Insatiable

Феликс снимал квартиру в этом комплексе уже третий месяц. Он не дотягивал до элитного по многим параметрам, но устраивал его и по ценовой категории и по месторасположению. Соседи сверху были довольно тихими, хотя он и узнавал иногда из группового чата дома, что те слишком громко слушают музыку по ночам. Но Феликса это все обходило стороной, потому что домой он обычно возвращался под утро, когда большинство жильцов уже были на работе. Голова плыла, будто он был под кайфом, но он прекрасно понимал, что это лишь от недосыпа. Суточные смены в приемном отделении убивали его и так порушенный режим дня. За окном такси, которое в девять утра стоило непозволительно дорого, уже вовсю светило солнце, ощутимо ударяя по глазам так, что те начинали слезиться. Феликс устало прижал пальцы к векам и с силой надавил, собирая подушечками влагу, выступившую из уголков. Водитель был на удачу молчалив, и даже радио в салоне играло ненавязчиво тихо. Когда машина остановилась рядом с супермаркетом в шаговой доступности от дома, Феликс выдал дежурную улыбку и благодарность за безопасную поездку и толкнул дверь. В такую погоду было слишком рано надевать пальто, но утром прошлого дня он схватил первое, что попалось под руку, потому что отчаянно опаздывал. Сейчас под его недовольное шипение мартовский ветер задувал под лацканы и порывался лизнуть шею. Волосы упали на лицо, загораживая обзор и напоминая о том, что стоило поскорее добраться до душа. В магазине было пусто. Утро понедельника было выходным, скорее всего, только для него в ближайших домах. Тележка беззвучно помогала ему собирать базовый набор на день, и он пообещал себе, что обязательно вернется сюда вечером, чтобы купить что-то посолиднее рамена или огромной упаковки кимчи. Кассир заторможено моргала, пробивая его корзину, и с каким-то сожалением укладывала в бумажный пакет продукты. – Упаковки поменьше завезут только завтра, – пробормотала она, наблюдая за его усталым вздохом над пакетом с кимчи. – Ничего, уверен, не пропадет, – улыбнулся Феликс, прекрасно осознавая, что с его режимом все то, что имеет слишком ограниченный срок годности, полетит в мусорку. Увесистый пакет оттягивал ему руки, поэтому он наплевал на ненадежные ручки и поднял его до уровня глаз, подхватив под дно. Легче не стало, но хотя бы спасало от неизбежной участи собирать все с асфальта. Ключей ожидаемо в легкой доступности не оказалось, и он с сожалением перестал обшаривать в пятый раз карманы пальто в надежде, что те появятся там по волшебству. Подъезд казался неприступной крепостью, а лужи под ботинками – лавой. Он не мог опустить на него пакет, потому что тот промок бы за секунду. Рюкзак оттягивал ему плечи и вгонял в еще более унылое состояние. Дверь осторожно открылась, слегка задевая его, и Феликс облегченно выдохнул, когда из проема показалось незнакомое лицо, избавляя его от страданий. – Я не сбил Вас? – мелодичный голос заставил Феликса пару раз бестолково моргнуть. Красиво. Звучит очень красиво и так приятно слуху. Ему срочно нужно в кровать. – Думаю, Вы спасли меня, – улыбнулся он впервые за это утро, беззастенчиво пялясь на соседа. Феликсу пришло в голову, что он едва ли не впервые видит кого-то из своего дома так близко. А уж общается точно в первый раз. Если бы он знал, что рядом проживают такие красавчики, давно бы стал более активным в знакомствах. – Наверное, тяжело, – продолжил незнакомец, кивая на пакет в его руках. Феликс неловко перехватил его одной рукой, другой удерживая железную дверь. Торчащий уголок упаковки из-под чипсов мешал ему как следует рассмотреть соседа, до трясучки раздражая. – Все в порядке, правда, до квартиры осталось только испытание лифтом. Мужчина закусил губу, бросая быстрый взгляд на наручные часы, и одернул пальто. Он решительно приблизился к Феликсу и, к его удивлению, забрал из рук продукты. – Ох, это лишнее, – растеряно возразил тот, но не стал предпринимать попыток снова завладеть своим. – И все-таки, довольно увесисто, – фыркнул мужчина и подмигнул ему. – Доверьте мне их, а я взамен скажу свое имя. Феликс снова завис, не зная, чего желает сейчас больше, – добраться до дома или провести все утро с приятным соседом. О, Боже, Чан сойдет с ума, когда узнает, что его социальная жизнь совершила такой мощный рывок. Ли тряхнул головой, зачесывая волосы назад, и пошире открыл дверь, чтобы они оба смогли зайти. – Меня зовут Ким Сынмин, я с седьмого этажа, – видимо, приняв его жест за согласие, бросил мужчина. – Я тоже, – удивленно ответил Феликс и закусил губу на изучающий взгляд. – Ли Феликс. Бровь Сынмина красиво изогнулась, а глаза приоткрылись шире, впрочем не делая его лицо менее привлекательным. – Очень приятно познакомиться. Странно, что мы раньше не встречались, Вы недавно переехали? Кнопка лифта немного заедала, и пока Феликс с силой на нее надавливал, затем поддевая ногтем, чтобы вернуть ее в первоначальное положение, Сынмин продолжал внимательно его рассматривать. Под его взглядом лицо начинало слегка печь, и он неловко сцепил руки в замок. – Ох, вообще-то уже три месяца, – ответил Феликс. – Скорее всего, наши графики просто не совпадают. Сынмин отвлекся на раскрывшиеся двери лифта и первым вошел внутрь. Феликс быстро прошмыгнул за ним и встал как можно дальше, испытывая непонятное ощущение легкой тревоги. И хотя сосед казался довольно дружелюбным и даже помог ему, пока сам очевидно должен был уже быть на полпути к работе, чуйке Ли старался доверять. Да и мама часто говорила быть осторожным с красивыми людьми. Звонок отчаянно громко оповестил их о прибытии на седьмой этаж, и Феликс выбежал из лифта, не оборачиваясь. В тесной кабинке воздух сразу наполнился приятным ароматом парфюма Сынмина, и в голове возникли мысли о том, что сам он навряд ли пахнет чем-то приятнее легкого душка от рвоты одного из пациентов. Дверь Феликса находилась в конце коридора, в небольшом закутке, что создавало ощущение защищенности. Они дошли до его квартиры, и Ким кивнул на цифровой замок, тактично отводя взгляд. Пальцы неуклюже ввели код, и после звукового сигнала он дернул ручку и развернулся к соседу. – Я Вас сильно задержал, – и как только увидел раскрывшийся в отрицании рот, продолжил. – Может, если бы Вы сказали номер Вашей квартиры, я мог чем-нибудь отблагодарить? Я люблю печь, и если Вы не против... – Феликс-щи, – прервал его Сынмин. – Это лишнее. Но если что-нибудь потребуется, то моя квартира напротив. Он указал пальцем себе за спину. – Меня может не быть дома, но в таком случае мой партнер не откажет в помощи. Феликс почувствовал, как уголки его губ ползут вниз, и постарался вернуть их в прежнее положение. Господи, как же неловко! А он-то уже губу раскатал. – Да, конечно, спасибо Вам еще раз, – он практически вырвал пакет из чужих рук, вздрагивая от мимолетного контакта кожи к коже. Он почти успел влететь в квартиру, когда Сынмин окликнул его. – У Вас тут, – улыбнулся тот и поднял руку к его лицу. Его длинные пальцы невесомо скользнули по щеке один раз, другой. Все мысли Феликса сразу же разбежались с криком, а губы неподконтрольно раскрылись, ловя заканчивающийся кислород. Лицо Сынмина приблизилось к его, а брови сосредоточено сошлись на переносице. – Ресничка, – продолжил Ким, наконец, встречаясь с Феликсом взглядом. – Загадайте желание. И отстранился, будто возвращая все вокруг к привычному ритму, а сердце Ли – к тахикардии. – Надеюсь, у Вас будет приятный день сегодня, – выдавил из себя Феликс. – Пустая трата ресницы, – подмигнул ему Сынмин. – Спокойного сна. – До свидания. Ким одарил его напоследок изучающим взглядом и с легким кивком направился обратно к лифту. Феликс зачем-то дождался, пока тот войдет в кабину и поедет вниз, и только потом зашел в прихожую. Пакет с шуршанием приземлился на пол вместе с ним и принял на себя всю ту маленькую истерику, которую устроил Ли. Голова все еще плыла, а желудок жалобно скулил, но Феликс принял решение в пользу душа. Пока вода стекала вместе с пеной по его волосам, он прокручивал в голове произошедшее тысячу раз. Казалось бы, пустяк. Да и разговора как такового особо не было, но почему-то потрясение от него никак не отпускало. Такие мужчины свободными не бывают, напомнил себе Феликс. Только если не работают сутками, как он сам. Мысли начали путаться, и он вышел из ванной. Прямо из кастрюли съел недоваренный рамен, который не хватило терпения довести до ума, и повалился на заранее расправленную кровать со сдавленным стоном. Сознание отключилось сразу же, как он коснулся головой подушки. /// Порой Феликсу казалось, что жизнь его за что-то наказывает. Он часто проливал кофе на хирургический костюм; терял шапочки, на которые тратил львиную долю зарплаты; его солнцезащитные очки с завидной регулярностью оставались в салонах такси, пока он уставший ехал домой после смен. И вот сейчас, в один из немногих своих выходных, он вынужден был сидеть на подоконнике в подъезде на своем этаже, пока в квартире морили тараканов. Март уже вступил в свои права, но слякоть продолжала создавать непрезентабельный вид улицам. Солнце все еще скорее отдавало серым и совершенно не грело. Феликс уставился в экран телефона, открывая очередной уровень игры три-в-ряд, чтобы убить время. На часах было около шести вечера, и он краем сознания понимал, что именно сегодня высока вероятность столкнуться с еще одним каким-нибудь соседом. Будь его воля, он бы на это время свалил куда-нибудь в кафе или на сеанс в кинотеатр, но расписываться за работу нужно было именно ему, а ждать сотрудник явно не станет. Поэтому Феликс уныло проводил свой вечер, надеясь, что никто не наткнется на него и не станет заводить разговор. Когда лифт подал привычный звуковой сигнал, он натянул капюшон своей толстовки пониже, будто надеясь, что так его не заметят. Звук тихих сначала шагов усиливался, и Феликс понял, что сосед направляется прямо к нему. Молясь, чтобы это оказался не Сынмин, он все же решил проявить вежливость и поднять голову, чтобы поприветствовать незнакомца. Первое, что он заметил, – массивная фигура. Широкие плечи и разрывающие даже оверсайз куртку руки. Лицо скрывал низко натянутый козырек кепки, но даже так Феликс его узнал. – Хен? – тихо позвал он. Мужчина остановился в паре метров от него и удивленно поднял глаза, сталкиваясь взглядами с Феликсом. – Ёнбок? – также неслышно отозвался тот. В груди сразу же заныло от знакомого проникновенного голоса. В голове вспыхнули миллион воспоминаний, а сердце сжалось от боли. Это был Чанбин, которого Феликс не видел уже восемь лет. – Привет. Он сглотнул ставшую вмиг вязкой слюну и спустил ноги в кроксах с подоконника. Феликс не знал, что делать дальше, что сказать и как, честно говоря, реагировать. Чанбин все еще стоял на месте и будто не мог поверить в реальность всего происходящего. Но в итоге он лишь снял кепку и мотнул головой, разбрасывая примятые пряди волос. – Здравствуй. Я думал, ты говорил, что никогда не переедешь в Сеул, – наконец, подал голос Со. Он в три шага преодолел расстояние между ними и присел на другом конце подоконника. Так было одновременно и проще и сложнее, ведь Феликс теперь не мог видеть его лица, хотя хотелось впитать в себя каждую стертую в памяти черту, рассмотреть поближе забытое и уже изменившееся. – Из-за работы пришлось, – он стряхнул с ног обувь и босиком забрался снова на холодный пластик. Грели только яркие зеленые носки, и он успел заметить, как Чанбин неодобрительно нахмурился на его беспечность. Но Феликсу казалось, что если он сейчас не обнимет свои ноги руками, то мир просто сойдет с ума. Подбородок приземлился колени, когда он сделал то, в чем нуждался, а лицо оказалось повернуто к знакомому с детства профилю. – Так ты, – начал Чанбин. – Закончил университет, да? Куда устроился? – Да, – кивнул Феликс. – Неподалеку работаю в приемном отделении. Их разговор казался излишне поверхностным, пустым и будто ни о чем. Это разбивало ему сердце, но ничего поделать с той пропастью, что пролегла между ними за все это время порознь, он не мог. – Странно, что я ни разу тебя не видел там, – вздохнул Чанбин. – Странно, что мы соседи, – в тон ему ответил Феликс. Тишина давила. Невысказанные слова жгли корень языка, все порываясь выскользнуть наружу. Ком подступал к горлу, хотя ему давно казалось, что все уже проработано тысячу раз. Что никаких обид не осталось, что они, будучи тогда еще незрелыми, все равно сумели проговорить вслух их проблемы и расстаться хорошими знакомыми. Феликс стянул с себя капюшон и завертел в пальцах телефон с потухшим экраном, чтобы хоть чем-то занять руки. Сдавленный вздох вынудил его в удивлении поднять голову. Чанбин смотрел на него широко раскрытыми глазами, но как только поймал ответный взгляд, сразу же попытался скрыть реакцию, облизнув губы. – Твои волосы, – пояснил он, рукой обрисовав контур его головы. Феликс запустил пальцы в растрепанные пряди, нервничая. – Давно уже крашусь, – пожал он плечами. Чанбин продолжал молча его разглядывать, и только когда Ли пихнул его кулаком в плечо, растерянно моргнул. Он расстегнул молнию на куртке и откинулся спиной на окно. – Слишком непривычно, – в итоге заключил он. Феликс прикусил губу, стараясь игнорировать каждую мелькнувшую мысль о том, что его цвет волос не нравится Чанбину. Будто это было правдой. Будто это, по большому счету, имело значение и должно было его расстраивать. – Спонтанно получилось, а потом решил не менять, – пробормотал он, словно в оправдание, и сразу же пожалел о своей слабости. – Тебе идет, Ёнбок. Очень, – ответил Со. Сердце предательски задрожало, возвращая его в те времена, когда каждый комплимент от Чанбина ощущался невыразимо важным и заставлял улыбку не сходить с лица целый день. Тот так часто одаривал его приятными словами восхищения, что у Феликса не было ни шанса не влюбиться в такую искренность. Господи, он так сильно его любил. – Спасибо, хен, – приподнял уголки губ Ли. В тишине оказалось странно комфортно сидеть. Феликс подозревал, что Чанбин только вернулся с работы и с удовольствием бы оказался перед телевизором с тарелкой лапши или жареной курочки. Но тот почему-то продолжал составлять ему компанию в подъезде. – Так, что ты здесь делаешь? – Плановая дезинсекция. В смежной квартире обнаружили всякую мелкую живность, и мой арендодатель решил, что стоит потравить и в моей, чтобы те не перебежали, – пожал плечами он. – И сколько тебе нельзя будет заходить внутрь? – поинтересовался Чанбин. – Думаю, часа три. Я планировал сходить куда-нибудь поесть, может, – беспокойные пальцы пару раз разблокировали и снова вернули в спящий режим телефон. Было бы неловко, если бы его пригласили в гости? А если предложат, как ему реагировать? Это же будет так странно и возможно даже неуместно. Феликсу нужно меньше думать о возможных сценариях. Дверь в квартиру открылась, выпуская сотрудника в подъезд. Чанбин только открыл рот, чтобы что-то сказать, но оказался прерван спрыгнувшим с подоконника Ли. Кроксы скрипнули под ногами с характерным звуком, и тот поспешил засунуть телефон в джинсы. Мужчина с хмурым выражением лица копался в карманах рабочего комбинезона, в итоге доставая заляпанную чем-то ручку. Он молча протянул ему планшетку с договором об оплате. Феликс не стал вчитываться, испытывая жгучую потребность расправиться со всем поскорее. Было стойкое ощущение, что если он не уложится в пять минут, то Чанбин может незаметно уйти, не попрощавшись. Но когда сотрудник отрывисто кивнул ему и, подхватив баллон с токсичной жидкостью, зашаркал в направлении лифта, Феликс мгновенно обернулся и увидел Со на том же месте. Тот быстро набирал кому-то сообщение и лишь слегка свел брови на переносице, будто спорил о чем-то. – Хен, – тихо позвал его Ли. Чанбин оторвался от телефона и вопросительно посмотрел на него, а затем оглянулся по сторонам в поисках уже ушедшего мужчины. – Не особо вежливо было уйти, даже не объяснив еще раз правила безопасности, – заворчал тот. Он сполз на плитку, шурша тканью куртки, и подошел к Феликсу. Пальцы неподконтрольно взлетели к уху, и Ли мгновенно узнал старую привычку, которой тот пользовался, когда волновался. – Тебе не стоит приглашать меня только из жалости, – первым начал Феликс. – Я до этого был готов провести вечер в одиночестве, все нормально. Чанбин легко махнул рукой, прерывая его. – Глупость какая, Ёнбок. Я сразу, как увидел тебя, решил, что будет дикостью не угостить хотя бы чаем. Я бы хотел поговорить и узнать, как ты, – приподнял тот уголок губ. Дыхание сбилось от искренности, и пальцы на ногах поджались от удовольствия от таких слов. Врать ему Со не умел, а даже если бы попробовал, не смог бы. И сейчас он говорил от всего сердца, подразумевая именно то, что вложил в слова. – Я бы тоже этого хотел, – медленно моргнул в ответ Феликс. Он постарался отогнать каждую мелькающую в голове мушку, нашептывающую ему о том, что это отличный шанс вернуть все. Что можно было бы попробовать, потому что они все еще не чужие друг другу люди и их расставание никогда не было следствием чего-то непоправимого. Они были подростками, вынужденными выбирать между семьей и учебой и отношениями. И то, что Феликс не смог поехать за мечтой Чанбина в Сеул, бросив на произвол судьбы свое собственное будущее, было верным решением. У них был серьезный и долгий разговор, в ходе которого оба пришли к выводу, что не готовы жертвовать своими мечтами и профессиями, которые их привлекают, ради влюбленности. Они расстались хорошими знакомыми, без обид и претензий. И если сейчас жизнь сводит их в городе, в котором сам Феликс никогда не должен был оказаться, в одном доме и даже на одном и том же этаже, то почему им нужно сопротивляться? – Я заказал доставку. Надеюсь, ты не будешь против пиццы и курочки. – Ты же знаешь, что не буду, – ответил Феликс с легким сердцем. Он сделал шаг за уже отошедшим Чанбином и так сильно погрузился в себя, что только оказавшись напротив чужой двери, понял, чья она по совместительству. Душа провалилась в пятки, а неприятные мурашки пробежались по позвоночнику. – Ты живешь один, хен? – еле выдавил из себя Ли. Напряженная спина считывалась даже через толстую ткань куртки. Руки замерли над цифровым замком, но Со быстро пришел в себя, вращая кистью и набирая код. – Нет, – слишком громко прозвучал ответ. – С моим партнером, Сынмином. Оказывается, даже спустя восемь лет можно испытать боль, когда узнаешь об отношениях своего бывшего. В свое время Феликс активно делал вид, что они незнакомы. В интернете, разумеется, потому что иначе он бы точно свихнулся отслеживать чужую личную жизнь через инстаграм или твиттер. За него это отлично делали их общие друзья, оповещая только о каких-то действительно важных событиях. Но со временем и эти односторонние взаимодействия сошли на нет, когда все поняли, что лучше не бередить старые раны. Поэтому сейчас вопросы, крутящиеся в голове Феликса, никто не мог удовлетворить. Сколько они встречаются? Как и где они познакомились? У них все серьезно? На вопрос какое, черт возьми, ему дело не смог бы ответить ни один его друг. – Сынмин-щи показался приятным человеком, – с трудом выдавил он из себя. Самое ужасное, что это было правдой. Партнер Чанбина был настолько вежливым и внимательным, что решил потратить время на него, когда мог бы просто придержать ему дверь в подъезд и уже исполнить свою гражданскую роль. Но он не прошел мимо, даже скрасил его отвратительное утро-после-работы. И, да. Сынмин был красивым. Он наверняка органично смотрится с Чанбином. Господи, заткнись. – Он сказал то же самое о тебе, – поворачивая ручку, отозвался Со. – Так ты знал, что я живу напротив? – Сынмин лишь сказал, что у нас милый сосед. Он не назвал имени, поэтому я был довольно удивлен, когда нашел тебя на подоконнике. – То есть я не милый? – с налетом обиды спросил Феликс, уже зная, что начинает флиртовать, когда это совершенно неуместно. Как же глупо, что он не может остановить себя. Но даже полчаса с Чанбином вернули ему ощущение комфорта, которое постоянно сопровождало их отношения. И легкая издевка вылетела изо рта рефлекторно. – С этими-то волосами... От еле слышимого голоса Со волоски на руках встали дыбом. Но они оба успешно сделали вид, что этих слов не было. Они вошли в прихожую, которая зеркально отражала такую же в квартире Феликса. Приятно пахло дорогим парфюмом, в котором он сразу же угадал Сынмина. Чанбин чаще предпочитал более резкие ароматы, и когда тот прошел мимо, он понял, что был прав. Феликс скинул кроксы и потянул вверх толстовку, понимая, что вспотеет в ней. Даже в прихожей было довольно тепло, что создавало яркий контраст с температурой в подъезде. От мысли о том, чтобы оказаться в закрытом пространстве с Чанбином, стало еще более душно. – Еда будет минут через пятнадцать, – бросил через плечо Со. – Чай, пиво, что-нибудь другое? – Думаю, кола подойдет, если она у тебя есть, – ответил Феликс, наблюдая, как Чанбин направляется в сторону кухни. – Я могу помыть руки? – Да, ванная справа от тебя. Полотенце можешь взять любое, – приглушенно крикнул ему Со. Было слегка странно оставаться одному, но он пару раз форсированно выдохнул и решительно щелкнул выключателем. Из-за шума воды он пропустил момент, когда приехала доставка, поэтому когда дошел до гостиной, Чанбин уже раскладывал курочку и пиццу. Квартира была двухкомнатной, в отличии от скромной однушки Феликса, и он был рад этому, потому что от идеи оказаться в чужой спальне неприятно закололо кожу. Он присел напротив Чанбина, боком к телевизору, висящему на стене. Тот подвинул ему стакан с колой. Конденсат сразу приятно охладил ладони. Они в тишине взяли по куску пиццы, и только тогда Феликс решил предложить: «Discovery?». Чанбин громко усмехнулся и подавился глотком пива. – А вкусы не меняются, – сказал он прямо. Ли проигнорировал реплику и, найдя в себе смелость, потянулся к пульту, переключая каналы, пока не