад жизни ради ваших идей по созданию искусственных человеческих копий? Мне кажется, что если бы вы сами могли спокойно распоряжаться всеми людьми и имели бы полную свободу действий, то вы бы так красиво не говорили о злобной челяди, которая заковывает в кандалы выдающихся личностей, потому что и вам бы не хотелось, чтобы кто-то в один момент попытался её перекроить, обвинив вашу точку зрения закостенелой. Немного оторопев от праведной речи лесного рейнджера, Дотторе нахмурил брови, задумавшись, но отступать не стал. — Вы только посмотрите на на него, как ощерился, ну всё, боюсь-боюсь. — мужчина в издевательской манере выставил руки вперёд, словно пытаясь защититься от атаки. — Не пытайся быть героем, Тигнари, этим ты лишь только заставишь более зрелых людей усомниться в твоих умственных способностях, кхм-кхм. — предвестник судорожно закашлялся, схватившись за горло. Тигнари уже было хотел пойти за очередной порцией лекарств, но мужчина вскинул руку, успев ухватить учёного за запястье. — Ты думаешь, что я эгоист и самодовольный болван? Пхах, но оглянись вокруг, не именно ли такими вы растите своих детей? «Относись к другим так, как хотел, чтобы относились к тебе» — не что иное, как чистой воды эгоизм, поданный в ханжеской обёртке. Улавливаешь суть, да? Вы взращиваете чувство долга в ещё несмышленом возрасте, надеясь на то, что в некоторых головах это засядет настолько глубоко, настолько, что они возомнят себя героями и будут отдавать свои жизни ради эфемерной благой цели. На последних словах Дотторе измучено склонил голову и наконец опустил держащую Тигнари руку. — И что же в этом плохого? — вопросительно вздёрнув одну бровь, он брезгливо покосился на рукав своей водолазки, к которому без спроса прикоснулся мужчина. — Человеческая натура разнообразна, если вы не заметили. Кто-то расположен заниматься исследовательской деятельностью, открывая новые грани этого мира, кто-то расположен к аналитической, обрабатывая и систематизируя полученные другими людьми знания, а кто-то вообще не заинтересован в таких высоких науках и его сердце лежит к физическому труду. Кому-то из этих людей интересно работать на благо коллектива, а кто-то стремится к удовлетворению собственных потребностей. Кто-то сделает всё, что угодно, вплоть до того, что расшибётся в лепёшку, лишь бы прыгнуть в своём деле выше головы, а кто-то и не хочет этого и просто живёт в спокойном и неизменном темпе. Заметив, что лихорадка даёт о себе знать, отражаясь сильнее прежнего в сером лице предвестника, и в его болезненно сощуренных из-за света глазах, фенек снисходительно хмыкнул, немного умеряя свой пыл. И правда, что же он так разошёлся? Ведь ещё из студенческих годов понял, наблюдая за разворачивающимися в лекторатах дебатами, что собеседнику с отличной точкой зрения почти невозможно что-либо доказать, как ты не старайся. Особенно в таких возвышенных понятиях, где нет чётких законов и формул. — В одной оранжерии можно посадить и кактус, и падисару. И каждое из этих растений будут поливать одной и той же водой. Но в итоге, из кактуса всё равно вырастет кактус, а из падисары падисара. Поэтому я не вижу ничего плохого в ваших словах о том, что мы взращиваем чувство долга в ещё неокрепших мозгах. Как и не вижу ничего плохого в людях, которым эти идеи станут близки, и они решат построить свою жизнь, основываясь на них. На эти слова мужчина лишь разочарованно помотал головой, словно желая избавиться от засевших в сознании словах ученого. Глаза доктора то и дело норовили закрыться, погрузив в беспокойную дрёму, но предвестник так просто сдаваться не хотел. — Ты так ничего и не понял, дело не в людях, Адиль, не в плоти, а в концепции, концепция страдает, — из последних сил промолвил Дотторе. — Пхах, ты совсем даже не изменился, такой же вечно упрямый и строгий. Кажется, мужчина уже смотрел не на Тигнари, а будто сквозь него. — Прости, что убил тебя тогда, мне очень жаль, правда. Лесной страж в растерянности отшатнулся от кровати Дотторе, гадая, что на этот раз задумал провернуть неугомонный пациент. Но мужчина лишь, в последний раз кашлянув, закрыл глаза и провалился в сон. — Адиль? Прости, что убил?.. — невольно повторил фенек, несколько секунд переваривая услышанные слова, с некой настороженностью поглядывая на мужчину, но затем снова приблизился к нему, зажимая в пальцах запястье его руки. Мерно отсчитав его пульс, вместе с тем осматривая покрывшийся испариной лоб, он тряхнул головой, отчего-то снова приходя в раздражённое состояние. Но разве его ли была вина, что он не сразу смог различить начавшийся бред у Дотторе, учитывая, какие безумные и неадекватные идеи он выдавал будучи даже абсолютно здоровым? Вроде бы нет, но как мастера своего дела такое упущение его всё равно не красило… Выглянув из медотсека, он попросил дежурившего у входа рейнджера принести новый стерильный шприц и баночку с лекарством, и уже через пару минут аккуратно закатав рукав рубашки предвестника, обнажив бледное покрытое шрамами предплечье, он ввёл иглу под кожу, самостоятельно ставя ему укол. Нервно поджав губы, он размышлял о том, кем именно являлся тот парень, к которому обратился мужчина, и какая страшная участь его могла настичь.

***

— Понимаешь, Адиль, дело не в людях, не в плоти, концепция, концепция страдает. — увлеченно разъяснял Зандик, активно жестикулируя кукурузной лепешкой, а затем незамедлительно отправляя её в рот. Сейчас оба студента находились в шумной переполненной людьми столовой Спантамада, пытаясь вести дискуссию, всё время срываясь на громкие возгласы из-за непрекращающегося галдежа на фоне. — Люди должны па-рить, парить, понимаешь? — пытался достучаться до своего собеседника юноша. — У них не должно быть постоянной цели в жизни, иначе их разум костенеет и превращается в аморфного безмозглого дендро призрака! Истинный путь человека — это постоянные саморазвитие и саморефлексия, хотя, ха-ха, даже это нельзя назвать истинным путем, ведь жизнь, как я уже говорил, не имеет смысла. — на веселе подытожил Зандик, без зазрения совести облизывая испачканные в остром соусе пальцы. На это его визави лишь неодобрительно покачал головой и, сложив руки в замочек, подперел ими свой подбородок. — А как же боги, Занди, разве они не наделяют жизнь смыслом в конечном счёте, м? — снисходительно напомнил ему Адиль. — Тс, не называй меня так при людях, мы же уже говорили об этом. — студент смущённо ссутулился, озираясь по сторонам. — И не дразни меня богами, Адиль, — Зандик понизил свой голос. — Ты же знаешь, как я их терпеть ненавижу. — Хорошо-хорошо, дорогой… — Адиль, прекращай. — ещё больше смутившись просопел студент. — Пхах, ладно. — и парень встал из-за стола, невесомо приобняв Зандика со спины. — У нас же всё готово для эксперимента? — Да, всё готово. — Хорошо, тогда пошли отсюда, а то от этого гомона у меня скоро кровь из ушей пойдёт. И двое студентов отправились в подвальные помещения на цокольном этаже, часть которого они арендовали на свою стипендию. Сначала в небольшой зал с прелым запахом сырости и свежей травы резво зашёл Адиль, утягивая за рукав мантии несопротивляющегося Зандика. Комната эта была обставлена небогата и выглядела откровенно гнетущей. Посередине стоял давно обтесанный и выцветший с разных сторон стол, на котором валялись кипы понятных только Адилю и Зандику отчетов и вычислений. В углу стояла маленькая закопченная примитивная печка с прилагающимися к ней инструментами для ковки металла и огромный древесный стеллаж — гордость обоих студентов. Маленькая, зато собственная, библиотека сворованных из главного архива книг. Больше предметов в комнате им не разрешил разместить здесь деканат. Адиль прошёл к столу, присев на самый его край и, закатав рукав рубашки по локоть, протянул сжатую в кулак руку своему напарнику. Уверенно кивнув парню, Зандик поспешил к стеллажу, доставая оттуда книжку в красном переплёте без надписи на обложке. Открыв её, юноша выудил из вырезанного в страницах углубления колбу с пурпурным содержимым и небольшой шприц. — Готов? — спросил голубоволосый студент, затягивая свой пояс на предплечье Адиля. — Да, — произнёс парень, чуть поморщившись, когда игла вошла под кожу.

***

Если бы ещё пару недель назад Тигнари бы кто-нибудь сказал, что он будет из кожи вон лезть, чтобы уговорить стоящего напротив него голого Второго предвестника Фатуи из Снежной уже наконец таки помыться, то лесной рейнджер покрутил бы палец у виска и посоветовал говорящему прогуляться до деревни Аару. Сейчас же фенек уже сомневался в собственной адекватности, как и в адекватности всего происходящего. Дотторе не реагировал ни на какие уговоры в его сторону, стоя посреди ванной комнаты, скрестив руки на груди, даже не думая как-то смущаться своей наготы. — Что в сказанном мною «я не хочу, чтобы ко мне прикасались» было тебе не понятно, а? — сурово процедил доктор. — Ты со своими дружками уже воспользовались моим бессознательным состоянием, чтобы совершенно по-варварски меня раздеть, чтож, теперь будьте добры вернуть мне одежду и оставить в покое. Для пущего эффекта Дотторе картинно отвернулся, взмахнув копной голубых волос. — А я со своими «дружками» не хочу, чтобы вы продолжали лежать весь грязный, потный и больной в нашем медотсеке, — резко воскликнул Тигнари, попытавшись осадить его упрямство, уже начиная нетерпеливо постукивать носком сапога по полу. — И раз именно мы сейчас взяли на себя задачу заботиться о вас и поддерживать в более-менее человеческом виде, то позвольте, наконец, отставить своё детское недовольство и закрыть свой рот. — Мастер… — хотел было предостеречь его недавно вступивший в ряды лесных дозоров юноша, помогавший ему раздевать предвестника, но Тигнари категорично поднял указательный палец, намекая ему, чтобы тот тоже помолчал. — Вы же себе делаете хуже, препираясь с нами. Вода скоро совсем остынет, а я не попрошу своих подопечных по новой согревать её, так как это уже будет сущим издевательством над ними. Поэтому у вас есть лишь два варианта, — наставнически прикрыв глаза, он задумчиво махнул рукой, при этом всё ещё не убирая указательный палец. — Первый — вы, как разумный человек, сейчас же залезаете в ванну и позволяете себя вымыть, — выставил второй палец. — И второй — вы продолжаете спорить, и мне приходится связать вас лианами и силой кинуть в остывшую ледяную воду. Доктор закатил глаза, сильнее сжимая челюсть от негодования. — Ты так говоришь, словно я только и делал, что умаливал вас обо мне заботиться. — прошипел предвестник, сморщив нос. — Мне нет дела до ваших идиотских принципов и представлениях о качественном уходе за больными. Я уже вполне нормально функционирую и самостоятельно, видишь? — Дотторе раскинул руки в стороны, ладонями показывая на своё шрамированное тело. Этим он вызвал очередную усмешку со стороны Тигнари и неодобрительное покачивание головой со стороны стоящего у дверей парня. Состояние доктора было очевидно неважное, раны на бедре и животе хоть и заживали, но делали это весьма долго и неохотно. Климат леса же был, к сожалению, очень благоприятным для размножения всевозможных бактерий, поэтому полная дезинфекция всего тела была просто необходима. Именно поэтому основная задача для лесного рейнджера — не допустить скопление грязи на предвестнике. Поняв, что учёный так просто не отступит, Дотторе, проворчав что-то себе под нос, неохотно поплёлся к ванне. Перелезать через высокий бортик ему всё-таки пришлось с помощью Тигнари, так как руки его ещё очень плохо держали. Поежившись от контраста прохладного помещения и всё ещё горячей ванны, мужчина сполз по стенке, вытянув вперёд ноги, пока его подбородок не коснулся воды. — Делай, что задумал, но только быстро. — дал безразличную отмашку предвестник. — Благодарю вас, — с неприкрытым ехидством протянул фенек, кивнув парню, давая ему понять, что дальше он вполне справится сам. Юноша тоже склонил голову на прощание и с облегчением выскочил наружу, плотно закрывая за собой двери и мысленно благодаря судьбу, что дальше ему не придётся в этом участвовать. Несмотря на напутствие делать всё побыстрее, Тигнари в привычном для себя размеренном темпе придвинул к краю ванны высокую тумбочку, на которой были расставлены в педантичном порядке пузырьки и баночки с шампунями, мазями и лечебными маслами. После чего, ещё раз скептически бросив взгляд на мужчину, он стянул с себя перчатки, толстовку и водолазку, аккуратно складывая свою одежду на стуле в отдалении от воды. И уже с обнажённым торсом он приблизился к предвестнику, легко встряхивая ушами и выдавливая на свою ладонь вязкую жидкость, мягко пахнущую лотосами нилотпала. — Вам лучше немного приподняться из воды, чтобы я мог намылить и ваше тело, — посоветовал рейнджер, запуская пальцы в нежно-голубые спутанные волосы и начиная осторожно наносить на них шампунь, стараясь при этом не задеть уже заживающие царапины на затылке. Дотторе неодобрительно цокнул языком, но всё же сделал, что велели, приподнимаясь на дрожащих руках, оперевшись о бортики ванны. И вдруг внезапно ахнул, когда руки Тигнари осторожно обвили его тело, придерживая, чтобы тот не соскользнул обратно в воду. Не желая это никак комментировать, чтобы поскорее забыть мимолётное прикосновение, мужчина закрыл глаза и постарался расслабиться. Далее последовали методичные и аккуратные обтирания намыленной мочалкой, которые Дотторе бы тоже предпочел больше не вспоминать. Вся ситуация в целом его донельзя раздражала. Находится в