первая.
горько умереть, если смерть эта будет не от любви.
габриэль гарсиа маркес.
☆☆☆
в кабинете номер сто девятнадцать было слышно адские крики. — я ни за что не соглашусь на операцию! – твёрдо заявил чонсу, после чего нахмурился, скрещивая руки на груди. — но молодой человек, операция может помочь в восстановлении связок, – с ним спорила врач, что делала ему снимок МРТ. — поверьте, так будет лучше. — я не пойду сказал! вы можете мне гарантировать, что после операции моё колено будет в норме? — молодой человек. пожалуйста, выслушайте. — я устал. не буду. чонсу был волейболистом. он играл значительную роль в команде, поэтому отказаться от тренировок совершенно не мог. но к сожалению, при игре в волейбол, он получил разрыв связок, из-за чего ему требовалась операция, вот только он её делать не собирался. их крики прервал стук в дверь. — вы меня звали? – милый парень невысокого роста зашёл в кабинет. сердце чонсу замерло. у парня белоснежные волосы – смахивает на снежного барса; нежные руки – как у матери; красивый разрез глаз – кошачий, или даже более медвежий; сладкие губы – как конфеты, потому что чонсу просто обожает сладости. чонсу замер, внимательно рассматривая врача. казалось тому в целом было наплевать на это, он в ответ разглядывал чонсу. а чонсу почувствовал горячий укол под рёбрами – ударило током, окутывая глубоким сознанием. потому что только через несколько минут, он понял, что влюбился. как глупо – ведь жизнь не сказка. не щадит, в любой момент может поливать алой кровью. больно. — о, сынмин. как я рада, что ты пришёл. у нас серьёзный случай. — докладывайте. — парень утверждает, что не нуждается в операции, хотя она поможет ему в восстановлении связок. он просит назначить ему реабилитацию для физической поддержки больного колена с порванными связками. но это невозможно. у него разрыв связок в колене, ему нужна операция! — я не буду делать операцию! — так нужно.. — отставить! перестаньте его мучить. раз сказал, что не хочет, будет так как скажет, – заявил белоснежный парень. — вы же хотели на реабилитацию? – обратился к чонсу. — я помогу вам с этим. женщина не была согласна с ним: — но док! — тихо. я сам все решу. — ладно, – все же сдалась. — оставляю его на тебя. отныне теперь ты его физиотерапевт, и лечащий врач. надеюсь ты ему поможешь с ЛФК. я ушла. — как вас зовут? — я не настолько стар, чтобы ко мне на вы обращались, – прозвучало грубо, но парень и глазом не моргнул. — я считаю, что проявлять уважение к людям– очень важно. — ладно, я чонсу. а ты.. сынмин? — да. я рад знакомству чонсу-щи. надеюсь поладим. можете встать на больную ногу? — она болит. трудно. — н-да... как же нам с вами провести реабилитацию... я подумаю. с этим упрямым парнем будет сложно. ладно если это растяжение связок, но когда это разрыв... требуется хирургическая операция. трудно, но сынмин не из тех кто любит проигрывать. нужно как-то заставить чонсу понять что он срочно нуждается в операции, и тогда он осознает, что был не прав. только.. чонсу молод, и тоже не любит проигрывать, его упрямость удивляет. в прочем, сынмин постарается изо всех сил. сынмин такой красивый. и чонсу был искренне доволен когда его понесли на руках в кабинет. сынмин осмотрел раненое колено пациента. царапины, ссадины, синяки. приложил ладонь к колену, и слегка надавил на него: — здесь болит? — ай, да! очень сильно... – чонсу тяжело выдохнул, прикрыв глаза. —вы делали снимок МРТ? — да, но он остался у той противной женщины. — что-ж, ладно. я позже посмотрю его. думаю, что сегодня мы приступим к реабилитации. вы согласны? — конечно же да! чонсу