Lingua latina non penis canina
Ну конечно, вся Академия стояла на ушах; это было новостью года, если не десятилетия, об этом болтали на каждом углу, и за новым поворотом слухи обрастали всё более и более невероятными подробностями. Невиданное дело: в Академию Звёздного флота приняли андроида! И теперь он будет учиться, наравне с другими первокурсниками посещая занятия! За несколько дней, что Уилл, обживаясь, провёл в студгородке Академии, у него создалось впечатление, что будущих однокурсников излишне и куда больше факта их поступления и приближающейся учёбы, волнуют сплетни об IQ андроида или его физической силе… Уилла, честно говоря, раздражал сам тон, которым пересказывали слухи. Он видел этого андроида, Дейту (кажется, воображение создателя исчерпалось, когда дело дошло до имени) на торжественном собрании в первый день. Видел, не потому что выискивал взглядом, а потому что устроившийся рядом Финни, сосед по комнате, пихнул его плечом и выразительно посмотрел в сторону потока научников, выстроившихся по правую сторону площади. — Смотри, — прошипел Финни. — В третьем ряду, ближе к сцене. В третьем ряду, ближе к сцене, вытянувшись в струнку, стоял тот, на кого указывал сосед: андроид с нечеловечески молочно-бледной кожей и зализанными волосами, — и с непроницаемым выражением на лице слушал приветственную речь ректора Академии. Кадеты выстроились на площади плотными рядами, но андроида будто окружало силовое поле, выделяя его — как не выделял, например, вполне средний рост, — и заставляя других отодвинуться. — Хорошо, — кивнул Уилл. Сосед отвернулся. После собрания Райкер удалил сообщение отца, поздравлявшего с поступлением (вовремя он, конечно, вспомнил), и, развалившись на кровати с книжкой об альтернативной истории, нечаянно уснул. Через неделю с начала занятий ажиотаж и не думал стихать. Будущие офицеры, которым однажды придётся вступать в контакт с неизвестными прежде формами жизни, вели себя как малые дети. «Говорят, андроида не хотели принимать в Академию, потому что он легко взломает флотские системы, и…». «Сначала один этот Дейта, а потом всех рядовых и младших офицеров заменят андроидами…». «Он такой высокомерный или просто не умеет общаться с людьми?..». «Интересно, какого размера у него…». Финни исправно пересказывал Уиллу слухи, пока однажды тот не вышел из себя и со всей возможной вежливостью не попросил заткнуться. Сосед обиделся, и несколько вечеров они провели в напряжённом молчании. Уилл не жалел и лишь усердней учил тактику и высшую математику. Он не представлял, что чувствовал бы, окажись на месте Дейты. Сотни непрошенных пристальных взглядов, оплетающая тебя паутина сплетен и люди, желающие познакомиться, только потому что ты для них невиданная диковинка. Бррр… Шла четвёртая неделя, а Уилл, погрузившись в учёбу и свои мысли, так и не завёл друзей. Недавно встретивший восемнадцатый день рождения, он думал, что с поступлением его жизнь повернётся на 180 градусов, а она повернулась на 360. Уилл мечтал, что среди кадетов, горящих тем же, что и он, раскроется с новой стороны, станет душой компании и будет наслаждаться заслуженным вниманием и признанием. Но когда командный поток поделили, в группе Райкера оказалось достаточно одиночек, а остальные скучковались в группы как-то незаметно, будто за его спиной. Поэтому во время коротких перерывов между занятиями он, незаметно подняв взгляд от планшета, наблюдал, как быстро и крепко сложившаяся семёрка одногруппников смеётся над шутками высокой андорианки Талурры. Уилл опускал глаза обратно к планшету, на схему USS «Потёмкина». Схема плыла и мутнела. По ночам Райкер, не привыкший к климату Сан-Франциско, просыпался в поту — хотя вместо запоздавшего лета довольно скоро пришла мягкая осень — и лежал, глядя