Неуравновешенный

      Прелый воздух застревает в горле. Из-за его нехватки у всех присутствующих вата в голове. От этих уставших лиц хочется блевать. Полки, заполненные документами и отчетами, так же устали от вечной духоты, а стол под натиском бумаг так и норовит разломаться пополам. Еще чуть-чуть и точно рухнет, ведь на нем уселась туша начальника всех плебеев, собравшихся здесь. От его громких речей звенит в ушах.       Скрещенные руки, туго завязанные галстуки. Головы офисного планктона распадаются на алые лепестки, которые плавно ложатся на пол. Порхают на стол, убирая с него ненавистные клочки бумаги. Начальник продолжает активно рассуждать вслух, прикрывая глаза и посмеиваясь в неопределенные моменты. Моя голова — огромное соцветье, и оно давно как распалось.       Оклик дежурных, упреки, распределение задач. То же что и вчера. Но можно ли считать вчера вчера, если уже час как завтра? Или сегодня было и во вчера и в завтра?       Отпустили. Как от сердца оторвали и пустили домой, в те мусорные баки где мы живем. Но ты увязался за мной, Карл. Я тебе никто, как и ты мне, так почему за мной? Неужели тебе так хочется покончить с этим ужасом в твоей жизни?       «Уже как два дня лишился квартиры» — говоришь ты. Все хорошо! Успокою тебя, пойдем в мою помойку, выпьем. Там как раз завалялась бутылочка вина. И не важно полная или почти пустая, я не любитель уточнять.       Карл, можешь переночевать у меня, буду только рад. Я так хочу мясного супчика. Но сейчас смогу приготовить только яичницу. Прекрасный ужин, да? Посмеялся — значит да. Горячая вода уже льется в кружку, пряча под собой мутные пятна. Прости, не смог отмыть, слишком уж въелись.       Тебе понравился чай? Заторможенные слова соглашаются. Там нет никакого снотворного, просто Карл слишком доверчивый и простодушный. Не зря ведь он потерял свою квартиру? А до этого еще и машину, и любимую, и достоинство…       У меня только диван, пройдем в комнату. Чай с яичницей прикончили, осталось прикончить лишь тебя. Ты пришел ко мне за помощью, но не заметил нож за спиной, Карл.       Только ты сможешь утолить мою жажду. Сухая ладонь заглушает любой звук, что может выйти из твоего поганого рта. Я ненавижу в тебе все, от и до. Лезвие проходится по горлу. Алые струи окрасят всю комнату, а я отпущу тебя, позволяя двигаться.       Но Карл, ты не можешь издать ни звука. На полу, покрытом кровью, дергается тело способное только на скулеж и кряхтение. Прекрасное зрелище. Я понимаю, понимаю, Карл. Ты сделал все что мог! Позволь мне помочь тебе, гадкая скотина.       Алые полосы продолжают окрашивать кожу при каждом взмахе руки. Бульканье и предсмертные муки — прекрасное дополнение к картине подо мной. Пальцем ковыряю раны растерзанного животного, имя которого было «Карл». Невероятно мерзкое на вкус имечко.       Но я заглушаю тот гадкий привкус его сладостной кровью. Все ещё тёплый, но уже освобождённый от мучительного продолжения. Завидую. Хочу спать, но нужно закончить начатое.       Моя комната чиста, бардовые разводы вносят в общую идиллию свой вклад, эстетически удовлетворяя меня. Холодильник полон новой еды, кастрюля уже стоит на плите.       Офис, рабочее место. Где Карл? Этот раздолбай без квартиры даже не предупредил об увольнении? Очень жаль, ведь теперь этим займётся начальство. Зеркало возле экрана компьютера даёт понять: мои лепестки начали расцветать. Ещё долго они не будут осыпаться, не то что у тварей напротив.       Щелканье клавиш, шуршание ручки о бумагу, глухие переговоры работников. Голова чиста, по планам, мне должны выдать премию спустя неделю. Что-то зудит под кожей, позже пойму, что это зоркие взгляды, глядящие со всех сторон. Меня в чем-то подозревают? Посмотрите же, я не виновен! Ни в чем не виновен, упаси Боже!       Мари, я всегда был серой массой, как и ты. Все так говорят, но ты, нахмурив брови, не смотришь. Мы можем умертвить чужое отношение к нам. Так скажи всему миру о их неправоте, я тоже с ними не согласен! Нет, ты выбрала умертвить себя, выплакивав в мое плече свои проблемы.       Снова кто-то пропал. Неужто это та выскочка Мари? Но погодите она была полезным работником, не то что тот… Как его звали? Карл. Разве с ней кто-то не уходил? Ответ: всем плевать. У всех своих забот достаточно, так какого черта их должна заботить Мари.       Начальство и полицию заботит. Ведь у этой суки есть такой же выскочка муж, не дающий дышать. А ведь мои бутоны только расцвели, теперь же их лепестки опадают при подаче показаний. По камерам видно: Мари плачет — я там, Мари уходит — я с ней, Мари идет — со мной.       Мое помойное ведро будут потрошить гадкие копы, считающие меня «преступником». При открытии двери их лепестки в мгновение увяли, почувствовав приятный аромат из холодильника. Вам не нравится? Может, тогда, супчика? Молодого полицая выворачивает прямо на моей кухне, я не позволю такого неуважения…       Но я не могу воспротивиться. Меня нет в моем баке, нет на рабочем месте и даже нет в комнате, усыпанной моими недельными трудами.       И никогда не вернусь.