такой унизительной слабой позиции перед ученым, чьи взгляды на жизнь кардинально отличались от его, равнялось для мужчины поражению в собственной извечной борьбе с набившим оскомину укладом жизни. Чертов Тигнари… Дотторе снова на него взглянул. И поймал себя на мысли, что сейчас лесной страж выглядит как никогда измученным. И всё равно лезет со своей никчемной заботой. Доктор уже хотел снова как-то поддеть ученого, но вдруг у него появился план. Как только Тигнари повернулся к нему спиной за очередной склянкой с маслом, предвестник внезапно кинулся в его сторону хватая за плечи и со всей имеющейся силой утягивая его за собой в воду. — Расслабься, зверушка, что-то ты подустал, давай вместе искупаемся! Пхахах! — радостно и торжествующе взвизгнул Дотторе, словно только что осуществил проект всей своей жизни. Вылетевшая из рук склянка со звоном разбилась где-то о пол неподалёку от ванны. Тигнари не успел ничего сообразить, испуг грубо и бесцеремонно пронзил всё его тело, а затем напрочь перехватил дыхание, когда он почувствовал, как его со всех сторон окружила тёплая вода. «Утопит» — единственная мысль, которая пугающе отчётливо пронеслась у него в сознании, заставляя отчаянно дёрнуться из обхвативших его плечи рук. Но поняв, что хватка достаточно крепкая и не исчезла после первой же его попытки освободиться, паника с новой силой накрыла его. Уже с большим напором он рванул вперёд, выгибаясь в талии и стараясь заехать локтем по схватившему его предвестнику. Кажется, это у него получилось, потому что услышав негромкий вскрик и заметив, как одна из держащих его рук попыталась изменить своё положение, нацелившись схватить его за запястье, фенек напряг мышцы, наконец, вырываясь и быстро отскакивая в сторону, насколько это позволяла небольшая ванна. Попутно с этим он успел заехать кончиком внезапно тяжёлого хвоста по лицу мужчину, после чего сам ударился спиной о противоположный бортик, невольно вжимаясь в него. — Вы что творите?! — его грудь тяжело взметалась, отражая то, насколько безуспешной была его попытка восстановить собственное дыхание, а испуганный взгляд загнанно скользил по Дотторе, подмечая каждое его малейшее движение. — Совсем из ума выжили?! Не думаете ли вы… не думаете ли вы, что остались бы безнаказанными, если бы убили меня посреди лагеря дозоров?! Схватившись за рассеченную жёсткой шерстью хвоста губу, доктор насмешливо уставился, немного отползая от вставшего на дыбы фенека, поводив указательным пальцем перед носом учёного. — А-та-та, зверушка. — начал глумиться предвестник. — Не стоит кусать своих дорогих пациентов, разве тебя не учили этому в Академии? Я всего лишь хотел позаботиться о тебе в ответ на твои обольстительные ласки, но твои инстинкты животного тебя опередили, пхаха. — доктор ударил ладонью по волнующейся водной глади, словно услышал настолько уморительную шутку, что не смог сдержать реакции. Этим жестом он заставил содрогнуться всё ещё отходящего от шока Тигнари. Дотторе осклабился, показывая, как ему на самом деле нравится зашуганность оппонента. — Кстати, это был отличный тест на доверие. — невинно промолвил доктор. — И ты его провалил. О, если бы я так хотел тебя убить, то сделал бы это намного раньше. — мрачно заключил предвестник, сново одарив стражника своим фирменным прожигающим взглядом. Положив локти на бортики ванны, Тигнари немного приподнялся, принимая больше сидячее положение, после чего притянул к себе согнутые в коленях ноги. От этого нахального тона и напускной чрезмерной весёлости, он чувствовал лишь одно желание — собственноручно и сию же секунду утопить доктора. Как бы не были тверды его гуманные принципы, но, пожалуй, это единственный случай за всю его недолгую жизнь, когда бы он с чистой совестью пошёл на убийство и нисколечко не сожалел бы об этом потом. — Ну знаете, с вами по-другому и нельзя. Тот Адиль, по которому вы недавно бредили, должно быть чрезмерно доверял вам, и чем всё это закончилось? — огрызнулся фенек, специально намереваясь задеть мужчину или хотя бы посмотреть за его реакцией на эти слова, прикидывая, насколько бессердечным и бессовестным он может на самом деле являться. Но понимая, в какие дебри чужого прошлого он лезет, он всё же не удержался от того, чтобы уязвлённо прижать противно мокрые уши к голове. — Или вы настолько неаккуратны и далеки от природы людей, что любое ваше веселье и игра может обернуться чьей-нибудь смертью? Тогда прошу вас, избавьте меня от такого впредь. К удивлению рейнджера, Дотторе даже не переменился в лице, только дергано отшатнулся от него, словно от призрака, и рвано выдохнул. Натянутая нахальная ухмылка, словно впаянная, держалась на лице доктора, и было видно, как он всем своим существом пытается удержать её на месте. — Адиль? Откуда ты знаешь это имя? — хрипло спросил предвестник, подавившись воздухом. Его лицо всё-таки дрогнуло и посыпалось осколками опустошенности и глубинного отчаяния. Дотторе закрыл лицо руками и издал то ли всхлип, то ли нездоровый смешок. Но его настроение тут же сменилось яростью, с которой он мгновенно подпрыгнул к Тигнари и тряхнул дергающимися руками за плечи. — Отвечай мне сейчас же! Откуда ты узнал это имя и где капсула знаний, которую вы у меня спиздили?! — губы предвестника скривились в едком оскале. — Думали, я не замечу?! Думали, я настолько тупой?! А?! — Я понятия не имею, где какая-то идиотская капсула! — воскликнул фенек, устремляя на него взгляд снизу верх и не замечая, как его зрачки сужаются, вторя вернувшемуся испугу, стремительно скрутившему все его внутренности. Хоть доктор и не отличался особой физической подготовкой, но сейчас, когда он настолько угрожающе навис над ним, Тигнари особенно остро ощутил разницу в их габаритах. Это даже заставило его позабыть о том, что лихорадка должна была внушительно сказаться на силах доктора, и далеко не в выигрышную сторону. — Да и какая вообще капсула?! В ваших вещах ничего даже отдалённо похожего не было! Шумно вобрав в грудь воздух и бессознательно обвив кончик своего хвоста вокруг пояса, он в ответ вцепился пальцами в чужие плечи, пытаясь сохранить хоть какую-то дистанцию, пусть даже если это будет просто расстояние равное вытянутой руке. — Мне уже начинает казаться, что у вас был не температурный бред, а уже стабильное умопомешательство! Не понимаете, с какими людьми вы говорите, ищите какие-то несуществующие вещи!.. — Ч-что? — Дотторе сокрушенно отпустил лесного стражника, скатываясь по бортику ванны вниз. — Ты ничего не знал о капсуле, совсем ничего? Аргх. — обессиленно простонал доктор, вновь схватившись за голову. Тигнари же в это время находился в полном замешательстве и совершенно не знал, как реагировать на такие выпады со стороны предвестника. Виноват ли в его действиях яд, которым предположительно был пропитан клинок пустынника, который напал на него и ранил? Или Дотторе просто разыгрывает из себя невменяемого? Только вот для какой именно цели… Из мимолетных размышлений ученого вывели новые беспокойные всплески воды, на этот раз предвестник окунулся в мыльную воду с головой. И пока рейнджер думал, как на это возмутиться, мужчина показался из воды и скривился. — Чёрт, ты всё ещё здесь. — невпопад бросил доктор. — Эм… Тогда я, наверное, пойду… — Вы сами меня сюда кинули, — обиженно напомнил рейнджер, чувствуя, что фаза активной агрессии, кажется, минула и теперь Дотторе сосредоточен на чём-то ином, что позволило приподнять уши, легко встряхивая ими. — Да и куда вы уже собираетесь, я не успел до конца вас отмыть и обработать ваши ранения. Задумчиво сведя брови у переносицы и опустив взгляд на беспокойно покачивающуюся воду, приличная часть которой выплеснулась на пол, пока они боролись друг с другом, он осторожно протянул, взвешивая каждое своё слово. — Эта капсула как-то связана с тем вашем Адилем?.. Если это так, то возможно капсула осталась где-то далеко в прошлом, а вы пытаетесь безуспешно вспомнить, куда её дели сейчас? — Хммм… — мужчина смущённо опустил глаза на свою грудь, на которой красовался больших размеров поперечный шрам. — Зачем ты продолжаешь строить из себя слащавого пай-мальчика, Тигнари? Я же по твоему мнению только что почти тебя утопил. — усмехнулся он. — Эта капсула никак не связана с Адилем, кем бы ты его не считал. И она реально существует в настоящем времени, по крайней мере, существовала до тех пор, пока я её не потерял. Чёрт… — угрюмо заключил Дотторе, откидываясь на бортик ванны. — Я, в отличии от некоторых, достаточно ответственный лекарь, который ставит на первое место состояние своего пациента, а уже потом своё отношение к нему, — с чувством собственного достоинства заправив прядку волос за ухо, он уничижительно фыркнул. — Знаете, может если бы вы поговорили с лесными дозорами честно и открыто, то мы помогли бы вам лучше и быстрее? Например, мы до сих пор не знаем, почему вы вляпались в ту передрягу, в которой вас так потрепало. Показательно бросив взгляд на выразительное рассечение на груди мужчины, он чуть подобрался, прижимаясь спиной ближе к бортику ванны, так как ему не нравилось находиться настолько близко к доктору, занимавшему почти всё узкое наполненное водой пространство. Предвестник тоже максимально отдалился от рейнджера, подгибая под себя ноги и обнимая колени. — Я же говорил, меня ранил пустынник, когда я уже собирался в порт, чтобы покинуть эти чёртовы джунгли. — недовольно проворчал он. — Мои мотивы нахождения здесь вам знать совершенно не обязательно, поверьте, это никак не повлияет на моё лечение. — скептически хмыкнул Дотторе. — Но я был бы весьма благодарен, если бы ты дал задание своим пособникам разыскать капсулу. — немного помедлив, предвестник выудил плавающую в воде мочалку и немного подался вперёд. — Пхах, намылить тебе спинку? Возможно, ты будешь меньше хотеть меня убить. Не ври мне про отношение к пациенту, я же вижу твой взгляд. — Вас в кое-то веки взволновало чьё-то отношение к вам? Ну уж нет, я в это не поверю, — вновь немного ощетинившись, увидев эти поползновения к себе, Тигнари приподнялся на руках и выглянул за борт ванны. Как и предполагалось, на полу находились приличного вида лужи, которые тут же покоробили фенека, привыкшего держать всё в порядке. Тяжело вздохнув от этого вида, он выбрал противоположную сторону от той, в какую улетел разбившийся пузырёк, и осторожно перекинул ноги через бортик, вылезая из ванны. — Вы всегда такой хаос вокруг себя наводите, мне аж страшно представить, в каком состоянии сейчас Снежная. Целой посуды там наверняка уже не осталось. С широких штанов-шароваров обильно стекала мыльная вода, что приносило просто ужасные ощущения. Прохлюпав в таком виде к нескольким вёдрам, в которых сюда приносили воду для мытья, он опустил руки на свой пояс, секунду помедлив и подозрительно кинув взгляд через плечо на мужчину. Его обнажённый внешний вид и воспоминания о том, с какой лёгкостью тот относился к подобному, по крайней мере в отношении себя, немного успокоило Тигнари. Решив, что никаких неудобств он не доставит, а может даже наоборот, своей открытостью расположит доктора чуть больше к себе, благодаря чему позволит ему рассказать что-то ещё касательно той капсулы знаний, рейнджер не спеша стал раздеваться. — Если я попрошу своих людей поискать ту капсулу, то мне нужно будет предостеречь их от её открытия, если там что-то опасное… — протянул он, слегка морщась, когда тяжёлая мокрая ткань отлипала от кожи. Но, наконец, разделавшись со своими штанами и остальной промокшей одеждой, он бросил всё это в одно из вёдер, намереваясь отправить это попозже в стирку, и более свободно взмахнул хвостом, стряхивая с него капельки воды. Усмехнувшись этому животному движению, Дотторе пронаблюдал, как молодой учёный возвращается к нему уже полностью обнажённым, не без интереса поглядывая на кожаные подушечки ступней рейнджера и на витиеватые сеточки шрамов, идущие от его левого плеча к бедрам. — Действительно, эту капсулу лучше открывать не стоит, если не хотите оставшуюся жизнь пролежать в состоянии овоща. — уверяюще начал доктор. — В ней содержатся знания не для таких плоских умов, вроде твоих подчинённых. — самодовольно хмыкнул мужчина. — О её местонахождении мне поведал один фарцовщик из Ормоса. Мне пришлось немало времени потратить, чтобы её достать. И вот, когда она уже была у меня на руках, на меня напал какой-то паршивый головорез. Не думаю, что он знал что-то о ней, для него это было скорее рядовое ограбление. — мужчина склонил голову набок, размышляя. — Мне удалось уйти и сохранить капсулу в целости. Но именно в тот момент, когда я попал в ваше село экологичных идиотов, кто-то её украл! Вам стоит задуматься о своём окружении, Мастер Тигнари. — Ещё раз повторяю, в ваших вещах не было никакой капсулы знаний, когда вас сюда доставили, — уже более угрожающе произнёс Тигнари, не намереваясь дальше развивать тему с ограблением. Своим людям он привык доверять. — Но почему вы так настойчиво отметаете тот вариант, что могли просто… выронить её где-то? Учитывая, что с вашим гениальным и недоступным для простых смертных умом, вы всё же умудрились напороться на саблю какого-то паршивого головореза, не особо и старавшегося ограбить вас, то вы вполне могли допустить и такую оплошность, как потеря капсулы. Опустившись на край ванны, немного в отдалении от мужчины, он повернулся к нему вполоборота и уложил кончик хвоста на своих коленях, ненавязчиво расчёсывая пальцами слипшиеся из-за воды локоны шерсти. — А ещё