не мог поверить, что этот красавец теперь его лечащий врач и физиотерапевт. возможно, на него повесили такую ответственность, из-за глупой упрямости чонсу, с которой никто не мог справиться. но в целом– чонсу доволен. единственное расстравивало – они люди буквально из разных миров. сынмин – врач, чонсу – упрямый пациент. это буквально как роман, между учителем и учеником. странно звучит, правда? было слишком глупо влюбляться в сынмина, но сердцу не прикажешь. чонсу к сожалению не был оптимистом, да и тем более не верил в родственные души. теперь стоял трудный вопрос – подавить все чувства, или же признаться сынмину, и дать волю чувствам цвести прекрасными плодами. чонсу не пошёл домой, в этом не было смысла. потому что через двадцать минут они начнут реабилитацию. сынмин ушёл забрать снимок, и после вернулся. — последнее время я буду заниматься только с вами, чонсу-щи, – сказал он вернувшись. — правда?! — да. — прости... а... можно я буду звать тебя снежком? сынмин ярко улыбнулся: — можно. болтая с сынмином на разные темы, чонсу стопроцентно почувствовал себя в своей тарелке. быть не может, но кажется он нашёл своего идеала. сынмин был прекрасен во всем. от самого характера, до запаха его одеколона. чонсу чувствовал себя комфортно, впервые он испытывал к человеку такое разносторонее чувство. когда хотелось довериться – рассказать обо всех проблемах, и мыслях что тревожили; поцеловать – понять, что тот тоже самое чувствует к чонсу; сводить в кафе, отведать с ним горячего кофе, сладких пончиков, которые чонсу просо обожает, а затем, вечером, в обнимку с ним, смотреть старые мультики детства, которые будут крутить по телевизору. замечательно. — чонсу-щи. уже время собираться на реабилитацию. вы взяли с собой запасную одежду? — нет. я забыл. — тогда я дам вам спортивный костюм, состоящий из футболки и шорт. это специальный костюм для наших с вами занятий. находясь в спортивном зале для реабилитации, сынмин взял нужные им вещи, такие как: каремат, фитнесс резинку среднего варианта, и мини тумбочку, размером пятнадцати сантиметров. — чонсу-щи. вы готовы преступить к реабилитации? — да! — начнём. сейчас я закреплю вашу ногу под коленом фитнесс резинкой, а вы должны будете здоровой ногой толкать назад. похоже на выпады. но выпады вы будете делать только больной ногой. здоровая же будет укреплением. сейчас я примерно покажу как это будет выглядеть. выглядело легко, а на деле не так уж и просто. у чонсу действительно болело колено. причём очень сильно. сынмин понятное дело не изверг, мучить его не собирался. лишь преподаст ему небольшой урок. — мне больно. — это нормальная реакция. продолжайте. чонсу болезненно выдохнул, но всё же продолжил делать медленные выпады. на третьем упражнении чонсу застыл между мирами. ему было больно, и он не собирался его делать, но сынмин считал иначе. это было сущим адом. колено ныло настолько сильно, что чонсу готов было расплакаться прямо на глазах у сынмина. но он покорно выполнял все упражнения. ему пришлось. — я сейчас умру, снежок. — вам рано ещё, чонсу-щи. давайте, ещё десять раз. чонсу бессильно падает на пол после четвертого. боль распространялась быстро, и честно говоря, это было не очень приятно. чонсу буквально не хватало кислорода, он хотел отдыха. хотел наконец закончить, и уйти отсюда. теперь казалось, что он начнёт проклинать то, что вообще согласился играть в волейбол. ведь не быть этого, он бы не порвал связки в колене. но жалеть об этом – глупо. ведь это было его решение. — снежок, мне очень больно... ты уверен, что это поможет? чонсу стал думать, что с сынмином