добрался до нужного. Крутили что-то про выживание в диких условиях, и он так глубоко погрузился в происходящее, что когда на телефоне заиграл будильник, ощутимо вздрогнул. Их разговор, который лениво тек во время рекламы и прерывался с началом передачи, успокаивал Феликса и дарил ему невыразимо приятное ощущение дома. Чанбин успел за это время сползти с дивана и привалиться к нему же на полу. Он все еще был в уличной одежде, но его это, казалось, не заботило. – Ты что, правда завел таймер, чтобы убежать, как только пройдет три часа? – лениво спросил он. Феликс потянулся и откинул голову на спинку. Он пару секунд помолчал, раздумывая над ответом, и в итоге встал, подхватывая толстовку. – Не думал, что будет достаточно удобно задерживать тебя и отвлекать от отдыха. – Говори человеческим языком, пожалуйста, – поморщился Чанбин. – Отвлекать? Не удобно? Брось, Ёнбок. – Прошло очень много времени, хен, – возразил Ли. – Ты всегда был и останешься для меня родным человеком, неважно сколько прошло лет, – посмотрел на него Чанбин. Сердце жалобно затрепетало в груди, бессмысленно продолжая надеяться на что-то. Феликс провел рукой по непривычно широкому развороту плеч, пока проходил мимо в прихожую. Ощущалось совершенно по-иному. Он не привык к тому, что Чанбина так... много. – Спасибо за то, что приютил, – не отрывая взгляда от стены, поблагодарил он. Чанбин стоял в проеме, скрестив руки на груди, и даже боковым зрением его фигура казалась максимально устрашающей. – Был рад повидаться, Ёнбок. Если будет время, заходи. Вот и все. Ни единого намека на обмен контактами. Простая вежливость к человеку из прошлого, с которым слишком много потертых воспоминаний. Феликс решил остановиться на том, что его так сильно это трогает только потому, что он сам один. В то время как у Чанбина очевидно крепкие отношения. Конечно, ему сложнее принять действительность, ведь он не может сказать, что его сердце занято. На языке крутилось что-то навроде «Сынмин-щи хорошая партия», но это даже в перспективе казалось излишне пафосным и ненужным. Раз Со в отношениях с ним, то по умолчанию его партнер не может оказаться плохим. Чуйка у него на людей потрясающая. Квартира встретила его ожидаемым холодом. Окна были нараспашку, а въедливый запах забивал нос. Феликс вспомнил, как приятно пах чужой парфюм, и с нахмурившемся лицом принялся закрывать все. Было неприятно осознавать, что пол он не сможет помыть сразу, а уж кухонный гарнитур до блеска выдраить не будет возможности еще неделю. Постельное белье отдавало его любимым кондиционером. Когда он завернулся в одеяло, словно в кокон, запах успокоил его перегруженные рецепторы и помог быстро заснуть. Завтрашняя суточная смена противным комаром жужжала над ухом. /// Очередная пара перчаток полетела в пакет для медицинских отходов, и Феликс подхватил две запечатанные спиртовые салфетки с лотка. Пациентка тихо постанывала от непрекращающейся боли в животе, и он сделал отметку в только что распечатанной истории болезни. Санитар подъехал с сидячей каталкой, помогая ей перебраться на нее и увозя на рентген. Шел семнадцатый час в приемном отделении, а скорые не прекращали доставлять пациентов. От экранного свечения компьютера уже рябило в глазах, но он вернулся за него, чтобы закончить запись первичного осмотра. Кажется, принтер работал на последнем издыхании, а бумага заканчивалась с поразительной скоростью. – Феликс, – прозвучал голос у него над ухом, и он подпрыгнул от испуга. Чан стоял сбоку, прислонившись к регистрационной стойке с двумя стаканчиками дешевого кофе из автомата. Феликс потянулся за одним из них и практически вырвал из чужих рук. – У меня едет крыша, а тебе смешно, – недовольно пробурчал он, откидываясь на спинку жесткого кресла на колесиках. Спина нещадно болела, и не мешало бы встать и размяться. В более спокойные дни он даже находил время сходить в тренажерный зал больницы, который находился на цокольном этаже. Хотя бы немного потянуть мышцы и поваляться на коврике с массажным валиком. Но сегодня был аншлаг, так что он даже не помнил, когда последний раз ел. Желудок возмущенно заворчал от одной лишь мысли о еде, поэтому он побыстрее сделал глоток лишь пахнущей прекрасно жидкости. – У тебя шапочка набекрень, – кивнул на его голову Чан. – А у тебя... пациентов, видимо, мало, – еле нашелся с ответом Феликс. Травматолог фыркнул и перехватил ближайший стул, присаживаясь рядом. Он кинул взгляд на экран и, заметив время поступления, приподнял бровь. – Шесть вечера? Да ты реально зашиваешься. – Надо успеть до конца смены, иначе застряну тут до полудня, – прикрыл глаза Ли. – Я бы помог, но в острых животах не разбираюсь еще с универа. – Ты закончил его с красным дипломом, – возразил Феликс. – И с тех пор вижу только кости и суставы, – поднял палец Чан и с важным видом покачал головой. У него в руках Ли заметил привычный ежедневник, который тот постоянно таскал с собой. И сначала эта деталь никак не привлекла его внимание, поэтому он вернулся к открытому документу на компьютере. Его многозадачность на работе возрастала до максимума, так что он мог и разговаривать с коллегой, и механически печатать знакомые фразы. – Я не просто так пришел, – начал Чан. – Конечно, ты принес мне кофе. Поцелую потом, – отсалютовал ему бумажным стаканчиком Феликс. Бан поморщился и сунул ему в лицо загоревшийся экран блокировки на телефоне, демонстрируя свою довольную рожу рядом с миловидным парнем. – Я занят, Ли Феликс. – Так и не тебе поцелуй, тупица, – фыркнул тот. – Чонин получает их все за тебя. Чан драматично приложил руку к груди. – Ты мне зубы не заговаривай. Я вообще не за тем тебя искал. – Еще и я виноват? Это не я приперся в приемник в час ночи. Чан кинул в него ручку с наполовину исписанным стержнем. Феликс закатил глаза, но все же замолчал. Он с тусклым интересом наблюдал за тем, как друг торжественно открыл свой ежедневник и протянул ему визитку. – Не возьму, пока не дождусь объяснений, – категорично ответил Феликс. Чан положил бумажный прямоугольник на стол и пальцем отправил в полет до рабочего места. – Его зовут Ким Сонун, – быстро затараторил тот. – Тридцать два года, работает в юридической компании, обеспечен, умен. И одинок, разумеется. Это была не первая его попытка свести Феликса с кем-то из знакомых. В последнее время список стали пополнять и пациенты, что было не особо этично, но его это волновало мало. – Начинается, – пробормотал Ли себе под нос и вернул сто процентов своего внимания компьютеру. Чан подкатил к нему на колесиках почти в плотную и настойчиво ткнул пальцем в визитку. – Ты не можешь вечно кочевать с работы домой и ни с кем не общаться. – К сожалению, я общаюсь с тобой. – Я сделаю вид, что не услышал твоей последней фразы. Феликс фыркнул и продолжил указывать положительные симптомы в карте. – Если бы ты попробовал всего один раз, это бы не свело тебя с ума, знаешь? Ничего сверхъестественного не случится. Просто свидание, – начал уговаривать его Чан. – Будет повод надеть, наконец, твои супер-слим брюки. И тот джемпер, который подарил тебе Чонин на это Рождество. Сонун хороший мужик, он поведет тебя в действительно приятное место. Даже если ничего не получится, ты хотя бы выберешься в свет. Не ври, что не хочешь этого. Мысли сбились с курса, почему-то возвращая его к моменту знакомства с Сынмином, а потом и встрече с Чанбином. Может, Чан прав, хотя такое и случалось редко. Если все вокруг могут идти дальше, не погружаясь в работу и находя время на отношения, то возможно и ему стоит уже попробовать. Раньше ему не хватало сил буквально ни на что. Учеба, а затем и стажировка занимали все его внимание, но сейчас, когда он уже постоянный сотрудник, он может сократить количество своих смен, чтобы не работать сутки через сутки, и может, ну, попробовать. – Хен, я хотел спросить, – осторожно начал он, играясь пальцами с ручкой. – Я знаю, мы договорились не поднимать больше эту тему. Давно договорились. Но мне просто интересно, как давно ты общался с Чанбин-хеном? Он успел повернуть голову как раз тогда, когда Чан пытался скрыть с лица выражение удивления. Глаза Бана заметались по отделению, а язык быстро прошмыгнул между губами, в попытке успокоиться. – Ликси... – Я не хочу ничего детально у тебя расспрашивать и снова возвращать в те времена. Мне просто интересно. Тогда все было на самом деле сложно, хотя и звучит это слишком замыленно. Чан был их общим с Чанбином другом, и ему пришлось вывозить работу «на два фронта», когда они решили расстаться. В самом начале он был одним из немногих, кого Феликс постоянно расспрашивал о том, как поживает Со и что у него нового. Но когда его вопросы перевалили отметку слишком-личное, Чан ясно дал ему понять, что не собирается шпионить как за Чанбином, так и за ним самим. И что если кому-то из них что-либо интересно о другом, они могут сами разобраться со всем, не вмешивая в происходящее его. – Да, мы общаемся, – в итоге кивнул тот. – Ты не знаешь, Сынмин-щи... – Слишком личное! Феликс, блять, нет, – замахал на него руками Чан. – Да хватит уже орать на все отделение. Не собираюсь же я спрашивать, видел ли ты, как они спят, – ударил его по плечу Ли. – Просто, знаешь, он счастлив с ним, да? Чан пустым взглядом уставился на клавиатуру и явно боролся с самим собой, прежде чем выдавить приглушенное: «Мне так жаль, Ликси». – Было бы, о чем сожалеть, – выдохнул Ли, подхватывая визитку. – Познакомлюсь я с этим Ким Сонуном. Не дай бог он окажется таким же тупицей как и ты. Так что, да, всему виной оказался излишне инициативный Чан и сам Феликс, который отчего-то решил, что именно этот раз и этот человек окажется особенным. Он прекрасно понимал, что сидел сейчас в ресторане только из-за глупых мыслей о том, что ему резко надо начать двигаться дальше, в поисках каких-либо мало-мальских романтических отношений. Признаться честно, пациент Чана оказался интересным мужчиной. Он старался поддерживать адекватный диалог с постоянно уплывающим в свои мысли Феликсом и не пытался его в этом упрекнуть, даже когда их беседа стала больше напоминать монолог. – Как тебе салат? – осторожно поинтересовался Сонун, привлекая его внимание. Ли вздрогнул от неформального обращения, но напомнил себе, что они еще в начале вечера отошли от официоза, учитывая цель их свидания. Он, наконец, перевел взгляд с пафосного фонтана в середине ресторана на мужчину напротив и слегка приподнял уголки губ. – Совру, если скажу, что вкусно. – Потому что ты к нему и не притронулся, – без обиды в голосе указал на очевидный факт Сонун. Он не был красивым в общепринятом понимании, но определенно имел шарм нашедшего себя в жизни человека. Сонун имел четкие позиции по практически всем вопросам и довольно зрело рассуждал как о политике, так и об отношениях. Чан был прав, протягивая ему тогда визитку, это был тот мужчина, с которым следовало бы попробовать. – Прости меня. Голова забита чем-то другим, а я еще и после суток, – честно сказал Феликс. Мужчина задумчиво подхватил бокал с вином и, дождавшись пока Ли повторит его действие, тихо чокнулся с ним. Напиток приятно пах, но на его вкус был слишком кислым. Он отстранено вспомнил, что это была любимая марка Сонуна. – Это довольно забавно. Никогда так сильно не старался кому-то понравиться на первом свидании, – усмехнулся тот и откинулся на спинку стула. Негласный вопрос о том, стоит ли продолжать и дальше пытаться, ощутимо повис в воздухе. Господи, Чан его прикончит. – Кажется, уже довольно поздно, – с явным намеком ответил Феликс. Сонун печально улыбнулся, но не стал настаивать. Не стал он и упоминать о том, что они не провели за столиком и часа. Он позвал официанта и молча оплатил счет, а затем достал телефон, открывая приложение такси. – Не думаю, что будет уместно предложить довезти тебя самому, – честно отозвался он на вопросительный взгляд Феликса. – Скажешь свой адрес? – Это лишнее, – покачал головой Ли. – Тогда хотя бы до гардероба провожу, – не стал настаивать Сонун. Они расстались мирно, без лишних слов и вопросов, прекрасно понимая, что дальше ничего не сдвинется. Пока Феликс ждал свою машину, он пустым взглядом проверял уведомления на экране, смахивая их небрежным движением пальца. Ничего интересного, как и всегда. Он был лишь рад, что не поступало звонков с работы – его часто просили выйти во внеурочное время. – Добрый вечер, – раздался голос сбоку от него. Феликс в удивлении поднял голову и наткнулся взглядом на Сынмина, который держал в руках черное пальто. Он выглядел настолько впечатляюще в своем костюме с расстегнутым пиджаком и серой рубашкой, что создавал весомый контраст с Сонуном. Феликс попытался скрыть смущение за неловким покашливанием и мягко улыбнулся. – Не ожидал Вас здесь встретить. – Как и я, – прищурился Сынмин. – Что Вы здесь делаете совсем один? Неужели не нашлось компании? – Я уже ухожу. Моя компания уехала, а я просто жду такси, – пожал плечами Феликс. Сынмин кинул быстрый взгляд на свои наручные часы и покрутил головой, подзывая администратора. – Как Вы смотрите на то, чтобы поужинать вместе? У меня должна была состояться деловая встреча здесь, но в последний момент все сорвалось, – мягко начал тот. – Я тоже уже собирался домой, но глупо было бы потерять столик в этом месте. Феликс взглянул на экран телефона и увидел, что его машина в десяти минутах пути от ресторана. Номерок от гардероба все еще был в его руках, а в мыслях громко кричал Чан, чтобы он не смел даже думать об этом. Он провел пальцами по волосам, зачесывая их назад и открывая лоб в задумчивости. Перспектива перебить неудачное свидание ужином с партнером своего бывшего была до того отстойной, что даже мороз прошелся по коже. Но его глупое сердце и не менее идиотский мозг почему-то сошлись на мнении, что лучше идеи и найти нельзя. – Разве что чтобы не потерять наверняка дорогую бронь, – кивнул он пару секунд спустя. Палец нажал на кнопку отмены машины, пока Сынмин заново сдавал в гардероб верхнюю одежду. Администратор тихо что-то сказала тому на ухо и с дежурной улыбкой поводила их к столику у окна. Вид из него открывался не тот, ради которого обычно заказывают подобное место, но Феликс лишь боковым зрением улавливал серые лужи в свете уличного освещения. Все его внимание было приковано к Сынмину, и это разительно отличалось от того, что происходило буквально десять минут назад. Меню неожиданно оказалось интересным, и он понял, что раньше просто ткнул наугад в первую попавшуюся страницу. Он рассматривал лаконичное оформление, и в итоге остановился на привлекательно выглядевшей говядине с овощами, послушав проснувшийся желудок. Необъяснимый комфорт поглотил его с головой, когда Сынмин тоже заказал что-то сытное, отказавшись от алкоголя и попросив им двоим по стакану свежевыжатого сока. – Не любите выпивать? – поинтересовался Феликс, напоминая себе, что невежливо складывать локти на стол. – Вы не выглядите так, будто нуждаетесь в этом сейчас. А в одиночку пить моветон, – просто ответил Ким. Они, не сговариваясь, отложили телефоны в сторону. – Сегодня я уже выпил бокал вина, и он не то чтобы сильно мне понравился, – мотнул головой Феликс. – Значит, Ваши вкусы не совпадают с тем, кто его заказал. Обычно в такой момент понимаешь, что вечер испорчен, не успев начаться. Ли прищурился, незаметно разглядывая мужчину напротив. Ровная осанка делала его выше, чем он был на самом деле. Его пальцы в легком ритме отстукивали какой-то мотив по скатерти, и Феликс оказался в некоторой степени этим заворожен. – Ваш спутник не подошел Вам по многим причинам, и я могу навскидку назвать как минимум две, – сказал Сынмин. – Так значит наша встреча не была такой уж и неожиданной? – дразнящим тоном спросил Ли. В этот момент официант подошел с их блюдами, и они на какое-то время прервали разговор. Когда тарелки заняли свои места и сотрудник покинул их, а они оба сделали глоток сока из высоких стаканов, диалог продолжился сам собой, будто и не затухал на пикантной ноте. – Раз уж мы продолжаем разговор, может, нам стоит перейти на ты, если Вы не против? – предложил Сынмин. Феликс без раздумий кивнул, устав от официоза, к которому в своей обычной жизни не привык. Делать вид, что они не знают друга друга и не спали, Боже, с одним и тем же человеком, было крайне глупо. – Твоя первая причина, – прямо начал он, не грациозно ткнув вилкой в сторону мужчины. – Он привел тебя сюда, Феликс, – ответил незамедлительно Сынмин. Более точных слов он еще за сегодня не слышал. Потому что это только в теории было неплохо выбраться в подобное место. Ему нравилось иногда наряжаться во что-то красивое и дорогое, потому что его обыденную жизнь наполняли хирургические костюмы и кипельно-белые халаты. И сколько бы он не убеждал себя, что мог поиграть с расцветками, а его кроксы пестрели всевозможными клипсами, все равно рабочая одежда приводила его в уныние. И да, он приоделся сегодня и даже уложил волосы в непривычном для себя стиле, но лучше бы было оказаться на какой-нибудь ярмарке или фестивале, да даже сходить в кино. Он мог бы наесться уличной еды до отвала за четверть от той суммы, что стоило одно его блюдо здесь. Зато это было бы в его стиле, и ему уж точно было бы намного комфортнее. – Думаю, мы можем сразу перейти к причине номер два, – улыбнулся он. – Его парфюм, – пожал плечами Сынмин. Феликс вспомнил, как ярко пах Сонун терпкими духами с каким-то древесным подтоном. Аромат был тяжелым и давил на него даже на расстоянии метра. Ему до сих пор казалось, что все вокруг пахнет им. – Откуда ты знаешь, какой у него был парфюм? – заинтересованно спросил Ли. – На тебе остался шлейф. Думаю, ты и сам его чувствуешь. Феликс неосознанно уткнулся носом мягкую ткань джемпера, громко вдыхая. Сынмин на его действия лишь тихо рассмеялся, обнажая зубы. Это показалось таким искренним действием, что Ли захихикал в ответ. – Может, это мои духи так пахнут, – дерзко выпалил он, приподняв бровь. Ким наколол на вилку кусочек стейка и отправил его в рот, разглядывая парня напротив. – Я помню, как пахнешь ты, Феликс. Эти слова заставили сердце Феликса пропустить удар. Сынмин был непозволительно хорош. Он был чертовски красивым, хорошим собеседником и обладал приятным чувством юмора. А еще он был внимательным и подмечал каждую малейшую деталь. А Феликс? Он уж точно не должен был сейчас быть на не-свидании с ним, прекрасно зная о его отношениях с Чанбином. – Я пахну больницей, – опустил он глаза и начал вилкой перемещать овощи по тарелке. – Не только ей, – парировал Сынмин, но не стал продолжать тему. Они в тишине продолжили есть, слушая ненавязчивую музыку. Телефон Феликса вибрировал время от времени, и он знал, что это Чан пытается до него дописаться. Он одним движением переключил работу на режим сна и вернул его на место. Сынмин не стал акцентировать на этом внимание. Они завели разговор заново, решив затронуть рабочую тему. Ким искренне интересовался его профессией и переживал о том, что суточные смены могут кого угодно свести с ума. – Но я знаю, что это очень интересно, – подытожил тот. – Есть знакомые врачи? – полюбопытствовал Феликс. – Чанбин подрабатывает фельдшером, когда совсем туго с контрактами в его студии. Он даже спустя несколько месяцев затишья может спокойно выйти на смену. Его ценят на станции, поэтому дают брать отпуска за свой счет в любое время. На скорой помощи сейчас недостаток кадров. Значит, все еще работает там, проскакивает мысль у Феликса. Конечно, он знал об этом. Они вместе мечтали о том, что будут работать в медицине, и даже поступили изначально в один и тот же колледж. Но он решил продолжить свою карьеру и в итоге пошел в университет на врача, а Чанбин был уверен в том, что ему стоит попытать счастья в продюсировании, потому что его душа всегда лежала к этому. Феликс был удивлен, что Со так и не бросил медицину, хоть и всего лишь подрабатывает фельдшером на неполную ставку. Он покрутил в руках наполовину пустой стакан с соком и поднял взгляд на Сынмина. – Хен хороший человек, всегда им был, поэтому я не должен быть удивлен тому, что он все еще помогает людям, – пробормотал Феликс. – Чанбин особенный, – кивнул Сынмин, соглашаясь, и задумчиво вперил взгляд в окно. – Если бы он ушел со скорой, то мы, наверное, никогда не познакомились бы. Я сломал ногу три года назад. Глупо навернулся с лестницы в моем бизнес-центре. Уже была ночь, потому что в то время я часто уходил с работы за полночь. И вокруг никого не было, когда приехала его бригада. Чанбин посмотрел на мою промокшую куртку и вывернутую ногу и просто молча поднял меня на руки. Он донес меня до машины, хотя это вообще не входит в его обязанности. А когда они довезли меня до травмпункта, он молча протянул мне свой телефон, и я не нашел причины не дать свой номер. Это было похоже на Чанбина. Чертовски похоже. Феликс сразу же узнал в нем того человека, который таскал его на спине и дул на каждую ранку на его коленках. Просто он был таким от природы. Именно это в нем привлекало множество людей. – Прости, если говорю лишнее, – неправильно воспринял его молчание Сынмин. – Глупости, – отмахнулся Ли. – Чанбин не скрывает прошлого и своих отношений, которые были до меня. Ты – единственный, о ком он отзывался с такой теплотой. Я догадался о том, кто ты такой, еще тем утром, помнишь? – И только поэтому ты решил мне помочь? – приподнял брови Феликс. – Не только, – покачал головой Сынмин. – Сначала я не понял, пакет закрывал твое лицо почти полностью. Но когда мы поднялись на наш этаж, я вспомнил, откуда мне знакомо твое лицо и имя. У Чанбина много ваших совместных фотографий в телефоне. – Ты не испытываешь от этого дискомфорт? – осторожно поинтересовался Феликс, сглатывая вязкую слюну от поступившей информации. – Во многом благодаря тебе Чанбин такой, какой он есть, – не отрываясь от окна вздохнул Ким. – Мы разговаривали с ним об этом. Глупо не испытывать ревность к тому, кто