Любовь – сложное понятие

      «Что сейчас произошло? Почему в этот раз всё было… по-другому? Чувствую себя… ужасно? Хочу, чтобы всё было как раньше, хочу…» — Шон идёт не спеша, смотря себе под ноги и держась за живот. В голове полный бардак, совсем не понимает своих мыслей. — Слишком много думаю… Уличный свет, гул людей, прохожие, проходя мимо, окружают Шона со всех сторон, но он полностью погрузился в свои мысли и переживания. Дорога домой казалась Шону чрезвычайно долгой, мыслей в голове всё больше и больше. Он остановился, достал телефон и набрал свою маму.       — Мам, привет. Я… сегодня не буду дома ночевать… — слегка дрожащим голосом сказал Шон.       — Где ты будешь ночевать? И что это вообще значит? — мать явно недовольна Шоном и она в недоумении.       — Я в мастерской останусь.       — Ох… — мать возмущённо вздохнула. — Ладно, ночуй где хочешь. Завтра, как в школу будешь идти, позвони мне.       — Да, конечно… — Шон услышал гудки, его мама сбросила трубку. Он положил телефон обратно в рюкзак и направился в мастерскую. Эта мастерская, пожалуй, единственное место, где Шон чувствует себя максимально уединённо со своими мыслями и эмоциями. Особенность даже не в том, что это его личная мастерская, где он делает что хочет, а скорее в том, что есть в этом помещении уголок, стена которого обвешана рисунками Арана. В эти рисунки Шон вложил свои чувства к Арану, что на первый взгляд и не скажешь. Рисунки как рисунки, что необычного? Но если есть хоть какой-то способ выражения чувств, разве Шон мог отказаться от него? Тем более рисовать он очень любит, что только укрепляет смысл его рисунков. Шон вошёл в мастерскую, разулся и уселся на довольно большой диван, закинув голову на спинку и прикрыл глаза. Комната эта просторная, стены все кирпичные и холодные, много всякой мелочи, бумаги, карандашей и красок для рисования лежит по всему пространству мастерской. Главное, что все эти вещи принадлежат ему, никто их не трогает. Также есть небольшая ванная комната, что позволяет Шону со всеми удобствами ночевать в этом месте, что он нередко делает. Шон настолько привык здесь находиться, что порой ему кажется, что чувствует себя в мастерской комфортнее, чем у себя дома. Шон, недолго отдохнув, полез в рюкзак за дневником и начал писать: "Мне впервые было настолько больно, как душевно, так и физически. Но у меня совсем нет чувства, которое называется «я сдаюсь» или «я устал». Каким бы безумным, каким бы безответственным не выглядело то, что я чувствую, то, что продолжаю делать по отношению к Арану, но мне он придаёт ещё больше уверенности в себе, избивая меня. Мне больно, очень больно, но разве эта боль может сравнится с моей любовью к Арану? Пусть у меня ужасно болит всё тело, пусть этими избиениями Аран с каждым разом углубляет рану в моём сердце, но мне достаточно лишь взглянуть на Арана хотя бы на секунду, как эта рана вновь заживает. Мне очень грустно от того, что, как мне кажется, для Арана совершенно ничего не значит ни моё признание, ни то, что я продолжаю носить значок, ни моя устойчивость против его угроз и избиений. Честно говоря, он такой загадочный, что совершенно не ясно его эмоций, его внутреннего состояния. Была бы возможность, я бы хотел узнать его, но понимаю, что хочу невозможного, поэтому пишу всё сюда, пусть хоть листы этого дневника знают меня настоящего, мои настоящие и самые тайные желания." Шон убрал дневник, выключил свет и лёг на диван, укрывшись одеялом. Слёзы наворачивались, поэтому он зажмурил глаза и выпустил их наружу.       «Из-за чего я плачу? Почему мне одновременно и легко и тяжело на душе?» — думает Шон, не прекращая всхлипывать. На первый взгляд может показаться, что Шон наивный и глупый парень, но когда его руки доходят до дневника, то сразу виднеется груз и боль, которую он держит всё время в себе. Ведь кому, как не дневнику он может всё рассказать? Родители от услышанного скорее придут в ярость, чем пожалеют Шона и постараются поддержать, Энтони никак не может до конца принять то, что Шону нравится Аран. И вдобавок он в последнее время очень встревоженный, совсем закрылся в себе, а что случилось у него, — Шону никак не удаётся узнать, он и не настаивает сильно. У каждого хватает своих проблем, поэтому Шон держит свои при себе. Возможно, Энтони думает точно так же, и по этой причине он всё время отворачивается от вопроса «У тебя что-то случилось?». Вскоре, со слезами на глазах, в кромешной темноте Шон уснул. Он так сильно устал, так подавлен, но всё равно находит в себе силы любить Арана, плакать из-за него, терпеть избиения. Ненормальный, безумный. Так подумал бы про Шона любой, узнав про него. Но Шону не столь важно мнение окружающих, как своё, ведь никто не понимает его чувств и поступков, кроме него самого, поэтому он уверен в себе, даже находясь наедине с Араном, зная, что своей уверенностью он только сильнее злит Арана и сильнее отталкивает его от себя. Наступило утро. Лучи солнца пробивались сквозь небольшие окна; прохладный ветерок задувал в дверные щели, тихо-тихо было в мастерской. Шон проснулся, неохотно поднялся с дивана и пошёл в ванную. Он умылся, затем застыл напротив своего отражения в зеркале. Шон медленно потянулся рукой к шее и легонько притронулся к синяку на ней. Шон сразу же вспомнил, как сильная ладонь Арана сжимала его горло. Он словно снова почувствовал ту боль, которую вчера испытал, стоило ему только увидеть и прикоснуться к синяку. Взгляд Шона был крайне отчаянный. Шон вернулся в мастерскую и начал собираться в школу. Он надел джинсы, свитер и глянул на невысокий столик, на котором лежал значок. Шон взял его и подошёл к зеркалу, прицепив этот радужный значок на свитер. Хоть сейчас значок не придаёт ему такой уверенности в себе, как раньше, но Шон считает, что без него он не был бы собой. Вскоре Шон надел рюкзак на плечи и направился в школу. По дороге, как он и обещал, позвонил маме. Она была, конечно, не в восторге, что Шон не ночевал дома, но раз он позвонил, то она успокоилась. Шон чувствовал некую слабость. Возможно, из-за того, что не позавтракал, возможно, вчера он многого натерпелся и слишком перенервничал. Шон зашёл в школу и, остановившись у порога, среди школьников, которые столпились в просторном и длинном коридоре, он увидел Арана, стоявшего около шкафчика. Их взгляды встретились. Шон недолго смотрел на Арана, вскоре сжал руки в кулаки и прошёл в класс. Аран хмуро посмотрел вслед Шону, а его сердце почему-то забилось с терзающей болью, но он не подал виду, что чувствует себя тревожно.       «Ненавижу его. Блять, да что с моим сердцем такое?.. Как же всё надоело», — Аран вдруг стал чувствовать себя ещё неспокойней и не мог найти себе места, тревога не отступала. Посмотрев на Арана, никто бы не догадался, что внутри него творится такой беспорядок, с которым он не в силах справиться, поэтому он полностью игнорирует все свои волнения, подавляя их как можно сильнее. На уроке, Шон уже с опаской в глазах поглядывал на Арана, а тот делал вид, что не замечает, но на самом он всё прекрасно видел. На одной из перемен Шон стоял в коридоре возле своего шкафчика, готовился к следующему уроку, и неожиданно сзади подходит к нему Энтони.       — Эм, Шон, ты свободен… — но не успевает Энтони договорить, как Шон отвернулся от него и сказал:       — Давай потом поговорим, ладно?.. — встревожено сказал Шон, затем взял из шкафчика учебники и ушёл в класс.       «Избегает меня? Вчера же всё нормально было…» — подумал Энтони, посмотрев в сторону, где он увидел Арана.       «Из-за него избегает? Ну конечно, зачем ему я, если есть Аран, которого нужно покорно слушаться», — Энтони нахмурил брови, но увидев яростный взгляд Арана, сразу же вздрогнул и отвёл взгляд. Прошло ещё несколько уроков. Была перемена. Шон направлялся в туалет, а Аран, заметив Шона, пошёл за ним. Он захлопнул за собой дверью, подошёл к Шону, крепко стиснул его горло и прижал к холодной, голой серой стене.       — Ты думаешь, я смогу вечно терпеть это, а?! Моё терпение лопнуло! — во весь голос говорит Аран, глядя в испуганные глаза Шона.       — Что?.. — Шон не поймёт за что Аран кричит на него, и от этого ему ещё страшнее.       — Я тебя предупреждал. Забыл, что ли? По-хорошему ты не понимаешь, продолжаешь носить этот ёбаный значок, пялиться на меня, да ещё и с тем педиком успеваешь тискаться посреди коридора. Думал, отделаешься парой синяков?       — Аран, что ты имеешь в виду?.. — тихим и дрожащим голосом спросил Шон, слегка скривившись от давления сильной руки Арана на его шее.       — Блять, ты думал, я тут с тобой шутки шучу? Я тебе говорил, что будет с тобой, если не прекратишь. После уроков, чтобы даже и не думал сбежать, понял? А если сбежишь, то я собственными руками тебя придушу, — Аран резко отпустил Шона и рванул к двери, но Шон легонько остановил его за руку.       — Аран, прошу, остановись… Не делай этого… Ты настолько ненавидишь меня, что… готов сделать это, лишь бы избавиться от меня?.. — дрожащая рука Шона держала Арана, а голос был приглушённый. Аран смотрел в сторону; в помещении стояла нагнетающая тишина. Он вырвал руку и зыркнул в изумительные и ненавистные ему глаза Шона.       — А ты послушал меня, когда я по-хорошему просил тебя прекратить?! Я два раза повторять не буду. Если есть какие-то сомнения, то вскоре ты убедишься во всём, — Аран вышел из туалета с бурей эмоций и тревог, а Шон продолжал стоять на месте. Шон медленными шагами отступал назад и прижался к стене, он был шокирован. По выражению лица можно прочитать, насколько он в замешательстве, насколько ему страшно. По щекам потекли слёзы, всё тело начало дрожать. Он не мог сдвинуться с места, боялся выйти в коридор и встретить там Арана. Все мысли в голове перемешались. Как же так? Шон думал, что самое страшное было вчера, что вчера тот единственный день, когда он боялся Арана, но он ошибался. Что ему ожидать? Шон впервые видел столь серьёзного и жестокого Арана.       «Нет… Это не тот Аран, которого я знаю, которого я люблю. Что сейчас произошло? Что с ним произошло?.. Я точно знаю, что с ним что-то случилось… Почему мне так кажется? А что будет со мной? Неужели он и вправду говорил на полном серьёзе? Нет, нет… Этого не может быть. Я не знаю что мне делать…» — Шон скатился на пол, согнув ноги. Слёзы не прекращали стекать по щекам, а тело всё сильнее и сильнее дрожать от страха. Шон всё же решился выйти в коридор. Энтони увидел Шона и быстро подошёл к нему.       — Шон, я хотел сказать, что… — но Шон никак не отреагировал на Энтони, лишь промчался мимо него, искоса посмотрев хмурым и грустным взглядом.       «Почему он так посмотрел на меня?..» — Энтони начал водить глазами по сторонам, сердце забилось сильнее. «Почему все на меня смотрят? Они презирают меня? Знаю какой я? Нет, откуда им знать?! Нет, нет, нет!..» — Энтони почувствовал ком в горле от волнения, ещё и слёзы нарывались. Он вышел на улицу, зашёл за угол школы и упёрся спиной о высокую кирпичную стену, вытирая рукавом слёзы.       «Шон не мог узнать ничего… Тогда почему он игнорирует меня весь день? Ещё и посмотрел так, будто ему противно находится рядом со мной…» — Энтони глубоко вздохнул и достал сигарету. Прикрывши глаза, он вдыхает дым сигареты. Энтони немного успокоился, слёзы утихомирились. Вскоре, докурив сигарету, Энтони вернулся в школу и сразу пошёл в класс. Уроки все закончились. Шон вышел из класса в коридор, с опаской оглянулся по сторонам, но Арана нигде не было видно. Шон сглотнул и начал медленно идти по широкому и почти безлюдному коридору, ища Арана. Он решил выйти на улицу, и сразу же у входа он увидел Арана, который разговаривал по телефону. Шон встал в ступор и не мог отвести взгляд от Арана.       — …Только ты Хэнку пока ничего не говори… — Аран обернулся и, увидевши Шона, бросил трубку. Он подошёл к Шону и резко взял его за руку. Аран потянул на себя Шона и прижал к стене, крепко сжав воротник его свитера.       — Я тебя предупреждал? Я предупреждал, что сделаю это? Отвечай! — громко говорит Аран, смотря своим грозным взглядом на Шона.       — Д-да… — еле как ответил Шон.       — Услышу хоть один звук — пожалеешь об этом, ты понял меня?       — Я понял… — всё таким же дрожащим голосом сказал Шон. Арана отпустил Шона и пошёл вперёд, Шон за ним. Шон, как и просил Аран, идёт молча, хотя совершенно не понимал, что происходит, куда они направляются. Шон скрестил руки перед собой, смотрит себе под ноги, едва сдерживая слёзы, которые переполняли Шона, как и страх, тревога, волнение, полное непонимание происходящего.       «Что я делаю?.. Нет, нужно покончить с ним, тогда и пропадёт это странное и отвратительное чувство», — Аран ускорил шаг и искоса посмотрел на Шона, но через секунду отвернулся. За это мгновение Аран успел увидеть такое выражение лица Шона, которое он никогда не видел. Сердце от страха бешено колотилось как у Шона, так и у Арана.       — А-Аран… Что происходит?.. — тихим, едва слышным голосом спросил Шон. Аран остановился, повернулся к Шону и дал ему пощёчину. У Шона потекли слёзы, и по всему телу пробежались мурашки.       «Не плачь при мне, совсем идиот?..» — Аран нахмурился и к горлу подкатил ком. Удушающая боль в горле, полная неразбериха в голове и в сердце. — Даже сейчас ты не можешь послушать меня и сделать всё так, как я сказал?! А?       — Аран, я… — но Аран не стал слушать Шона и развернулся, продолжая идти вперёд по тёмной и тихой-тихой улице. Подходя всё ближе и ближе к месту, куда Аран направлялся, улицы становятся всё мрачнее, света, людей вокруг меньше, а тёмные и будто нежилые дома со всех сторон лишь укрепляли эту нагнетающую и ужасающую атмосферу. Прошло пятнадцать минут, и Аран с Шоном уже подходили к месту, где Аран договорился встретится с Гленом, неподалёку от «Волков». Глен увидел позади Арана Шона, и ему это очень не понравилось. Он посмотрел на значок Шона, затем в его глаза, но быстро перевёл взгляд на Арана.       — И что это значит? Ты серьёзно притащил с собой какого-то левого парня? Ты за этим меня звал? — Глен скрестил руки на груди и недовольно смотрит на Арана, изредка поглядывая на Шона. Шон стоял рядом с Араном в полном непонимании с кем они встретились, зачем Аран его привёл сюда и что с ним будет дальше.       — Да за этим! Я уже не могу терпеть всё это, вот и привёл его сюда, чтобы ты Хэнку сказал.       — У тебя вообще есть голова на плечах? Чем ты думал? А если бы я Хэнку сказал, что бы тогда было с этим парнем? Он же просто школьник, блять, как и ты, который ещё нихуя не понимает. Ты перегнул палку, — взгляд Глена становился всё серьёзней и суровей. Сердцебиение Шона сильно участилось, как и дыхание. Ему не хватало смелости пошевелиться лишний раз, поднять взгляд на Глена и Арана.       «Боже… Кто это? Мне правда пришёл конец? Я сегодня умру? Почему это происходит со мной? Я хотел просто любить Арана, не привлекая внимания, никого не трогая. Так почему я сейчас стою здесь и думаю о собственной смерти?..» — Шон сжал руки в кулаки и не смог сдержать своих слёз. Смотря в пол, у него было шокированное выражение лица, как вдруг он почувствовал на себе взгляд и вздрогнул от этого. Он медленно поднял голову и посмотрел на Глена.       — Валите отсюда, пока никто вас не увидел! — громко выразился Глен и развернулся, собираясь уходить, но Аран вдруг крикнул:       — Что? Ты серьёзно?! Я уже не могу его терпеть, вот и привёл сюда. Разве не этим мы занимаемся?       — Прежде чем делать что-то настолько идиотское, сначала подумай о последствиях, и не только своих. Хэнку я ничего не буду говорить, — Глен быстро ушёл и скрылся за углом. Шон и Аран остались одни. Шон был напуган до смерти, лицо покрылось холодным потом. Аран смотрел на Шона лютым и печальным взглядом, а затем рванул прочь с того места. Шон ещё несколько минут стоял в шоке, но вскоре решил догнать Арана, сам не понимает зачем ему это. И снова Аран сидит на обрыве горы, на невысокой бетонной постройке, ноги свесил, руками опёрся о холодный пол, смотрит вдаль на тёмные и беспросветные улицы. Ужасное и неприятное чувство переполняло Арана. Ему кажется, что это чувство — вина. Но почему именно оно? Найдётся ли ответ хоть на какой-то вопрос, который без конца терзает Арана?       «Что я за идиот? Если бы знал, что мне будет так хуёво, то всё равно бы сделал это? Хотя кому есть дело до меня?» — Аран не перестаёт думать и вспоминать разговор с Гленом, вспоминать напуганного Шона. — Блять, как же противно… Сзади раздались тихие шаги. Аран сразу понял, что это был Шон, поэтому не обернулся.       — Снова строишь из себя бесстрашного? — «спокойным» и грубым голосом спросил Аран. Шон подошёл ближе и стоял на расстоянии вытянутой руки от Арана.       — Нет, мне страшно, я не хочу скрывать этого… — дрожащий голос Шона слышит Аран позади себя.       — И что дальше? Пожалеть тебя? Думаешь, мне тебя жалко после этого? — Аран не хотел говорить этого, это была ложь, но слова вырвались наружу, он не сильно-то и пытался их сдержать. Взгляд Шона стал ещё грустнее. Он молча смотрел в сторону, ожидая, что Аран встанет и подойдёт к нему.       — Не думал, что когда-то всё дойдёт до такого, но я так понимаю, ты сам согласился на это, или же тебе попросту было плевать. Из-за тебя я отвратительно себя чувствую. Так почему ты продолжаешь делать ещё хуже? Я устал терпеть тебя!.. — громко сказал Аран, но Шон услышал в его голосе что-то не то, что-то непривычное…       — Ты прав, я слишком далеко зашёл со своей любовью. Выбрось его сам… — брови Шона нахмурились от грусти и боли внутри, сердце сильнее забилось. Он снял значок со свитера и, держа его в руке, смотрит на него. Шон положил значок рядом с Араном и ушёл, больше ничего не сказав.       «Что это, блять, значит?» — Аран медленно потянулся за значком и взял его в руки, смотря на него. — Он хочет, чтобы я сам его выкинул? Аран в полном замешательстве. Надежды Шона словно рухнули в пропасть, не оставив ни малейшего следа. Как быть дальше Шон не знает и боится узнать ответ на этот вопрос. К такому Шон не был готов, никогда не думал, как ни странно. Вытирая рукавом непрерываемые слёзы, Шон на какое-то время даже забыл дорогу обратно, но вскоре вспомнил дорогу, по которой он шёл вместе с Араном… Прошло около сорока минут, как мрачная улица и тёмная дорога начали заканчиваться, и свет фонарей и окон постепенно начал освещать путь. Шон достал телефон и хотел позвонить маме, сказать, что снова не будет ночевать дома, но вскоре передумал.       «Нет желания сейчас идти в мастерскую». По приходу домой Шон уже немного успокоился. Не поздоровавшись с матерью и отцом, он метнулся к себе в комнату, плюхнулся на мягкую кровать, уткнувшись носом в подушку и положив руки под неё.       «У меня нет сил, но я не слабак. Так ли это? Если я снял значок, значит ли это, что пришёл конец моим отчаянным попыткам сблизиться с Араном?..» — От тягостных раздумий и бесконечных вопросов в голове Шон зарыдал в подушку, приглушая звук плача. Уснуть Шону удалось, хоть и с трудом, так как дурные мысли продолжали крутиться в голове. У каждого человека есть вопросы, на которые никто на свете не может дать ответ, кроме него самого. Зачастую, чтобы найти ответ, нужно многим пожертвовать. Любовь — самая частая причина появления этих самых вопросов и различных мучительных переживаний. По-настоящему, от начала до конца, с трудностями могут справится лишь искренние и уверенные в своих целях люди, ведь это основные качества, которые помогают лучше понять себя и добиться того, чего желаешь ты и твоё сердце, а это не так уж и легко понять. В тот же вечер, но тремя часами ранее Энтони сидел на лавочке в зелёном, живописном, уютном парке и всё время глядел в телефон. Он написал Шону то, что хотел сказать ему в школе, но не смог, и Шон прочитал сообщение.       "Шон, привет. Прости, если я мешаю тебе в школе, но я лишь хотел позвать тебя погулять, у меня появилась такая возможность. Давай встретимся после уроков в парке, где мы обычно гуляем." — такое сообщение Энтони отправил Шону и до сих пор ждёт ответа, хотя прошёл уже час.       «У меня остался всего час, а Шон ещё не пришёл. Нужно ему позвонить», — Энтони набрал Шона, но тот не отвечал. Он звонил один, потом второй раз. Ответа не было.       «Почему Шон снова игнорирует меня? Ему надоело дружить со мной? А может… он всё-таки каким-то образом узнал, и поэтому стыдится находится со мной?.. — Энтони убрал телефон в карман и пошёл домой. Солнце садится за горизонт, с каждой минутой на улице всё холоднее; звёзды на небе появлялись, а Луна становилась всё ярче среди тысячи звёзд. Вдоль дороги стояли один возле другого небольшие одноэтажные домики, за заборами был слышен лай собак, чьи-то разговоры, но вместе с этим вокруг стояла мёртвая тишина, которую и слышал Энтони. Энтони зашёл домой, разулся и с малой лёгкостью внутри направился в свою комнату, думая, что ещё осталось немного времени до прихода отца. Он сказал, что задержится на работе, поэтому Энтони и решил прогуляться после занятий, пока отца нет дома. Не успел Энтони войти к себе, как из другой комнаты выходит отец и подходит к нему.       — Пап? А… ты чего так рано пришёл?.. — растерянно спросил Энтони.       — На работе дела отменились. А теперь хочу спросить тебя: где ты был? Снова разгуливал непонятно где? — крайне недовольным тоном говорит отец.       — Мне просто захотелось погулять немного. Почему ты постоянно придираешься к этому?! — Энтони нахмурил брови от печали и злости на отца, повысив голос.       — Да как ты не поймёшь! Забыл, что случилось, когда ты точно так же просто пошёл прогуляться? Хочешь, чтобы снова это повторилось? Тогда пожалуйста, делай что хочешь, разгуливай где хочешь и сколько душе угодно!       — Что?.. — По щекам Энтони потекли слёзы, а сердце забилось чаще. — Почему ты постоянно напоминаешь мне об этом? Разве ты не понимаешь, что мне очень больно и неприятно это слышать? — крик Энтони на отца всё громче, а слёз на щеках всё больше.       — Да как ты смеешь повышать на меня голос! — отец дал пощёчину Энтони. — Это полностью твоя проблема, что шлялся не пойми где, вот тебе и результат твоего бессовестного поведения! Энтони рванул к себе в комнату, хлопнув за собой дверью, и закрылся на замок. Он прижался спиной к стене и скалился на пол, обхватив согнутые ноги руками, всё больше и больше выпуская слёзы наружу. Каждая слезинка была пропитана болью, которую испытывал Энтони в тот момент. Вот только сколько бы он ни плакал, легче не становилось. И снова день закончила ссорой с отцом по одному и тому же поводу. Терпеть всё это у Энтони уже нет сил, но спорами и конфликтами он лишь сильнее злит отца, но нет того, кому бы под силу было справится с этими натянутыми и тяжёлыми семейными отношениями.