стало? кажется сынмин в этот момент поддержал бы, постарался избавиться от дискомфорта пациента, но... он этого не делал. да, врач действительно должен делать то, что входит в его обязанности, а если пациент отказывается, то врач не сможет ему помочь. но сынмин просто не хотел заставлять его на операцию. не его это дело. возможно у него был такой способ лечения? — да. я почти на десять миллиардов процентов уверен, что это поможет. чонсу-щи, главное– не сопротивляйтесь. — я устал. мне кажется я постепенно умираю. — не говорите так, чонсу-щи. вы справитесь. давайте ещё раз. — нет, я больше не могу... все что угодно, но только не это... пожалуйста. — в таком случае, чонсу-щи, стоит сделать операцию. после неё вы будете чувствовать себя увереннее, а боль коленного сустава станет меньше тревожить. — не хо... — я буду рядом. обещаю. чонсу глубоко дышал. он устал. ему действительно больше не за чем было сопротивляться, и отказываться от операции. ведь время назад не вернуть, теперь нужно было всего-то доверится сынмину. — ладно. но я это сделаю только ради тебя. ты мне очень дорог.☆☆☆
чонсу чувствовал себя неуверенно. горький осадок оставался в горле, заставлял чувствовать себя неуверенно после согласия на операцию. вдруг он не проснётся? вдруг будет только хуже? а вдруг... чонсу стоило сосредоточиться на хороших вещах. например, думать все это время о сынмине. он прекрасен. и думать о нем действительно помогало. страх со временем уходил. — поцелуй меня, – просил, нет, умолял. его голос вошёл в сознание сынмина. он не смог ему отказать, даже под настойчивость врачей мол: не нужно было этого делать. сынмин медленно приблизился, и оставил трепетный поцелуй на лбу чонсу. а чонсу покраснел, но виду не подал. лишь мило улыбнулся. — сейчас мне нужно вас оставить. чонсу-щи, – чонсу ничего не ответил, лишь добрым взором провожал удаляющегося сынмина за дверь. — ...так. вы готовы? – спросила одна из хирургов, что стояла рядом с остальными. чонсу спокойно выдохнул воздух. — д-да... — пожалуйста, дышите спокойнее. переживать не за чем. чонсу улегся на спину. лежа на хирургическом столе, его вновь посетила мысль о сынмине. он яркий, красивый, добрый. чонсу все же надеялся, что когда-то сможет проявить инициативу по отношению к нему. чонсу спокойно закрыл глаза и моментально почувствовал как из-за введённого в вену аппарата, его погрузило в сон, отключая сознание.☆☆☆
ˑ ˑ ✬ˑ ˑ ˑ ˑ∗ ˑ ˑ *ˑ ˑ ₊ˎˑ ˑ ˑ ✫ˑ
ˑ ˑ ✫ ˑ ˑ✬ ˑ ˑ ˑ ✫ˑ ˑ ∗☽ ˑ∗ ˑ ˑ *
ˑ ∗ˑ ˑ ✫ ˑ ˑ ∗ˑ ✬ ˑˑ ⁺´ˑ ˑ ∗ ˑ ✬
ˑ ∗ ✫ˑ ˑ ✬ˑ ˑ ∗ˑ ˑ ˑ ˑ* ˑ ˑˑ ˑ✫
･ ｡ ☆∴｡ * ･ﾟ*｡★･ ･ *ﾟ｡ * ･ ﾟ*｡･ﾟ★｡ ☆ﾟ･｡°*. ﾟ * ﾟ｡·*･｡ ﾟ* ﾟ *.｡☆｡★ ･ * ☆ ｡･ﾟ*.｡ * ★ ﾟ･｡ * ｡ ･ ﾟ☆ ｡ на ночном небе светило множество разных звёзд. все разные, маленькие и большие. чонсу, казалось, смог найти созвездие большой медведицы, а за ней нашёл и малую. — мы как звёзды, чонсу-щи. — и правда. звёзды сияли так ярко. освещая всем путь. это было похоже на ночное светило, хотя по сути так это и было. чонсу было приятно сидеть в объятиях сынмина, разглядывая ночное небо. он уже доверился ему, открылся – а сынмин принял это. но он – все та же неизвестная далёкая звезда, о которой чонсу мало что было известно. хотелось все больше о нём разузнать, и чонсу надеялся, что у них достаточно времени для этого. но оказался не прав. у них не было времени даже на собственное утешения, чувства, проявление инициативы в отношениях, потому что люди не позволяли. сынмин должен был работать на износ, а чонсу ведь был просто его пациентом, так что он вообще забыл рядом с ним? почему так ласково и искренне обнимал его? почему целовал его? почему надеяся