занимает в сердце твоего партнера так много места, но в то же время я верю, что он не станет мне изменять. И потом я знаю, какой ты сам. Извини, но мы правда много разговаривали о тебе, чтобы не осталось недомолвок. Если Чанбин верит в то, что ты не станешь лезть в наши с ним отношения, то и у меня нет причин сомневаться. Боль прострелила сердце Феликса, когда он осознал, что хоть и не думал всерьез рушить то, что строили эти двое, все же позволил себе надеяться на что-то с Чанбином. И ситуацию совсем не облегчали странные эмоции, которые он испытывал к Сынмину. Он старался списать это на простой интерес к тому, кого Со счел достаточно привлекательным человеком с глубоким внутренним миром, но все же это было глупостью. Просто мужчина привлекал его, видимо, тем же, чем привлек и Чанбина. Это было катастрофой. Ким Сынмин, парень его бывшего, превратил его ужасное свидание с тем, с кем стоило бы начать что-то строить, в потрясающее не-свидание с тем, с кем этого делать было нельзя. – Не мне судить и не мне решать, подходишь ли ты для него. Мы давно уже чужие люди, – выдавил из себя Феликс. – Ты никогда не будешь чужим для него. И теперь я понимаю, почему. Когда приносят десерт, их разговор плавно перетекает к обыденным вещам. Они находят комфортные темы, не затрагивая острые вопросы по типу политики или религии, но и не скатываясь в погоду или любимые хобби. Возможно, если бы каждое его свидание было похоже на это, он бы уже давно нашел себе партнера. Сынмин очень интересный собеседник. Он внимательно слушает все, о чем он говорит, и всегда задает вопросы. А когда рассказывает что-то сам, его речь плавная и последовательная. Он не стесняется улыбаться и даже громко смеяться. Сынмин искренний, но его внимательный взгляд порой может заставить Феликса смутиться. Они не замечают, как быстро пролетает время, и когда Ким мельком бросает взгляд на часы, он удивляется, что прошло уже три часа. Феликс позволяет ему вызвать одно такси на двоих и не возражает, когда Сынмин помогает ему надеть пальто. Они не позволяют друг другу лишнего, но впечатление складывается неоднозначное. Просто потому, что он не дурак и прекрасно понимает, когда кому-то нравится. И пусть их флирт осторожный, не переходящий грани, это все еще флирт. Феликс старается не испытывать стыда за свою симпатию, но все же отсаживается от Сынмина к противоположному окну в машине. В голове пусто, когда они подъезжают к их комплексу. Они молчат, поднимаясь на лифте, и доходят до их конца коридора на расстоянии метра. Не попрощаться было бы невежливо, поэтому Феликс поворачивается к мужчине и выдавливает из себя тихую улыбку. – Ты не представляешь, как я тебе благодарен за этот вечер, – искренне говорит он. Сынмин засовывает руки в широкие карманы пальто и окидывает его взглядом. – Не знаю, что происходит в твоей светлой голове, Феликс, и почему ты вдруг стал таким отстраненным, – говорит он. – Но это и правда была неожиданно приятная среда. Он медленно приближается и осторожно протягивает ему руку. Феликс мечется взглядом от нее к лицу напротив и обратно. А затем неуверенно вкладывает свою ладонь в чужую. Его пальцы тонут в большой и крепкой ладони Сынмина, и от этого в животе скручивается невыносимый клубок эмоций. – Твои веснушки невероятно красивые. Пожалуйста, не прячь их, – тихо говорит Ким и отпускает его руку. Уже дома Феликс с остервенением трет ватным диском с мицеллярной водой по лицу, стирая легкий тональный крем, и смотрит на свое чистое лицо. Оно слегка красное от его усилий, но десятки веснушек все равно четко видны по всей коже. Он вспоминает, как Чанбин любил сцеловывать каждую из них, давая некоторым своим любимым имена. Как он своими руками смывал любой BB-крем и даже влезал в драки, когда Феликса дразнили за них в школе. Он видит в зеркале, как его глаза наполняются слезами, а сердце разбивается на мелкие осколки от так и не прошедших чувств. А тихий голос Сынмина в голове крутится на повторе, добивая его. Он сворачивается на холодном кафеле и плачет навзрыд, мечтая, чтобы его глупое сердце перестало быть таким большим. /// Это изначально была плохая идея. Любой, кто услышал бы ее, наверняка, треснул бы его по голове, чтобы выбить всю дурь. Но Феликс поступил умнее и просто никому не рассказал. Он лениво переписывался с Чонином, договариваясь о встрече на неделе, и следил через стекло духовки на запекающийся пирог с клубникой. Оставалось подождать всего пару минут и можно было его доставать. С того не-свидания прошло две недели, в течение которых он ни разу не столкнулся ни с Сынмином, ни с Чанбином. Обычно подобное обстоятельство полностью его устраивало, потому что он умудрялся избегать контакта с соседями довольно длительное время и спокойно жил в социальной изоляции. Но именно сейчас ему как никогда прежде хотелось хотя бы разочек увидеть кого-либо из них и, может, поздороваться. Нездоровые желания губили его психику, а нервозность стал замечать даже Чан. Каждый раз, когда Феликс спешил поскорее сбежать со смены домой, чтобы успеть застать уходящего на работу Сынмина, он смотрел на него, прищурив глаза в немом вопросе. Ли успешно списывал все на усталость и желание поскорее забраться в кровать. Неделю он продержался спокойно. Через полторы стал выдумывать любые мало-мальски действенные планы. А сейчас он сидел с мукой в волосах и ждал, пока его единственная причина постучать в чужую дверь вечером достаточно пропечется. Чонин нылся ему в чате, что они давно не виделись и им пора выпить хотя бы по чашечке кофе. Он предлагал недавно открывшуюся пекарню около его работы, намекая на то, что там набрали дико горячих официантов, а уж администратор выглядел совсем крышесносно. Феликс захихикал и пообещал переслать его сообщение Чану, если он не прекратит свои маленькие провокации, и уже в голос рассмеялся, когда увидел, что сообщения пропали. Он отписался Чонину, что ему пора в душ и готовиться ко сну, и вытерпел насмешки младшего насчет детского времени. Феликс нервно поглядывал на часы. Сейчас было почти девять вечера, и это определенно не было временем для соседского визита. Но он был слишком занят днем для того, чтобы раньше приготовить пирог, а голова была забита мыслями о встрече с двумя мужчинами, чтобы отложить все на потом. Наконец-то таймер громко звякнул, немного пугая его, и он быстро натянул рукавицы, чтобы достать горячий противень. Тесто вышло слегка подрумяненным, но начинка не вытекала, что полностью его удовлетворило. Он мельком глянул на себя в зеркало и поспешно стер муку с волос и щеки. Феликс не стал слишком мучиться с одеждой, оставаясь в домашнем. Он был уверен, что пропах выпечкой, но в крови уже горел адреналин и ноги сами понесли его в подъезд. Дверь ему открыл Сынмин. Сынмин с растрепанными волосами и сбившемся на груди халатом. Его щеки были украшены легким румянцем, а почти незаметная пленка пота покрывала шею. Мысли Феликса тотчас утекли куда-то не туда. Он сразу понял, что после первого нерешительного нажатия на звонок ждал ответа не меньше пяти минут. Святое дерьмо. – Привет, – тихо поздоровался он, нервно сжимая в руках накрытый фольгой противень. – Феликс? Добрый вечер, – слегка удивленно ответил Сынмин. – Если это доставка, дай им на чай за идеальное, блять, чувство времени, – прокричал голос из глубины квартиры. – Я в душе! Феликс прикрыл глаза, сражаясь внутри с пожаром неловкости. Даже дурак бы понял, что именно он прервал. – Эй, – прозвучал ласковый голос, но он отказывался смотреть Киму в глаза. – Что-то случилось, солнце? Ничего страшного, что ты так поздно, правда. Тихие слова успокаивающей волной прошлись по ушам и буквально заставили его перестать самоуничтожаться на пороге. Феликс без слов протянул слегка остывший пирог и взглянул из-под ресниц. – Ты говорил, что любишь клубнику. И хен тоже. И я подумал, что было бы правильно как-то отблагодарить вас обоих за то, что вы уже несколько раз помогали мне, – на одном дыхании выпалил он. Сынмин вскинул брови и присмотрелся к противню. Он дождался утвердительного кивка и приподнял фольгу, окидывая взглядом подрумяненные тестовые бока. Его рот слегка приоткрылся, и он распахнул широко дверь, отступая вглубь. – Проходи, я сейчас поставлю чайник. – Ох, нет, это не то, что ты подумал! – поспешно воскликнул Феликс. – Я просто хотел отдать это вам. Нет нужды приглашать меня, тем более время уже позднее. – Чанбин меня убьет, если я просто так отпущу тебя, – в ответ покачал головой Сынмин. – Да и мне самому не хочется есть его без тебя. Ты такой милый; я знаю, что ты много работаешь, но все же нашел время для выпечки для нас, хотя это было вовсе не обязательно. Если бы мог, Феликс бы уже давно покраснел еще больше. От искренней похвалы внутри теплеет, и он не находит причины продолжать отпираться. Сынмин проводил его по уже знакомому коридору до кухни и щелкнул чайником. За прозрачным стеклом заиграли фиолетовые переливы, и Феликс решительно уставился туда, отказываясь слишком очевидно разглядывать мужчину. Тот открывал один ящик кухонного гарнитура за другим, в попытке что-то найти. – Я могу сделать тебе кофе, но уже поздно для него, наверное, – задумчиво пропел Сынмин. – Вообще скоро должна прийти доставка из магазина. Ты не голоден? – Я бы просто выпил чай, если у вас есть. – У нас есть вкусный – мятный персик. Я как раз пару часов назад заварил. Феликс, поставь уже противень и садись. Феликс тяжело вздохнул, выходя из контролируемого транса, и опустил свою ношу на барную стойку, которая примыкала сбоку к столу. Он молча прислонился к ней поясницей и скрестил руки на груди в защитном жесте. Сынмин кружил по кухне, доставая и ставя на кухонный островок три большие чашки с маленькими ложками и сахарницу. Феликс правда пытался. Он даже умудрился до последней трещины рассмотреть круглые керамические бока, но в итоге взгляд все равно неподконтрольно ему сорвался и мигрировал на Кима. Его халат все еще выглядел сбитым на груди, он облегал ее неплотно, и пояс явно не выполнял своего предназначения, открывая слишком много кожи. Острые ключицы рвали кожу и выставляли на вид глубокую яремную выемку. И пусть Феликс думал, что по его телу можно изучать анатомию, он бы лучше с удовольствием выбрал тело Сынмина. – Извини за это, – кивнул на свою грудь тот. – Мы не ждали никого серьезнее курьера, да и тот должен был приехать только минут через сорок. – Я должен был предупредить. Написать кому-нибудь из вас, – сказал Феликс и только потом понял, что у него нет ни одного из их номеров. – Я переоденусь, если тебе некомфортно. – Нет! – воскликнул Ли. – То есть, все в порядке, правда. Ты же у себя дома. Я не возражаю. Сынмин кинул на него пристальный взгляд из-под ресниц, и в этот момент чайник, наконец, закипел, оглушая их громким щелчком. Он разлил по стаканам кипяток, предварительно добавив заварку, и поставил на широкий круглый стол. Они одновременно присели, и Феликс заметил, что Сынмин подогнул под себя ногу, прежде чем опуститься на стул. Его сестра любила так делать, поэтому чужая привычка вызвала у него улыбку. – Ёнбок? – удивленно спросили со стороны двери. Феликс повернул голову и осторожно приподнял уголки губ, кивая в качестве приветствия. – Принес нам с тобой пирог, – странным голосом встрял в тишину Сынмин. – Запомнил, что мне нравится клубника. Мило, правда? Чанбин напряженным взглядом заскользил по их лицам, а затем переключился на противень, громко сглатывая слюну. – Наверное, это должен был быть брауни, – пробормотал он. – У меня шоколад закончился, а я совсем забыл об этом, – опустил глаза Феликс. Чанбин направился к ящикам, доставая нож и передавая тот Сынмину. Он мельком взглянул на исходящий паром стакан Феликса и захватил по дороге бутылку воды, неловко оставляя ее рядом с ним. Тот переплел пальцы под столом в нервозном жесте, пытаясь не запищать. Помнит. Он все еще помнит, что Феликс любит разбавлять чай. – Мог бы и тарелки достать, – проворчал Чанбин. – Не будь старым дедом, – закатил глаза Сынмин и улыбнулся. Феликс медленно моргнул, разглядывая их обоих. Со после душа не успел высушить волосы, и теперь с тех изредка капала вода на тонкую безрукавку. Его домашние штаны свисали опасно низко на тазовых косточках, почти не оставляя места для воображения. Но больше всего он залипал, конечно, на руки. Феликс еще в прошлый раз успел заметить, насколько Чанбин прибавил в объемах, но теперь, не скрытый практически одеждой, тот представлял собой чистое искусство. Сынмин нежно смотрел на крутящегося по кухне Со, и когда тот прошел сзади, мимоходом зарывшись пальцами в его волосы привычным жестом, прикрыл от ласки глаза. Они выглядели так органично вместе, настолько заточенные друг под друга, что казалось кощунством тревожить их идеальный вечер своим присутствием. Чанбин аккуратно разрезал пирог и положил каждому по кусочку. Сынмин с любопытством начал рассматривать свой и быстро отломил вилкой тесто с густой клубничной начинкой. Феликс следил за его реакцией, не отрываясь, и когда услышал первый тихий довольный стон, окончательно расслабился. – Чертовски вкусно, – выдал он на выдохе. Чанбин также отправил в рот большой кусок пирога, тщательно пережевывая и запивая несладким чаем. – Успел забыть, насколько вкусно ты печешь, – наконец, похвалил его тот. Их взгляды пересеклись над кружащим из стаканов паром и замерли на бесконечно долгое мгновение. Та теплота, которая почудилась Феликсу в чужих глазах, заставила его сердце подпрыгнуть к горлу. Кожа замурашилась от комплимента, а губы слегка приоткрылись. – Спасибо, хен, – еле выдавил он из себя. Какое-то время они ели в тишине. Сынмин, подмигнув ему, отрезал себе еще один кусок и с поразительной скоростью умял и его. – Сынмин рассказал мне, что вы встретились пару недель назад, – вдруг заговорил Чанбин. – Да, – кивнул Феликс. – Мы оба оказались в одном ресторане, и он пригласил меня поужинать вместе. Спасибо тебе еще раз за то, что исправил тот вечер. Ким фыркнул в ответ, будто благодарность была лишней. Прозвучал дверной звонок, и он поднялся, предупреждая их не вставать за ним. Когда на кухне остались лишь они с Чанбином вдвоем, вопрос раздался как гром среди ясного неба. – Что ты забыл в подобном месте, Ёнбок? Феликс сглотнул вставший поперек горла пирог и поспешно потянулся к стакану. – У меня была... встреча там. – Не думал, что у тебя появились друзья, которые посещают такие рестораны. – Это был не друг, хен, – осторожно ответил Феликс. Чанбин прожигал его взглядом, побуждая продолжить, и он не смог найти сил промолчать. – Это было свидание. Чан-хен настоял, – все тише и тише закончил он. – Вот как, – выдохнул Со. Из прихожей доносился голос Сынмина, который о чем-то негромко спорил с курьером. Ложка Чанбина звонко билась о края стакана, пока тот бездумно перемешивал почти остывший чай. – В этом же нет никакой проблемы? – спросил Феликс и тут же об этом пожалел. Напряжение в комнате разрослось до невероятных масштабов. Тишина теперь давила, лишая их мало-мальского комфорта и оставляя за собой лишь горечь невысказанного. Руки Чанбина сжались в кулаки, и он смотрел куда угодно, но только не на него. Феликс спрятал лицо в ладонях, пытаясь прийти в себя и не заплакать от отсутствия ответа на такой простой вопрос. Этот разговор успел за минуту стать одним из самых сложных за последние лет пять. – Разве она должна возникнуть? – в тон ему задал вопрос Со. – Только если тебе не все равно, что я провожу на свидании меньше времени, чем с твоим парнем после него, – внезапно осмелился на атаку Феликс. – Очевидно, тебе больше понравилось общение с Сынмином, чем со знакомым Чана. Свидания с ним всегда хороши, так что могу ли я тебя судить? – Да, он был хорош, – сказал Феликс, задрав подбородок. – Даже лучше, чем я? – усмехнулся Чанбин, откидываясь на спинку стула. Перед глазами встала яркая картинка того, каково бы было пойти на свидании с ними обоими. Как он смог бы наслаждаться каждым мгновением их взаимодействия и, возможно, перехватить чуточку внимания для себя. Теплые руки Чанбина на своей талии, мягкий шепот глубокого голоса Сынмина на ухо, направляющий его. Феликс бы мог утонуть в чужих руках и, греясь в них и найдя защиту, наблюдать, как эти двое дарят друг другу заботу и любящие поцелуи. Сожаление от того, что ничего подобного никогда не случиться, и стыд от подобных мыслей окатили его, будто ледяной водой. Он продолжал барахтаться, словно муха в меду, в этой тягучей атмосфере и взгляде Чанбина, пока не пришел Сынмин с двумя увесистыми пакетами и не поставил те на высокую стойку. – Думаю, мне пора идти, – подскочил на ноги Феликс. – Что? Так рано? – обернулся Сынмин. – У меня завтра сутки, думаю, вам тоже нужно на работу рано утром, – запинаясь в словах, протараторил он. – Я захлопну дверь. Спокойной ночи. Он поклонился на девяносто градусов, сам не зная зачем. Вылетел из кухни, быстро впрыгивая в кроксы, а затем и из квартиры, желая лишь поскорее добраться до дома. Слезы обиды жгли ему глаза, и картинка вокруг расплывалась от этой эмоциональной встряски. Чужая дверь запоздало хлопнула и снова открылась с характерным сигналом, что испугало его похлеще любого хоррора. Он судорожно принялся стучать по кнопкам на цифровом замке, едва ли попадая по хотя бы одной правильной. Широкая ладонь крепко обхватила его запястье, отводя то назад. Феликса потянули на себя, молчаливо упрашивая обернуться, но он отчаянно сопротивлялся, отказываясь показывать льющиеся бесконтрольно слезы. – Ликс, – едва слышный шепот над ухом. Тихий голос, разрушающий его до основания, сшибающий все построенные стены и убивающий всю работу его психотерапевта. Мышцы спины начинает сводит от напряжения, когда он изо всех пытается остаться на месте и не поддаться желанию. – Я идиот, – прохрипел Чанбин, ослабляя хватку. – Не знаю, что со мной не так, но ты не заслужил такого отношения. – Все в порядке, – задушенный голос выдает его с головой, когда срывается на последнем слоге. Чанбин осторожно, давая ему и время и возможность отстраниться, подходит ближе и прижимается лбом к его затылку. Он не пытается инициировать больший контакт, просто показывает, что рядом, и просит прощение еще и невербально. – Ты бы никогда не стал встревать в чужие отношения, и мои слова... они просто от того, что я знаю, насколько ты солнечный. Что в тебя невозможно не влюбиться. И мне страшно, Ликс. – Ты боишься, что Сынмин может начать что-то ко мне испытывать, или что сам... что ты сам, хен... хен. Теплые пальцы так сильно сжимают его кисть, что становится почти больно. Феликс едва ли замечает это. – Мне страшно, что Сынмину хватило трех встреч, чтобы понять, какой ты; а мне двух – чтобы вспомнить, – слова Чанбина проникают глубоко, слишком глубоко для того, чтобы терпеть, но Феликс держится из последних сил. – Сынмин потрясающий. Я понял еще до того, как немного узнал его, что ты будешь вместе только с таким человеком. Вы подходите друг другу, и я точно не собираюсь пытаться что-то разрушить, хен. Если тебе тяжело или ты боишься, я больше вас не побеспокою. Не стоило мне приходить сегодня. Чанбин трется о его волосы и судорожно вдыхает почти выветрившийся запах кондиционера. Феликс чувствует потоки воздуха, которые ощущаются почти раскаленными от натянутых нервов. Они не соприкасаются нигде, кроме головы и запястья, но это все равно слишком интимно для чужих людей. Для соседей. Для бывших. – Я люблю Сынмина, – шепчет Чанбин. Феликс зажмуривает глаза. – Я был бы удивлен, если бы было иначе. – Я люблю его, поэтому не могу запретить общаться с тобой. Ты ему нравишься, и он хочет узнать тебя поближе. – По-дружески, – утвердительно кивает Феликс. – Едва ли, – отвечает Чанбин, и его мир рушится пазл за пазлом. /// – Где ты летаешь? Возмущенный голос вырвал Феликса из состояния легкого транса. Светлое кафе около работы Чонина действительно оказалось на редкость приятным, а персонал довольно привлекательным внешне. Низкие потолки создавали камерность помещению, а тихая ненавязчивая музыка дарила отдых перегруженным белым шумом улиц ушам. Он пришел на свой часовой обед раньше, чем планировал, и ему пришлось ждать Чонина еще минут десять. Он успел уже пройти пять уровней три-в-ряд и пару раз улыбнуться милому официанту, который осторожно ловил его взгляд, молчаливо спрашивая, подойти ему сейчас или подождать, пока объявится спутник. Младший ворвался в кафе маленьким шумным ураганом и, успев по пути помахать тому самому официанту, приземлился напротив. В суматохе, которую всегда тот нес за собой, Феликс не успевал вставить ни слова. Поток информации от Чонина был таким безудержным, что в какой-то момент он и правда слегка выпал и не слушал того уже минут пять. – Прости, я задумался, – повел плечом он и уткнулся в меню, ожидая, что младший продолжит и ему не придется что-то говорить самому. Но Чонин прищурил свои лисьи глаза, давая понять, что его слишком сложно провести. – Я не стал поднимать тему про отвратительные навыки сводничества у Чан-хена, но теперь вижу, что ты где-то не здесь и мне становится интересно. – Я не встречался еще раз с тем мужчиной, если ты об этом, – покачал головой Феликс и поднес к губам холодный американо. – Тем мужчиной? Ох, хен, ты даже имени, наверное, не помнишь, – грустно заворковал Чонин. – Он был совсем плох? – Это было почти три недели назад. С чего ты вдруг решил заговорить об этом именно сейчас? – Потому что я не стал бежать впереди паровоза! Чан-хен сказал не лезть и позволить всему идти своим чередом. – Разве он не рассказал, что то свидание закончилось за неполный час? – удивился Феликс. Чонин упер локти в стол и всем телом подался вперед. Он положил подбородок на скрещенные пальцы и слегка наклонил голову вбок. – Ну, и почему тогда у тебя такое мечтательное лицо? Феликс не смог бы ответить ни в каком случае. Знает он или нет причины своего рассеянного поведения, младший