в потолок, по которому блуждали тени. Он шёл к исполнению своей мечты, но одновременно с ним что-то шло не так. Уилл не помнил, как оказался в корпусе, где гнездовался физтех; кажется, он долго блуждал по сети подземных переходов, связывающей все корпуса, бродил по стрелкам в тускловатом свете ламп, пока не вышел на поверхность в случайном месте. Поднявшись затем на пятый этаж, он замер возле панорамного окна, бездумно наблюдая за тем, как кадеты стайками пересекают внутренний двор. — Я прошу прощения, — окликнул его ровный спокойный голос. Уилл обернулся: сложив руки за спину, рядом стоял тот самый известный на всю Академию андроид. — Полагаю, в систему загружен устаревший план здания, поэтому я не могу обнаружить аудиторию. Вы не знаете, где находится Ф-252? — Кажется, недавно корпуса переименовали, — Уилл нервно усмехнулся, — поэтому найтись в них ещё сложнее. Но, по счастливой случайности, я знаю, как пройти куда вам нужно. — Счастливой случайностью было то, что он, бродя по корпусам в свободное время, уже исследовал их. Андроид выжидающе молчал, и Уилл обнаружил, что отличной от человеческой у него была не только кожа, но и глаза светло-жёлтого цвета: они глядели так пристально, что Уилл прервал зрительный контакт быстрее обычного. — Хорошо, как пройти к аудитории Ф-252? — наконец спросил он снова. — Смотри, — начал Уилл. Подняв глаза, он понял, что андроид так и не отвёл от него пристального взгляда. — Ну, то есть, слушай. Сначала ты спускаешься на первый этаж, идёшь к посту охраны. Потом, если надо налево, то идёшь вверх, направо — вперёд. Тебе направо. Через третью дверь поворачиваешь налево на скрытую лестницу. Лучше повернуть на втором пролёте — это в конце коридора, так не заблудишься. Потом поднимаешься, и на третьем этаже увидишь турбинную вытяжку над дверью — тебе туда. Как выходишь — сразу налево мимо кабинета химии, затем идёшь до стеклянной двери. Направо за ней лестница, спускаешься на второй этаж, затем идёшь мимо доцентской, и вот в конце коридора слева видишь Ф-252! Собеседник, кажется, завис. Уилл подавил желание неловко улыбнуться и почесать затылок. — Уточню: в каком направлении необходимо повернуть в третий раз? — спросил он не изменившимся голосом одновременно с Уиллом, выпалившим: — Давай я провожу. — Спасибо. Я бы не хотел опоздать на занятие, повернув не туда. — Пожалуйста, — он кивнул и двинулся в направлении лестницы. — Кстати, я Уилл. Уилл Райкер с командного. — Мне встречалось твоё имя, — ответил андроид, подстраиваясь под его шаг. — Меня зовут Дейта, и я с научного направления, специализация: вероятностная механика и экзобиология. — Приятно познакомиться, — улыбнувшись уголком губ, Уилл сделал вид, что только сейчас узнал имя Дейты. И это он говорит Уиллу, что слышал о нём? — Где это я засветился? — Засветился? — боковым зрением Уилл заметил, как Дейта поднял брови. — Где ты слышал обо мне? — пояснил он и интереса ради, ускорившись, пробежал один лестничный пролёт. Дейта, не меняя темпа, спустился за ним и ответил: — Я мониторил списки первокурсников, присоединившихся к проекту «Икар», пока сам обдумывал — и на данный момент продолжаю обдумывать — возможность также подать заявку. — Ты… тебе интересны прыжки из стратосферы? — Уилл поднял бровь. Ему казалось, все записавшиеся гнались за адреналином, но Дейта?.. — Так точно, — будто отрапортовал он. Они прошли мимо поста охраны и одинаковыми кивками поздоровались с человеком за стеклом. — Во-первых, несмотря на упрощённую процедуру высадки десанта, принятую на данный момент, офицер Звёздного флота должен быть готов к экстремальным ситуациям. — Справедливо, — откликнулся Уилл. Он и сам думал о навыках, нужных будущему офицеру, когда подавал заявку. — Во-вторых, с того момента, как