на что-то большее? люди никогда не понимали этого. да, они узнали. они узнали даже о самых мелочах, что обычно происходили между этими двумя. но... сидеть на крыше и не думать ни о чём – было прекрасно. особенно когда рядом сидел он. сынмин. утешающий и счастливый. чонсу продолжал искать разные созвездия, часом поглядывая на сынмина. как же с ним было хорошо. его руки не являлись холодными – а значит он любил, ценил. они были тёплыми, материнскими. душа освобождалась от такого тяжёлого груза, но спокойствие не могло длиться долго, обязательно должно было что-то произойти. к несчастью, в этом мире только так. и ведь позже сынмин ушёл. неизвестно почему, куда, и зачем. просто ушёл. не оставив после себя и следа, кроме поцелуя на лбу чонсу. он ничего не говорил, и холодным взором прощался с чонсу. а хрустальный взгляд чонсу наполнялся нескончаемыми слезами. чонсу погиб таким образом. погиб в океане своих слёз. от того, что задохнулся в них. от того, что надеялся и мечтал на что-то большее. от того, что был привязан к сынмину, от того, что любил его.скажи, зачем я жду звонка? зачем немые облака... плывут ко мне издалека, и тают? зачем любовь коснулась нас? зачем я плачу в первый раз? зачем хочу тебя сейчас? не знаю...
тату – зачем я
☆☆☆
чонсу проснулся и понял, что находился в больничной палате. он осознал, что ему приснилось, и казалось... он плакал во сне. блин, чтобы такое приснилось то! больное колено гудело, ныло, болело, пекло. отвратительное чувство, но чонсу был готов потерпеть. за окном была холодная зима, батарея ужасно грела, но чонсу рад, что имел свой любимый, тёплый плед с узором медведей. в любой момент он мог достать его и согреться. рядом сидел сынмин. да, он не соврал. действительно пришёл к чонсу, как и обещал. сидел с ним на кровати и поглаживал его ладонь. — вы плакали во сне, чонсу-щи. что-то случилось? – взволновался он. — мне приснился трогательный сон про маму, – зачем он соврал? почему не сказал ему правду? почему решил, что это нужно утаить от него? почему?! — понятно, – так сухо и уныло, как будто чему-то расстроился. — как вы себя чувствуете, чонсу-щи? — в целом, нормально. только голова болит. спасибо, что переживаешь обо мне. — не за что благодарить, чонсу-щи. головная боль должна скоро пройти, если вы примите лекарство что вам оставила врач. как ваша нога? не болит? — болит. — это довольно–таки нормальное состояние после операции. обычно, болит там где накладывали швы. если вдруг, через несколько часов боль не пройдёт, обязательно скажите это мне. — хорошо. снежок, я голоден. — на данный момент вам нельзя есть и пить воду, потому что сразу после операции этого лучше не стоит делать. может начаться резкая тошнота, и тому подобное. — ладно... потерплю как нибудь. сынмин улыбнулся. — я пойду тогда. — нет, стой. я... у-у меня есть последняя просьба сейчас, – голос подрагивал. — все что угодно, чонсу-щи. — поцелуй меня. в губы. сынмин усмехнулся такой просьбе, но всё же отказывать не стал. потянулся к чужим губам, и нежно прикоснулся своими, застывая в этом неловком положении. а чонсу окутало в сказку – это не реальность. сынмин правда поцеловал его. а затем медленно отпрянул. щёки безумно горели. чонсу покраснел. — не знаю к чему это было, чонсу-щи. — м-можно? — мы можем целоваться сколько угодно, если вам так станет лучше, чонсу-щи. но предупреждаю, что как любовник, я ужасный человек. что он только что сказал? ужасный? чонсу не смог в это поверить. нет, этого не могло быть. сынмин был радостным солнцем в этом тусклом мире. будет несправедливо, если это окажется горькой правдой.