ни за что не должен пронюхать, в чем дело. Если он вдруг узнает о том, что Ли в последнее время слишком часто сталкивается со своими соседями, он точно треснет его по голове, чтобы привести в чувства. Последняя неделя пролетела незаметно. Его смены в отделении сократили, и у него получилось провести дома целых четыре дня. Первые пару дней он отсыпался после слишком напряженных месяцев, в течение которых практически не отдыхал. А потом Феликс просто потерялся. Он пытался занять себя повседневными вещами, на которые обычно не хватало времени. Сходил в магазин, закупившись продуктами на месяц вперед; дошел до хозяйственного и набрал в два увесистых пакета кучу бытовой химии. А добравшись до дома, драил все доступные поверхности много часов кряду. Только закончив в третий раз мыть полы, он упал на чистое постельное белье и отключился, проспав всю ночь и ни разу не проснувшись. Еще он много гулял. На улице все еще было прохладно, но его пальто теперь приятно грело, а огромный длинный палантин укрывал от ветра. Он пешком дошел до кинотеатра в паре кварталов от своего жилого комплекса и с удовольствием посмотрел нашумевший фильм, который почти успел выйти из проката. Его не тяготило время наедине с собой, тем более что рабочие будни всегда были полны социального контакта как с пациентами, так и с коллегами. И Феликс думал, что ему этого достаточно. Разгрузочные дни послужили хорошим оздоровлением его утомленному телу. И только встретившись сегодня, в свой обеденный перерыв, с Чонином, он понял, насколько сильно соскучился по дружеским посиделкам. – Ты надумываешь, – попытался уклониться Феликс. – Я просто слегка заторможен из-за сегодняшней смены. – Пациентов много? Чан-хен говорил, что из-за низкой температуры этой ночью и льда, который вдруг резко появился, у него сейчас куча людей сидят в приемнике. – Травмпункты переполнены, это да, – кивнул Феликс. – Хен, я знаю, когда ты заебанный, а когда пытаешься что-то скрыть, – шлепнул по столу ладонью Чонин. – Язык, – машинально одернул его Ли и тяжело вздохнул. Из-за его свободного графика он стал частенько мелькать на лестничной клетке. То он забудет в магазине перчатки, то его швабра сломается, то кимчи, которое он купил вроде недавно (миллион недель назад), окажется с истекшим сроком годности. За это время Феликс успел раз десять столкнуться как с Сынмином, так и с Чанбином. Улыбка сама собой промелькнула на его лице, когда он вспомнил ту легкость, которая возникала от встречи с Кимом. Как тот деликатно придерживал для него дверь и всегда дожидался, пока он добежит до лифта. Как они перебрасывались шутками за те пару минут, что ехали на свой этаж. Как от него всегда пахло. С Чанбином шлейф от той ситуации неделю назад прошел сам собой и слишком быстро, даже на его взгляд. Они не говорили обо всем этом, хотя затылок Феликса иногда простреливало мурашками от воспоминания. Чанбин был вежливым, он всегда мягко улыбался ему при встрече и один раз даже помог донести пакеты до квартиры. И пусть осадок после слов, которые уже не вернуть и не забыть, продолжал мутить светлые воды его сознания, Феликс решил для себя не усложнять. – Есть один парень, – очень осторожно все же начал он. Чонин тихонько пропищал на слишком высокой ноте и едва ли не забрался на стол, стараясь его перелезть в попытке обнять старшего. – Парень? – Он мой сосед, и вроде как нравится мне, знаешь, – тщательно подбирая слова, продолжил Ли. – Он добрый и всегда такой вежливый. От него очень вкусно пахнет, и его лицо... красивое, Чонин. Он красивый, и я не знаю, что делать с этим. Феликс спрятал лицо в ладонях, решая, что не может продолжить дальше рассказ, но уже понимая, что сдастся после первого же уточняющего вопроса. – Пока звучит слишком хорошо для твоей странной реакции, – задумчиво ответил младший. Возможно, Феликс испытывал особую слабость к нему. Он не любил признавать этого, но как только они встречались наедине или в компании, им получалось всегда найти укромный уголок и пооткрывать друг другу свои души. Феликс так сильно любил Чонина, что порой удивлялся, как раньше мог жить без него. Он понимал, что его страх общения в живую с младшим диктовался именно паникой перед неизбежным открытием своего сердца ему, и он не мог ровным счетом ничего с этим поделать. Феликс уже сдался. – У него есть партнер, – прошептал он. Чонин шумно выдохнул через нос, и Феликс увидел через решетку из своих пальцев на глазах, как тот подпер одну щеку кулаком. – Это паршиво, хен. – И, скорее всего, он его любит, – продолжил Ли. – Хуже некуда. – И этот партнер – Чанбин-хен, – закончил в итоге он. – А, все же есть, куда, – резюмировал за ним следом Чонин. Тишина не была густой и некомфортной, но Феликс все равно считал каждую секунду, подгоняя время. Младший никогда не осуждал его ни за какие поступки или слова. Он был необычайно мудр для своего возраста (или, как выражался Чан, слишком сильно любил Феликса). Конечно, он был в курсе всей ситуации с Чанбином, хоть они и не были знакомы лично. Чонин скептически относился к Со, потому что не переносил любого человека, который причинял боль Феликсу. И хотя он тысячу раз убеждал младшего, что их решение расстаться было обоюдным, Ян все равно недовольно фырчал на каждое упоминание о Чанбине. Чан так вообще старался почти что скрывать свое общение с тем, чтобы лишний раз не поднимать волну. – Он все такой же. Только его как будто больше в два раза, и мне кажется, что я с этим не справляюсь, – разбито пробормотал Феликс. – Ох, хен. Чонин подскочил со стула и пересел к нему на диванчик, обхватывая его руку своей и утыкаясь лицом в плечо. Он нежно потерся о него в успокаивающем жесте, даря молчаливое утешение, и принялся играться с его пальцами, мгновенно отвлекая. – Я разговаривал об этом со своим психотерапевтом. – Ты снова к нему записался? Разве вы не закончили еще год назад? – удивленно вскинулся младший. – Я другое имел в виду, – вздохнул Феликс. – Мы закончили, да. Но когда прорабатывали ту ситуацию, которая была с Чанбином, он сказал, что отношения мы завершили очень хорошо. Обговорили, что хотим сосредоточиться на карьерах, при этом не отрицая те чувства, которые все еще оставались. Доктор Мин сказал, что это не то чтобы незакрытый гештальт, скорее законсервированный. Мы с хеном можем жить дальше, потому что оба завершили ту главу и спокойно пошли каждый своей дорогой. Но это как будто встретить старого друга, который улетел в другую страну. Всегда найдутся темы для разговора, а со временем общение дойдет до той же стадии, на которой вы разъехались. Ты понимаешь, к чему я веду? Чонин моргнул пару раз и переплел их пальцы. Он заглянул Феликсу в глаза и облизнул нервно губы. – Ты хочешь сказать, что из-за того, что вы мирно расстались, чувства никуда не делись? – Мы не просто мирно расстались, Чонин. Мы ведь разошлись не потому, что чувства прошли и мы не видели совместного будущего. Просто так сложились обстоятельства. – Тебе было больно! – Но в этом не было вины Чанбина. И моей тоже не было. Мы любили друг друга, но не стали идти на жертвы, потому что знали, как нас будут гложить потом собственные утерянные мечты и несостоятельность в том, о чем мы грезили. Доктор Мин сказал, что это было верное решение и мы поступили не по годам мудро. И мы вместе с ним разобрались и пришли, наконец, к тому, что никто тут не виноват. Чонин быстро помотал головой. – Ты не можешь заново влюбиться в своего бывшего, хен. Это плохая идея. – Я и не переставал его любить, – признался, наконец, Феликс и себе и младшему. – Он готов был пойти на все что угодно, чтобы защитить меня. Он никогда не замалчивал проблемы и всегда со мной разговаривал. Чанбин мне не изменял и не делал больно своими поступками. Он был и остается идеальным. – Он тоже все еще тебя любит, – пораженно прошептал Чонин. Кровь по венам бежала слишком быстро, иначе чем объяснить такую мощную перегрузку его сердца? Оно же явно не справляется, заметьте же кто-нибудь это! – А тот парень, с которым он встречается? Он же нравится тебе, да? – на его слабый кивок Чонин сморщился как от лимона. – Ты вляпался, хен. – И что мне теперь делать? Младший придвинул к нему креманку с мороженым, залитым шоколадом, и протянул ложку. – Ты должен поднять уровень серотонина. – Спасибо, доктор Ян, – против воли фыркнул Феликс, но все равно отправил в рот немного холодной сладости. – Я даже не могу поговорить об этом с Чан-хеном. Ты мне сейчас мозг поджарил, в курсе? – жалостливо простонал Чонин. Феликс приземлился головой на столешницу и оставался в таком положении минуты три, не меньше, пока не прозвонил будильник, оповещая, что пора было возвращаться на смену. – Мне нужно все это переварить, чтобы придумать для тебя совет. Но почему-то есть ощущение, что он тебе не нужен и ты сам в состоянии разобраться, хен, – обнял его на прощание Чонин. Они оба слегка опаздывали, поэтому быстро оплатили счет и укутались в свои пальто, выходя на улицу. Феликс помахал убегающему Чонину рукой и поплелся в сторону больницу. Номер телефона, написанный на белоснежной салфетке и кокетливо подсунутый вместе с чеком, они оба успешно проигнорировали. /// Иногда после суток у Феликса бывало состояние, когда руки тряслись от недостатка сахара. Он частенько забывал есть во время смены, а под утро хотелось только спать, так что последние часов восемь едой отягощены не были. Феликс в последнее время летел с работы домой, потому что теперь у него было время приготовить что-нибудь вкусное за сутки до и оставалось лишь засунуть тарелку в микроволновку. То, что на завтрак он уминал не предназначенные для этого приема пищи блюда, его нисколько не смущало. Такси сегодня ехало как никогда медленно. Они собрали все красные сигналы светофора, которые только могли найти. Желудок Феликса возмущенно гудел, разрывая тишину салона, и он попеременно то краснел, то бледнел от неловкости. Водитель тактично делал вид, что ничего не замечает. До квартиры Ли добрался в каком-то измененном состоянии. Он скинул небрежно пальто, даже не удосужившись его повесить, и проигнорировал пулькоги, о которых мечтал две трети смены. Достал пачку рамена и поставил кастрюльку на плиту, пустым взглядом наблюдая за процессом закипания. Феликс успел закинуть лапшу со специями, когда раздался звонок в дверь. Он все еще был в поношенном свитере и паре совершенно неподходящих джинсов, когда тянул ручку на себя. – Я очень надеялся, что ты не на сутках, – вместо приветствия сказал Чанбин. Он выглядел на удивление практически таким же уставшим. Кожа слегка блестела под холодным освещением коридора, а темные круги сильно выделялись под глазами. Феликс мог только представить, что с его собственным лицом. Сутки без должного ухода оставляют за собой след. – Как раз после них, – прижался лбом к косяку Феликс. – Так что если ты не против, я бы хотел отдохнуть. Он понимал, что возможно его слова были слегка грубоватыми, но постарался сделать тон как можно более дружелюбным. Чанбин мельком кинул взгляд на свой телефон и обреченно вздохнул. – Я сам после работы, Ёнбок. Нам вчера вечером меняли замок, потому что старый заклинило, а Сынмин забыл отправить мне новый код. Феликс потер ладонями лицо, ощущая, как минимальный слой тонального крема, который все еще каким-то чудесным образом там держался, отпечатывается на них. Он так сильно хотел в душ, что даже не думал о том, кто стоит перед ним. Базовые потребности выходили на передний план, отключая его нервозность и нивелируя все чувства, которые он испытывал к старшему. – Напиши ему, Чанбин. Или у тебя зарядка села? – Феликс знал, что где-то по пути потерял вежливое обращение, но его раздражение выходило на качественно новый уровень. – У него важная встреча. Он всегда включает режим полета, и я без понятия, когда он соизволит появиться в сети. – Я сейчас собирался съесть переваренный из-за тебя рамен и после душа завалиться в кровать часов на шесть. У меня она одна, – с намеком надавил Феликс. Чанбин сделал большой шаг вперед, останавливаясь буквально в нескольких десятках сантиметров от него. Выученное до малейшей черты лицо заняло весь обзор Ли, и он идентифицировал ощущение, появившееся тогда, как волнение. Они были так близко, что могли с легкостью разглядеть каждую пору на чужом лице. Голова закружилась опять, и в этот раз он не смог полностью свалить вину на голод. – Ты же не оставишь меня в подъезде? Феликс грязно выругался себе под нос, подражая одному из особо красноречивых пациентов, и, махнув рукой, побежал на кухню спасать рамен. Лапша выглядела так себе, но ему было все равно. Он поставил кастрюльку на стол и с тихим стоном открыл холодильник, чтобы достать мясо. Закинув в микроволновку контейнер, Феликс вернулся в прихожую. Чанбин не мялся у входа, а чувствовал себя будто дома. Он скинул куртку и приземлил ее прямо поверх пальто Феликса. Тот подозревал, что это был жирный намек на его безалаберность. То же мне, учитель. Зато чужая бини нашла свое место на одном из крючков на стене. Смотрелось довольно сюрреалистично. – Поделишься душем? – выкрикнул Со из ванной. Будто Феликс уже не слышал звук льющейся воды. Он не удостоил его ответом. Только сходил в спальню за самыми большими спальными штанами, которые только у него имелись, и футболкой. Наверняка, все будет сидеть на Чанбине вплотную, и от этой мысли в низу живота подозрительно потяжелело. Феликс лениво расстелил постель, чтобы упасть в нее сразу после завтрака и душа, и вернулся на кухню под противное пиликанье микроволновки. Он демократично разделил все поровну и жадно проглотил свою порцию за неполные пять минут. Телефон валялся где-то под грудой вещей на две трети разряженный и поставленный на беззвучный режим, но сил не нашлось даже не то, чтобы его откопать. Он пустым взглядом залипал в окно, когда Чанбин, наконец, выбрался из ванной. – Прости, я был слишком груб, – тихим голосом извинился тот. Твердые пальцы на мгновение зарылись в волосы Феликса. Он прикрыл глаза с мысленным стоном и позволил себе насладиться лаской. Его так давно никто не трогал подобным образом и с такой заботой, что все возможные ответы поразлетались из его головы, как стайка диких птиц. Чанбин посильнее надавил на кожу и прошелся короткими ногтями, почти вырывая из него позорные звуки. Но Феликс мотнул головой, скидывая руку, и подорвался со стула. – Волосы грязные, – в оправдание кинул он. Ноги сами понесли его в ванную и по пути он успел заметить на Чанбине свою одежду, запах привычного шампуня и геля для душа. Вся напускная сосредоточенность испарилась, будто никогда ее и не было. Это было слишком интимно, поэтому он малодушно сбежал, оставляя старшего с поостывшей едой. В ванной все еще конденсатом оседал пар, и было тяжело вдыхать влажный воздух. Следы чужого присутствия слишком явно выделялись в каждой вещи, на которую он бросал взгляд. Феликса радовало только то, что Чанбин скорее всего успел почистить зубы на станции, и сейчас ему не нужно было лишний раз думать о том, выкидывать ли чужую зубную щетку в мусорку или приберечь. Второй вариант творил с его сознанием страшные вещи. Две щетки в его стаканчике вызывали бы слишком сильные эмоции. Феликс не был уверен, что справился бы с этим. Горячая вода успокоила его оголенные нервы и привела голову в порядок. Мыло текло по телу, смывая с него усталость прошедших суток, и он был рад, что больше не пах больницей. Вкупе с наполненным желудком это доводило его до состояния полусна. Он не стал сушить волосы, лишь промокнул их полотенцем, так же как и Чанбин. Его подушка видела и более фривольное обращение, включая те дни, когда он забивал на душ и заваливался спать едва ли не в уличной одежде. Свои вещи он закинул в стиральную машинку вместе с вещами старшего и запустил стирку с последующей сушкой, чтобы достать уже готовые комплекты. Феликс прошлепал на кухню, чтобы помыть посуду, но заметил, что Со сделал все за него. Благодарность окутала его сердце, и он добрался до спальни, выключив по пути весь свет в квартире. Чанбин уже лежал в кровати, приватизировав его дакимакуру с Хисокой. Его телефон лежал прямо на полу и не подавал признаков жизни. Феликс рухнул на простыни и переполз через Со, чтобы добраться до стенки. Его квартиру сдавали уже с этой двухспальной кроватью, чему он был несказанно рад. Но ему не удалось пока дойти до магазина, чтобы докупить еще одну подушку. Да и одеяло было одно, поэтому он заранее приготовил бесполезный ранее плед. – Отдай мне дакимакуру, – потянул на себя Феликс. Наволочка натянулась, но так и не сдвинулась с места. Чанбин обхватил ее ногами и прижал к себе. – Я буду с ней спать, – отрезал тот. – Хен, ты ведешь себя как ребенок, – пропыхтел Феликс, упираясь ногами в матрас и устраивая перетягивание каната. – Я хочу, чтобы ты нормально выспался на хорошей подушке. Хисока, конечно, горяч, но твоя шея не скажет ему спасибо. Феликс откинулся на кровать и со стоном отчаяния пихнул Чанбина ногой в бедро. Они хаотично завозились, продолжая раздавать смазанные удары пятками, но в итоге успокоились и улеглись валетом. Старший осторожно устроил между ними дакимакуру, предупреждая, чтобы Феликс даже не думал о том, чтобы забрать ее. Они не соприкасались нигде, даже случайно, и он был рад этому факту. Даже уставший и сонный он понимал, в насколько провокационной ситуации они находились. Сказались бессонные рабочие ночи, и они быстро уснули, закопавшись в простыни. Феликса разбудил стук в дверь. Он привык, что обычно если происходит что-то срочное, на всю квартиру разносится раздражающий звонок, но сегодня это был тихий стук. Он максимально осторожно перелез через развалившегося на две трети кровати Чанбина, особо не прокрастинируя над этим, и дошел до прихожей. – Добрый день, Феликс. Сынмин выглядел как всегда собранным и одетым с иголочки. Его пальто песочного цвета идеально подчеркивало цвет волос и оттеняло глаза. Его красота все еще вводила в ступор, даже учитывая то, как часто он его видел и сколько раз уже разговаривал. Феликс сонно моргнул и слегка потянул шнурки накинутого капюшона, так что его края начали загораживать обзор. – Очаровательно, – тихий смешок. – Я выгляжу как разварившийся пельмень. Это нечестно, – буркнул Ли. Сынмин чуть громче рассмеялся и мягко отвел его руки от лица. Он убрал капюшон с его головы и поднес запястье к своим губам, контролируя, чтобы Феликс точно все видел. Улыбка все еще была на месте, но в чужих глазах плескалось далеко не веселье. Сынмин коснулся губами тыльной стороны его руки и на мгновение задержался там. Теплое влажное прикосновения вывело Феликса из состояния равновесия и заставило поперхнуться воздухом. – Ты всегда выглядишь потрясающе мягким, – горячий воздух обдал его кожу, практически обжигая. – Вот что и правда нечестно, Ликси. Нежное обращение пробежалось по его венам бурлящей лавой. Сынмин всегда говорил подобные вещи своим тягучим глубоким голосом, и у него не оставалось шансов не влюбиться. Чужая доброта и забота, абсолютное доверие и отсутствие какой-либо даже мало-мальской ревности. Ким был настолько уверен в себе и своем партнере, что у него не проскальзывало и мысли о возможной измене. Они все были взрослыми и сознательными людьми. Флирт, который сквозил в большинстве их разговоров, был лишь побочным эффектом от того, что они находили друг друга привлекательными. И хотя Феликс понимал, что никто не решится двигаться дальше, не станет рушить тот хрупкий мир, что с таким трудом им удалось выстроить в их странноватой дружбе, он не мог отказать себе в чистейшем удовольствии от чужого внимания. – Я был уверен, что Чанбин все еще спит, поэтому не хотел его будить. – Я тоже спал, знаешь ли, – пробурчал Феликс. Сынмин подарил ему свою тихую улыбку и отпустил руку. Ли проглотил легкое разочарование от потери тепла. – Захотелось тебя увидеть, – просто ответил Ким. – Нравится то, что удалось поймать? – хрипло выдохнул Феликс. Потрясающий аромат знакомого уже парфюма окутал с ног до головы, когда они невольно приблизились друг к другу. Сынмин даже не пытался инициировать контакт сейчас, хотя это и казалось логичным (нужным). Тихий шелест ткани затопил уши Феликса, когда он прикрыл глаза в наслаждении. Перегруженные рецепторы впитывали в себя запах мужчины, который мешался с природным ароматом, исходящим от кожи. Если бы Феликс верил в то, что может чуять феромоны, он бы давно уже признался в том, что они идеально подходят. – Пока удалось заполучить лишь одну жертву, – прошептал Сынмин, подхватывая игру. Чанбин лежал сейчас в кровати Феликса. Разнеженный после сна, в его одежде. Беззащитный, потому что совершенно не реагировал на внешние раздражители после ночных смен. Как бы хорошо было схватить Сынмина руку и вместе упасть по обе стороны от хена. Зажать его в объятиях и дождаться, когда он проснется. Феликс до судорог хотел бы увидеть чужой поцелуй. Как их губы скользили бы друг по другу, как языки мелькали бы от развязности. Он уверен, что Сынмин может невероятно гнуться под руками Чанбина. А звуки, которые они издавали, наверняка, могли бы выбросить его из сознания. Впервые Феликс ощутил, как его член дергается в штанах против его воли. До этого это были лишь отголоски желания в виде тепла в животе или сведенных мышц. Обычно он не позволял своим мыслям довести его до состояния готовности в присутствии кого-либо из них. Должно быть, на его лице отразилось смятение и очевидное возбуждение, потому что Сынмин облизнул губы, мельком опустив глаза вниз, и отступил с разочарованным видом. – Я скинул Чанбину новый код от замка. – Как же ты мог забыть сделать это вчера? – хрипло спросил Феликс, все еще не отойдя от произошедшего. – Я никогда ничего не забываю, Феликс, – напряженный взгляд Сынмина удерживал его месте еще пару минут после того, как он ушел. Он сделал это специально, уверенно прошептал его внутренний голос. Ким знал, что