Три медведя

Брок Рамлоу заблудился в лесу. Это было бы смешно, если бы не было так унизительно: взрослый мужик, опытный охотник, а заблудился, как маленькая глупая девочка. Конечно, лес был незнакомый, слухи о нем ходили разные и зря он сюда сунулся без провожатого из деревни, но что уж теперь. Теперь он стоял среди густых, сплетающихся ветками деревьев и угрюмо глядел на стремительно темнеющее небо. Смеркалось, блядь. Хотелось жрать, хотелось спать, а еще больше не хотелось быть сожранным медведями, которых, по словам местных, тут было столько, что они претендовали на титульную нацию. Брок прошел еще несколько десятков метров, раздумывая, на каком бы дереве ему нынче свить гнездо, но тут из-за поворота внезапно показался домик. Вполне себе такой домик из крепких толстых брёвен и с покатой крышей. Дверь была открыта. — Эй! — Брок постучался. — Есть кто? Хозяева дома? Переночевать пустите? Никто не ответил. Он осторожно вошел внутрь и огляделся: было тихо, темно и пусто. Но на большом деревянном столе стояли две гигантские миски, в которых была еда. Еда! Но ведь она чья-то, верно? А брать чужое без разрешения это вроде как воровство? Но тут у Брока требовательно заурчал желудок, переваривший взятое в дорогу вяленое мясо еще три часа назад, и этот звук моментально заглушил угрызения совести. Довольно слабые, надо сказать. В одной миске был какой-то салат и три куска вареного мяса, в другой — что-то пахнущее клубникой, но на вкус как овсяная каша. С голодухи он сожрал и то, и то, сыто икнул, подумал, что надо бы валить, пока не пришли хозяева всего этого, но понял, что не может. Ноги гудели от многочасовой ходьбы по лесу, глаза слипались, и Брок сонно подумал, что похуй. Вот на все похуй. Даже если в этом доме живут медведи, которые вернутся и сожрут его заживо, он хотя бы поспит перед этим. Брок толкнул дверь, которую увидел в углу, вполне ожидаемо обнаружил за ней спальню с огромной, просто гигантских размеров кроватью. «Интересно, кто же тут живет?» — подумал он. Но без особого любопытства — так, краешком угасающего сознания. Скинул сапоги на пол, упал на мягкую перину и вырубился еще в полете. *** Стив и Баки возвращались с пробежки, тяжело дыша и блестя капельками пота на огромных мускулистых торсах. Работа лесниками была непыльной и оставляла достаточно времени для того, чтобы совершенствовать свое тело, чем они успешно и занимались. Бегали, тягали железо и трахались. Последнее тоже можно было считать спортом, потому что со стороны скорее напоминало борьбу, чем нежные ласки. Опять же уединенность домика давала возможность стонать от удовольствия и рычать по максимуму, не боясь никого этим испугать. Правда, любопытные, постоянно шастающие по лесу местные все равно что-то умудрялись услышать, так что байки о живущих в лесу медведях возникли не на пустом месте. — Бак, ты опять дверь не запер? — недовольно заметил Стив. — Забей, — отмахнулся тот. — Кого тут бояться? Медведей? И оба громко заржали, потому что прекрасно знали: в их лесу те не водились. Пока Баки, который, видимо, недостаточно заебался после дистанции в двадцать километров, стал отжиматься на турнике, Стив отправился в самодельный душ, который они устроили на улице. Ополоснулся нагревшейся за день водой и в одном полотенце на бедрах прошлепал в дом. Свет было включать лень, так что он просто привычно протянул руку за своей тарелкой и сначала не понял, почему она такая легкая. Потом провел ложкой по абсолютно гладким, будто вылизанным стенкам, и выскочил обратно на улицу: — Бак, ты охренел? Я ж сказал, чтобы ты не трогал мою кашу с протеином! Там все взвешено и посчитано! — Стиви, я ничего не брал, — откликнулся миролюбиво Баки, подтягиваясь то на одной, то на другой руке. — Ну хочешь, возьми мой салат. Мясо только оставь мне. — А вот и возьму, — мстительно сказал Стив и вернулся в дом. И почти сразу вылетел оттуда с таким лицом, что Баки моментально спрыгнул с турника. — Что? — Твоя тоже пустая. Кто-то сидел за нашим столом и ел из наших мисок. — Пиздец, — резюмировал Баки, обтерся мокрым полотенцем и решительно пошел в дом. Они включили свет, осмотрели комнату, а потом одновременно уставились на плотно запертую дверь спальни, которую обычно не закрывали. Подкрались, осторожно открыли и замерли, уставившись на черноволосого смуглого мужика, раскинувшегося на их кровати. Тот спал так крепко, что даже не шевельнулся при их появлении. — А кто это спит в нашей кроватке, а? — опасно промурлыкал Баки, подходя ближе. — Он сожрал наш ужин, — мрачно отозвался Стив, против воли любуясь резкими хищными чертами лица и подтянутым телом их незваного гостя. — Это да, — легко согласился Баки. — И что будем делать? — Как что? Пусть компенсирует. Брок проснулся от того, что чьи-то руки срывали с него одежду. В сонном бреду казалось, что рук было четыре и что приделаны они были к двум огромным мускулистым мужикам, терпко и вкусно пахнущим смолой и потом. У одного были яркие синие глаза и заросшее светлой щетиной лицо, у другого — серые глаза и длинные темные волосы, и у обоих были жадные умелые губы и наглые руки, которые творили такое, что Брок сначала рычал и сопротивлялся, а потом вдруг сладко застонал и обмяк, позволяя им то, что раньше видел только в темных стыдных снах. — Вот так, медвежонок, давай, расслабься, легче будет, — прошептал ему на ухо один. — Пусти нас двоих, — мурлыкнул второй, прикусывая шею. — Открывай ротик… вот таааак, да! Брок замычал от острой и неожиданно правильно ощущавшейся наполненности. По всем, так сказать, направлениям. — Вот видишь, хорошо же, да? — шепнул ласково первый и погладил его по спине. — Мы не обидим, — хрипло добавил второй, — Но и тебе придется постараться. Ночь длинная, а мы голодные. — Очень голодные! *** Девочка Маша из деревни, которая специально шла сюда, чтобы заблудиться, уже минут десять колотила в наглухо запертую дверь домика. Безуспешно. Потом постучала в окошко, за которым отчетливо слышалось медвежье сопение и рычание, но ей снова никто не ответил. Она постояла, постояла, да и побрела домой несолоно хлебавши, ворча себе под нос что-то о неучах, которые не читают сказки.