меня обнаружили в колонии Омикрон Тета, и до моего поступления в Академию Звёздного флота, я посетил всего семь иных космических объектов, пять из которых были звёздными базами. За последние четыре года, когда решался вопрос о моём допуске к учёбе в Академии, я покидал Землю лишь однажды. После выпуска я отправлюсь исследовать космос, однако, заимствуя земное выражение, я не хочу терять время. «Ого», подумал Уилл. И: «Четыре года?». Вслух он сказал: — Тогда тебе определённо стоит записаться. Я читал, мы будем прыгать даже на Андории. Виды там потрясающие. Дейта кивнул. По третьему этажу они прошли молча, миновали кабинет химии, но, когда попали на ещё одну лестницу, он добавил: — Также я рассматриваю возможность дополнительно посещать курсы командного направления. — В твоих сутках точно двадцать четыре часа? — усмехнулся Уилл и подумал: хорошо андроиду, которому не грозит переутомление и выгорание. — В отличие от людей и других живых организмов, у меня нет «биологических суток», кроме того, мне не требуется сон. А если ты имеешь в виду стандартные земные сутки, то я могу составить своё расписание так, чтобы часть предметов, которые я изучаю дистанционно, стояли в ночное время. — Понятно. — Дейта так обстоятельно вводил его в курс дела, что Уилл не стал говорить, что он шутил. — Кстати, мы добрались. Они остановились в светлом коридоре, который кончался тупиком, стену украшала мозаика, изображавшая варп-ядро, и за спиной Уилла была широкая дверь в искомую аудиторию Ф-252. — Ещё раз благодарю за сопровождение до аудитории, — сказал Дейта и, кажется, дважды моргнул. — Пожалуйста, — улыбнулся Уилл. — Если ты в итоге решишь присоединиться к «Икару» или командным курсам, то ещё увидимся. Дейта кивнул и направился к дверям аудитории. Проследив за ним взглядом, Уилл только сейчас заметил, что вместе с паддом он держал в руке настоящую бумажную книгу.***
— Итак, кто выделил все глаголы в прошедших временах в отрывке из Цицерона и готов перечислить их, называя время? Уилл вздохнул и поудобнее устроил подбородок на сцепленных кулаках. Даже начни ему кто-нибудь рассказывать про новейшие исследования чёрных дыр, он понял бы больше, чем из заданий по чёртовой бессмертной латыни. Над столом в первом ряду поднялась рука. Единственная на всю аудиторию. — Кто-нибудь кроме Дейты, — теперь вздохнула преподавательница. Рука опустилась. Уилл в душе не догадывался, для чего командному потоку изучать латынь — чтобы, использовав шанс в одну миллионную процента и попав в прошлое, суметь поговорить с тем самым Цицероном? Ещё меньше Уилл понимал, почему латынь в расписании стояла первой в понедельник. Из присутствующих действительно бодрствовал только один, и это была не мисс Гейлин. — Кадет Райкер? — Голос преподавательницы вывел его из оцепенения, и он поднял голову. — Перечислите глаголы в прошедших временах, которые вы обнаружили. Уилл посмотрел на текст перед собой: все слова, кроме имени Катилины, выглядели одинаково. — Furor? — попробовал он и удивился хрипотце в своём голосе. — Это я скоро впаду в бешенство, — поправив очки, мисс Гейлин вздохнула и качнулась на стуле. — Кадет Вайлет? Одногруппница стала отвечать и, кажется, более успешно, а Уилл снова опустил голову на сцепленные кулаки. Он не имел ни малейшего представления, как сдаст экзамен. Будет так глупо вылететь из Академии из-за латыни. Уилл снова вздохнул; текст расплывался перед глазами, хотелось лишь сомкнуть веки под убаюкивающий бубнёж Вайлет, сменившийся спокойными интонациями преподавательницы. — Кадет Райкер, задержитесь, пожалуйста, — окликнула мисс Гейлин, когда он, с величайшим трудом не заснув, досидел до конца занятия и уже готов был покинуть аудиторию. Уилл перестал считать свои вздохи и медленно, дождавшись