Чанбин будет слишком уставшим для того, чтобы поехать и снять номер в гостинице. Что тот не станет звонить друзьям и тащиться через весь город к Чану или кому-либо еще. Потому что самым логичным было забежать к Феликсу и остаться на время у него. Сынмин был особенным человеком. Это было сразу понятно. Но еще тот был скрытным и не вываливающим свои истинные чувства и мотивы на всеобщее обозрение. Он был улыбчивым и доброжелательным. От его внешности и голоса у Феликса все внутри переворачивалось. Сынмин успешно создавал видимость открытого человека. Он был приятным собеседником, который мог поддержать любой разговор. Он был сексуальным мужчиной, который знал об этом и успешно этим пользовался. Но Феликс ничего не знал ни о нем самом, ни о его настоящих мыслях. Сынмин хотел его, и не нужно было быть экстрасенсом, чтобы это понять. Но Ким не хотел изменять, и если о чем-то можно было сказать с уверенностью, так это о том, что он добьется своего другим путем. Ким толкал их с Чанбином друг к другу сначала незаметно. Подкидывал дрова потихоньку, распаляя их. Феликс был идиотом, раз не заметил раньше. Но он был уверен, что Со уже знал об этом. Тот старался аккуратно выстраивать их общение и удерживать встречи в дружественной атмосфере, но они с Феликсом друзьями не были никогда. Это было проблемой, а Сынмин был достаточно эмпатичен для того, чтобы легко их расколоть. Игра. Продуманная до мелочей, с множеством ловушек и подводных камней. Игра, от которой Сынмин получал удовольствие. Каждый его жест, каждое слово, каждая случайная встреча. Он знал, чего хочет, и планировал получить это. И он наслаждался процессом едва ли не сильнее, чем результатом. Голова пошла кругом от внезапного осознания. Феликсу не было страшно, и он не стал относиться к Сынмину как-то иначе. Но теперь тот самый элемент игры, который он замечал, но списывал на воображение, стал очевидным. И делать вид, будто он не понял, теперь будет намного сложнее. Хуже только то, что Феликс больше не сможет себя сдерживать. Он медленно дошел до спальни и забрался в кровать, перебираясь через Чанбина. Тот что-то пробурчал во сне и недовольно заворочался. У Ли не возникло даже мельчайшей паники на тот счет, что старший может проснуться. Его мысли были слишком далеко, и все же усталость взяла свое, и он не заметил как заснул. Во второй раз его разбудили звуки шипящего масла и запах бекона. Феликс лежал звездой на пустом матрасе, закинув ногу на дакимакуру и закопавшись в одеяле. Плед скомканной грудой валялся под его ступнями. Он чувствовал себя хорошо отдохнувшим и слегка голодным. Чанбин стоял спиной к нему. Он покачивал головой в такт музыке, которая лилась в него через один наушник. Феликс не слышал, что это была за песня, но было забавно наблюдать за изредка проскальзывающими движениями из танцев женских групп. Он присел за стол и устроился подбородком на руке, с интересом продолжая разглядывать старшего. Чанбин разбил пару яиц на сковороду и потянулся за солью. Он выглядел по-домашнему. Уютный в простой одежде, с беспорядком на голове, будто его возили волосами по простыням несколько часов к ряду. Мышцы двигались под футболкой от малейшей смены положения, и это завораживало. Было бы так просто встать и прижаться сзади. Умостить руки на чужой талии и сжать до синяков под пальцами. Прижаться лбом к широкой спине и потеряться в моменте. В человеке. Феликс так сильно скучал по Чанбину. Он не замечал этого, пока они не пересекались ни в медиа пространстве, ни в жизни. Но сейчас, когда он может видеть и разговаривать с ним, ему невероятно тяжело. – Я не нашел паприку. Зато кунжут у тебя прямо на видном месте, – заговорил Чанбин, не поворачиваясь. Он выключил газ и достал две тарелки, выкладывая на них омлет с беконом. – Закончилась. Я ее везде кладу, разве что не в выпечку, – пожал плечами Феликс. Со подхватил вилки, лежащие около плиты, и закинул сковороду в раковину. Поставил перед ним еду и сел напротив, сразу же набросившись на нее. Чтобы поддерживать такое тело, наверняка, нужно много есть. Феликс готов был готовить ему каждый день что-то новое. Он мотнул головой, абстрагируясь от лишних сейчас фантазий. – Сынмин приходил. Сказал, что отправил тебе код. Омлет был чертовски вкусным и идеально поджаренным. Подрумяненные тосты лежали в отдельной глубокой тарелке, и он со стоном начал хрустеть ими, прикусывая беконом. – Вкусно, – с полным ртом пробубнил он. – Приятного аппетита, Ёнбок, – с мелькнувшей улыбкой пожелал Чанбин. – Да, он написал мне пару часов назад. Я решил остаться и приготовить тебе завтрак. – Ужин, – глянув в окно, поправил Феликс. – Это было вовсе не обязательно. Я и не ждал от тебя ничего. – Тем не менее, в прошлый раз ты расстарался на пирог. Меня же хватило только на яйца с беконом. – И тосты! – поднял вилку к потолку Ли. – Это была самая сложная часть, – рассмеялся Чанбин. Они улыбнулись друг другу и какое-то время ели в тишине, пока старший первым не закончил и не отложил приборы в сторону. Он налил им по чашке чая и начал внимательно разглядывать свои руки. – Насчет Сынмина, – неуверенно сказал он. – Он не должен был приходить. Я бы и так увидел его сообщение. Тон его голоса показался Феликсу подозрительным. Он мялся и пытался как можно более аккуратно сформулировать свои мысли. Было интересно, к чему именно он ведет. – Это не было проблемой. Он просто забежал по пути домой, потому что знал, что ты у меня. – Конечно, он знал. Сынмин сам был инициатором, – глядя ему в глаза, сказал Чанбин. – Я постараюсь объяснить тебе, как обстоят дела. Это переходит те границы, которые мы с ним установили пару недель назад, поэтому я не могу не предупредить тебя. Он подтвердил предположения Феликса насчет спланированности произошедшего. И ему было до чертиков интересно, чего именно он не знает о Киме. – Он секретный агент? – зловещим шепотом спросил он, стараясь перевести все в шутку. – Сынмин – манипулятор. Я думаю, ты и так это заметил. В отличии от большинства, у него от природы есть эта черта и он научился пользоваться этим бессознательно. Сынмин не пытается добиться своего нечестными методами, но порой он действует... исподтишка. Он даже не замечает этого, пока не скажешь ему напрямую. Он всегда получает то, что хочет, и в этом нет ничего удивительного. – Ты же не пытаешь сейчас очернить своего партнера? – Господи, Ёнбок. Конечно, нет. – Я не понимаю, зачем тогда ты все это мне рассказываешь. Все мы имеем какие-либо недостатки. Это просто черта характера. Это же не делает его плохим человеком. Чанбин раздраженно выдохнул и схватил его руку, с силой сжимая пальцы. Он пытался привлечь его внимание, донести то, что так хотел. И хотя Феликс все еще не слишком сильно понимал, что именно, тот все равно старался подобрать нужные слова. – Ты думаешь, что те желания, которые испытываешь, твои собственные. Но Сынмин может невербально подавать тебе знаки и посылать нужные мысли, будто транслируя это тебе прямо в голову. Иногда это совсем не то, что ты хочешь. Он лишь проецирует свои желания на тебя, а ты лишь потом понимаешь, в чем суть. – Ты не можешь обесценивать мои эмоции и чувства, хен, – со вполне понятной злостью выпалил Феликс. – Как ты смеешь говорить, что то, что у меня внутри, это навязанное? Неужели нельзя влюбиться в кого-то без дурацких отмазок? Он попытался вырваться из чужих рук, но добился только того, что давление на них лишь усилилось. Чанбин посмотрел на него во все глаза и громко сглотнул. – Сынмин знает, что он тебе нравится. И я не говорю, что это часть его манипуляции. Я лишь... – он замялся на мгновение и решительно прикрыл глаза. – Я пытаюсь сказать, что он старается добиться от нас того, что давно ушло. Он хочет, чтобы между нами было то, чего ты ко мне не испытываешь. Сынмин не просто желает нас обоих. Он хочет, чтобы мы чувствовали что-то не только к нему, но и друг к другу. – Неужели тебе так сложно даже представить, что я все еще могу тебя любить? – тихо спросил Феликс, сглатывая слезы. Чанбин распахнул глаза и ошарашенно на него посмотрел. Он неверяще мотнул головой, совершенно бессознательно, и Феликс попытался ослабить его хватку. Он нежно провел пальцем по чужой руке и начал рассматривать их переплетенные пальцы. Это было так знакомо, так тепло, будто он вернулся домой. И слова так просто начали литься из него, облегчая груз на сердце. – Это же не сиюминутный вывод, хен. И я понял все не только сегодня. Это продолжается уже какое-то время. Я ведь никогда и не переставал... – Пожалуйста, не надо. – … любить тебя. Феликсу стало так легко дышать. Всего-то несколько фраз, но столько чувств в них вложенных. И так хорошо стало рассказать, перестать копить в себе все это. Подарить всего себя как раньше, когда они могли и не уставали говорить подобные вещи каждый день. Любовь – это такая же естественная эмоция, как страх или злость. Радость. И испытывать ее нормально, а обсуждать привычно. Для них никогда не было проблемой кинуть это на прощание, при встрече, после секса или спросонья. Когда слова вертятся на языке и требуют выхода. Когда тебе нужно их сказать, потому что можно, потому что твой партнер и так знает о них. Последние пару месяцев Феликс держался только потому, что ему было нельзя. Чанбин был в отношениях, лезть в которые Ли не имел права. И его чувства были лишь его проблемой. Но если Сынмин испытывает к нему симпатию, если сам толкает их друг к другу. Если он не против и даже более того – очевидно хочет попробовать. То почему они должны страдать? Чанбин поднялся со стула, не отпуская его руки, и обогнул стул, подходя ближе. Он рухнул на колени перед ним и уткнулся лицом в их скрещенные ладони. Феликс свободной рукой вплелся в его волосы, успокаивая поглаживаниями. Он смотрел, как тяжело дышит старший, как ластится к его пальцам, зарываясь лбом поглубже. Он выпрашивал прикосновения, будто до дрожи скучал по ним и не верил, что имеет на них право. – Он не должен был этого делать. – Если бы Сынмин остался в стороне и ничего не предпринял, мы бы так и ходили вокруг да около, хен. Чанбин в судорожном жесте обхватил его колени, будто боялся, что Феликс может встать и уйти. Как будто потерять его сейчас, после раскрывшихся чувств, больнее, чем удар ножом. – Это может сработать? Мы, втроем? – тихо спросил Феликс. – Я не знаю, – приглушенно ответил Со. – Но хочу попробовать. Для меня это в новинку. Никогда не думал, что могу влюбиться в двух людей одновременно. – Я тоже. Полиаморные отношения не были табу для Феликса. Он был достаточно открыт для всего нового и не осуждал других. Но в то же время ему было затруднительно представить, как это будет функционировать. Как обычные отношения? Едва ли. Как ему не выделять кого-то одного, как постараться не утонуть в одном человеке? И Чанбин и Сынмин в каком-то роде незнакомцы для него сейчас. Он не помнит, каково это – целовать Чанбина. И совершенно точно не знает, как это будет с Кимом. В этом уравнении было столько переменных, включая и выделяя в отдельный абзац секс, что голова шла кругом. – Бессмысленно говорить об этом без Сынмина, – в итоге выдохнул Чанбин. Он с неохотой оторвался от чужих колен и посмотрел на него снизу вверх. – Хочу сделать все правильно. Ты заслуживаешь, чтобы мы ухаживали за тобой, – убежденно сказал он. Феликс нежно рассмеялся и большим пальцем провел по складке между бровей старшего. – Ухаживания предполагают элемент неизвестности, хен. А вы оба знаете, что я чувствую. – Наша ситуация далека от стандартной. И я не хочу торопиться. Мы должны узнать друг друга заново. Чувствую, что так надо, – прикрыл глаза Чанбин. – Хорошо. Трепет переполнял его, грозясь вырваться наружу и сокрушить все вокруг. Губы просились растянуться в улыбке, а руки никак не могли оторваться от чужой кожи. Он бесконечно долго скользил пальцами по лицу, вспоминая, каково это. Ресницы под руками и щетина, пробившаяся на щеках и подбородке. Тепло его тела и тяжесть взгляда. – Мне лучше уйти сейчас, – с трудом выдавил Чанбин. – Не хочу отпускать тебя. Он знал, о чем говорит. Знал, что Чанбин точно понял, что он имел в виду. Феликс почти вернулся на восемь лет назад в их последний разговор. Он произнес то, что смог сдержать тогда. И в то время он поступил правильно. Как и сегодня, хотя и выпалил противоположное. Чанбин повернул голову в его руках и губами уткнулся в ладонь, оставляя на той осторожный поцелуй. Он скользнул ими вверх-вниз по коже и проследил линию жизни. У Феликса задрожали пальцы от этой ласки. – Знаю. /// Два дня спустя Феликс выходил из больницы в девять вечера. Ему поставили дневную двенадцатичасовую смену, и он только что успешно ее сдал. Было странно идти домой не убитым до конца работой. Он даже не был особо голодным, просто хотел вытянуть ноги и немного расслабиться. На улице вовсю играл конец апреля. Он выдался в этом году прохладнее, чем обычно, но Феликс уже осторожно пробовал носить свою кожаную куртку и пока ему удавалось попасть в нужную погоду. Конверсы тихо шуршали по сухому асфальту, пока он переминался с ноги на ногу, гипнотизируя приложение такси. Ему нравился прохладный вечер, и он наслаждался свежим воздухом и тихим гулом улицы. Не успел он нажать на кнопку «заказать», как сбоку от него мигнули несколько раз фары. Феликс вскинул голову и прищурился в темноте. К нему подъехал черный автомобиль, и окно с водительской стороны беззвучно опустилось. – Добрый вечер, – с улыбкой поздоровался Сынмин. – Как тебя пустили на служебную парковку? – вместо приветствия спросил Феликс. – Оставим это между мной и охранником, – подмигнул ему Ким. – Узнал, что ты сегодня не загоняешь себя суточной каторгой, и решил подвезти тебя до дома. Феликс не стал задавать вопросов о том, откуда тот всегда знает обо всем. Как не стал и отказываться, потому что пару дней с нетерпением ждал стука в дверь или телефонного звонка. Чего угодно от Чанбина или Сынмина. И вот он получил то, что хотел. Он обошел машину и приземлился на переднее сидение. Марку он не узнал, но по салону создавалось впечатление о люксовом классе. Внутри вкусно пахло кожей и привычным уже парфюмом. Феликсу жуть как хотелось рассмотреть сидящего сбоку мужчину, но внезапная робость одолела его. И пока он мялся в нерешительности, Сынмин потянулся назад, шурша бумажным пакетом и перекладывая тот ему на колени. – О? – удивленно выдохнул Ли. Он с интересом засунул внутрь нос и втянул аромат свежей сдобы. – Подумал, что ты голодный, – сразу пояснил Ким. – До твоей выпечки, конечно, не дотягивает, но я бы испек еще хуже. От этой заботы, завернутой во что-то небрежное и преподнесенное как нечто само собой разумеющееся, у него запекло щеки. Было невероятно приятно, что о нем подумали и решили уделить внимание мелочам. – Я заварил дома чай. Тебе же понравился мятный персик? Подумал, что ты устал от кофе за смену, – и протянул ему теплый термос. Феликс приоткрыл губы от этого жеста. Не просто купил что-то по дороге, нет. Сынмин приготовил чай заранее. Он ехал за ним целенаправленно и, когда выходил из дома, знал, что купить ему и с чем подать. Феликс не знал, что сказать и как выразить свою благодарность. Горло спазмировалось от еле сдерживаемых чувств. Он поднял взгляд на Сынмина, улавливая, насколько внимательно тот смотрит в ответ. Тот будто искал на его лице признаки того, что ему не понравится чужая забота. Как будто это могло случится в любой из Вселенных. На Сынмине был лишь черный пуловер, открывающий вид на его ключицы, и джинсы. Он расслабленно сидел в кресле, слегка расставив ноги и повернувшись полностью в сторону Феликса. На его лице было выражение легкого интереса, а губы слегка дрожали. Феликс терялся с каждой секундой все сильнее. – У тебя так красиво блестят глаза. Тебе понравилось? – тихо спросил его Сынмин. Слова так и не находились. Феликсу хотелось показать мужчине, что он благодарен за заботу, что ему тепло от одного только взгляда, что его сердце бьется сильнее всякий раз, когда он думает о нем. Он осторожно поставил пакет на колени и потянулся к Сынмину, подхватывая чужую ладонь и переплетая пальцы. Он оставил их руки на бедре Кима и с нежностью погладил выпирающую костяшку. Кожа Сынмина была горячей и сухой. Он с готовностью сжал его руку и прижался ухом к подголовнику с мягким выражением лица. Феликс чувствовал расслабленные мышцы его бедра под своими пальцами. – Никто уже давно не делал для меня чего-то хотя бы в половину такого же милого, как ты сегодня, – сказал он. Ему хотелось быть ближе. Хотелось наклониться и обнять чужую шею, вдохнуть запах и почувствовать под губами манящую кожу. Хотелось шептать нежные слова на ухо и знать, что мурашки удовольствия бегут по позвоночнику Сынмина. Чтобы его дыхание сбилось, а скулы окрасились в яркий розовый цвет. Знать, что не ты один хочешь до скрежета зубов больше открытого тела и оголенного контакта нервов. – Ты должен поесть, Ликси, – хрипло выдохнул Сынмин. – А ты, очевидно, уже везти меня домой, – в тон ему ответил Феликс. Они молча смотрели друг на друга в неярком освещении фонарей на парковке. Сумрак машины усиливал интимность момента, а тишина, не нарушаемая ничем в этот вечер, создавала ощущение уединенности. Феликс ослабил хватку на руке, но Сынмин сжал ту посильнее и потянул к своему лицу. Его губы в знакомом жесте прижались к точке пульса на запястье. Он прикрыл глаза в удовольствии, и у Феликса сбилось дыхание от сокровенности момента. Они тронулись в приятной тишине. Сынмин вел машину очень аккуратно, и пока Феликс старался кусать круассан над пакетом, чтобы не намусорить в салоне, изредка поглядывал на него. Чай был все еще теплым и все таким же вкусным, как он запомнил. Он окончательно расслабился и даже не вздрогнул, когда раздался голос Кима. – Я бы хотел пригласить тебя на свидание. Чанбин уже согласился, так что мне бы хотелось услышать ответ и от тебя. – Ты пригласил хена? – И тебя, – кивнул Сынмин. Феликс думал, что они вместе пригласят его. Почему-то эти двое воспринимались им как единое целое. Но они действовали совсем по-разному. И именно Сынмин решил проявить инициативу. Он не стал звать на свидание только Феликса, чтобы узнать его поближе. Он хотел, чтобы они попробовали провести время втроем и узнали, подходит ли им это и достаточно ли им будет комфортно. Сынмин был прекрасным партнером. – Конечно, – кивнул Ли. – Мне бы этого очень хотелось. – Когда мы разговаривали об этом с Чанбином, я был так счастлив, Феликс. Что ты решил дать шанс нам обоим. Я постараюсь устроить для вас что-то достойное. – Мне достаточно просто вас, – искренне сказал Ли. Если в начале он боялся слишком долго или пристально смотреть на Сынмина, чтобы не смутить того и не подать странные сигналы, то теперь ему было позволено это. Они собирались пойти на настоящее свидание, и именно Ким был инициатором этого. Феликс смотрел на его лицо с давно позабытым трепетом. Только сейчас он начал по-настоящему осознавать, насколько соскучился по состоянию влюбленности. Сынмин плавно скользил пальцами по рулю, легко переключал передачи и расслабленно откидывался на спинку кресла, когда они трогались на светофоре. Его лицо было спокойным, почти что умиротворенным. Они добрались до комплекса слишком быстро, по его мнению. Сынмин припарковался недалеко от дома, и они вышли на улицу. В воздухе чувствовалась весна, и даже звуки, которые сопровождали их вечер, намекали на романтическую атмосферу. Феликс добрался до ближайшей урны и выкинул пакет, возвращаясь обратно на тротуар к Киму. Его дыхание немного сбилось от быстрого забега, и он не рассчитал то, как близко к нему встанет. Их руки соприкасались на каждом шагу, и в какой-то момент Сынмин подцепил его мизинец своим и отвел взгляд. Этот минимальный контакт взрывал множество мелких фейерверков в его животе и заставлял уголки губ тянуться вверх. Таким счастливым после работы он себя еще никогда не чувствовал. Феликс не запомнил, как они добрались до своего этажа. Помнит только, насколько сильно на него давил воздух в замкнутом пространстве лифта. Они так и не расцепили руки, даже когда дошли до их закутка в конце коридора. Сынмин встал перед ним, загораживая обзор. Не слишком близко, чтобы это стало провокационным, но и не отдаляясь. Достаточно, чтобы была возможность считать ресницы на веках. – Спасибо, – тихонько выдохнул Феликс. – Это ты скрасил мой вечер, Ликси, а не наоборот, – в тон ему ответил Сынмин. Они подались навстречу друг другу одновременно, не сговариваясь. Их лица приблизились до опасных сантиметров, а дыхание впервые перемешалось, создавая идеальный тандем по градусу напряжения. Глаза потихоньку сомкнулись, и в темноте, которая окружила их, стало слишком сложно вспомнить, почему они не могут пойти дальше. – Ощущается неправильно, – прошептал Сынмин. Феликс и сам испытывал то же. Незавершенность. Как будто чего-то не хватало. Ему было мало просто Кима. Его эмоции требовали выхода, и он не мог вылить их все на одного человека. Потому что их было слишком много. – Спокойной ночи, Сынмин, – напоследок улыбнулся он, открывая глаза. – И тебе спокойной, – ответил тот, отстраняясь. Возможно, Феликс от радости чуть не сломал кровать, с прыжка приземлившись на матрас. Возможно, он зачем-то открыл календарь, помечая субботу с дурацкой припиской «свидание». И совершенно точно он затребовал еще одну встречу с Чонином, капсом усиливая ее значимость. Вопросительные знаки он уже не увидел, потому что уснул прямо в уличной одежде в обнимку с дакимакурой. /// Феликс впервые встречал весну в Сеуле. Поэтому так уж получилось, что он ни разу не был на фестивале лотосовых фонарей. И когда они втроем прибыли на площадь перед зданием мэрии и он увидел громадный в несколько метров высотой фонарь, переливающийся множеством цветов и красок от горящего внутри освещения, это стало для него огромным удивлением. Вокруг сновали толпы людей, а по главной улице