Кровь и любовь

Сколько уже продолжается эта бесконечная война? Тигнари уже потерял подсчет времени. Все, что он может — это продолжать оперировать, шить, бинтовать, готовить лекарства и давать умирающим призрачную надежду на выздоровление. Но у него самого этой надежды не осталось. Первой погибла мама. Народ валука шуна и так всегда привлекал внимание из-за особых генов, которые проявлялись в виде острых ушей и пушистого хвоста, а с началом экспериментов Дотторе они стали расходниками. Безумному ученому Снежной нужны были подопытные, которых никто не хватится. И первым подопытным стала Равина. Когда Тигнари вбежал в дом, все, что он увидел — грустную улыбку мамы перед тем, как Пиро-застрельщик Фатуи свернул ей шею. Тигнари не помнил, как выбрался оттуда. Все, что осталось в памяти по возвращении в Гандхарву — крепкие объятия Сайно. Тогда впервые со времен выпуска из Амурты Тигнари разрыдался. Не в голос, правда, но даже такого выплеска эмоций ему хватило. Спасибо Сайно, который был рядом, пожертвовав таким драгоценным временем генерала махаматра. А теперь беспощадная война дошла и до лесов Сумеру. Мондштадт, Фонтейн и Ли Юэ уже пали, оборону держали лишь Инадзума с Натланом. Первая из-за особого географического положения, второй — из-за специфики климата. В пустыне трудно даже обладателям элемента Пиро, что уж говорить об остальных. Захват Сумеру был лишь вопросом времени. Тигнари резко поднял голову. В Гандхарве уже была глубокая ночь, а он все еще не ложился, замешивая ингредиенты для лекарств. Раненных стало только больше, им всем нужна была медицинская помощь. Операционные работали на износ, порой врачи падали в обморок прямо во время операций. Сам Тигнари уже почти две недели держался на бодрящих чаях и подпитке своего Глаза Бога, но даже его силы не бесконечны. Совсем скоро он.. Стук в дверь. Так вот что его разбудило. Стянув со стола небольшой нож, которым он разделывал растения, Тигнари сунул его в карман так, чтобы как можно быстрее вытащить в случае необходимости, и открыл дверь. — Сайно?.. — дыхание перехватило, когда фенек всмотрелся в фигуру на пороге. Генерал махаматра выглядел чертовски уставшим. Круги под глазами были даже больше, чем у самого Тигнари, почти все тело было перебинтовано, кое-где выступила кровь — наверное, это и привело генерала к бывшему лесному стражу. Тигнари осторожно взял парня за руку и завел его в дом, закрывая следом дверь. — Раздевайся, я тебя осмотрю. Как все прошло? — осторожно спросил он, споласкивая руки из умывальника. Сайно только тихо хмыкнул, с кряхтением опускаясь на кровать. — Мы разработали план. Завтра будет вылазка, пойдем подземными ходами в Ли Юэ. У них там база. — тихо выдохнул беловолосый махаматра. Тигнари подсел ближе и стал разворачивать бинты. Раны начали затягиваться, лишь кое-где выступила кровь. Взяв смоченную в растворе тряпку, бывший лесной страж аккуратно смыл кровь и наложил заживляющую мазь, туго бинтуя. — Проходы заполонили плесенники. Вам понадобятся ловушки и Дендро-бомбы, можешь взять мой запас. — тихо сказал он. Сайно молча кивнул, а затем устало выдохнул и сгорбился, опираясь на свое копье. — Как дела здесь, в Гандхарве? — Ничего, Коллеи мне очень помогает. Но она тоже устала, — Тигнари закончил перевязку и молча сел рядом, кладя голову на чужое плечо. — больных и умирающих больше с каждым днем. У врачей уже опускаются руки. Столько смертей леса Сумеру еще не видели.. По щекам внезапно потекло что-то горячее. Тигнари с удивлением понял, что плачет. И перед кем? Перед генералом махаматра! Но генерал махаматра, судя по всему, не был против. Он мягко обнял фенека за плечи и притянул к себе. Тигнари послушно ткнулся носом в грудь и опустил уши. Он слишком устал. — Завтра мы доберемся до их базы и дадим бой. Если нам повезет, мы переломим ход событий и пойдем в контрнаступление. — тихо выдохнул Сайно, целуя мягкое лисье ушко. Тигнари только угукнул, соглашаясь, и прижался к чужому теплому телу, прикрывая глаза. Они оба очень устали. Казалось, что в этом домике в Гандхарве только они вдвоем. Нет ни войны, ни врагов, ни друзей. Только они в целом мире. — Луна сегодня такая красивая. — словно невзначай бросил Сайно. Тигнари с недоумением посмотрел на беловолосого мужчину, а затем перевел взгляд на луну. — Да, так красиво, что умереть можно.. — тихо ответил он, расплываясь в легкой улыбке и прижимаясь к плечу Сайно. Тигнари не уловил, кто первый начал поцелуй. Он просто помнил, как сперва нежно, а затем по-болезненному отчаянно целовал чужие губы, как шептал мольбы остаться рядом, чтобы все было хорошо. Сайно ловил чужие вздохи своими губами и мягко целовал заплаканное личико фенека, вторя, что все будет хорошо. Потом снова были жаркие поцелуи, смятая постель, тесные объятия и слезы боли и радости. Последнее, что чувствовал уже засыпающий Тигнари — тепло и защиту чужого тела, обнимающего со спины. Они оба словно знали, что для одного из них завтрашняя вылазка станет последней.