последних ушедших, подошёл к профессорскому столу. Мисс Гейлин, подняв взгляд от планшета, с абсолютно нечитаемым лицом посмотрела на него. — Я навела справки и обнаружила, что вы настолько не успеваете только по моему предмету, а где-то даже бьёте рекорды. Уилл удержал очередной вздох. Сейчас ему расскажут, насколько важно знание латыни и как стыдно с его стороны пренебрегать ею. — Поэтому я не стану обвинять вас в пренебрежении латынью: думаю, вы пытались, но это просто «не ваше», так бывает, — продолжила мисс Гейлин. Уилл глядел на неё круглыми глазами. — Но так как латынь вам всё-таки освоить нужно, а моего свободного времени хватает едва ли на одну консультацию в неделю, я решила прибегнуть к неоднократно испытанному методу — кому-то он не по душе, но мне очень даже — и попросила кадета Дейту позаниматься с вами за дополнительные баллы. Что думаете об этом? — мисс Гейлин подняла бровь и с полуулыбкой на губах сразу стала выглядеть младше своих лет, почти ровесницей Уилла. — У него ведь и так максимум баллов по всем заданиям, — не удержался тот. Мисс Гейлин рассмеялась, и кудряшки затряслись вместе с её головой. — Это так, — кивнула она. — Баллы будут… формальным поощрением. А ещё ему не помешает немного общения в неформальной обстановке. Уилл кивнул. Условия были… хорошими. Может быть, Дейта даже сможет объяснить ему смысл герундия. — Я согласен, — сказал он вслух. — Вот и славно. Уилл поймал Дейту этим же днём, после истории Объединённой Федерации, которая была потоковым предметом: пара десятков групп заполняли широкую римскую аудиторию и мирно вели конспекты под размеренный голос преподавателя-вулканца. После лекции, выскочив наружу одним из первых, Уилл подкараулил Дейту у дверей и окликнул, передумав хватать за запястье. — Хей, Дейта! — Тот обернулся и сразу отошёл к Уиллу, чтобы не мешать потоку кадетов. — Ты, оказывается, решил сделать карьеру репетитора. — Если под карьерой понимать совершенствование и продвижение в какой-либо профессиональной деятельности, то нет, кроме тебя у меня нет и не предвидится других учеников. — Дейта снова вытянулся по струнке, а кадеты, проходя мимо, посматривали в их сторону, и от этого в горле пересохло. Уилл, решив смотреть только в жёлтые глаза и ни за что по сторонам, усмехнулся: — Что ж, вдруг тебе так понравится втолковывать простейшие истины глуповатым студентам… Мы в библиотеку пойдём? — Кадет Райкер, я отнюдь не считаю вас «глуповатым». То, что у вас возникли затруднения с одной из дисциплин, не нивелирует ваши успехи в других областях. — Казалось, Дейта говорил даже серьёзней, чем обычно, а щёки Уилла помимо его воли вспыхнули. Не то чтобы он жаждал получить признание от Дейты — но это оказалось неожиданно приятно. — И, отвечая на ваш вопрос, мы можем разместиться в моей комнате, если вас это устроит. — Во-первых, зови меня Уилл, — он улыбнулся одним уголком губ, — в конце концов, мы пока не на службе. А во-вторых, мы не помешаем твоему соседу? — Хорошо… Уилл, — Дейта склонил голову. — На данный момент я проживаю один и, вероятно, такое положение дел сохранится по меньшей мере до конца учебного года. — Тебе не подселили соседа? — Уилл поднял брови. Едва ли положение андроида в Академии было настолько исключительным, чтобы оставить его без соседа по комнате. — Мой первый сосед обратился к коменданту с просьбой переселить его в другую комнату, поскольку его смущало то, что я не сплю по ночам, и ряд других моих поведенческих особенностей. То же самое произошло со вторым соседом, — Дейта механически пожал плечами. — После этого руководство решило оставить меня единственным обитателем комнаты. — Готов поспорить, ты точно лучший сосед чем тот, что достался мне… — пробормотал Уилл. Покинув коридор, они спускались