шел длиннющий парад актеров в традиционных одеждах. Отовсюду лилась приятная музыка и слышался смех детей. Вечер давно уже опустился на улицы Сеула, но это не мешало огромной части населения и туристов наслаждаться праздником. Сынмин взял их с Чанбином за руки и потянул в сторону одной из улиц, на которой стояли открытые палатки. Его рука все еще была слишком большой для крохотной ладони Феликса, и он утопал в чувстве защищенности и непередаваемого восторга. – Ты знал, что он поведет нас сюда, хен? – с интересом спросил он Чанбина. Тот нежно посмотрел на Сынмина и покачал головой, подмигивая ему. – Я так зашивался в студии, что успел забыть, какое сегодня число. – Буду надеяться, что сюрприз и правда удался, – с явным удовольствием отозвался Ким. Феликс не понимал, куда он ведет их, пока они не остановились перед одной из лавок. Внутри не было толпы людей, и это слегка успокаивало. Желания толпиться в маленьком помещении и получать случайные тумаки у него не было. На пластиковых столах по периметру были разложены листы картона, рисовая бумага и горка небольших свечей. Бамбуковые обручи и клей располагались в самом углу. Феликс только тогда понял, что именно хочет Сынмин, и теплая волна вдохновения поднялась по его телу. – Мы будем делать фонарики, – с благоговением выдавил он. Чанбин тихонько хмыкнул и положил руку ему на спину, подталкивая подойти поближе к столикам. – И я смогу написать желание, – продолжил Феликс, едва ли не подпрыгивая на месте. – Ты можешь сделать столько фонарей, сколько только захочешь, – убежденно сказал Чанбин и, не глядя, потянулся назад в поисках Сынмина. Они подошли к хозяину лавки, и Ким отдал ему пару банкнот, получая кивок. Пожилой мужчина был улыбчивым и сразу принялся объяснять им технические моменты создания этой красоты. Феликс так погрузился во все происходящие, что даже не замечал, как его спутники переглядываются между собой и иногда переплетают пальцы. Их нежность лишь легким дуновением ветерка доходила до него в виде инстинктивного ощущения, и этого было достаточно, чтобы расслабиться. Феликс нетерпеливо поблагодарил за пояснения мужчину и разве что не бегом направился к коробке с картонными эскизами. Раньше он и не представлял, что у лотосов бывает такое множество форм. Он принялся перебирать их, желая забрать себе каждый. Там были закрытые бутоны и полностью распустившиеся; с зелеными подставками, создающие видимость стебля, и с предполагаемыми выемками для тонких бумажных цепочек желаний снизу. Он нашел даже пару трафаретов для фонариков, которые можно пускать по воде. Его глаза светились от счастья, которое он давно не испытывал в таком количестве. Он схватил один из наиболее приглянувшихся эскизов и повернулся к Чанбину, протягивая лист картона. – Как насчет того, чтобы выбрать по лотосу другому? – воодушевленно спросил Ли. Старший потянул из его рук эскиз и, не глядя, кивнул. Его глаза были прикованы к лицу Феликса, когда он откинулся спиной на стоящего сзади Сынмина. Тот оставил на его макушке смазанный поцелуй и подошел к Феликсу, вставая рядом и тоже начиная копаться в коробке. Чанбин с любопытством рассматривал тонкие листы рисовой бумаги всевозможных расцветок. Он выбрал для Сынмина холодный розовый оттенок, который тот принял без вопросов, а Феликсу протянул яркий желтый насыщенный цвет. Для лотоса тот, казалось, подходил слабо, но он осторожно забрал бумагу из его рук и тихонько поблагодарил. Они потратили какое-то время на вырезание формы цветов по трафарету и установку бамбукового каркаса. Пока Сынмин прилаживал все на клей, укладывая на дно горелку, тот успел склеить ему пальцы, и теперь Ким недовольно цыкал всякий раз, как те с противным ощущение разлипались. Феликс хихикал на это, пряча улыбку за плечом Чанбина. Когда все три фонарика были готовы, Ли отошел на метр и внимательно их рассмотрел. Они были совершенно разными, но необъяснимо подходящими каждому из них. Забота, с которой те были вырезаны и собраны, ощущалась даже на расстоянии. – Красиво, правда? – спросил он с горящими глазами. – Очень, – одновременно ответили Чанбин с Сынмином, и Феликс увидел, что те смотрят прямо на него. Краска залила его лицо, и он смущенно стукнул каждого по плечу. – Мы можем запустить их сейчас? – поинтересовался Сынмин у хозяина лавки. – Еще слишком рано. Фестиваль только начался, а вы пришли в лавку не вовремя, – покачал головой тот. – Вы можете оставить их здесь и вернуться через пару часов. Только напишите желания лучше сейчас, а то потом тут будет не протолкнуться. Они подхватили ручки и, не договариваясь, разбежались в разные концы палатки. Феликс не знал, что написали остальные, а сам быстро, но аккуратно черкнул всего одно слово. Большего и хотеть было нельзя. Только счастья. Как сегодня. Хозяин лавки принял их фонарики и отложил за спину. Он улыбнулся и пожелал им приятного празднования. Остальная часть вечера прошла для Феликса как в тумане. Шумные улицы и яркие краски; теплые руки, греющие его ладони, и твердость плеч, которые защищали его от толпы. Они находились будто в собственном мирке. Сынмин постоянно шутил, вырывая из его горла громкий смех, а Чанбин рассказывал истории с работы, заставляя Феликса понимающе кивать и вспоминать собственные. Их разговор лился сам собой, не затухая ни на минуту. И когда они добрались до уличного ресторанчика, все трое согласились передохнуть внутри и что-нибудь поесть. Здесь было почти так же шумно, как и на улице. Чанбин жарил говядину, умело управляясь со щипцами и ножницами, а Сынмин уже наполнял их стаканы соджу. – Не хочу, чтобы этот вечер заканчивался, – искренне выдохнул Феликс. – Он только начался, солнце, – погладил его по руке Сынмин. – Я вообще-то многое планировал, но в итоге мы просто слишком много гуляли и теперь сидим здесь. – Я голоден, – фыркнул на его слова Чанбин. – Ты всегда голоден, – поддел его Ким, и Феликс нежно захихикал. – Лучше и придумать сложно, – сказал он в итоге. А потом была еда. Много еды и много соджу. Легкие и нерешительные прикосновения переросли в более смелые и длительные. Феликс перестал считать количество выпитого алкоголя, но старался оставаться как можно более трезвым. Он попеременно приваливался то к одному плечу, то к другому, так и не решив, где ему более удобно. Сынмин с Чанбином тоже стали гораздо тактильнее. Один раз он даже успел заметить короткий поцелуй в губы, и эта картинка прошлась током по его телу, заставляя волоски на руках встать дыбом. Они настолько органично смотрелись вместе, что ему хотелось навсегда оставить глаза открытыми и просто наслаждаться видом. Они запустили фонарики спустя три часа вместе с сотней людей. Небо окрасилось ярким светом, и живописность момента была неописуемой. Руки Чанбина легли на его талию, и он оперся на него, чувствуя себя навеселе. Голова кружилась, а земля под ногами вращалась. – Наверное, пора домой, Ёнбок. Тебя совсем развезло. Феликс попытался возразить, но Сынмин сразу же заказал им такси, и у него не осталось выбора. Он оказался зажат между двумя мужчинами, каждого из которых хотелось до сжатых зубов. Машина ехала слишком быстро и трогалась слегка резко на светофорах, поэтому он закрыл глаза, устав бороться с тошнотой. Перед глазами начали мелькать вертолеты, и только тогда Феликс понял, что чертовски пьян. – Ты в порядке? – на ухо спросил у него Чанбин. От него пахло весенним ветром и остатками его парфюма. Резкий аромат контрастировал с пахучей сладкой дрянью, висящей на зеркале заднего вида перед водителем. В этот запах хотелось закопаться и больше никогда не выныривать. – Да, – несмотря на свое ускользающее сознание, выдавил Феликс. Сынмин помог ему выбраться из машины и поддерживал за плечи, пока они добирались до седьмого этажа. Для Ли все плыло, а туман обступал его со всех сторон. Но крепкая ладонь на спине не давала ему окончательно улететь. Каждый шаг давался с трудом, а чужое тепло манило к себе похлеще магнита. Когда они очутились перед дверью в его квартиру, Сынмин прислонил его к стене рядом. – Сможешь ввести код? – Определенно, – заплетающимся языком сказал он, но так и не сдвинулся с места. – Ох, Ликси, – покачал головой Сынмин. – Скажи мне его, и я сам открою дверь, ладно? – Нет, – категорично ответил Феликс. – Дерьмо, – раздался приглушенный голос Чанбина откуда-то неподалеку. – Почему? – мягко спросил его Ким. – Потому что, во-первых, язык, хен, – ткнул пальцем Феликс куда-то в сторону Со. – А потому, во-вторых, что я не помню. Он отчаянно путал слова местами, никак не понимая, почему те не хотят его слушаться. Стена была слишком жесткой за его спиной, и он начал скользить по той вниз. Пол казался перспективой не лучше, но ноги, откровенно говоря, уже минут десять совсем его не держали. Сынмин быстро оказался рядом и обхватил руками его талию, помогая восстановить равновесие. Феликс привалился к нему лбом и облегченно вдохнул в себя приятный запах. Ким что-то тихо сказал Чанбину, поворачивая Феликса к себе спиной, и сам облокотился на стену. Ли с комфортом устроился на чужой груди, отказываясь двигаться куда-то еще. Где-то неподалеку открылась дверь, и Сынмин попытался сделать шаг, но не смог сдвинуться ни на сантиметр. – Детка, пошли. Переночуешь у нас, ладно? – постарался уговорить его тот. Феликс замотал головой, ощущая подкрадывающуюся тошноту. Длинные пальцы так плотно обхватывали его тело, что он опустил взгляд вниз и сумел понять, что те почти соприкасаются, поймав его в кольцо. Его талия идеально уместилась в руках Сынмина, и он захныкал от этого факта. – И что же нам тогда делать? – задал риторический вопрос Ким. Феликс поднял руки и положил их поверх чужих пальцев, лаской проходясь по коже. Множество электрических импульсов пробежалось по его предплечьям с этим простым движением. Затылок так правильно упал в ямку между плечом и шеей Сынмина, а горячее дыхание согревало его висок. – Нельзя оставаться в подъезде, – хриплый голос Чанбина заставил его приоткрыть глаза. Старший стоял неподалеку, буквально в нескольких десятках сантиметров от них. Легкое пальто было распахнуто на его груди. Он выглядел фантастически в своей рубашке, расстегнутой на несколько пуговиц. Она была заправлена в черные джинсы, которые облепляли его бедра, будто вторая кожа. У Феликса руки чесались вытянуть ткань из-под ремня и, наконец, сорвать эти пуговицы к чертям. Он мечтал об этом с самого начала свидания. – Он великолепен, правда? – громко прошептал ему на ухо Сынмин. Его руки невесомо двигались по чужому телу, не стараясь возбудить, скорее даже успокаивая, что все равно приводило Феликса в состояние готовности. Губы Сынмина трогали его ушную раковину с каждым слогом, и это было настолько горячо, настолько слишком для него сейчас, что он беспомощно захныкал. Зрачок Чанбина почти полностью поглотил его радужку. Феликс видел, как у него сжимаются кулаки и кадык ходит вверх-вниз от слишком частого сглатывания. Его грудь вздымалась под плотной тканью и натягивала ее, грозясь порвать с каждым неосторожным вздохом. – Нам нужно остановиться, – пробормотал Чанбин, не двигаясь с места. – Хочешь его потрогать? Под пальцами ощущается совершенно по-другому. В нем столько мышц и гладкой кожи, что порой в них можно потеряться, – продолжал Сынмин. Руки Феликса сами собой оторвались от запястий Кима и взметнулись вверх, стараясь добраться до старшего. Тот напряженно смотрел ему в лицо и не старался облегчить задачу. – Хен, – на выдохе попросил он. Глаза Чанбина зажмурились будто в муке, а губы сжались в одну тонкую линию. Сынмин оторвался от стены вместе с Феликсом перед собой и, пока руки второго уже обессиленно упали вдоль тела, подцепил пальцами шлевки чужих джинсов, одновременно захватывая Ли в ловушку между своих плеч. Чанбин сдавленно выдохнул, но подался вперед, когда Сынмин плавно вернулся на свое место, не отпуская того ни на миллиметр. Феликс смотрел на приближающееся лицо старшего с затаенным дыханием. Тот казался слишком массивным рядом с ним, грозясь погрести под собой, как обвал многоэтажки. Феликс хотел умереть, задохнувшись между его грудными мышцами. – Ты можешь потрогать, – разрешил ему Сынмин, скользя языком за ухом и посылая мурашки по телу, продирающее сильнее всего по хребту. Ким крепко прижимал его к своему телу. Каждое движение получалось совершать только в тандеме. Они будто слились в одно целое. Их волосы перемешались, сплелись и невозможно было с точностью сказать, где заканчивается один и начинается другой. Их пальто мешали полностью почувствовать чужое тело, и Феликсу захотелось взвыть от этой несправедливости. Он снова поднял руки, теперь уже зная, что Чанбин не сможет никуда деться, потому что Сынмин крепко удерживал того на месте. Пальцы невесомо прошлись по отворотам пальто, отводя те назад, и легли на широкую, часто вздымающуюся грудь. От первого же контакта он застонал практически в голос, потому что его руки казались невыносимо маленькими на фоне большого тела старшего. Феликс проследил подушечками очертания грудных мышц, задержав их прямо под сосками. Он помнил, насколько те чувствительные. Как Чанбин всегда срывал голос, если ему удавалось добраться до них и вылизывать часами. Губы Сынмина спустились на его шею, начиная покрывать обжигающими поцелуями покрасневшую кожу. От этого Феликс выгнулся в спине, стараясь как можно сильнее притереться к телу позади себя. Ким от этого движения прорычал на низкой ноте и толкнулся ему навстречу. Даже сквозь слои одежды Ли понял, что тот возбужден. Его задница провокационно прошлась по чужому члену, выбивая из горла частые вздохи. – Расстегни его рубашку, – скомандовал отрывисто Сынмин, и Феликс не нашел причин не подчиниться. Его пальцы медленно начали перебирать пуговицы, освобождая те от петель. Чанбин напряженно удерживал его взгляд, не давая оторваться ни на секунду. Губы горели от желания поцеловать, но он держался из последних сил. Сынмин умело отвлекал его, начиная покусывать шею с другой стороны. Всхлипы Феликса разрывали тишину их этажа, и он молился, чтобы никто не вышел на площадку и не кинул взгляд в их закуток. Алкоголь будто полностью выветрился из его крови, но вся ситуация сводила физиологическую трезвость на ноль. Феликс снова был пьян, но теперь уже от чужих прикосновений. Его пальцы неспешно продвигались все ниже и ниже, по пути задевая короткими пальцами открывающуюся кожу. – Так хорошо справляешься, солнце. Ты такая умница, Ликси, – горячечный шепот разрывал его барабанные перепонки, вливаясь в уши кипятком. От похвалы сводило низ живота, а член требовал внимания, дергаясь от любого слова или действия. Джинсы сильно на него давили, и ему хотелось лишь расстегнуть уже их и помочь себе рукой, но он не мог разочаровать Сынмина. Тому нравилась неспешность. Когда Феликс потянул рубашку из-под пояса, та никак не хотела поддаваться. Он прижал большой палец к коже под пупком Чанбина, вырывая из того громкое шипение сквозь зубы. Ремень уютно лег в его ладонь, и он расстегнул его под одобрительное урчание Сынмина. Рубашка распахнулась на груди старшего, поражая гладкостью кожи и рельефностью мышц. Чанбин выглядел невыносимо горячим с расстегнутым ремнем и голой грудью с накинутым пальто. В скудном освещении подъезда тени играли на нем наиболее выигрышно, подчеркивая каждый изгиб. Его соски уже стояли из-за холодного воздуха. От этого вида у Феликса почти потекли слюни. Сынмин оторвался от его шеи и вместе с ним остановился взглядом на Чанбине. – Так и вылизал бы его, – усмехнулся Ким. – Хочу узнать, насколько же он вкусный, как и раньше, – ответил Феликс, поражаясь собственной смелости. – Попробуй. Он видел даже сквозь плотную ткань джинсов, как дернулся член Чанбина в тот же самый момент, как он начал наклоняться к его груди. Феликс знал каждое местечко на его теле, которой могло заставить сорваться старшего на скулеж. Грудь всегда была его слабым местом, и он позволял вытворять с ней все, что только вздумается. Когда Феликс заканчивал, обычно все продолжалось с ним самим, вжатым лицом в простыни и принимающим член старшего. Он мог кончить только от него и осознания того, что заставлял этого мужчину терять голову. Рецепторы на языке взвыли от первого же контакта. Кожа Чанбина была соленой на вкус от тонкой пленки пота. Он восхитительно пах вблизи, и Феликсу захотелось умереть в этом моменте. Он повел головой в сторону, оставляя за собой мокрый след из слюны, остывающий и вызывающий мурашки. Чанбин внезапно крепко схватил его за челюсть, отрывая от себя. Подбородок Феликса был влажный, а глаза шальными и пьяными. – Мы не будем делать это, пока ты не протрезвеешь, – твердо сказал он. Феликс надул губы и оперся на поддерживающего его Сынмина. Руки того уже забрались ему под свитер и поглаживали живот, заставляя тот втягиваться от холодных прикосновений. Член умолял обратить на него внимание, и Феликс не нашел причины, чтобы не сделать то, чего так хотелось. Он ребром ладони дотронулся до себя и пару раз толкнулся, вздрагивая от каждого малейшего давления. Его язык двигался против воли, облизывая губы в каком-то невозможно пошлом действии. – Какой ты горячий, Ликси, блять, – сбился Сынмин. Его губы нашли горящую щеку Феликса и мягко поцеловали. Это было так приятно и нежно, что он повернул голову вбок, успевая поймать прикосновение краешком собственных губ. Они столкнулись взглядами, и напряжение вышло на новый серпантинный виток, хотя казалось, что это уже невозможно. – Хочешь притормозить? – серьезно спросил его Сынмин. – Хочу посмотреть, как вы целуетесь. Я пару раз дрочил на это, представляя, – вывалил Феликс. – Пиздец, – задохнулся на фоне Чанбин и сам потянулся к Сынмину. Он обхватил его затылок своей ладонью и с силой притянул к себе. Их губы соприкоснулись прямо перед лицом Феликса, и это было потрясающе красиво. Чанбин полностью контролировал поцелуй: наклон головы, темп, скольжение их языков. Все было на виду, словно они хвастались всем этим перед Ли. Решили, что обязаны показать, на что способны, чтобы он не передумал. Как будто это имело смысл. Он не мог дать заднюю ни в коем случае. Задницей Феликс все еще ощущал напряженный член Сынмина. Они двигались друг напротив друга с ленцой, оттягивая искрящееся удовольствие. Он мог думать лишь о том, как возьмет в рот на всю длину и, наконец, распробует желанный вкус. А ведь Феликс все еще ни разу даже не целовал Кима в губы. – Теперь я, – жадно сказал он, хватая Сынмина за отворот пальто и притягивая к лицу. Он почти успел впиться в налитые кровью губы, как внезапно к горлу подступила тошнота, довольно эффективно приводя его в чувства. Феликс оттолкнул от себя обоих мужчин и с поразительной для его состояния скоростью кинулся к двери. Код вспомнился мгновенно, и он вбил его за считанные секунды, сразу влетая в ванную комнату и падая на колени перед унитазом. Это было унизительно. Чертовски унизительно, особенно когда Сынмин опустился рядом с ним и, подхватив с полочки резинку, зачесал его волосы со лба и собрал в небольшой хвостик на макушке. Он мягко поглаживал его по спине, пока Феликса тошнило, и тихо шептал, что все в порядке. – Я расстелю постель, – издалека сказал Чанбин. – И принеси, пожалуйста, воды, – попросил его Сынмин, не отходя от Феликса ни на шаг. Казалось, это длилось целую бесконечность. Его выворачивало в унитаз раз шесть, и каждый раз Сынмин смывал беспорядок и ждал, пока ему станет получше. Он стянул с него пальто и передал Чанбину. Когда все закончилось, он помог ему подняться и дойти до раковины, чтобы почистить зубы. – До спальни доберемся? – спросил Ким. Феликс прислушался к себе и отрицательно помотал головой. Ему было неловко от сложившейся ситуации, но он точно знал, что ноги его не удержат уже на первом шаге. Чанбин молча зашел в маленькую ванную и подхватил его на руки. Осторожно, без лишней тряски донес его до кровати и опустил, стараясь на слишком сильно его тревожить. Феликс осознавал, что с него снимают обувь и тянут наверх свитер. Он чувствовал, как расстегиваются джинсы, начиная сползать по его телу. Эта была приятная забота, и он был искренне благодарен, но ему было стыдно от одной мысли о том, в каком состоянии они успели его увидеть. – Мы оставили воду на столике рядом. Таблетки от головы там же. Как проснешься, напиши кому-нибудь из нас ладно, Ёнбок? – это был голос Чанбина. Было слышно, как он переживал. Но Феликс испуганно подорвался с кровати и распахнул глаза. – Не уходите. Хен, останься. Сынмин, пожалуйста. На пару секунд в комнате стало тихо. Но потом он почувствовал, как прогибается матрас под весом тела и его окутывает тепло со всех сторон. Чанбин тихонько переговаривался о чем-то с Сынмином, но Феликс не мог разобрать слов. Они оба были без верхней одежды, а рубашка старшего все еще была распахнута на его груди. Ли уткнулся в нее носом, понимая, что тошнота уходит совсем. Сзади на него навалился Ким, мягко снимая резинку с волос и массируя его кожу головы. – Спи, солнце. Мы здесь. /// Феликс открыл глаза от мягкого поцелуя в челюсть. Он сонно моргнул, инстинктивно потянувшись всем телом за ускользающим теплом. В его квартире хорошо топили, поэтому по ночам бывало довольно жарковато. Сынмин, видимо, выбрался из своего джемпера уже давно, поэтому его подтянутое тело белело в слабом предрассветном солнце. – Ты куда? – шепотом спросил Феликс. Нежные губы снова прошлись по его лицу, задевая щеки и кончик носа. Он ощущал себя до того разнеженным, что сон неотвратимо стал наступать ему на пятки, грозясь затянуть обратно. Феликс покрепче сжал руку на чужой талии и потянул на себя. – Меня срочно вызвали на работу, – ответил Сынмин. – Обними покрепче Чанбина, и поспите еще. – Сегодня воскресенье, – жалобно застонал Ли. Тихий смешок щекоткой прошелся по его шее. Он тяжело выдохнул в ответ на дрожь своего тела в крепких руках. Сынмин аккуратно прижал его к кровати и языком