вы, кажется, недавно похвалили мои умственные способности, возвышая их над остальными, поэтому может быть я могу заглянуть в эту капсулу перед тем, как передать её вам? Не опасаетесь, что я узнаю о чём-то личном для вас, м? — Не обольщайся, зверушка, можешь хоть перемолоть её в жёрновах и вколоть себе внутривенно, ещё умнее ты не станешь, это твой потолок. — гадко хихикнул Дотторе. Предвестнику несказанно нравилось давать людям, которых он считал ниже своего достоинства, уничижительные прозвища. Да и любые клички мужчина считал отличным вербальным клеймом, с помощью которого можно пробраться в самую подкорку сознания личности и надолго у неё засесть. Для каждой ситуации у Дотторе в загашнике находилось специально подобранное тавро, которым он помечал своих недругов, мысленно овладевая ими. Так и сейчас треклятое «зверушка», заставляющее шерсть Тигнари вставать дыбом от негодования, теперь часто проскальзывало в его речи. — И я всегда тщательно прокладываю маршруты своих командировок. Этот пустынник был из ряда вон выходящей оплошностью. — Вы знаете, что попытками как-то принизить вашего оппонента, вы только сильнее обнажаете свою гнилую личность? Во всяком случае, одну из, которую мне посчастливилось лично лицезреть, — приподняв одну бровь и поймав на себе взгляд мужчины, задал свой вопрос фенек, переходя на привычный поучительный тон. — Например, если вы помните, то в Академии есть правило сразу же прекращать дебаты, если кто-либо из участников опускается до уровня личностных насмешек и оскорблений. И мне кажется, это вполне правильным, так как подобное ни к чему разумному уже не приведёт. Так же вы чувствуете в каком уязвимом положении относительно моего находитесь, но при этом, не имея никаких весомых рычагов давления на меня, не можете найти ничего лучше кроме как указывать на мои гены. Уголки губ дрогнули в нескрываемой усмешке, а сам Тигнари негромко хмыкнул, мысленно решая попробовать надавить на Предвестника с новой стороны и посмотреть, что получится из этого. — Со своими коллегами из Снежной вы общаетесь таким же образом? С подчинёнными так наверняка. Может быть поэтому вы путешествовали в одиночестве в поисках капсулы знаний и… может быть никто до сих пор вас не хватился из-за этой же причины? Желваки заходили на влажном лице Дотторе, а губы вытянулись в тонкую бледную линию. — Пхах, если мне не изменяют мои органы чувств, то мы сейчас голые пихаемся в мыльной пене, а не сидим за партами лектория. Какой смысл в этих академических формальностях и пиететах, если они сплошь пропитаны фальшью и не имеют никакого отношения к реальности. Хватит скрываться за этой маской всепрощения и понимания. Как бы парадоксально это не звучало, но твоя «суть» ничуть не лучше моей гнилой именно потому, что ты так не считаешь. Лицо доктора покраснело от плохо скрываемого раздражения, а тело немного знобило, так как вода уже начала остывать и неприятно покалывать. Оба мужчины успели вымотаться как и морально, так и физически за сегодняшний день, но предвестник явно проигрывал на фоне здорового Тигнари. Дотторе сокрушенно вздохнул. Очень сильно болела голова. И активные поползновения доктора в сторону лесного стража здесь явно не сыграли ему на руку. — В групповой экспедиции не было необходимости, я уже разъяснил. Или вода, попавшая в твои уши, пропорциональна их размеру, и ты потерял слух? — на этих словах глаза Дотторе нервно забегали, словно он только что очнулся от глубокого сна и сразу не понял, где находится. — И, с-скорее всего, за мной уже был отправлен спасательно-поисковый отряд, просто они плохо отследили мои координаты, вот и всё, именно так, да. — уже намного менее глумливо закончил Дотторе. Заметив его вновь ухудшающееся состояние и некоторую нервозность во взгляде, Тигнари удручённо покачал головой, приподнимаясь с края ванны и понимая, что уже пора вернуться к делам, чтобы их странные посиделки действительно не начали выглядеть слишком компрометирующими. — Я лучше сделаю вид, что на самом деле не слышал, как вы опять приравниваете меня с собой, — показательно встряхнув ушами, делая вид, что он вытряхивает из них воду, рейнджер тяжело вздохнул и сжал в пальцах небольшой черпак. — Давайте я помогу вам домыться, а то вы сейчас в своей отвратительной манере разобьёте что-нибудь ещё. А я очень сомневаюсь, что ваш спасательный отряд, если вдруг каким-то образом он заявится за вами, оплатит чек за весь причинённый ущерб имуществу лесных дозоров. Набрав чистой воды из стоящей рядом бочки, он на мгновение замешкался, от чего-то не сразу решаясь опять прикоснуться к ему, но сильнее нахмурившись и отгоняя эту секундную растерянность, фенек всё же приступил к смыванию пены с покрытого шрамами тела. — Ты такой упёртый, что мне это даже начинает нравится. — снисходительно отозвался Дотторе. — Столько сил тратить на какого-то несносного засранца, бьющего всю мебель и посуду и распугивающего всё живое в ближайшем окружении. Не слишком ли много чести мне оказано, исходя из твоих же соображений? Хм? — рассуждал доктор, безразлично смотря на то, как стекает вода с его бледных плеч. — Давай сделаем вид, что тебя интересует моё мнение насчёт всего это цирка, которого вы называете лечением. Если бы ты был действительно хорошим лекарем, то сразу бы взвесил все за и против и отправил бы подыхать меня под ближайшую финиковую пальму. Зачем тратить свои ресурсы на безнадежного пациента? И Дотторе, к удивлению молодого ученого, поднял к нему свой пронизывающий взгляд, горько усмехнувшись. И это была не одна из тех вымученных издевательских насмешек, а душевный порыв, эфемерная точка в конце очень страшных слов. С удивлением замерев, украдкой взглянув в кроваво-алые глаза доктора, Тигнари собирался сразу же что-то ответить на такие внезапно уничижительные по отношению к самому себе заявления, но вместо этого тихо охнул, когда черпак выскользнул из его рук, ударившись с грохотом о мокрый пол. В лёгкой растерянности окинув его взглядом, тратя эти секунды тишины на обдумывание услышанного, он медленно сжал пальцы и с уже большей аккуратностью произнёс. — В конце обучения я давал клятву, что буду помогать каждому, кто нуждается в помощи, будь то чужеземец, враг или нечеловеческое существо. И для меня имеет значение каждая жизнь во всём своём многообразии форм, поэтому я и нахожусь сейчас в лесу Авидья, где могу помогать и растениям, и животным, и людям, — отворачиваясь от него, фенек достал заранее приготовленные полотенца и накинул одно из них на волосы мужчины, принимаясь вытирать мокрые пряди, вместе с тем про себя радуясь, что хотя бы на немного он может избавиться от его испытующего невыносимого взгляда. — И признаться, вы ещё не самый проблемный пациент в моей практике, например, с вами вполне могут посоревноваться страдающие бешенством вьючные яки или находящиеся в состоянии оживления плесенники. Поэтому смотрите, не умерите свой пыл, и вас тоже придётся посадить на привязь, как их. Закончив с его волосами, рейнджер крепче сжал губы и взял его под руку, намереваясь помочь ему вылезти из ванны, раз собственных сил на такую процедуру ему не хватает. И невольно прикоснувшись пальцами к давнишним шрамам на его бледной коже, он не сдержался от тихого вздоха. — Но ваша расчётливость и прагматизм по отношению к чьей-либо жизни мне совершенно непонятны… Мы ведь уже не дикари, чтобы у нас была необходимость бросать больных или мешающихся людей на смерть. Нехватка ресурсов вынуждала делать такой выбор и нехватка знаний о том, как справляться с тяжело больными, но какая причина может быть сейчас поступать подобным образом? Как вы только умудряетесь совмещать в себе ваш выдающийся интеллект и настолько варварские взгляды на жизнь… Невольно дернувшись от прикосновения Тигнари, доктор поспешно отстранился, сделав пару шагов в сторону, и принял из его рук большое махровое полотенце, которое самостоятельно обернул вокруг своих бедер. — Если бы ты был действительно хорошим лекарем и качественно проводил мою диагностику, то понял бы, что я уже давно умираю. — тихо отозвался доктор, вызывая шокированное выражение лица со стороны лесного стража. — Не моё тело, разумеется, а моё сознание. — пояснил Дотторе, приложив указательный палец к виску. — Я слишком долго обманывал смерть, переливая своё серое вещество из одного сосуда в другой, по капле теряя воспоминания, нервные клетки и вкус жизни. — продолжил он, неопределённо махнув рукой, словно показывая весь объем утраченного. — По моим подсчётам, мне осталось от силы лет двадцать, а затем мой разум будет стремительно угасать. Сначала появятся провалы в памяти, — предвестник начал загибать пальцы. — Затем нарушения мелкой моторики, отсутствие координации в пространстве, ухудшение зрения, обоняния и слуха, потеря навыка говорения. В итоге меня спишут в утиль, а я даже не буду помнить, кем работал. — безрадостно подытожил мужчина. От вида настолько понурого доктора, у Тигнари невольно сжалось сердце. Каким бы гадким не был человек, он заслуживает, даже если не прощения, то хотя бы понимания его жизненной ситуации. «Так вот почему он себя так ведёт» — пришло осознание к молодому ученому. — Но двадцать лет это и не совсем маленький срок… — спустя пару минут напряжённой тишины, в течение которых он достал полотенце и для себя, неспеша обтирая своё тело и кутаясь в махровую ткань, задумчиво произнёс фенек. — Это очень трагично, что вы понимаете, что вам, возможно, осталось не очень много по сравнению со всей вашей прожитой жизнью, но к сожалению через подобное проходят многие люди. Например, до уничтожения элеазара все его больные сталкивались с той же мыслью, но это ведь не означало, что их нужно было бы заранее убивать или не давать им, насколько это возможно, полноценной социальной жизни. Тем более вы, как учёный, должны были изначально понимать ещё с юности, когда поступали в Академию, что с умопомешательством заканчивают очень многие люди в нашей деятельности, особенно те, кто не соблюдает правила, признанные обезопасить как и общество, так и самих исследователей… Невольно вобрав в грудь побольше воздуха, замечая, что его слова для Предвестника прозвучали словно издёвка, Тигнари осторожно приблизился к нему, останавливаясь перед его лицом и привлекая к себе его внимание. — Но может быть, всё не настолько удручающе, как вы предполагаете? Возможно, я мог бы оказать какую-нибудь помощь или найти человека, который бы смог помочь? Это проблема с сознанием всех ваших… копий или только лично ваша? — Хм, да, ты прав, мне можно помочь, только вся необходимая информация для моего успешного выздоровления находилась в той злополучной капсуле, которую, как ты сказал, я скорее всего где-то обронил. — задето проговорил доктор, которому явно не прельщал такой формальный подход со стороны лесного стража. Мужчина, конечно, не ожидал неподдельного сочувствия и отзывчивости, после всего того, что сделал. Но какая-то малая, уже почти ссохшаяся его часть всё же теплила надежду о переживании со стороны его окружения. Хотя он прекрасно знал, что мог бы получить это только от одного человека. Которого, увы, уже давным давно нет среди живых. Дотторе быстрым шагом прошёл к двери в ванную, открыв её и протянул руку, подзывая Тигнари. — Пошли, мне уже надоело здесь торчать, я хочу есть. — проворчал он, не став дожидаться рейнджера, выходя из помещения, совершенно не обращая внимания на смущённые вопросительные взгляды находящихся неподалёку дозорных. — Д-да… Да, пойдёмте, ещё нужно обработать ваши раны, наложить новые повязки и переодеть вас в чистое, — быстро догнав его, укутавшись практически целиком в полотенце, он чуть беспокойно покосился на его руку, размышляя, нужна ли ему будет помощь при передвижении. Но так как мужчина вполне неплохо справлялся и сам, Тигнари переключил своё внимание на одного из дозоров, подошедшего к нему, которого он попросил принести из своей хижины какой-нибудь комплект одежды. К счастью, между ванными помещениями и медотсеком, выделенного для Дотторе, было совсем небольшое расстояние, лишь несколько метров, поэтому фенек успел только немного поёжиться от прохладного уличного воздуха перед тем как проскользнуть обратно в тёплую комнату. — Раз выяснилось, что эта капсула настолько важна, то я постараюсь её всё же найти. Сначала опрошу нашедших вас рейнджеров, не видел ли её кто-то из них, а потом отправлю отряд прочистить местность, — поспешил произнести Тигнари, пока они ещё оставались наедине друг с другом. И до конца не понимая, какие именно чувства ворошились сейчас в его груди, он смерил испытующим взглядом изувеченную ожогами и шрамами спину отвернувшегося от него предвестника. Кончики ушей вновь напряжённо вздрогнули. — В конце концов, просто так оставлять посреди леса капсулу знаний, которая в любой момент может попасть в чьи-нибудь руки, тоже весьма безответственное решение. Поэтому… я позабочусь не столько о вашем благополучии, сколько о безопасности других людей. Дотторе согласно кивнул и поспешил наконец переодеться в свежую больничную пижаму, которую ему любезно выдал один из дозорных, подошедший спустя минуту. Затем с ним ещё полчаса возился Тигнари, перевязывая его раны и ворча на то, что доктор не может принять неподвижное положение и всё время дергается от его касаний. Оставив мужчину в покое, рейнджер ушел за ужином для них обоих. Дождавшись, пока за ученым закроется дверь, Дотторе рухнул на свою кровать и беззвучно хныкнул, уронив голову на руки.