по широкой лестнице, ярко освещённой светом, легко проходящим через потолочные стёкла. Погода в Калифорнии не портилась даже в октябре. Дома же к двадцать пятому числу уже мог лежать далеко не первый снег. — Финни тоже то и дело не спит по ночам, а из-за него страдаю я. — Почему же не попросить о смене соседа или комнаты? — поинтересовался Дейта, склонив голову. «Больше со мной никто не разговаривает», было бы честным ответом, но Уилл уже получил свою дневную долю унижений на латыни, поэтому ответил: — Наверное, я к нему привязался. — К тому же, это было отчасти правдой. — Хм, — отозвался Дейта и больше ничего не сказал. До общежития они шли в тишине. Уиллу молчание не казалось неуютным — просто кончились темы для разговора, — а Дейте, наверное, даже сама концепция неуютного молчания была незнакома. После знакомства они пересекались ещё несколько раз: на первом собрании «Икара», где кивнули друг другу с разных рядов, и на занятиях, часть из которых теперь была общей. Уилл снова кивал через половину аудитории, ловил ответный кивок, и на этом «общение» кончалось. Он чувствовал себя чертовски странно. К Дейте… влекло, и это было не столько желание познать экзотичное существо, сколько тоска по тому, кто показался близким. Андроид, создание с абсолютно иным, чем у Уилла, сознанием и культурным багажом, оказался среди ищущих риска личностей с парашютом за плечами; он поступил на командное направление, не ограничившись одной наукой; в конце концов, хоть некоторые и могли счесть Райкера глуповатым, из прочих естественных наук его больше остальных занимала экзобиология. Его точки соприкосновения с Дейтой казались только намеченным созвездием, самые яркие звёзды которого ещё не взошли на небосклоне. И всё же… Уилл был всего лишь человеком. Внутренний голос нашёптывал ему, что все вокруг сочтут его очередным падким на экзотику кадетом. И ладно прочие — что если так посчитает и Дейта? К тому же, Уилл не мог этого отрицать, его влекла и яркая несхожесть. И в обычных условиях стыдиться было бы нечего, но в сложившейся ситуации… Он понимал, как это глупо, но в бесконечных сомнениях так и не заговорил с новым знакомым, пока Вселенная, устав следить за мучениями кадета Райкера, не столкнула их вновь. В стандартной комнате, где проживал Дейта, было… пустовато. Обе кровати были заправлены, на однотонных бежевого цвета стенах не было ни флагов, ни плакатов, пустовали прикроватные столики; и потому на общем фоне так выделялись, во-первых, самый обычный фикус на подоконнике, а во-вторых, положенная рядом с компьютером бумажная книга на рабочем столе. Уилл склонился над столом и прочитал название: «Удивительный волшебник страны Оз». Моргнул, прочитал снова. Книжка не превратилась в учебник по теории вероятностей или сборник пьес Шекспира. Понадеявшись, что вопрос прозвучит менее неприлично, чем «для чего тебе учиться вместе со всеми?», Уилл выпалил: — Тебе… интересны книги для детей? — и сразу почувствовал себя глупо. Дейта, замерший у кровати, мотнул головой, пожалуй, слишком резко. — Не совсем так. Я решил, что сказки разных народов и культур помогут мне лучше понять людей. В том числе, авторские сказки. — И как впечатления? — поинтересовался Уилл, подперев стол. — И почему ты принёс именно эту книгу? Извини, если докучаю, — добавил он, неловко улыбнувшись. — Ты не докучаешь: я не чувствую ни эту, ни любые другие эмоции, — размеренно проговорил Дейта, и Уилл удержал себя от недоверчивого поднятия брови. Любопытство, конечно, не было эмоцией, но и порождением чистого разума тоже. — Мне понадобились многочисленные комментарии фольклористов, чтобы понять смысл большинства народных сказок, и всё равно у меня остались вопросы. — Уилл усмехнулся. — Что касается этой книги, я приобрёл