начал выводить мокрые дорожки по его ключицам. Феликс захныкал от такого обращения, сбоку неподвижно лежал Чанбин, и он откинул голову на его плечо. – Возникли кое-какие проблемы, солнце. Я правда не могу остаться, – с сожалением пробормотал Сынмин. Феликс обернул ноги вокруг его торса , собрав свои последние силы, перевернул их на матрасе и устроился на чужих бедрах. Простыня сбилась вокруг них, а тихий шорох прозвучал оглушительно, отразившись от стен. Сынмин сдавленно выдохнул, положив руки на его голую кожу. Нижнее белье Феликса ничего не скрывало, и утренний стояк отчетливо выделялся даже в сумерках, которые окрашивали стены. Он мягко провел ладонями по животу Кима, направляясь вверх и задевая слегка соски. Сынмин прошипел сквозь зубы и немедленно перехватил его руки одной своей и приподнялся с кровати. Вторая его рука легла на шею Феликса, фиксируя того на одном месте. Даже так Ли видел, как яростно горят его глаза. Как сканируют его лицо, цепляясь взглядом за каждую мелкую деталь. – Мы обязательно вернемся к этому, но не сейчас. Стальной голос творил с телом Феликса какие-то невероятные вещи. Он привык играть с партнером, привык, что ему все прощается, стоит лишь постараться затем быть хорошим. Поэтому и сейчас он как можно более глубже прогнулся в пояснице, прекрасно зная, насколько соблазнительно смотрится. Он послушно последовал за ладонью на затылке, наклоняясь над телом Сынмина и практически притираясь к нему. Тот от неожиданности выпустил его руки, и он сразу же переместил одну из них на чужое горло. Некрепко сжал, лишь обозначая свое место. – Ты мог бы сделать вот так, – он потерся задницей о грубую ткань джинсов. – Может, даже так, – лизнул судорожно дернувшийся кадык. – Или надавить посильнее. Люблю задыхаться. Сынмин резко усмехнулся, сбивая его с набранного темпа. Тело под руками расслабилось, а голова откинулась на подушку. Он ждал именно этого, загорелось в голове. Сынмин хотел, чтобы Феликс взбрыкнул. Показал, как сильно ему нравится гнуться в чужих руках и потираться о возбужденное тело. Знал, что он любит поиграть, поиздеваться и поиспытывать партнера. Феликс мог бы поклясться, что не Чанбин рассказал ему об этом. У него никогда не было такого партнера как Сынмин. Честно говоря, он даже не знал о том, что можно так хорошо залезать в другое сознание, чтобы вытянуть желаемое. Это была дешевая, но действенная провокация со стороны Кима. Он желал узнать, насколько прав в своих предположениях. И Феликс, кажется, оправдал его ожидания. – Тебе по душе внимание, Ликси. Обожаешь представления? С удовольствием посмотрю, как Чанбин погребает тебя под собой и фиксирует твои руки, чтобы ты не мог даже дернуться. Ты же знаешь, что он любит брать жестко, если его спровоцировать. Держу пари, ты наслаждаешься последствиями даже сильнее, чем он сам. Сынмин одним движением скинул его с себя. Он поднялся с кровати слитным движением, в котором угадывалась грация человека, умеющего полностью контролировать свое тело. Его цепкие пальцы походя поймали лодыжку Феликса, и язык широким мазком прошелся по выступающей косточке, вырывая из его рта пораженный стон. – Ты везде на вкус, как солнце. Сынмин оставил его валяться на простынях в странных чувствах и со стоящим членом. Феликс кинул взгляд на продолжающего спать Чанбина и мгновенно задрожал, представив ту картину, которая уже нарисовалась в его голове. Он подполз под горячий бок старшего и завозился, стараясь заполучить побольше его тела на себе. Феликс и правда испытывал слабость к тяжелому весу на себе, который мог сломать его на один счет и заставить задыхаться. Ему снились те самые сны, которые ты не помнишь на утро, но точно уверен в приблизительном содержании оных. Чанбин убежал в студию после совместного завтрака и двух чашек растворимого кофе. Он не стал спрашивать о том, где Сынмин и почему его не разбудили, когда тот уходил. Но по сосредоточенному пустому взгляду Феликса, кажется, понял намного больше, чем он сам. В объятиях, которые они подарили друг другу было невыносимо много нежности. Это настолько мощно играло на контрасте с утром, которое он провел с Сынмином, что было почти что странно не наброситься с такой же страстью на старшего. Но Феликс почему-то не ощущал потребности раздеть того прямо в прихожей и прижать к стене. Он списал это на яркое солнце за окном и теплоту, с которой Чанбин о нем заботился. Как заставил его проглотить таблетки и запить большим количеством воды. Как приготовил куриный бульон, будто он на самом деле был болен. Как ласково оставлял невесомые поцелуи у него на плече каждый раз, когда проходил мимо. Будто не мог остановиться и это было их ежедневной рутиной. Они не совпадали по графикам следующие пару дней. Если и сталкивались на этаже, то никогда все втроем. Феликс все чаще уплывал своими мыслями куда-то не туда, и это стали замечать на работе. Не то чтобы это сказалось на его профессиональных качествах, просто он мог долго и слишком ярко улыбаться каждому пациенту, включая тех, что находились под действием алкоголя. Некоторые воспринимали это со снисхождением, некоторые улыбались в ответ, но были и те, кому было некомфортно от такого откровенного наслаждения жизнью. Феликс старался избегать Чана любыми путями. Тот знал, как именно он выглядит, когда влюблен. Рассказывать же, в кого именно, он пока боялся. Это были не те опасения, что старший может его осудить за выбор или что-то подобное. Просто Ли не хотел сглазить, хотя это и звучало абсурдно. Чанбин каждый день желал ему доброе утро в чате. Он скидывал ему смешные мемы про работу и просто милых котов. Иногда Феликс так сильно смеялся на сменах, что на него косились коллеги. Главная медсестра даже делала пару раз замечания, вгоняя его в краску. С Сынмином у него иногда случались телефонные разговоры. От них всегда волоски вставали дыбом на предплечьях, а уши неизменно начинали алеть. Хуже всего приходилось по вечерам, когда мелодичный голос рассказывал ему о прошедшем дне. В темноте комнаты это ощущалось донельзя интимно. Бывало, что Сынмин ему пел. Телефонная связь не передавала всех оттенков потрясающего голоса, но даже так он убаюкивал Феликса. – Чему ты так красиво улыбаешься? – прозвучал голос по ту сторону регистрационной стойки. Феликс временно подменял медсестру, которая отошла на обед. Он вбивал в компьютер данные каждого из поступивших пациентов, сразу после приступая к осмотру. Ему было не сложно, а рабочие отношения он предпочитал поддерживать хорошие. Порой средний и младший медперсонал также помогал ему. Особенно попервости, когда он ничего не смыслил в организационной части процесса. Феликс поднял голову и уставился на Чанбина. Тот был в рабочей одежде. Его плотный хирургический костюм, который больше подходил для уличной работы, красиво облегал тело, а легкая куртка с надписью «скорая медицинская помощь» невероятно шла ему, хотя и была отличительного ярко-синего цвета. – О тебе думал, – признался невпопад Феликс. – Правда? – понизил голос Чанбин и оперся локтями на стойку. Вокруг сновали люди. Где-то неподалеку стонал от боли пожилой пациент, который ждал перевозки в другой стационар. Но над ними куполом создался собственный мирок. Они не замечали ничего, и когда старший положил ладонь на потертый пластик, Феликс опустил свою руку рядом. Их пальцы были в миллиметре друг от друга, и он чувствовал тепло. – И о том, как тянется время, – моргнул Ли. – Я скучаю по тебе, – вздохнул Чанбин. – Я... – Святое дерьмо! – прервал их громкий голос. Феликс вздрогнул от резкого тона и мгновенно обернулся. Чан стоял со стопкой историй болезни в паре метров от них и откровенно пялился на их руки. Он пару раз бестолково моргнул, переваривая зрелище, и сорвался с места. Подлетев к ним, как маленький ураган, он приземлил всю свою макулатуру прямо на их пальцы. Чанбин зашипел, а Феликс удивленно отшатнулся. – Ты чего здесь забыл? – сурово спросил Чан. – Пациента привез, хен, – закатил глаза Со. Он кивнул в сторону стульев у стены, где сидела пожилая женщина вместе с молодой девушкой в униформе скорой помощи. Они о чем-то тихо разговаривали, и девушка поглаживала ту по плечу. – У нее криз, Ёнбок. Вот сопроводительный лист, – он вытащил из папки заполненный документ и подтолкнул к нему по стойке. Феликс толкнул напряженного Чана в плечо и уселся за компьютер, начиная вбивать данные. Видимо, это будет долгий разговор. – Ты не обслуживаешь наш район, – категорично заявил Бан. – Нас случайно закинули к вам, а эта больница дежурит сегодня по терапии. Не будь такой задницей. – Вы флиртовали! – громкость его голоса каталась на американских горках, сначала подскочив практически до ора и затем опустившись до злого шепота. – Ты драматизируешь, – отстраненно буркнул Феликс. Чан положил обе руки на холодный пластик и соединил их, постаравшись изобразить то, что успел увидеть. В его исполнении это выглядело почти развратно, как будто они занимались сексом пальцами. – Весьма наглядно, – рассмеялся Чанбин. – Стыдобища какая, хен. Прекрати, – Феликс накрыл руки Бана верхней в стопке бумагой. – Вы что, общаетесь? Когда это началось? Почему я не знал? Господи, а как же Сынмин? – вопросы летели как из пулемета. Люди начали странно на них коситься, а напарница Чанбина вопросительно подняла бровь. – Мы вроде как встречаемся, хен. Все вместе, – в итоге ответил Феликс. Чан издал булькающий звук, который одновременно и рассмешил его, и заставил начать переживать за ментальное здоровье. Он перевел взгляд с одного на другого раз двадцать, пока не прикрыл глаза рукой. Его рабочий телефон подал признаки жизни, разрывая воздух противным пиликаньем. Чан не глядя нажал на кнопку приема и гаркнул в динамик «что?». Пару секунд слушал сбивчивые объяснения и в итоге засунул телефон обратно в карман. Феликс продолжал работу, зная, что бессмысленно сейчас наблюдать за метаниями старшего. Чанбин молча достал требования для мазков, начиная заполнять их. – ИХА отрицательный. Магнезию мы сделали пятерку, чтобы сохранить кризовое давление. Вы же не госпитализируете, если оно пришло в норму. Если есть места, положи ее, пожалуйста. Она живет одна, и никто не сможет ее сейчас забрать. Дети улетели на отдых в другую страну и вернутся только через неделю, – не отрывая взгляда от бланка, сказал тот. – В отделении три женских места, так что положим, – кивнул Феликс и набрал короткое сообщение в рабочий чат терапевтического отделения. – Вы мне зубы не заговаривайте! – подал голос Чан. – С тобой вообще никто не разговаривает, хен. У нас тут рабочий момент, – махнул рукой Феликс. – У вас в отделении теперь можно заниматься всякими... распутствами этими вашими? – еле подобрав слова, выпалил Чан. – У нас не знаю, но в твоем, я слышал, ты много чем занимаешься, – поиграл бровями Ли. – Чонин не должен был об этом рассказывать! – Может, тебе стоит напомнить правила врачебной этики? Он ведь был твоим пациентом и... – Я понял. Ты бываешь такой задницей, Ли Феликс, – застонал Чан. – Чонин знает о ваших извращениях? – Он пригласил нас на ужин через неделю, – вместо него ответил Чанбин. – Так что будь готов. – Даже не посоветовался со мной, мелкий, – Чан надавил пальцами на веки в усталом жесте. – Я надеюсь, у вас все хорошо. Не хочу, чтобы вы опять пережили все то же заново. Феликс перевел взгляд на Чанбина и мягко улыбнулся. Тот кивнул ему, и мышцы на его лице заметно расслабились. У них внутри было столько невысказанных слов, столько чувств, которые они выливали друг друга каждый день, но все никак не могли насытиться этим. Они знали, что в этот раз все будет иначе. – Ты куда-то шел, хен, – намекнул ему Феликс. – Мы с вами еще серьезно поговорим об этом. Вам просто повезло, что у меня куча работы, – зловеще кинул напоследок Чан и направился к лифтам. Они синхронно выдохнули с облегчением, когда остались наедине. Чанбин протянул ему шоколадный батончик, и он с благодарностью кивнул, разрывая упаковку. – Я был уверен, что ты ничего не ел, – покачал головой старший. – Скоро пойду на обед, если еще одна скорая не приедет, – с набитым ртом ответил Феликс. – Насчет этого, как ты смотришь на то, чтобы поужинать завтра у нас? Сынмин хотел что-нибудь приготовить. Наверняка, он остановится на спагетти, но это будут по-настоящему вкусные спагетти. – Снова свидание, придуманное Сынмином? Чувствую себя не очень от того, что все всегда падает на его плечи. – Вообще я хотел сам что-нибудь приготовить и это была вроде как моя инициатива. Но завтра я весь день проведу в студии, а у него выходной, – поделился Чанбин. – Конечно, я приду, хен. Мне стоит принести вино или что-нибудь другое? – Думаю, будет лучше без алкоголя, – тихо ответил Чанбин. Его глаза потемнели, несмотря на яркое освещение отделения. Феликс прикрыл рот ладонью и пару раз нервно сглотнул, отводя взгляд. Сейчас было не время и не место думать о том, что может и, скорее всего, случится завтра. Впереди было еще восемнадцать часов работы, а ему не хотелось потерять концентрацию, не отработав и половину смены. – Хорошо, тогда до завтра, – улыбнулся он. Чанбин, потянувшись вперед, поправил его шапочку и успел провести кончиками пальцев по щеке на прощание. Остаток смены прошел на удивление спокойно. /// Феликс не стал слишком сильно запариваться насчет одежды. Сознание шептало ему, что к концу вечера ее все равно на нем не останется. Он решил не наносить косметику и внимательно рассмотрел свое отражение. Без тонального крема его кожа светилась, а веснушки ярко выделялись. Глаза блестели от предвкушения, и он остался весьма доволен тем, как выглядит. Его джинсы сидели как влитые, а простая белая футболка с глубоким вырезом была почти что прозрачной, настолько тонкой была ее ткань. Носки с лягушками были единственной деталью, выделяющейся в его образе, но у него просто не было скучных принтов или вообще чисто белых. Он привык ходить на работе в кроксах, а разные зверьки и персонажи мультфильмов поднимали настроение и ему и пациентам. Феликс слегка нервозно постучал в дверь. Но когда та открылась и ему с порога улыбнулся Сынмин, протягивая руку, все заботы сразу отошли на второй план. Он ухватился за нее и оказался притянут в легкие объятия. Губы легко нашли его и невесомо прижались ровно на секунду, лишь обозначая касание. Это был их первый поцелуй, который и нельзя было им назвать, по большей части. Но Феликс все равно успел запомнить мягкость чужих губ и еле остановил себя от требования большего прямо сейчас. – Чанбин решил попробовать испечь брауни. Твой рецепт пылился у него восемь лет, – посвятил его Сынмин. – Но получилась какая-то трагедия. Все было перемазано в муке и шоколаде. Феликс захихикал, представляя это зрелище. Сердце сжалось от одной только мысли, что старший сохранил его писанину. Что не поленился и решил сделать ему приятно. Хотя навыки пекаря у него были такие себе. – Твоих спагетти будет достаточно, – убежденным голосом сказал он. Они дошли до кухни, переговариваясь о прошедшем дне. Сынмин рассказал, что чуть не спалил кухню, потому что забыл о жарящемся фарше. Ему прислали какой-то документ на рабочую почту, и он отвлекся на него. Феликс был рад, что все удалось благополучно спасти. Чанбин уже выкладывал на тарелки спагетти. Он стоял спиной к ним, и Феликс решил подойти поближе, чтобы обнять его со спины. Плечо под его подбородком было расслабленным, и он оставил за ухом старшего осторожный поцелуй. Чанбин нежно фыркнул на его действие. – И тебе привет, Ёнбок. Достанешь сыр из холодильника? Феликс потерся холодным носом о его шею и с сожалением отстранился. Они с Сынмином натерли немного сыра на каждую порцию и уселись за стол. Чанбин скрупулезно ждал, пока закипит чайник, чтобы налить им по чашке чая. – Странное сочетание, – задумчиво выдал Ли. – Сынмин закупается всякими травами в каком-то супер-секретном месте. Так что каждая баночка с ними особенная. Ты сам пробовал его чай. Он, кажется, подходит подо все, – ответил Со. – Чонин любит узнавать новые сорта, так что мы могли бы подарить ему что-нибудь в пятницу, – на пробу сказал Феликс. – Я голову ломал над тем, что можно им купить. Спасибо, Ликси, – сжал его руку Сынмин. – Меня не спасет даже целый набор, – пробурчал под нос Чанбин. – Я не нравлюсь Чонину. – Брось, хен, все не так плохо, – убежденно сказал Феликс. Старший поставил перед ними кружки. Пока он обходил стол, успел оставить короткий поцелуй на губах Сынмина и вплестись пальцами в его волосы. Ли бесстыдно завис над этой картиной, приоткрыв рот. – Мне нужно было забрать кое-какие материалы у Чана по первой помощи при переломах, но он не пустил меня даже в подъезд, – приподнял бровь Чанбин. – Будет не так плохо, как обычно, – сделав удар на первое слово, все-таки сказал Феликс. – Не думай, что я обижаюсь на его поведение. Чан рассказывал, что вы лучшие друзья и Чонин сильно тобой дорожит. Я не верю, что ты перевирал факты о наших с тобой отношениях, но все равно частенько задумывался над тем, на что так сильно может тот злиться. Феликс устало подпер щеку рукой и скрестил ноги под столом. – Он очень меня поддерживал. Мы с ним встретились, когда я уже перестал обо всем этом сильно страдать, но все равно осадок оставался, – он нерешительно посмотрел на старшего. – Так что мы много разговаривали. Об отношениях в целом и о тебе иногда. Чонин особенный. Он очень эмпатичный человек и когда выбирает для себя друга или партнера, готов стоять за них до конца. – Он хороший друг, – резюмировал Сынмин. – Я ценю его мнение. Мне бы хотелось, чтобы мы могли общаться все вместе. Он же не знает тебя, хен. Но если я люблю тебя, то он не сможет не полюбить тоже. Феликс испуганно зажмурил глаза, когда понял, что именно сказал. На кухне повисла тишина, но затем ножки стула проскрипели по полу. Чанбин вздернул его наверх и твердо подхватил рукой под подбородок. Он напряженно вгляделся в его глаза в поисках чего-то важного и кивнул сам себе. – Я люблю тебя. Тебе не должно быть страшно говорить эти слова. Феликс облегченно выдохнул и не успел заново набрать воздух в легкие. Чанбин впился поцелуем в его губы, будто ему сорвали тормоза. Язык заскользил по его зубам, требуя разомкнуть их и впустить внутрь. Когда их слюна перемешалась в грязном поцелуе, а голова пошла кругом от недостатка кислорода, Феликс осознал присутствие еще одного человека за своей спиной. – Ну, и к черту эти спагетти, – пробормотал Сынмин уже ему в шею, сразу обхватывая его талию. Он ощущался сзади так правильно, так привычно, словно всегда таким образом горячо дышал ему в ухо и шептал короткие приказы. Только благодаря ему они сдвинулись с места и кое-как дошли до спальни. У Феликса не было времени и возможности рассмотреть ее поподробнее. Вся его едва собранная по крупицам сосредоточенность испарилась сразу же, как он упал на кровать, не сумев удержаться на дрожащих ногах. Они отпустили его одновременно, позволяя углу постели повалить на матрас. Феликс засучил ногами, отползая по простыне ближе к изголовью и, не отрываясь, смотрел на то, что вытворяли эти двое. Чанбин твердой рукой сжал бедро Сынмина, вынуждая того подойти ближе. Приподнял голову, чтобы было удобнее поймать чужие губы и, наконец, впился в те яростным поцелуем. Это смотрелось со стороны совершенно иначе. В том, как они двигались друг напротив друга, угадывались годы совместной практики. Мельчайшие движения и звуки, которые они издавали, сплетали в красочный тандем, дополняя и выводя градус возбуждения на новый уровень. Феликс мгновенно возбудился и с трудом сглотнул вязкую слюну. Его ноги уже дрожали от прибивающего волной адреналина. Чанбин смотрелся массивно на фоне Сынмина, который в его руках казался тростинкой. Феликс всхлипнул от одной только мысли, как он сам выглядит рядом со старшим. Наверняка, совсем крохотным. Они целовались заполошно, словно впервые дорвались до тел друг друга. Чанбин уверенно зафиксировал ухмыляющееся лицо Сынмина, сдавливая его щеки и причиняя легкую боль. Только после этого тот затих и практически незаметно вздрогнул в жестких объятиях. – Скучал по этому, – выдохнул со стоном Ким. – Давно пора было приструнить тебя, – прорычал старший. Феликс боялся моргнуть лишний раз, чтобы не пропустить ни единой секунды. Он прижался основанием ладони к низу живота, не желая пока дотрагиваться до члена. Но даже это прикосновение принесло ему ощутимое облегчение. Его тихие всхлипы никак не могли перебить то рычание, которое издавали Сынмин с Чанбином. И он был чертовски рад, потому что прерывать происходящее казалось почти что кощунством. – Тебе нравится это делать, – усмехнулся Сынмин, подаваясь впрочем руке старшего. – Благодаря тебя я узнал, как много всего можно придумать в постели. Феликс никогда в жизни не видел ничего более возбуждающего. Его даже не смущало то, насколько эти двое погрузились в себя. Он думал, что может кончить от одного только вида. Это было, как смотреть порно, только такого откровенного и заводящего он еще не находил. Чанбин одним движением толкнул Сынмина на кровать, заставляя того встать на колени и наклониться вперед. Его лицо мгновенно оказалось прямо перед Феликсом. Его красивое лицо с приоткрытыми губами и раскрасневшимися щеками. Капелька пота потекла по его виску, и у Ли сорвало последние тормоза. Он потянулся вперед и размашисто слизнул ее. Сынмин распахнул глаза и уставился на его губы пораженным взглядом, будто не ожидал, что он сам проявит инициативу. Феликс не стал и дальше мяться, потому что ему хотелось, так сильно хотелось, что причин для промедления больше не нашлось. Он дал себе секунду на то, чтобы посмаковать соленый привкус чужого пота, который казался невыносимо приятным на его языке, и прижался, наконец, к Сынмину в поцелуе. Он медленно вел кончиком языка по его губам и игриво прикусывал нижнюю, вспоминая, насколько хорошо может ощущаться человек в одной с тобой постели. У него так давно