***

Тяжёлая ткань, висевшая в дверном проёме, тихо зашелестела, заставляя Тигнари удивлённо навострить уши и отвести взгляд от своих записей. Огонёк в лампе легко дёрнулся от проникшего в хижину ночного ветра. — Господину Дотторе стало хуже… — встревоженно выдохнул юноша, помогавший ему несколько дней назад с купанием доктора. Замерев на пороге, он наблюдал за тем, как рейнджер приподнялся из-за письменного стола и поспешно, но с привычной для себя педантичностью убрал письменные приборы, листы бумаги, погасил свет в лампах, обулся. Прохладные капли дождя мерно стучали по дощатым переходам, из-за чего фенеку пришлось с усталым вздохом прижать к голове уши, накидывая на себя капюшон. Он уже вполне привык к подобной погоде, ведь в тропической части Сумеру ливни были частым явлением, да и пройти от его хижины до медотсека нужно было совсем немного. Но пересекая в сопровождении юноши погрузившийся в сонный полумрак лагерь лесных дозоров, Тигнари заметил, что испытывает некое моральное истощение, из-за которого всё окружение вызывало в нём приглушённое раздражение. Его раздражала и слипающаяся от воды шерсть на хвосте, и бранящийся себе под нос парень, спотыкающийся в полумраке о не совсем ровные тропинки, и в особенности этот наглый упрямец из Снежной, к которому ему пришлось тащиться посреди ночи, отложив в сторону все свои дела. Но обо всём этом он думал ровно до тех пор, пока не вошёл в мрачное помещение медотсека. С первого же взгляда, кинутого вскользь в сторону постели, Тигнари увидел, насколько крупная дрожь била предвестника. Тело его периодически дергалось и извивалось, изгибаясь в спине, точно змея на раскаленных углях. Белки глаз покрылись маленькими сеточками лопнувших капилляров, а зрачков не было видно. Мужчина с трудом дышал, иногда отхаркиваясь от попавшей в дыхательные пути слюны. — З-зверушка? Э-это т-ты? — скрипуче прокряхтел Дотторе, заставив лесного стража вздрогнуть от неожиданного обращения. — М-можешь возрадоваться, с-скоро, кхе-кхе, я-я принесу этому м-месту к-куда б-больше пользы. — доктор растянул потрескавшиеся губы в усмешке. — Б-буду удобрять собою ваши чудесные растения. Рейнджер опешивши уставился на Дотторе, а затем, не теряя ни секунды, метнулся к шкафчику с лекарствами, доставая нужную склянку и шприц и выверенным движением набирая нужное количество жидкости. — Помоги мне его подержать, — негромко бросил Тигнари парню, приближаясь к постели и аккуратно переворачивая доктора на бок, чтобы тот не давился настолько сильно. Распрямить его руку было намного труднее, она крупно тряслась и периодически резко дёргалась, когда тело простреливала новая мучительная судорога, но благодаря юноше, который вцепился пальцами в запястье и плечо мужчины, вжимая их в поверхность матраса, лесному дозору всё же удалось правильно ввести иголку под кожу. Быстро опустошая шприц от лекарства и за ненадобностью отдавая его парню, который отошёл к шкафчику, чтобы обработать его и убрать, Тигнари осторожно упёрся одним коленом о край кровати, склоняясь над предвестником. Прикоснувшись к его разгорячённому лбу и при этом поймав на себе его опустошённый взгляд, он уязвлённо поджал губы, сильнее хмурясь. — Не говорите глупостей, в вашем возрасте неудивительно, что яд пустынников оказал такой длительный и сильный эффект, — придав своему голосу как можно больше уверенности, произнёс фенек, хотя в глубине души и понимал, что Дотторе явно не тот, кого можно обмануть касательно его же собственного состояния. — Но лекарство совсем скоро подействует, и вам полегчает. Немного придя в себя, Второй предвестник наконец смог вздохнуть полной грудью, не боясь подавиться собственными плевками. Сердце стучало отбойным молотком в висках и отдавало болезненными пульсациями в уставших глазах мужчины, которые вновь смотрели своими алыми отсветами прямо в душу Тигнари. — Не мог бы ты… чуть-чуть посидеть со мной? — и Дотторе перевел выразительный взгляд в сторону парня, стоящего неподалёку. — Наедине. Понимающе кивнув, лесной странник поблагодарил дозорного за помощь и попросил его удалиться. Когда юноша вышел, ученый пододвинул небольшую табуретку, стоявшую возле окна, к кровати и, усевшись на ней, закинул ногу за ногу, уперевшесь локтями сложенных в замочек кистей и опустив на них подбородок. Тигнари понимал, что сейчас начнётся ещё одна тирада про бренный лицемерный мир, наполненный сплошными условностями и противоречиями, созданными глупыми людишками. Но ничего поделать с собою не смог, видимо, слишком сильно привязался к своему несносному пациенту. — Я же говорил, что уже умираю, а ты мне, судя по всему, так до конца и не поверил, хех. — предвестник натянуто улыбнулся. — За эти дни, пока ты был в отъезде, я понял, что скучаю по твоей занудной физиономии, представляешь? Ты оказался неплохим собеседником. Я читал новостную колонку в вашей местной газете, позавчера вечером на один из домов обрушился строительный кран. — Дотторе нахмурился. — И опять, конечно же, везде особенно выделяют погибших детей. Это такой абсурд. — и он раздражённо передернул плечами, поморщившись от столь резкого движения. — Переживаете, что о вашей смерти не напишут в новостной колонке? — с вполне серьёзным видом, задал вопрос Тигнари, почувствовав себя вновь слегка неуютно от такой хладнокровности по отношению к чужим жизням. — Я думаю, вы можете не переживать на этот счёт, как один из частей Второго предвестника, вы являетесь видной фигурой, поэтому газеты Снежной наверняка не обойдут стороной вашу прискорбную кончину. Но не горя желанием сворачивать разговор в русло перебранок и подначивая друг друга болезненными темами, он навострил уши, уже более миролюбиво продолжив. Особенно учитывая, что сам предвестник, кажется, тоже не намеревался устраивать подобное, раз расщедрился на ещё один комплимент в его сторону. — В любом случае, об этом переживать ещё слишком рано, вы ведь сами сказали, что в той потерянной капсуле находится средство, которое приостановило бы умирание вашего сознания, — чуть прикрыв глаза и склонив на бок голову, он прислушался к тяжёлому дыханию мужчины. — Она ведь не могла провалиться под землю и всё ещё лежит в каких-нибудь зарослях, а за оставшиеся двадцать лет мы наверняка успеем её найти. Конечно, тогда вам придётся задержаться в лесу Авидья, но кажется, он вам стал уже не настолько противен. — О нет, мне абсолютно наплевать, что будет со мной и с моим наследием после смерти. — отмахнулся предвестник. — Я имею ввиду двуличие людей, которые, к примеру, отзывались о моих экспериментах, как о надругательстве над всеми известными заповедями. Мол, не мне решать, чья жизнь значимее, безродного ребёнка или талантливого научного деятеля. На последних словах доктора Тигнари невольно рыкнул, чем вызвал у первого ребяческий восторг. — Пхаха, не сердись, зверушка, это всего лишь слова человека, человек в масштабах вселенной ничего не значит. А вот в той же газете подразумевается, что жизнь какого-то молокососа важнее жизни взрослого сформированного человека, который, в людской парадигме мышления, приносит большую пользу обществу. — Как я уже говорил, не все люди настолько же чудовищно рациональны, как вы, — задумчиво покрутив стопой, свободно висящей в воздухе, он расцепил пальцы, впрочем, не отводя их от своего лица и просто перемещая их на свои щёки, тем самым утыкаясь подбородком в ладони. — Эмоциональный фактор играет не меньшую роль в человеческом мировоззрение, чем рациональный, а может даже где-то и большую. Конечно нам будет сильнее жалко детей, которые намного безобиднее, чем какие-то чопорные учёные, и на которых не лежало столько же ответственности за самих себя, как у взрослого человека. Кроме того, нас печалит тот факт, что они не успели насладиться тем же многообразием жизни, чем люди, прожившие дольше них. Поведя хвостом из стороны в сторону, фенек испытующе взглянул на него из-под полуприкрытых ресниц. — У нас нет такой необходимости гнаться исключительно за полезностью отдельно взятых людей и сравнивать её между собой. Мы не вынуждены выживать как общество, поэтому имеем возможность более свободно определять то, что нам нравится и то, что нет, не привязывая её к понятию «полезности». Многие домашние животные для нас не представляют особой пользы, например, кошки, но люди всё равно трепетно любят их. А есть некоторые академики, которые внесли неоспоримый вклад в исследование чего-либо, но ведут они себя настолько отвратительно, что их коллеги невольно ждут момента, когда они смогут облегчённо выдохнуть, избавившись от них. — А ты умеешь делать намёки, страж. — ухмыльнулся предвестник. — Я не чудовищно рационален, а адекватен запросам этого мира на цинизм. — подметил Дотторе. — Если бы я был рационален, то не тратил бы такие баснословные суммы на свои бесполезные эксперименты, как говорит один мой коллега. — сказал мужчина с явным недовольством на лице. — Нужно всегда смотреть в перспективу вещей, замерять её изменчивую натуру на каждом временном отрезке. Именно с этой точки зрения меня возмущают скорбные вздохи по погибщим детям, они ведь могли вырасти кем угодно! От мецената до маньяка. Разброс огромен. Вот о чем я вам здесь говорю, Мастер Тигнари. Немного помолчав, предвестник прислушался к своему самочувствию и, поняв, что припадок отступил, осторожно приподнялся на руках, принимая сидячее положение. — И ещё нужно быть готовым быть пойти на любые риски, оседлых сухарей наука не любит, это я тебе говорю, как опытный учёный. А ты готов пойти на риск ради своей цели, м? — О каких рисках идёт речь? — вопросительно изогнул бровь Тигнари. — Если вы имеете в виду себя, то ваше нахождение здесь — уже один сплошной риск. — с нажимом сказал молодой ученый. — Не занудствуй, зверушка, я всего лишь хочу попросить об одолжении. — Каком? — недоверчиво протянул рейнджер. — Обними меня? — и мужчина распрямил руки, широко расставив их в стороны. — Ч-что? — в недоумении переспросил лесной страж. — Это шутка такая, что ли? — Это же ты мне сейчас расжевывал все тонкости человеческой эмпатии, а теперь не можешь проявить её к своему дражайшему больному? — напускным обиженным тоном промолвил Дотторе. — Всё ещё не веришь, что я такой же человек, как и ты, и тоже нуждаюсь в тактильных проявлениях заботы? — Ваши поступки и отсутствие каких-либо моральных устоев говорят за вас обратное. — нахмурившись, строго отрезал фенек. — Зачем вам эти прикосновения, хотите в который раз поглумиться надо мной? Спасибо, я сыт этим по горло. — Не демонизируй меня, Тигнари. Нельзя наделять человека настолько отрицательными качествами, стирая все его слабости. Человек — это не стихия и не гнев божий, его волю можно сломить и подчинить, главное найти правильный подход. — заговорчески сказал доктор. — В твоих словах нет борьбы, ты будто уже принял мою искаженную твоим восприятием суть. А опускать руки нельзя, иначе ты приравниваешь меня к стихии, смертоносной и несокрушимой. — И как же мне бороться с вами, обнимашками? — Допустим. — ухмыльнулся предвестник. Устало опустив плечи, рейнджер тяжело вздохнул. А что он, собственно, теряет? Просьба, конечно, совершенно абсурдная, даже для Дотторе, но что-то в ней тронуло Тигнари. Наверное, её простота и ложная, но всё же присутствующая толика наивности? Доктор ещё никогда не просил никого из дежурных и сиделок, и самого ученого сделать даже отдалённо похожее действие в его сторону. Разумеется, лесной странник не доверял предвестнику и чувствовал подвох, но живой интерес, с каждой секундой всё больше разжигающийся в сознании учёного, невольно подтолкнул его к действию. Придвинув табуретку поближе к кровати, Тигнари наклонился к мужчине и обвил руками его плечи, прижимая к себе. — Ну что, так лучше? И почти сразу же почувствовал сухие губы на своей щеке. Рейнджер протестующе зашипел, попытавшись немедленно оттолкнуть предвестника, но встретил грубое сопротивление в виде внезапно крепко сжавшихся ладоней на своей талии. — Что вы за человек такой?! — возмущенно воскликнул лесной странник, покрываясь розовым румянцем. — Только отнесешься к вам со снисхождением и принятием, как вы тут же начинаете вытворять невесть что! — Не куксись, зверушка, и не строй из себя недотрогу, мы же оба знаем, что из-за твоей генетики у тебя довольно высокая половая конституция. И, насколько я знаю, половых контактов у тебя не было с тех пор, как вы доставили меня сюда, и в ближайшее время тоже не предвидится. — ухмыльнулся Дотторе, уткнувшись своим острым носом в пушистое ушко Тигнари. — В-вы что, предлагаете мне с вами переспать?! — почти срываясь на отчаянный взвизг, надрывно проскулил ученый. — Это просто немыслимо, как вы только смеете говорить со мной таким тоном, в прочем, правилами хорошего тона вы никогда себя не