её после того, как на протяжении десяти целых ста трёх тысячных часа размышлял о частичном сходстве хода моей жизни с сюжетной линией одного из героев. — Да, и кого же? — спросил Райкер, уже догадываясь, каким будет ответ. — Железного дровосека. Я, в отличие от него, сделан не из жести и не мотивирован желанием по-настоящему полюбить земную женщину, но больше всего на свете я бы хотел, если выразиться словами сказки, «получить сердце», стать человеком, — Дейта, не отводя глаз, смотрел так, будто уже приступил к объяснению латыни, а не делился откровением. — Слушай, — подбирая слова, начал Уилл, — порой я могу чувствовать себя Страшилой без мозгов, но ведь и в отношении меня, и в отношении тебя эта аналогия абсолютно неверна, и… — Я не могу с тобой согласиться, — неожиданно прервал его Дейта. Жёлтые глаза смотрели, не моргая. — Давай приступим к занятию. Как я понял, стоит начать с глагольных форм прошедшего времени… Уилл вздохнул.***
Когда в очередной раз поздним вечером он вернулся от Дейты — после занятия по латыни Уилл пытался объяснить недоумевающему андроиду, как он понимает «Шоу Рокки Хоррора», — Финни, вальяжно развалившийся на своей кровати, вдруг приподнялся на локте и странным взглядом посмотрел на него. — Опять ходил к своему Дейте? — Голос соседа был ленивым, но каким-то злым. — Ну ходил, — ответил Уилл, проглотив «своего» — собачиться не хотелось. Стянул форменную водолазку, оставшись в чёрной футболке, и сел на кровать, та легко спружинила. — Ты что, не смог найти нормальных друзей и подружился с андроидом? — на приторно-сахарном лице Финни почти расплылась улыбка. Уилл замер с наполовину снятой штаниной. В горле першило — Финни говорил тем голосом из сознания Райкера, что боялся остаться изгоем на общем празднике жизни, — и он сжал зубы, чтобы не врезать по довольному лицу соседа сию же секунду. — В отличие от некоторых, я выбираю друзей, а не вожусь со всеми подряд, лишь бы взяли к себе, — Уилл пожал плечами, скрывая дрожь, и откинулся на стену. Финни несколько секунд сверлил его взглядом, а потом резко встал, вышел из комнаты, хлопнув дверью, и той ночью больше не вернулся. Вернулся он в 1105, и в этот раз Уилл вальяжно развалился на кровати с паддом — в четверг занятия начинались после обеда, и Райкер неспешно читал последний роман Рене Шелли. Влетев в комнату, Финни бросил поясную сумку на покрывало и сам остановился посередине, между кроватями. — Комендант сказал, что единственный, у кого в комнате есть свободное место и к кому можно переехать — это андроид! — Да, я знаю, — с невозмутимым видом ответил Уилл, сдерживая смех. — Так почему сам к нему не переедешь?! — воскликнул Финни, широко раскрыв глаза. Сдерживать смех стало ещё труднее. — Не хочу, — пожав плечами, Уилл снова опустил глаза на падд. Сосед яростно молчал. Смилостивившись, он пояснил: — Я по опыту знаю, что соседство и вынужденный совместный быт не способствуют дружбе. Поэтому меня устраивает всё как есть. И вид на залив из окна. Финни выдохся, как сдувшийся шарик, и со стоном рухнул на кровать. — Ты дурак, Райкер, — вздохнул он, но уже не зло. — Ага, — всё-таки усмехнулся Уилл. — Кстати, заходил твой Милош, — он специально голосом выделил «твой», — просил передать, что после тактики ждёт тебя за пятым корпусом. — Спасибо, — буркнул Финни. Извиняться за вчерашнее не стал, но этим вечером хотя бы вернулся раньше полуночи.***