обременяли, это точно. — едко выплюнул он. — Я всего лишь предложил, не обязательно сразу же впадать в истерику. — поморщившись от громких возгласов, проворчал мужчина — ухудшившееся самочувствие всё ещё давало о себе знать. — Я просто захотел поразвлечься. Разве в этом есть что-то такое предосудительное? Двое взрослых мужчин вправе самостоятельно решать, какие отношения будут их связывать. — руки Дотторе переместились чуть выше, по-хозяйски оглаживая трепетно вздымающуюся грудь фенека. — И я решил твёрдо вам отказать, если вы не заметили! — с нечасто овладевающим им гневом выпалил Тигнари, наконец удачно пнув коленом в живот доктору, высвобождаясь из его стальной хватки. — Блять… Какая же ты упёртая зараза. — болезненно охнул предвестник, схватившись за место удара. — Пхаха, а я вот заметил, что твоё тело твёрдо сигнализирует тебе об обратном. — ехидно осклабившись, мужчина в секунду успел грубо огладить проступающую сквозь ткань шароваров эрекцию стража, совершенно не ожидавшего такого развития событий, и с небольшой задержкой получить звериный укус в шею. Взвизгнув на высоких тонах, ошеломленный доктор попытался отстраниться от яркой колючей вспышки, но капкан из зубов Тигнари оказался устойчивее. Протяжно застонав, Дотторе начал с силой отпихиваться, но его руки были молниеносно перехвачены и заведены за голову. Из глаз предвестника брызнули стыдливые слёзы, а на месте укуса, после того, как фенек разжал челюсти, маленьким фонтанчиком брызнула кровь. Бросив презрительный взгляд на поверженного доктора, лесной странник отступил, невозмутимо спрыгнув с табуретки и прошагав к шкафчику, в ящиках которого находились марлевые бинты и скляночки с медицинским спиртом. Обостренные лихорадкой чувства пульсировали в месте укуса, всё подступая новыми волнами боли. В противном случае, Дотторе бы отделался легким испугом, но ослабленный организм реагировал на любые раздражители втройне. Вытерев влагу на покрасневших от напряжения щеках, предвестник обиженно уставился в спину его истязателю. — Я просто хотел предложить… — Заткнись, просто заткнись, сил моих больше на тебя нет. — с металлом в голосе отрезал рейнджер, тыльной стороной руки вытирая алые капли с губ. Мужчину передернуло от этих слов, Тигнари никогда не обращался к нему на «ты», всё время сохраняя незримую дистанцию в их отношениях лекаря и пациента. Видимо, теперь терпение фенека лопнуло, и больше он не услышит и слова положительного толка в свой адрес. Вернувшись со всем необходимым для перевязки, лесной страж снова сел на табуретку напротив Дотторе, резким жестом веля придвинуться к нему поближе. Упрямо не желая больше смотреть в эти бесстыдные алые глаза, которые сейчас, правда, обиженно сверлили его взглядом, Тигнари молча оторвал кусочек бинта, сворачивая его несколько раз пополам и смачивая в спирте. Поджав губы, стараясь так же игнорировать то, как негромко зашипел мужчина, когда он прижал бинт к оставленному им укусом, он сильнее сжал собственные челюсти. Привкус чужой кожи ещё невесомо оставался на языке, от чего ему было немного не по себе. Закрепив повязку на бледной шее, он вновь отошёл, чтобы убрать потребовавшиеся ему предметы. Кончик хвоста в лёгком раздражении качнулся из стороны в сторону, но заметив это, Тигнари только больше разозлился. Если бы он лучше следил за своим поведением, то предвестник не сделал бы такие компрометирующие выводы о его личной жизни. Мысль об этом заставила его почувствовать себя уязвлённо и до безумия глупо. Нервозно ощупав тугую повязку на шее, мужчина сглотнул образовавшийся ком в горле. Чёрт, зачем он только пошёл на такие опрометчивые действия. Глупо было полагать, что лесной страж вот так запросто примет его с распростёртыми объятиями, забыв все предыдущие препирательства. Слишком долго он думал об Адиле и о том, как он невозможно по нему скучает. В несвойственной виноватой манере окинув взглядом комнату и фигуру ученого посередине, Дотторе прикрыл глаза и лег на кровать, отвернувшись лицом к стене. — Ты никогда от меня этого не слышал и, скорее всего, не поверишь моим словам, но прости меня. — глухо промолвил предвестник. — Я наговорил лишнего и повел себя некорректно. Тигнари не поверил своим ушам, удивлённо замерев от столь внезапных слов. Медленно повернувшись лицом к мужчине, он широко раскрытыми глазами уставился на него. Первым его желанием было что-нибудь сострить на такое неожиданное извинение предвестника, но не заметив ничего в его спокойной фигуре указывающее на иронию или насмешку, он приглушённо выдохнул и аккуратно произнёс. — Да, ты действительно позволил себе лишнего, как и в действиях, так и в словах, — лёгкая складка на переносице всё ещё не исчезала, но голос стал менее отчуждённым и холодным. — Но… я прощаю тебя за это, раз ты признал свою неправоту. Слабо улыбнувшись, доктор перевернулся на другой бок, вновь встречаясь с уже более расслабленным взглядом фенека. — Пхаха, ты не исправим, страж. — смахнул невидимую слезу мужчина. — Но спасибо тебе за всё, правда. Хоть твои методы лечения всё же в некоторых моментах спорны, особенно шоковая терапия, пхах. Рейнджер раздражённо хмыкнул, сново вильнув своим изумрудным хвостом. — Однако… ты не самый херовый докторишка из тех, которых мне пришлось повстречать. На несколько секунд Дотторе умолк, собираясь с мыслями. В душе скреблось и разросталось отвратительное нечто, мешающее трезво оценить всё произошедшее с ним в течение этих недель. К нему давно никто не относился с настолько безусловной заботой и участием, наверное, с тех пор как Адиль… Предвестник зажмурился, пытаясь отогнать навязчивые мысли, чем вызвал недоумение со стороны ученого. — Всё в порядке, я просто… Хех, как-то одиноко чувствую себя в последнее время. Ты во мне задел что-то уже давно умершее, зверушка. — Как тебе может быть одиноко в компании самого себя? — уголок губ дёрнулся в еле заметной усмешке, а сам рейнджер осторожно приблизился к кровати, смеривая мужчину испытующим взглядом сверху вниз. — Или всё дело в том, что и твои отношения с самим собой не самые тёплые и понимающие? Немного неловко помедлив и украдкой взглянув на выход из медотсека, он опустился на краешек кровати, стараясь при этом не задеть Дотторе, и упёрся локтями в собственные колени, чуть сгорбливая спину. — Но я хотя бы могу быть доволен результатом своих трудов по твоему лечению. Проделать путь от твоих обещаний выпотрошить меня до твоего признания меня, как не самого херового доктора, дорогого стоит. Я даже немного польщён, — тихо, но беззлобно фыркнув себе под нос, он уткнулся в одну руку подбородком, продолжая украдкой поглядывать на предвестника. Но следующий вопрос невольно вырвался у него быстрее, чем он успел хорошенько его обдумать. — Ты начал ко мне приставать как раз из-за того, что почувствовал себя одиноко, и решил, что физическая близость сможет усмирить нехватку душевной близости с кем-либо? Не ожидав такого провокационного вопроса в лоб, мужчина неуютно передернул плечами, приподнимаясь на локтях, принимая сидячие положение и подсаживаясь поближе к Тигнари, сохраняя дистанцию между ними. — Вау, ты выругался, как не привычно слышать от тебя такое. — начал подтрунивать предвестник, пытаясь скрыть своё смущение. — Возможно, ты и прав, страж, я слишком долго общался со всеми исключительно в приказном или деловом ключе, не расщедриваясь на искренние чувства и поступки. Но сейчас, когда я начал ощущать это…это угасание внутри меня, я почувствовал, будто слой за слоем с меня против воли сдирают эпохи моего разума, мои привычки, мой характер, обнажая давно забытые эмоции. Прозвучит странно, но я словно чувствую себя моложе. Хотя, скорее всего, я просто уже начал деградировать. — доктор прикусил нижнюю губу, опустив ладони на колени и поочерёдно их похлопав, отбивая одному ему известный ритм. — Возможно, ведь сексуальное желание одно из низменных потребностей человека, — легко наклонив голову, соглашаясь со словами мужчины о своей деградации, Тигнари чуть ехидно сощурился. — А если такой просветлённый человек вроде тебя, посвящающий всё своё время нарушением установленных небесных порядков или разглагольствованию о неправильности устройства общества и мировоззрения отдельно взятых людей, внезапно обращается к настолько низменным желаниям, то… это звучит, как минимум, тревожно. Задумчиво покачивая кончиком хвоста, неподалёку от ноги доктора, он более деловым тоном протянул. — Нужно серьёзнее взяться за поиски той капсулы знаний, а то это никуда не годится. Сегодня тебе захотелось переспать с первым терпящим тебя человеком, а что же будет завтра? Начнёшь признаваться ему в любви? Нет, нужно как можно скорее возвращать твоё сознание в своё привычное состояние. — Хах, это что, флирт? Не играй с огнём, зверушка, ты сейчас взываешь к моей деградации и низменным потребностям. — выразительно поиграв бровями, сказал Дотторе, вместе с этим вновь постепенно пододвигаясь к фенеку, на этот раз останавливаясь всего в паре сантиметров. — Пока твои трудяги будут день и ночь искать капсулу, от меня должен быть какой-то прок, ведь всё-таки совершенно бестактно с моей стороны так просто навязывать свои просьбы. Признаю, я поступил с тобой некрасиво, так нагло лезть к тебе, уповая на животные гены, было ошибкой, но… Я могу загладить свою вину. Предвестник прикоснулся большим и указательным пальцами к подбородку лесного стража, обращая на себя внимание и мягко прикасаясь губами к румяной щеке. На этот раз он не встретил явного сопротивления, лишь нахмуренные брови и беспокойно бьющий из стороны в сторону хвост. — Пожалуйста, не отталкивай меня, дай мне забыться хотя бы на несколько минут… Если, конечно, тебя не хватит на более долгий срок. — насмешливо произнёс мужчина, оторвавшись от теплой и нежной кожи. — Да, намекая на мои животные корни, ты принизил и меня, и самого себя… — недовольно пробурчал Тигнари, стараясь тем самым скрыть реакцию своего напрягшегося тела. Невольно задержав дыхание, пока чужая рука оглаживала его лицо, ненавязчиво прикасаясь грубыми подушечками пальцев к краешкам губ, он почувствовал, как сердце в сжатой тревогой груди начинает стучать всё более глухо и рвано. Когда же на его щеке оставили поцелуй, оно вовсе пропустило парочку ударов. И к своему стыду, после этого, фенек осознал, что своими недавними словами предвестник практически попал в точку — у него действительно давно не было близости с кем-либо, и даже самому себе он не успевал уделять внимание, возможно, от части поэтому игнорировать скручивающееся возбуждение внизу живота становилось всё труднее. — Если бы я знал, что ты в качестве благодарности… или лучше сказать платы?.. за своё лечение предложишь переспать с тобой, я бы ещё раз хорошенько подумал, настолько ли тверды мои принципы о помощи любому нуждающемуся, — нарочито скептично взглянув в его глаза, он украдкой сглотнул слюну, отнимая руку от своего лица и выпрямляясь в спине. — Ох, неужто я тебе настолько противен, что ты выберешь оставить меня подыхать, лишь бы не заниматься со мной плотскими утехами. — картинно обиделся Дотторе, по привычке взмахнув уже успевшей немного отрасти чёлкой. — Тебе нужно научиться более умело скрывать своё возбуждение, чтобы утверждать такое, зверушка. Доктор вновь напористо полез ненавязчиво ласкать тело рейнджера, поглаживая тут и там бока, предплечья и бедра, утробно заурчав, когда понял, что от каждого потрагивания Тигнари крупно вздрагивает, всё больше и больше краснея. Поняв, что в этот раз его не укусят, мужчина забрался руками под толстовку ученого, вызвав у последнего рваный вздох. Огладив выступающие ребра, Дотторе опустился ниже, проводя пальцами по дорожке жестких волос от пупка до паховой области, подцепив резинку штанов и дразняще её оттянув, тут же с щелчком отпуская. Фенек негромко охнул, когда резинка щёлкнула по коже, и тут же сильнее нахмурился, отстраняясь от его рук, вновь настолько свободно начавших хозяйничать с его телом. Но это движение особенно неприятно отдалось в паху, давая понять, что всё не настолько плохо, как ему кажется. Несколько секунд помедлив, прислушиваясь к ощущениям внутри себя, он шумно выдохнул и быстро стянул с себя обувь, склонившись и ловко развязав узлы шнурков на сапогах. — Я не люблю, когда что-то делают без моего разрешения, — строго произнёс Тигнари, резким движением упираясь рукой в грудь доктора, заставляя его обратно упасть спиной на кровать, а после забираясь на его бёдра. Впрочем, не спеша на них опускаться, держа вес своего тела на коленях, устроившихся по обе стороны от чужого тела. В глубине души он всё ещё не мог поверить в то, что делал, но чувствовал, что должен расставить всё по своим местам прежде, чем это зайдёт намного дальше. — И как ты уже мог заметить, мне не нравится, когда меня удерживают силой и когда каким либо образом ограничивают мои движения. Я хочу быть уверенным, что в любой момент смогу встать и уйти, если мне что-либо станет неприятным в твоём поведении. — Хорошо-хорошо, понял, ты здесь главный, я не против такой расстановки сил, всё же я у тебя в гостях, не так ли? — предвестник выставил руки вперёд в примирительном жесте. Взявшись за края своей больничной рубашки, мужчина стянул её в одно движение, обнажая угловатые шрамированные плечи и впалый подкаченный живот. Аккуратно взяв ладони фенека в свои, предвестник начал водить ими по своему телу, покрываясь мурашками от контакта ткани перчаток с разгоряченной кожей. — Расслабься, зверушка, сегодня я весь твой. — и словно в доказательство, Дотторе обнажил одну руку Тигнари, проведя его острыми ногтями по своей молочной коже, оставляя за ними линии кровавых бусинок. — Можешь сделать мне больно, если хочешь, только больше не кусайся, ты ведь заинтересован в моем скорейшем выздоровлении, а излишняя потеря крови, насколько мне известно, положительно на организм не влияет. — Я укусил тебя не с целью возбудить, а чтобы преподать урок. Если же ты будешь нормально себя вести, то и в укусах не будет такой необходимости, — продолжил бурчать рейнджер, хоть и дышать с каждым касанием к чужому телу становилось всё сложнее. Ему приходилось напоминать себе о том, что стоит хотя бы раз в пару секунд рвано выдыхать. — Но я и не предполагал, что ты можешь так свободно отдать себя на попечительство другому человеку, учитывая, как сильно ты огрызался со мной в начале нашего знакомства. Он аккуратно вытянул одну кисть из его рук, подтягивая её к лицу и зубами помогая себе снять с неё перчатку, после чего уже сам осторожно проявил инициативу, проходясь обнажёнными ладонями вдоль его рёбер. Обладая очень чувствительной кожей на ладонях из-за не до конца атрофировавшихся животных подушечек, фенек сам от этого движения покрылся сладкими мурашками. Не замечая, как напряжённо застыли кончики ушей, он, пробуя насколько свободно ему разрешают действовать, провёл руками выше, обхватывая острое лицо предвестника. Украдкой взглянув в его кроваво-алые глаза, Тигнари повёл плечами, словно размышляя, не пожалеет ли он об этом позже, но после секундного колебания всё же поддался вперёд. Прикрыв ресницы и почувствовав, как чужое дыхание обжигает кожу на его собственном лице, он прижался к искусанным губам, увлекая Дотторе в поцелуй. Томно простонав, мужчина опустил руку на затылок фенека, с неожиданной нежностью поглаживая его мягкие волосы. Почувствовав упрямый язык стража, уже желающего исследовать его рот, предвестник против воли приоткрыл губы, впуская Тигнари. Немного удивившись, насколько по-животному шершавым языком обладает страж, доктор уже ощутил его на своём нёбе и верхних зубах. Капельки слюны начали потихоньку стекать с подбородка Дотторе, доставляя ему небольшой дискомфорт и вызывая желание разорвать поцелуй, но с другой стороны от своей беспомощности в этой ведомой позиции тело его ещё больше распалилось, заставляя параллельно хотеть запустить руку в штаны и поласкать уже вставший член. Рейнджер первым удосужился отпрянуть от раскрасневшегося доктора, переместив вес на бедра и теперь полностью сев почти что на пах изнывающего от возбуждения предвестника. — А ты неплохо целуешься, зверушка, не ожидал подобного от аскета вроде тебя. — Дотторе натянул невозмутимую улыбку, пытаясь скрыть одолевающую его нервозность. — Если будешь послушным мальчиком и перестанешь называть меня «зверушкой», то я покажу тебе и не такое, поверь. — вальяжно приникнув почти к самой груди мужчины, намеренно задевая его вставшие соски, протянул Тигнари. — Да и как ты можешь называть «аскетом» меня? Мне хотя бы не пара сотен лет, да и окружающие от меня не шарахаются, как от некоторых. Тихо усмехнувшись, ощущая, как приятное тепло разливается по всему телу, начиная от живота и заканчивая в подрагивающих от нетерпения кончиках пальцев, фенек прильнул губами к ярёмной впадине, оставляя поцелуй на выпирающих косточках тонких ключиц. Тратя последние остатки самообладания на то, чтобы следить за своим дыханием, он провёл шершавой поверхностью языка по извилистым бороздкам шрамов, поднимаясь к основанию шеи. Наслаждаясь тем, как легко дёрнулись мышцы на шее, он ещё раз впился в бледную кожу зубами, но на этот раз намного слабее. Ловкие пальцы со знанием дела огладили его грудь, останавливаясь возле одного из сосков, а затем аккуратно сжимая его. И почувствовав, как из вздрогнувшей под ним груди, к которой он прильнул практически всем своим телом, вырвался чуть рванный вздох, Тигнари не удержался от того, чтобы поддаться чуть выше. Это позволило ему и подняться губами ближе к линии челюсти мужчины, и потереться собственным изнывающим пахом о его живот. — А-а-ах, — протяжно простонал предвестник, в смущении закрыв рот ладонью. — Х-хорошо, буду таким, каким скажешь, только, блять… только продолжай. — ещё больше, чем прежде краснея, вскользь промямлил Дотторе, зажмурившись от внезапно накатившей волны удовольствия. Дрожащими руками он начал помогать ученому раздеваться, сначала отрывая от себя его ладони и чуть их приподнимая, снимая толстовку, затем развязывая кушак и в самом конце, вопросительно взглянув в глаза рейнджера и получив одобрительный кивок, стал расстегивать ширинку его штанов. Аккуратно сложив все вещи стража на рядом стоящую табуретку, доктор с упоением посмотрел на проступающие сквозь белое белье капельки предэякулянта, чувствуя, как дернулся в приятном спазме свой собственный член. — Пхах, надеюсь, ты от меня потом не понесешь. — с привычной насмешкой в голосе прокомментировал предвестник. — А кто сказал, что ты будешь в роли осеменителя? — вторя его ехидному тону, парировал Тигнари. Чуть спустившись, перемещаясь с пояса доктора на его ноги, он приподнялся, дотрагиваясь руками до внутренней стороны его бёдер. С некой долей ненасытного разочарования посмотрев на его вздымающуюся грудь, от которой ему пришлось оторваться, он настойчиво заставил его развести в стороны колени, устраиваясь между ними. — А кто-то буквально несколько минут назад говорил, что отдаёт себя полностью в моё распоряжение, — спокойно напомнил фенек, ненавязчиво поднимаясь ладонями к его животу, а затем выше, оглаживая вдоль рёбер, про себя почему-то удивляясь, что их нормальное количество для человека. Да и в целом Дотторе выглядел непривычно человечным, разве что не повреждённого участка кожи было найти трудновато, но во всём остальном, Тигнари и не мог подумать, что он такой… нормальный. Кажется, ещё немного, и он действительно начнёт его воспринимать, как обычного человека. — Хотя пару недель назад, кто-то вообще пытался оскорбить моих предков за связь с животными, а сейчас вдруг решил, что неплохая идея переспать со мной. Из чего можно сделать вывод, насколько непостоянно ваше мнение, господин предвестник, и насколько не стоит прислушиваться к тому, что вы говорите. — Для меня, гм, как для ученого, а-ах, — и Дотторе блаженно проскулил, когда умелые пальцы ученого вновь аккуратно ущипнули его соски. — В-важна открытость к новому о-пыту. Тем временем страж, уже почти не обращая внимания на лепетание Второго предвестника, принялся снимать его пижамные штаны, зафиксировав бедра доктора в приподнятом положении. Покончив с этим, Тигнари отправил предмет одежды к остальным вещам, переключаясь на такое же, как и у него, успевшее обзавестись влажными пятнами нижнее белье. Проведя нежной подушечкой указательного пальца от пупка по линии роста уходящих под резинку трусов волос, фенек подцепил краешек эластичной ткани, медленно его оттягивая и заглядывая внутрь. Ничего нового, правда, он там для себя не нашёл, ведь не раз видел Дотторе голым, когда мыл его. — Что, не можете налюбоваться увиденным, Мастер Тигнари? — Наоборот, не могу поверить, что в нём нет ничего особенного, — нарочито незаинтересованного пожал плечами фенек, полностью стягивая бельё с мужчины и убирая его в сторону. — Но, казалось бы, если ты сегмент какого-то человека, то насколько оправдано наличие у тебя половых органов? Да и в целом, фертильности? Особенно если не присутствует какой-то необходимости в сексуальных контактах или нет постоянного партнёра… Партнёра, готового спать не только с одной из версий. Легко коснувшись выпирающих косточек на бёдрах, он наклонился ближе к нему, на этот раз уже губами обхватывая покрасневший сосок, проводя по нему кончиком языка. Собственное дыхание становилось всё более рванным, а чужой член, упиравшийся в живот, только сильнее подстёгивал тянущее возбуждение. Продолжая размеренно оглаживать его бёдра, временами спускаясь ниже, вдоль ляжек, Тигнари подхватил одну из ног под колено, заставляя её согнуться и подтягивая её чуть выше к груди предвестника. Благодаря этому ему удалось ещё ближе прижаться своим пахом к нему, получая удовольствие от того, как приятно член тёрся сквозь лёгкую ткань о интимные места мужчины. — Я случайно не поврежу твою старческую спину подобным? — аккуратно протянул рейнджер, украдкой усмехаясь и снова сжимая зубы на участке кожи почти возле самого соска. Вздрогнув и снова тихонько взвыв от переполняющих контрастных ощущений, доктор попытался глубоко и размеренно вздохнуть, не желая казаться чересчур податливым и неуравновешенным во время их странного постельного диалога. — Э-т-тому телу даже меньше лет, чем моей внедренной в него памяти. Так что можешь из меня хоть оригами сделать, если мне будет от этого приятно, пхах. Открытость к новому, о-ох, опыту. — прикусив губу от наступающей эйфории, тихо пробормотал мужчина. — И-и, вообще, руководствуясь твоей логикой, можно задаться вопросами, почему мне всё ещё нужны кислород и пища и почему я не умею летать. — предвестник приобнял фенека за пояс, начав оглаживать упругие ягодицы, поочерёдно их сжимая. — Это необходимо для того, чтобы фиксировать мои исконные точки зрения на действия оригинала. Иначе я уже буду переживать не свой жизненный опыт, а какое-то подобие существования в теле куклы. Поэтому, да, иногда Господин Дотторе уединяется ото всех для мастурбации, пхах. Я случайно не повредил твою юную психику подобным? — Хм, ну с такой точки зрения звучит всё же оправданно, признаю, — выдохнул Тигнари, немного приподняв голову и наклонив её на бок, соглашаясь с его словами. После чего с лёгкой хитринкой сощурив глаза, он дотянулся свободной рукой до его паха, сначала невесомо огладив низ живота, задевая волосы, а затем сжимая в пальцах член у самого основания. — Не переживай, моя юная психика в полном порядке, но я бы предпочёл, если бы этой случай на задел чью-либо ещё психику… Поэтому я надеюсь, ты будешь держать язык за зубами на этот счёт, м? Кончик распушившегося хвоста нетерпеливо покачивался из стороны в сторону, поглаживая обнажённую ногу доктора, а сам фенек закусил изнутри губу, стараясь всё ещё сохранять самообладание. Как бы ему не хотелось уделить внимание собственному возбуждению, мучительно изнывающему в белье, ему было всё же любопытнее наблюдать за реакцией Дотторе, вцепившись в него изучающим взглядом. — А как ты предпочитал мастурбировать? — обыденно произнёс Тигнари, лишь немного понизив тон голоса, и вместе с тем проводя пару раз рукой вдоль члена предвестника, плотно сжимая его. — В ванне, в кровати? Действуя не спеша и вдумчиво, заботясь о своём удовольствие, или быстро, чисто стараясь утолить плотское желание и не больше? — А-а-ах… — ломанным голосом простонал Дотторе, от нетерпения сжимая уже порядком смятую простынь в кулаках. Мужчина уже хотел было толкнуться навстречу ласкающей его руке, но крепкая хватка другой ладони за таз его остановила. Молодой ученый в шутливой форме погрозил ему пальцем, возобновляя ритмичные прикосновения. — Пхах, ты становишься слишком развязным и нахальным в своих словах, это я на тебя так плохо влияю или ты мне мстишь? — лукаво сощурился предвестник, облизав пересохшие губы. — Я, если честно, не знаю, как мне больше нравится себя удовлетворять… Но, если тебе, ах, интересно, то иногда я просматриваю порнографические журналы из Фонтейна. Могу и тебе парочку подарить, если желаешь. И, не выдержав такого накала эмоций, Дотторе ухватился за резинку трусов Тигнари, стаскивая их до колен и беря его член в руку, тоже начиная делать ему приятно. Рейнджер охнул от неожиданности, затем утробно заурчал и, спустя несколько секунд, уже сам стал толкаться в кольцо из пальцев, параллельно не переставая уделять внимание своему партнёру. — Вот такие, ох, методы лечения мне по душе, Мастер Тигнари. Отчего-то крепче сжав челюсти, фенек тяжело выдохнул через нос, но через несколько активных фрикций всё же не выдержал и приглушённо простонал, заливаясь слегка смущённым