К декабрю похолодало даже в Сан-Франциско — Уилл не считал это холодами, но многие кадеты поверх формы утеплились форменными же куртками. Сам Уилл наконец выгулял при походе в город новый васильково-синий свитер, который очень шёл к его глазам, по мнению Тары с инженерного, с которой он и прогулялся по магазинам в центре. Наверное, Уилл начинал скучать по настоящим холодам, по морозным утрам, наледи, снегу, медленно падающему хлопьями, даже по анкориджским метелям. Но он не собирался возвращаться в пустой дом на каникулы — поэтому надеялся, что снег в городе, приютившем Академию и её студентов, выпадет хотя бы к Рождеству. Впереди маячила зачётная неделя, но в пятницу Уилл, оторвавшись от конспектов, самовольно устроил передышку и отправился в соседнее общежитие. — Входите, — донеслось из-за двери в ответ на звонок, и Уилл вошёл с радостным возгласом: — С наступающим Рождеством! Он больше не учил латынь с Дейтой: дополнительные занятия дали свои плоды, теперь Райкер понимал, в чём именно и каким образом Цицерон обвинял Катилину, и больше не волновался за предстоящий экзамен. Однако он продолжал заглядывать к Дейте в его 328 комнату, и каждый раз они неизменно находили, о чём поговорить. — Уилл, тебе должно быть известно, что я не исповедую христианство, — Дейта поднял взгляд от падда, продолжая что-то на нём печатать. — К тому же до Рождества ещё восемь дней. — Дейта, — проникновенно начал он, примостившись на заправленной кровати, — Рождество — не сугубо христианский, а вообще человеческий праздник, старая добрая традиция. — Уилл уже успел понять, каким образом можно увлечь андроида своими идеями. — Да, есть народы, которые не отмечают его, но не суть… Дейта кивнул, и в жёлтых глазах промелькнуло что-то вроде интереса. — А суть в том, — продолжил он, — что у меня для тебя подарок, который мне не терпится подарить. — Из поясной сумки Уилл аккуратно достал стеклянную ёлочную игрушку: мультяшного льва с густой гривой и умными глазами. — Увидел его и вспомнил тебя с твоей любимой сказкой. — …Спасибо, — наконец отозвался Дейта и так же осторожно принял льва из рук Уилла. — Кажется, теперь мне придётся поставить рождественскую ель. — В этом и состоял мой коварный план, — рассмеялся Уилл. Игрушечный лев оказался на столе рядом с бумажной книгой. — Земные традиции такие нерациональные и такие притягательные, — задумчиво сказал Дейта, указательным пальцем поглаживая спинку льва. Он уже не глядел в лежащий на коленях падд, и экран его медленно погас. — Ты и сам нерационален, Дейта, — усмехнулся Уилл и откинулся назад, закинув ногу на ногу. Затылком он стукнулся о стену, но не подал вида. — Что ты имеешь в виду? — Андроид поднял брови. — Некоторые твои домыслы. Ты всё ещё веришь в аналогию с Железным дровосеком? — Я не верю в неё, — голос Дейты был твёрдым. — Я лишь отмечаю некоторые объективные параллели. — Объективные, ну-ну… — еле слышно буркнул Уилл, и андроид с идеальным слухом это проигнорировал. — И если бы я верил, скажем, в рождественское чудо, я бы попросил другой подарок, который, вероятно, никто не может мне дать, — Дейта покачал головой и снова поднял взгляд на Уилла. — Я надеюсь, ты не решишь, что я не ценю твой подарок и внимание, потому что я ценю. Уилл криво улыбнулся. — Сердце? — спросил он, игнорируя последнюю фразу. — Сердце, — кивнул Дейта. — Ты не понял концовку книги, — тяжело вздохнул Уилл. — Оз ничего не даёт ни Страшиле, ни Льву, ни Дровосеку. Оз обманщик: подарив им, как бы это лучше сказать… символические объекты, он заставляет их поверить в то, что теперь они обрели желаемое — а оно было у них всегда. Дейта неопределенно молчал, и тогда Уилл поднялся с кровати, улыбнувшись как можно более обезоруживающе: — Иди сюда. Тот встал со стула и недоверчиво приблизился. — Дейта, — Уилл снова улыбнулся тому, как настороженно приподнялись брови на бледном лице, которое на самом деле редко бывало бесстрастным. Поддавшись порыву, он снял с чужой форменки коммуникатор в виде дельты и, перевернув вверх тормашками, прикрепил обратно: теперь он походил на сердечко с детских рисунков. — У тебя уже есть сердце.