румянцем. Напряжение в обмякшем теле всё возрастало, из-за чего его собственные движения рукой на чужом члене становились более рассредоточенными. Внутренности стягивались узлами, а острые уши подрагивали, то опускаясь почти к самой голове, то снова вертикально вытягиваясь. — П-подожди, — опомнился Тигнари, сжимая запястье ласкающей его руки и невольно про себя удовлетворённо отмечая, что Дотторе неожиданно послушался его и действительно прекратил, разжимая пальцы. Подняться на ослабшие ноги было непростым занятием, да и отстраняться от разгорячённого тела в холодное пространство медотсека тоже было не особо приятно, но рейнджер всё же заставил себя это сделать. Добравшись до тумбочки, он потратил где-то с минуту на поиск нужной баночки, а затем поспешно вернулся обратно, забираясь на прежнее место, между разведённых ног мужчины. — А за просмотром этих журналов, ты мастурбировал только стандартным способом или занимаясь и анальной стимуляцией? — посчитав нужным задать этот вопрос, Тигнари снял крышку, устраивая баночку рядом с ними на кровати, а потом и сам мягко растягиваясь на теле мужчины, покрываясь мурашками от того, как его член касался члена предвестника. Проводив заинтересованным взглядом фигуру лесного странника, доктор понял, к чему тот клонит, задумчиво поджав губы. — В этом плане у меня достаточно обширный опыт, уж поверь. Большая доля экспериментов, правда, выпала на мою юность. Ты вот, когда-нибудь, вставлял в свою уретру лабораторную пипетку? — увидев ошарашенное выражение лица рейнджера, мужчина шкодливо хихикнул. — Но это тело давно не подвергалось подобным манипуляциям. Всё-таки, для удовлетворения себя подобным образом нужно больше свободного времени, а у меня его всегда в обрез. Ученый, мысленно оправившись после удивительных откровений предвестника, решил занять свою голову более насущными вопросами. Сначала он снова неохотно отдалился от него, немного зачерпнув небольшое количество вязкой жидкости из вышеупомянутой баночки. — Это травяная мазь с обезболивающим и антибактериальным эффектом, за твоё здоровье я всё ещё несу ответственность. — серьёзным тоном пояснил Тигнари, приставляя один палец к заднему проходу предвестника. — Тигнари, просто трахни меня уже по-хорошему, иначе от твоих речей у меня пропадёт потенция на тысячу копий вперёд. — закатил глаза Дотторе, самостоятельно подтягиваясь к руке рейнджера. Не заставляя долго ждать, фенек медленно и аккуратно ввел первый палец, начиная водить им по стенкам внутри, немного их проминая. Услышав сладкий всхлип от предвестника, страж согнул палец, нащупав едва выпирающий бугорок, вызывая у партнёра приятные судороги по всему телу. — Всё в порядке? — уже больше из желания подразнить своей педантичностью, протянул рейнджер, отводя палец от бугорка и толкаясь глубже, чувствуя, как у него самого сжимается в тисках грудь от ощущения крепко обхватывающих палец горячих стенок. Но поймав на себе скептический взгляд Дотторе, вскользь брошенный, прежде чем он сильнее откинул голову на подушки, хрипло вздыхая, Тигнари продолжил не спеша растягивать его. Дождавшись, пока палец вполне спокойно начал проникать, не вызывая каждым своим лёгким движением дрожь во всём теле доктора, он отвлёкся на то, чтобы ещё раз зачерпнуть немного мази и уже двумя пальцами проник внутрь. — Как жаль, что в этом медотсеке сейчас нет лабораторной пипетки, тебе бы наверно понравилось больше, если бы я орудовал ею, а не своими подручными средствами. Но зато теперь я понимаю, что ты действительно открыт к любым экспериментам. Подразнивая его тем, что огладил мягкой шерстью хвоста его обнажённые ноги, дотрагиваясь к особенно чувствительным частям внутренней стороны бёдер, фенек наклонился к нему, оставляя поцелуй на солнечном сплетении. Постаравшись этими действиями скрыть некий дискомфорт, он раздвинул пальцы в стороны, доставая их практически полностью, а затем входя внутрь уже тремя, продолжая двигать ими в ненавязчивом ритме. — Пхах, нет, того эксперимента с пипеткой мне хватило на всю оставшуюся жизнь. — подрагивая от тягучей истомы, проговорил мужчина, начиная насаживаться на пальцы Тигнари. За время пребывания его сознания в этом теле Дотторе уже успел отвыкнуть от столь ярких ощущений, особенно тех, что доставляет ему другой человек. Это одновременно приятно задевало что-то внутри него, но в тоже время нагружало осознанием своей нынешней беспомощности перед лицом опасности. Конечно, он уже давно убедился, что лесному стражу можно полностью доверять, однако, привычку из сознания так просто не сотрешь. Из собственных раздумий доктора вывело внезапное чувство опустошенности в том месте, где секунду назад хозяйничал фенек. Приподнявшись на локтях, Дотторе увидел, как Тигнари, придерживая свой член у основания, приставил его к анальному отверстию партнёра. — Можно? — мягко спросил молодой ученый. — Ещё один такой вопрос и я тебя укушу. — нетерпеливо огрызнулся мужчина. Уголки губ рейнджера на мгновение дрогнули в снисходительной улыбке, но после на его лице отразилось сосредоточенное желание. Не спеша входя в него, давая время привыкнуть к своему члену, он постепенно проникал всё глубже, наслаждаясь тесным жаром, которое ему, как оказалось, действительно не доставало в последнее время. Хрипло простонав, начиная украдкой дышать через рот, так как воздуха в спёртой груди стало не доставать, фенек вошёл до конца, замирая на несколько секунд. От того, как предвестник сжался на его члене, ему захотелось практически сразу же кончить, но вспомнив его подстёгивания на счёт пары минут, на которые его только и хватит, он с трудом вздохнул глубже, заставляя себя растянуть удовольствие. — А всё не так плохо, как я изначально предполагал… — негромко пробормотал Тигнари, убирая со лба налипшую прядку волос и возвращая руки обратно на бледные ноги, оглаживая их от бёдер и до колен, а после разводя их чуточку шире. — Да и ты сам становишься намного милее, когда у тебя нет сил и желания пререкаться по каждому поводу. Прекрасный послушный пациент. Надсадно заскулив от пронизывающих всё тело ощущений, мужчина охотно развёл ноги в стороны, обхватив ими бедра Тигнари и первым качнувшись навстречу, ахая от чувств приятного трения и заполненности. Поняв намек, лесной страж начал неспешно двигаться внутри Дотторе, медленно наращивая частоту ритма толчков. — Пхаха, право, я польщен. — на выдохе выпалил доктор, откидываясь головой на подушку. — Возможно, если ты будешь каждый раз так хорошо меня ебать, когда я буду в неугодном для тебя настроении, то мы сможем даже поладить. Поймав скептический взор фенека, предвестник нежданно по-доброму заулыбался, изящно выгибаясь в спине после особенно удачного толчка. Поняв, под каким углом мужчине наиболее приятны его проникновения, ученый приподнял Дотторе за задницу, заставляя вплотную прижать свои ноги к груди. — Боюсь, если я пристращусь к подобному способу… То скомпроментирую свои таланты, как целителя, — невольно почуствовав, как сердце тепло сжалось внутри при виде этой улыбки предвестника, Тигнари опустил взгляд вниз. На разгорячённом лице, покрытым лёгким румянцем, практически незаметно усилилась краска. Это было… в некоторой степени досадно. И эти чувства заставили фенека в обрывистом ехидстве качнуть напряжённым хвостом и крепче впиться пальцами в чужие аккуратные бёдра. Наклонившись ближе к его груди и тем самым толкувшись под более резким углом, он протянул колким полушёпотом. — Какой же ты невыносимый… Ты знаешь, что я мечтал сделать на протяжении всех дней нашего знакомства? — медленно вздёрнув одну бровь, наблюдая за ним смазанным взглядом, он приподнял руку и звонко шлёпнул его по ягодице. — Это… И ты не мог сказать раньше, что способ подступиться к тебе будет таким простым? Это бы сэкономило столько моих нервов… Член Дотторе предательски дернулся, а острые скулы ещё больше побагровели, выдавая смущение доктора с головой. Сейчас действия лесного странника как никогда раньше заводили мужчину, заставляя хныкать от переизбытка чувств. Горячее покалывание на месте шлепка на мгновение выдернуло предвестника из будоражащей неги, но новые грубые толчки со стороны рейнджера вновь утянули в пучину блаженного исступления. Тигнари казался ему сейчас таким… мужественным. Крупные капли пота стекали по подкаченным рельефным рукам и животу фенека, оставляя за собой шлейф из мускуса и лесных трав. Всегда ровно уложенные волосы слиплись и спутались, почти заслонив собою плотоядно смотревшие на Дотторе глаза. Сейчас лесной страж заполнял всё окружающее предвестника пространство своим желанием направлять и контролировать, заботиться и руководить. Его терпеливая и понимающая натура будто обрела физическую форму, пуская корни вглубь души доктора. — Тогда позаботьтесь о своём пациенте, Мастер Тигнари, и вам никогда больше не придётся на меня обижаться, ведь я просто растаю от вашей обжигающей энергетики. В лёгком непонимании сощурив глаза от того, насколько странно прозвучали слова доктора — без прежней подколки и с ноткой некой искренности — Тигнари рвано выдохнул. Но обдумать сказанное у него не было времени. Мелкая сладкая дрожь вновь волнами прокатилась по телу, продолжая выбивать из груди хриплые стоны, из-за чего контролировать собственное самообладание с каждым толчком становилось всё сложнее. Такой отзывчивый, податливый, Дотторе удивительно прекрасно подстраивался под каждое его движение, позволяя доставить удовольствие не только себе, но и получить его рейнджеру. Ватная рука, которую фенек занёс для ещё одного удара, на секунду замерла в воздухе, но затем он мягко прижал её к ягодицам, массирующим движением оглаживая их и лишь немного сжимая. От того тепла, что засело в его груди при виде его открытой улыбки, почему-то не хотелось продолжать язвить. Наоборот, хотелось поддаться вперёд, вбиваясь глубже, и смазано пройтись влажными губами по линии грудины. Огладить подушечками пальцев точёные бёдра, лишь слегка разрезая ногтями и без того сплошь покалеченную кожу, и подняться выше, сжимая ноги под коленями. Что рейнджер и сделал, ахнув чуть громче обычного и непроизвольно прижав трепещущие уши к голове. Подумав, как он мог бы доставить своему партнёру ещё больше удовольствия, фенек сначала невесомо коснулся головки члена предвестника, затем уже полностью взявшись у основания ствола, ученый начал проводить по нему в такт своим фрикциям. Дотторе, сперва, оценил эту идею, охотно толкаясь в руку лесному страннику, но затем, почувствовав, как подступает очередная волна возбуждения, понял, что долго он так не выдержит. — Т-тигнари… — было начал лепетать доктор, но увидев понимающий кивок со стороны фенека, осекся, стыдливо утыкаясь подбородком в собственную грудь. — Всё в порядке… — одними губами проговорил рейнджер, немного прикрыв веки, так как сосредоточить плящущий от подступающего возбуждения взгляд требовало слишком много лишних усилий. Растирая горячую липкую смазку в пальцах, ловко скользя по члену предвестника, он не сразу заметил, как её стало в разы больше. Всё его внимание резко сконцентрировалось на собственном пахе, который крепко сжали в сладкой судороге, заставляющей изогнуться в пояснице. Подавившись вздохом от произошедшего, но почти сразу же тихо захныкав, с какими-то звериными нотками, Тигнари выждал несколько секунд, пока тело доктора не начало обмякать после оргазма. Сознание горело, а низ живота уже просто невыносимы тянуло, когда он, наконец, аккуратно вышел из него и кончил. Несмотря на то, что абсолютно все мысли лениво кружились где-то на периферии мировосприятия, он всё же отдавал себе отчёт в том, что излиться внутрь было бы не самым приличным поступком, если они не обсуждали это в начале. Зрение Дотторе немного затуманилось, а веки внезапно потяжелели, желая как можно скорее схлопнуться и отправить мужчину в царство Нахиды. Постаравшись этого не допустить, предвестник с трудом приподнялся на локтях, внимательно наблюдая за послеоргазменной реакцией лесного стража. Фенек также сбито и быстро дышал, прикрыв свои глаза с довольным выражением лица. Не зная, что теперь говорить, доктор смущённо потер немного затекшую шею и прокашлялся. — Признаюсь, я ожидал от тебя меньшей расторопности, но ты меня удивил. — и, помедлив несколько секунд, Дотторе подался вперёд, заключая Тигнари в свои объятия. — Спасибо тебе за эту ночь… Ты мне правда помог. На мгновение изумленно посмотрев на предвестника, ученый тепло улыбнулся и нежно поцеловал мужчину в висок. — Не за что, мне тоже, к удивлению, было приятно провести с тобой время. А сейчас пойдём мыться, только бесшумно, а то нас заметят. И рейнджер поднялся на ослабевших ногах с кровати, помогая сделать тоже самое Дотторе. Взяв его за руку, Тигнари повёл предвестника за собой.

***

После ночного «происшествия», как называл про себя их секс лесной страж, чтобы отгородиться от уколов совести о нарушенной врачебной этике, прошла ровна одна неделя. Ровно неделю они с Дотторе практически не виделись, по крайней мере, настолько, насколько позволял размах территории Гандхарвы. Рейнджер старался контролировать каждый из приемов лекарств через остальных дежурящих дозорных, а доктор, по возможности, старался не привлекать к себе внимания, как он это обычно умел делать. В тот злополучный день они разошлись по своим хижинам и, кажется, оба в один миг нарекли случившееся самой грандиозной ошибкой в их жизни. Тигнари корил себя за то, что он пошел на поводу у своих животных инстинктов и мимолетных желаний, как следует не задумавшись о последствиях, в то время как Дотторе винил себя за проявление откровенной слабости перед своим негласным идеологическим врагом. В моменте это была буря заставляющих трепетать эмоций и пронизывающего всё тело сладостного тока. Но сразу после, когда накал чувств спал, оба они протрезвели и разочаровались в самих себе. Осознание пришло не сразу, и от этого было ещё больнее осознавать масштаб их обоюдной слабости. Кажется, они полюбились друг другу, и сей факт приводил их в настоящий ужас. Как бы то ни было, первым на контакт решил пойти предвестник, конечно же, никого не прося о помощи, но провоцируя любых подвернувшихся под руку дозорных. — Господин лесной страж! — окликнули Тигнари из печально известного медотсека. Молодой ученый, намеренно держась чуть поодаль от хижины доктора, шел по направлению к полевой кухне, чтобы получить свою законную порцию грибного супа. Заслышав зовущий голос, фенек невольно обернулся и устало покачал головой. «Черт, надо идти» — подсказала Тигнари его железная совесть, и он нехотя побрел в сторону крикнувшего мужчины. — Что произошло? — с напускным строгим тоном спросил лесной странник, отодвигая занавесь из широких листьев, стараясь не смотреть в глаза сидевшему, обняв ноги, голубоволосому мужчине. — Господин Дотторе отказывается от всех приемов пищи уже в течение трех дней! — пожаловался ему дежурный медбрат, окинув раздраженным взглядом ссутулившегося предвестника и стоящий рядом на столе поднос с двумя едва теплыми питами. На слова парня предвестник никак не отреагировал, всё также сидел, согнувшись в три погибели и гипнотизируя взглядом противоположную стену, украшенную диковинными гербариями в деревянных рамках. Молодой ученый измученно выдохнул, скрестив руки на груди. Поблагодарив дозорного за помощь и отправив его восвояси, Тигнари сел рядом с доктором, пихнув того локтем, чтобы он подвинулся. — Вау, тебе, кажется, не плевать не только на состояние моей дырки, но и на меня в целом. — отрешенно проговорил Дотторе, все же немного освобождая пространство рядом с собой. — Ты понимаешь, что все наши труды, и твоего организма в том числе, будут напрасны если ты сейчас не перестанешь себя истощать, а? — хмуро начала лесной страж, от рассерженности прижав уши к голове. — Боги, как ты вообще можешь мне такое сейчас говорить, после всего того, что между нами было. — и фенек приложил ладонь ко лбу, растерянно его потирая. — Между нами было соитие без каких-либо обязательств. Если сейчас ты мне скажешь, что посчитал это началом каких-либо отношений, то я окончательно разочаруюсь в твоих умственных способностях. — хмуро пробурчал Дотторе, положив подбородок на согнутые колени. — Я имел в виду не секс, — молодой ученый невесомо коснулся плеча мужчины. — Ты впервые доверился мне, открылся с новой стороны… И давай не забывать, что именно ты первый полез ко мне с просьбой переспать, а теперь доводишь себя до изнеможения… Ради чего? Чтобы избавиться от чувства стыда? Этот вопрос застал предвестника врасплох и, кажется, на секунду выдернул из пучины разрушительного высокомерия. Доктор медленно повернул голову к Тигнари и прикусил свои пересохшие губы до красных борозд. — Мне нужно уходить отсюда… — едва слышно промолвил Второй предвестник. — Что? — в недоумении переспросил лесной странник. — Мое сознание… на ментальном уровне связано с сознанием оригинала, и мне пришло видение, что если вскоре я не покину Гандхарву, то оригинал вышлет за мной агентов и они силой приволокут меня в Снежную. Эти слова задели что-то внутри лесного стража. Неужели… Дотторе переживает за него и остальных жителей деревни, раз не хочет, чтобы Фатуи вмешивались в их жизнь? — Ты поэтому ничего не ел, хотел взбесить всех в округе, чтобы тебя вышвырнули отсюда? По-моему, мы уже проходили этот этап. — грустно улыбнулся молодой ученый, аккуратно приобняв Дотторе за плечи. — Хех, возможно и так… И что же ты сделаешь, если не вышвырнешь, накажешь меня и не дашь десерт? — наконец оттаял предвестник и уложил свою голову на грудь Тигнари. — Хм… Похоже, мне придется связать тебя и накормить силой. — наигранно состроил суровое лицо фенек. Не дав ничего ответить мужчине, страж призвал лианы и играючи повалил доктора на живот, придерживая того за бок, чтобы он не свалился с кровати. Дотторе ахнул от неожиданности, но через миг уже стал подыгрывать Тигнари, слабо вырываясь из его хватки. — Чертов негодяй, как ты смеешь так обращаться с уважаемым верноподданным самой Царицы? — с напускным возмущением вскрикнул предвестник, пока его руки уже умело завязывали хитросделанные узлы. Когда предвестник, как и задумывалось, валялся на кровати с оттопыренной задницей и заведенными за спину руками в тугих лианах, молодой ученый отстранился, оценивающим взглядом окинув проделанную работу. — А теперь, ты, как послушный пациент съешь все, что тебе дадут до последней крохи, — и страж, не удержавшись, смачно шлепнул Дотторе по бедру. — Будь добр, сядь ровно и открой рот. На щеках мужчины проступил выдающий его смущение румянец, а в белых больничных штанах стало немного тесновато. Как бы предвестник не хотел признавать, но он находил такое властное поведение стража весьма… притягательным. — Будь ты проклят, Тигнари. — пригрозил ему доктор, нахмурив брови, но, противореча собственному якобы негативному настрою, открыл свой рот. — Умница. — сказал фенек, быстро подцепив с тарелки уже остывшую и немного потерявшую форму питу и протянув её к лицу предвестника. — А сейчас кусай. И Дотторе надкусил лепешку, немного морщась от клеклого состояния теста. — Что, не нравится? Ты сам виноват, что не стал есть, пока все было свежим. — пожурил его ученый, стирая остатки соуса с уголка пухлых губ, невольно очертив их большим пальцем и немного оттянув. Таким образом они провели следующие десять минут. Тигнари каждый раз терпеливо уговаривал его вновь надкусить свой обед, а Дотторе, вначале упираясь, его слушался. Когда последние кусочки питы были съедены, предвестника уже немного подташнивало из-за отвыкшего к пищи желудка. Но доктор ни о чем не жалел. — Какой ты у меня покладистый стал, а столько препирательств было вначале. — наигранно кудахтал ученый, уже развязывая запястья мужчины. — Твоими стараниями, хех. — смущенно пробормотал предвестник с легким румянцем на щеках. — А теперь, пока к тебе возвращаются силы, расскажи мне в подробностях, что было в той капсуле, — серьезным тоном начал говорить фенек, смотря, как в его руке постепенно исчезают призванные лианы. — Пойми, мне важно знать всё от твоем состоянии. — уже более нежно заключил ученый, поглаживая Дотторе по руке. На несколько секунд мужчина с недоверием глядел на лесного стража, но потом, тряхнув головой, всё же начал немного сбивчиво пояснять. — Эта… капсула содержит мои воспоминания об Адиле, да, о нем, — и предвестник болезненно поморщился, потирая пальцами виски. — Видишь ли, я пытался совсем забыть его после того, хм, что я случайно сотворил с ним и… изъял свои воспоминания, поместив их в ту самую капсулу. Её невозможно было прочесть через Акашу, поэтому все воспоминания сокрыты даже от меня. Но теперь, когда мой мозг запустил условный обратный отсчет, я понял, что именно этот недостающий пазл сильно ухудшил мое самочувствие. Если я не верну себе эти воспоминания, то мой разум буквально распадется на куски. — скорбно подытожил Дотторе, поднимая взгляд на Тигнари и пронзительно смотря смотря ему в глаза. — Пожалуйста, помоги мне её найти. — О, Боги… — сокрушенно прошептал молодой ученый, положив свою ладонь на щеку предвестника, огладив её большим пальцем. — И ты всё это время вел себя так, потому что не мог справится с этой болью? — Да… — Не думай, что я прощу тебя за твое поведение даже при таких обстоятельствах. — Пхаха, нет, ни в коем случае. И Тигнари, поддавшись мимолетному порыву, накрыл губы доктора своими, оставляя легкий поцелуй. — Тебя же убьют, когда ты вернешься в Снежную? Твое существование в целом теперь очень компрометирующее из-за нашей… связи. — невольно вырвался из груди вопрос у лесного странника. — Да, но меня всё равно бы убили, так как оригинал пообещал это сделать тому, чье имя я называть не вправе… — Дотторе грустно улыбнулся. — Всё равно меня не простишь? — Всё равно не прощу. — страж достал из кармана толстовки капсулу знаний, протягивая её доктору. — Мы ведь ещё увидимся? — Возможно… — шокировано и немного обиженно уставился Дотторе на Тигнари, беря в свои руки капсулу и осторожно её ощупывая, словно желая убедиться в её реальности. — Где ты её нашел? — Скажем так… мне действительно стоит внимательнее относиться к своему окружению. — Я же говорил, хах. — Ой, заткнись. — Как скажете, Мастер Тигнари. — лукаво проурчал предвестник и потянулся за ещё одним поцелуем. На этот раз более глубоким и страстным…

***

Последние лучи багряного солнца, падающего за горизонт, едва ли проникают сквозь небольшие железные фрамуги под самым потолком подвального помещения. В глубине этого помещения расположен длинный дубовый стол, декорированный сусальным золотом и вырезными маленькими ножками в виде звериных лап. Предмет интерьера почти до пола прикрыт белоснежной тканью и, на фоне серых облезлых стен с подтеками непонятного происхождения и шныряющих по углам крыс, кажется абсолютно инородным. Настолько же инородным, как и возвышающийся над столом силуэт в светлой шубе с синим меховым воротом. Силуэт нервозно поджимает губы, выжидая. Вскоре за тяжелой дверью раздается мерное постукивание чьих-то каблуков — в комнату проникает второй силуэт, не спеша подходить к столу. В руке, одетой в темную атласную перчатку, изумрудным блеском моргает сосуд, по форме напоминающий нераскрывшийся бутон. Силуэты смотрят друг на друга, их идентичные очертания теней складываются в зеркальную мозаику на отсыревших стенах камеры. Первый силуэт отбрасывает покрывало в сторону, обнажая сверкающую дорогим металлом крышку дубового гроба. Второй силуэт склоняет голову и ухмыляется, когда слышит взводимый курок. Он подходит вплотную к погребальному ящику и кладет изумрудный сосуд поверх него. Раздается выстрел, и силуэт падает навзничь с открытыми глазами, в которых не читается и капли удивления. — Убит. — шепчет первый силуэт, и одинокая слеза скатывается по его щеке.