никого не было, что было немного страшно сделать что-то не то. Но у Сынмина было сбитое к чертям дыхание, и он захлебывался стонами, поэтому Феликс успокоился. Он позволил ему обессиленно упасть на простыни и перевел взгляд на Чанбина, который вылизывал чужую поясницу и игрался пальцами с сосками Кима. При этом глаза его не отрывались от Феликса. – Наслаждайся зрелищем, пока можешь, – прохрипел он. – Он такой податливый только потому, что все это для него в новинку. – Я бы тоже поплыл, если бы оказался между вами, – ответил Феликс. – Так и будет, Ликси. Неужели ты бы хотел по-другому? – отозвался Сынмин. Тот слишком быстро пришел в себя, и это лишь замотивировало его постараться в следующий раз больше. Почему-то было ощущение, что Сынмина крайне редко можно чем-то удивить и заставить так сладко стонать. – Кажется, ты заскучал? – хитро спросил Ким. Он выпрямился на коленях и подхватил подол футболки, задирая ее и отбрасывая на пол. Его тело в приглушенном свете настольной лампы смотрелось невероятно органично. Красивая грудь с небольшими сосками, уже покрасневшими от ласки Чанбина, талия, плавно переходящая в узкие бедра. Старшему сзади, наверняка, открывался еще более заманчивый вид. – Едва ли, – завороженно пробормотал Феликс. Чанбин, наконец, забрался к ним на кровать, успев снять с себя всю одежду, кроме нижнего белья. Ли слегка расстроился, что не успел увидеть сам момент раздевания, и пообещал себе в следующий раз обязательно рассмотреть все поподробнее. Они вдвоем поползли к Феликсу одновременно, заставляя развести ноги. Руки запутались в его волосах и на теле. Он не смог бы сказать, где чьи пальцы, даже если бы сильно постарался. Чьи-то губы вылизывали его шею, покрывая изредка ту кусачими поцелуями. Футболка снялась с него будто сама собой. Когда Чанбин всосал один из его сосков в рот и перекатил между губами, а затем зажал зубами на краткое мгновение, Феликс потерял связь с реальностью. Из его рта вырывалось жалобное хныканье, не затихая практически ни на мгновение. Рука Сынмина гладила шов джинсов на внутренней поверхности его бедра и плавно вела бесконечно долгую линию вверх. Когда он дразнящим прикосновением уткнулся костяшками пальцев в основание его члена, Феликс выдохнул протяжный стон, разрывая липкую тишину спальни, в которой не звучало ничего громче вздохов и всхлипов. – Такой чувствительный, – прошептал Сынмин. – Так красиво звучишь, детка, – вторил ему Чанбин. От похвалы пальцы на ногах подогнулись и он оторвал поясницу от кровати, выпрашивая еще больше прикосновений. Его рецепторы были перегружены, и он не понимал, почему так много контакта вокруг его тела и что ему с этим делать. Феликс лежал и просто принимал все то, что они ему давали. Это было потрясающе. – Я тоже хочу доставить вам удовольствие, – попросил он срывающимся голосом. – Одного твоего вида уже достаточно, – ответил ему Чанбин, но все же оторвался от напряженного и чувствительного соска. Он наклонился над его лицом и нежно поцеловал, создавая контраст со всем тем, чем они были заняты еще мгновение назад. Феликс разнежено ответил, едва перебирая губами. Языки переплелись, и он мягко потянул чужой за собой, обхватывая его губами. Мякоть языка сладко скользила в его рту, пока он посасывал его, почти выпуская, и затягивал внутрь. Феликс обожал целоваться. А уж игры с языком были его любимой вещью. Он так хорошо в свое время изучил рот Чанбина, что сейчас ему не составило затруднения за секунду вспомнить все то, что возбуждало старшего. Знакомый вкус слюны и зубы, прихватывающие его губы. Все так же идеально. Пока он отвлекся, Сынмин убрал руку с его бедра и стянул с себя джинсы. Он подполз к ним поближе и оседлал ноги Феликс. Потянулся вперед, оставляя нежную ласку на линии его челюсти. Он мягко лизнул их сомкнутые губы, и они втроем выпустили одновременно тихие отзвуки удовольствия. – Я чувствую, как сильно ты возбужден, – сказал Сынмин, показательно проезжаясь задницей по его стояку. – Можно тебя раздеть? Хочу посмотреть. Феликс отрывисто кивнул и обхватил плечи Чанбина. Так много кожи и мышц, двигающихся под ней. Так аппетитно выглядят под его маленькими руками. Он не смог больше удерживать себя на месте и разорвал поцелуй. Зубы впились мощный бицепс на руке старшего, язык сладко мазнул по центру. Чанбин зашипел, стараясь оттянуть его за волосы, но Феликс лишь подавился всхлипом от приятной боли, продирающей по хребту. Сынмин в это время расстегнул его джинсы и медленно стал стягивать их по ногам. Он оставлял мелкие поцелуи на каждом оголившемся участке кожи, не упуская ни сантиметра, поэтому это путешествие заняло непозволительно много времени. – Такая длина, – промурлыкал он в щиколотку. – Думал, никогда не смогу добраться до конца. Комплимент набатом бил в голове. Феликс боялся, что его пульс подскочил слишком высоко. Надпочечники так усиленно работали, производя адреналин, что ему казалось, будто он потратил всю жизненную норму. Руки Сынмина с давлением провели по его икрам, вызывая легкий спазм, и двинулись выше, лаской останавливаясь в подколенных ямках. Он дошел до бедер и начал стирать ладонями все свои поцелуи, будто ластиком, чтобы снова нарисовать на коже мокрые дорожки. Феликс, наконец, отпустил Чанбина, только чтобы прошептать ему в губы, что больше не выдержит. – Мы только начали, солнце, – довольно ответил Сынмин вместо старшего. Он подхватил его ноги и дернул на себя, заставляя проскользнуть по простыне ниже. Феликс прижался своим членом к члену Кима и, кажется, на мгновение потерял сознание от прострелившего удовольствия. Чанбин оторвался от него и перебрался Сынмину за спину. Тот прикрыл глаза, сладко улыбнувшись, и опустил голову на плечо старшему, получая свою порцию поцелуев в шею. Они красиво отпечатывались на его чувствительной коже. Сосуды, наверняка, располагались у него близко к поверхности, потому что от каждого прикосновения на шее расцветали яркие пятна. – Хочу посмотреть, как Чанбин войдет в тебя, – поделился с ним Сынмин. – А я бы попробовал твой рот. Что хочешь сначала? На их телах осталось лишь нижнее белье, которое едва ли что-то скрывало. Феликс уставился на Сынмина, оценивая неплохой размер и представляя его во рту. Он бы прекрасно там поместился. Феликс мог, с небольшими усилиями, принять на полную длину даже Чанбина, а уж там точно было, на что посмотреть. Но размер Сынмина казался ему практически идеальным для того, чтобы скользить по его языку прямо до горла. – Вы оба. Вместе, – в итоге решил он. – Ненасытный, – ухмыльнулся Ким. – Ты знал, что он так ответит. Маленький манипулятор, – отозвался старший. Они в четыре руки перевернули Феликса на живот и поставили на четвереньки, не оставляя ему ни шанса на выбор. Чанбин любовно огладил его задницу через белье и оставил мокрый след из слюны на пояснице. – Красивый, – не смог удержаться он. Феликс захныкал и повертел ею, выпрашивая внимания. Он чувствовал себя таким жадным до прикосновений. Как будто все те года, что прошли в вынужденном воздержании, сейчас выстрелили разом. Ему хотелось всего и сразу. Честно говоря, ни один его партнер после Чанбина не был хотя бы в половину так же хорош, как тот. Очевидно, кроме Сынмина. Тот легонько обласкал его половинки и переместился ближе к лицу Феликса. Он уселся у изголовья кровати, успев за те пару секунд, что двигался, избавиться от белья. Сынмин раскинул ноги в стороны, обнимая бедрами плечи Феликса, и тот от давления руки Чанбина сзади, подполз повыше. Перед носом глянцем блестел член Кима от смазки, редкими каплями стекающими по нему. Рот наполнился слюной, и он облизал губы, так сильно желая, наконец, взять в рот. Старший окончательно раздел его и, с характерным звуком открыв крышку откуда-то взявшейся смазки, покрыл свои пальцы. Холодная капля потекла от копчика Феликса вниз. Все это отвлекало его от Сынмина, поэтому он пару раз моргнул, стараясь сосредоточиться. – Ты плывешь, – довольно улыбнулся тот и погладил костяшками пальцев его скулу. – Он иногда впадает в сабспейс. Мы такое не практиковали, но он просто слишком эмоциональный. Подобное случалось редко, но думаю, сегодня это, скорее всего, произойдет, – пояснил Чанбин. – Солнце, – восхищенно пробормотал Сынмин с горящими глазами. – Такой чувствительный, такой светлый. Ты просто находка. Феликс слышал слова, но не понимал их значения. И все же тон голоса, который нежно и с благоговением что-то шептал ему, он считывал хорошо. Им довольны. Тихий скулеж вырвался из его горла, когда его погладили сзади, обводя кончиком пальца сжавшуюся дырочку. Феликс постарался расслабиться, чтобы не разочаровать Чанбина и хорошо принять все, что тот решит ему дать, но отвлекся на дрогнувший перед лицом член Сынмина. Он вытянул голову, стараясь поймать головку губами, но Ким покачал головой. Он ладонью прижал его щеку к своему бедру. Феликс поднял взгляд, сталкиваясь с черными в этом освещении глазами. Сынмин смотрел на него, прищурившись, и что-то выглядывая в глубине. – Рано, – жестко сказал он. Ли расстроенно всхлипнул, потеревшись о гладкую кожу. Он жалобно впился взглядом в так близко находящийся член. Совсем немного, пара сантиметров, и он сможет ощутить желанный вкус. Феликс попытался приподняться на руках, вытягиваясь в струну, но его перехватили за предплечья и завели их за спину. Чанбин твердо соединил его руки, объясняя действиями, что он должен обнять одним свои запястьем другой. Он незамедлительно подчинился, ощущая одобрительное прикосновение губ к пояснице. Старший вернулся к его растяжке, вводя первый палец на одну фалангу. Он проверял, опасаясь доставить ему боль, но Феликс так сильно хотел получить в свою задницу что-то побольше, что сорвался на громкий недовольный стон. – Хен! – его голос раздался в густом влажном воздухе как очевидное требование. Чанбин выругался за его спиной и протолкнул палец глубже. Приятное жжение подкинуло Феликса на еще одну ступень выше. Сынмин восхищенно наблюдал за действиями старшего, так что когда он предпринял еще одну попытку дотянуться до его члена, почти упустил момент. Ким недовольно нахмурился и в привычном уже жесте вернул его голову себе на бедро. Он нежно зачесал его волосы назад, продолжая рассказывать ему, как прекрасно он выглядит, как его светлые волосы хорошо смотрятся на коже Сынмина, какой умоляющий у него взгляд, и как сильно он хочет дать Феликсу то, что тот так требует. – Потерпи совсем чуть-чуть, Ликси, – уговаривал его Ким. – Мне нужно. Совсем немного, хоть что-то, – попросил его Ли, сам не до конца понимая, чего хочет сильнее. Чанбин с шипением добавил еще один палец, раскрывая те на манер ножниц. Немного тупой боли заставили Феликса выгнуться в пояснице, выпрашивая еще больше. Он попытался поглубже насадиться, но Сынмин крепко удерживал его на одном месте. – Ты так хорошо справляешься, детка. Так хорошо держишь свои руки для нас, – сказал старший. – Я знаю, что ты хочешь меня внутри, – высокий стон Феликса разнесся по комнате. – Я тоже хочу этого. Когда Чанбин, наконец, добавил третий палец, к его щеке прижалось что-то теплое и влажное. Сознание так сильно плыло, что он даже не сразу догадался, что это. Сынмин переместил свою ладонь на его шею, удерживая в другой член и проводя тем по его щеке. Так далеко от его рта, как будто в тысяче миль. Феликс высунул язык и постарался дотянуться им, но был даже не близко к цели. Головка с силой нажимала на его скулу, доходя почти до виска и возвращаясь обратно. Она добралась до края его губ, и Феликс успел мимолетно лизнуть ее. Его рецепторы словно сошли с ума от яркого вкуса. Он шумно сглотнул и осторожно взглянул сквозь опущенные ресницы наверх. – Ликс, – предупреждающе отозвался Сынмин. – Ты такой вкусный. Я хочу еще, – единственно верные слова вылетели из его рта. Глаза Кима закатились, и он сжал кулак, явно пытаясь успокоиться. Член дрогнул в твердой хватке от этих слов, и Феликс довольно улыбнулся. – Ёнбок всегда был маленьким провокатором, – незамедлительно проинформировал Чанбин. – Если он все еще может говорить, значит, мы не очень-то и справляемся со своими обязанностями. Чанбин продолжал аккуратно вводить в него свои пальцы и доставать их, на выходе разводя и даря нужную растяжку. Ощущалось невероятно крышесносно, Феликс так ни разу и не испытал ничего даже близкого к этому, когда растягивал себя сам. Руки старшего умело доводили его до ручки, иногда прикасаясь к простате на долю секунды и сразу скользя мимо. Он прекрасно знал, куда нажимать и как долго удерживать там пальцы, чтобы Феликс не смог кончить раньше времени. – Держи язык внутри, – предупредил его Сынмин. Он поднес член к его рту и мягко провел сочащейся головкой по его губам. Смазка смочила пересохшие губы Феликса, а его глаза окончательно закрылись, не в силах видеть над собой собранное лицо Кима и сосредоточенно елозящий по лицу член. Он любил подобные игры, когда его контролировали и делали все что угодно. Он любил смазку на свой коже и когда ему кончали на лицо. Он любил, когда его хвалили. – Молодец, – сбитым голосом произнес Сынмин и отстранился. – Можешь облизать губы. Язык мгновенно собрал густые капли, ревностно втягивая губы. Феликс перекатывал слюну во рту и тихонько подвывал от вкуса Кима. – Спасибо. Спасибо, – заполошно зашептал он, проглотив все до капли. – Блять, – выдохнул Сынмин одновременно с Чанбином. – Я больше не выдержу, – предупредил старший. Он вытащил из него пальцы и проигнорировал недовольный всхлип. Обхватил его руки за предплечья и помог встать на колени, выпрямившись. Приятная дрожь окутала Феликса, когда он понял, что Чанбин старается случайно не травмировать его и не слишком сильно выворачивать суставы. Он окрасил его плечи поцелуями, легкими как бабочки. Прошелся, не отрываясь, по такому количеству кожи, которое только смог достать. – Я войду в тебя сейчас, детка. Ты совсем узкий, – сдавленный вздох. – Боюсь тебе навредить. – Хен, пожалуйста, – попросил Феликс. – Конечно, Ликси, блять, я помогу тебе, ладно? Только не зажимайся. Ты такой отзывчивый и мягкий. Хочу, чтобы тебе было хорошо. Сынмин помог ему снова упереться плечами в матрас. Феликс видел, как они переглядываются над его головой. Успел заметить, что они потратили несколько бесконечно долгих секунд на поцелуй между собой. И именно это толкнуло его за пределы. Все, что происходило потом, едва ли имело для него смысл. Чанбин вошел в него медленным, но одним слитным движением, безостановочным и неотвратимым. Рот Феликса против воли распахнулся в шоке. Его дырочка горела от бесконечного растяжения, ему казалось, что Чанбин никогда не войдет в него полностью. И стоило тому, наконец, остановиться, как его насадили ртом на стоящий колом член Сынмина. Феликс подавился им, слюной и собственным стоном. Сынмин вошел сразу глубоко, грязно выкрикивая ругательства и дрожа всем телом. Он сам двигал его головой, стараясь не слишком перенапрягать мышцы шеи. Феликс бы не смог пошевелиться, даже если бы захотел. Его хватало лишь на втягивание щек и ласку языком. Но даже это вырывало из Кима довольное шипение, так что он успокоился. Чанбин замер внутри на какое-то время, привыкая к давлению сам и давая Феликсу время на передышку. А когда почувствовал, что можно двигаться, начал выскальзывать наружу, пока внутри не осталась одна только головка. Феликс помнил, насколько она была крупной, и сейчас убедился в этом в полной мере. Чанбин сорвался на быстрый темп, вытрахивая из него остатки сознания. Он не заметил, как начал плакать. Слезы текли по лицу и смешивались со слюной и смазкой Сынмина. Тот гладил его по щекам и безостановочно что-то говорил своим прекрасным мелодичным голосом. Феликс чувствовал себя принадлежащим им, и ничего в этом мире не было важнее для него. Чанбин кончил глубоко внутри него, заставив последним толчком насадиться на член Сынмина до горла. Тот выругался на это и быстро вышел из его рта, пережимая основание. Сделал пару форсированных вдохов и приподнял его лицо. Чанбин низко стонал, все еще находясь в нем и проживая свой оргазм. – Я тоже хочу войти в тебя. Хочу, чтобы моя сперма перемешалась со спермой Чанбина, – поделился он с Феликсом. Тот заторможено кивнул, не ощущая собственных рук от долгого вынужденного положения. Старший выскользнул из него и помог свести ноги. Он осторожно повернул его на бок и разжал сомкнутые до побелевших следов пальцы на запястьях. Ласковый массаж прошелся по задеревеневшим мышцам, и приток крови пустил тысячи маленьких иголок по ним. – Обопрешься на меня, детка. Ты такой невероятный. В тебе было очень хорошо. Я так скучал по тебе, Ёнбок. Чанбин привалился к спинке кровати и устроил Феликса на своей груди, баюкая его тело. Сынмин, зажмурив глаза, стоял на коленях в стороне от них и пытался снизить градус собственного возбуждения. Ли лежал на широком теле старшего с отсутствующим лицом. Его сознание парило где-то высоко, за пределами его восприятия. Большие крепкие руки обнимали его тело и невесомо дотрагивались до его сосков и члена, стараясь приласкать. – Я люблю тебя, хен, – тихо прошептал Феликс с закрытыми глазами, утопая затылком в ямке между плечом и шеей старшего. – Кажется, я влюблен в тебя, Сынмин. Его слова были отстраненными, как будто механическими, но все в спальне понимали, что они такие только потому, что тот уже погрузился глубоко в сабспейс. – Люблю тебя больше жизни, Ёнбок, – нежно сказал Чанбин, не выпуская его из рук. – Я тоже влюблен в тебя, солнце. А кто бы не был? Никогда не встречал кого-либо, хоть немного похожего на тебя, – прошептал ему в губы Сынмин и поцеловал, слизывая весь тот беспорядок, что оставил за собой. Ким нежно потерся носом о нос Чанбина, раскрывая свои чувства и ему и получая ответную фразу. Только после этого он приподнял его безвольное тело над простынями и подложил ему под поясницу подушку. Сынмин правильно ощущался внутри него. Будто недостающая деталь. Он присваивал Феликса отрывистыми толчками и целовал его, подтверждая, что теперь ему некуда будет деться. Феликс кончил раньше от ласкающей руки Чанбина. Он едва ли ощутил оргазм, скорее понял по одобрительным словам. От сокращений его мышц Сынмин кончил через три глубоких толчка. Последним, что увидел Феликс, было улыбающееся в наслаждении лицо Кима. А тем, что ощутил, нежные руки и губы Чанбина. /// До квартиры Чана и Чонина они добирались на машине Сынмина. Феликс несколько раз просил его усесться в такси, чтобы он мог потом спокойно насладиться вечером в компании, но тот категорично сказал нет. Чанбин скрупулезно проверял подарочный пакет уже раз в двадцатый и на закатывание глаз Ли лишь тихонько шикал. Дверь им открыл скрестивший руки на груди Чонин. Он уперся взглядом в фигуру Со и не отпускал его почти минуту, внимательно сканируя с ног до головы. Феликс расслабленно облокотился на стоящего рядом Кима и растворился в чужих обнимающих руках. Было забавно наблюдать, как такой взрослый мужчина с кучей мышц мнется перед парнем, словно девчонка. – Ему нужна помощь? – тихонько спросил Сынмин. Феликс покачал головой. За этим было слишком интересно смотреть. – Чайный набор. Тут и фруктовые сорта, и молочный улун, – осторожно протянул пакет Чанбин. – Он забыл поздороваться, – простонал Сынмин. Его лоб приземлился Феликсу на плечо, и он затрясся всем телом от едва сдерживаемого смеха. Впервые перед ними был настолько сильно запинающийся и неловкий старший. – В жизни ты сексуальнее, чем на фотках, – наконец, выдал Чонин, заставляя их хрюкнуть от подступающей истерики. Чанбин мгновенно покраснел и поискал за спиной младшего Чана. – Ох, да, спасибо. Я давно хотел познакомиться с тобой. Чонин категорично скрестил руки на груди и расставил ноги на ширину плеч, как будто находился в армии и отчитывал сейчас курсанта. – Будь моя воля, я бы вообще никогда не... – Они подумают, что ты грубиян, – прервал его голос из глубины квартиры. – Если я не могу быть рядом и помочь тебе фильтровать речь из-за того, что вожусь с лазаньей, это не значит, что ты можешь третировать Чанбина. Проходите! Это был хороший вечер. По-настоящему теплый, когда Чонин перестал быть такой задницей. Он даже отвесил пару неожиданных комплиментов Сынмину. Казалось, он на самом деле им слегка очарован. Пялился на него весь вечер, и когда поймал вопросительный взгляд Феликса, на всю кухню выдал: «Он красавчик, что я могу поделать?». Чан подавился сыром, а Сынмин попытался скрыть довольную улыбку. Феликс половину всего времени крепко держал Чанбина за руку под столом и нежно поглаживал костяшки пальцев. Тот успокоился только под конец вечера, когда Чонин долил ему чая в чашку, хотя его даже не просили. Только после этого атмосфера, наконец, разрядилась окончательно. В целом, все прошло не так плохо, как он боялся. Друзья спокойно отнеслись к их отношениям. Они втягивали в разговор и Сынмина, пытаясь узнать его получше. Так что никто даже не заметил, как время перевалило за десять вечера. Чонин крепко обнял Феликса, устроив свои ладони на его спине, и тихонько поздравил. Сказал, что видел, каким взглядом на него смотрят Чанбин с Сынмином, и его это удовлетворило. Потребовал от него обещание, чтобы он написал, когда они доберутся до дома, и хитро спросил, так ли, на самом деле, хорош секс. Феликс покраснел, невольно погружаясь в утро после той самой ночи. Он выбирался из сна, будто из чана с медом. Еле выплывал, сопротивляясь липкому давлению со всех сторон. Сознание барахталось отдельно от него, но тоже где-то неподалеку. Все вокруг ощущалось тяжелым и легким одновременно. Его тянуло обратно в сон с неумолимой силой, но мягкие, еле угадываемые прикосновения к его рукам и лицу просили его вернуться в реальность. Феликс слегка сбился с дыхания, когда смог, наконец, разлепить глаза. Чанбин лежал на его плече, лениво оставляя поцелуи на шее. Он шептал тихонько ему на ухо слова восхищения и иногда прихватывал мочку зубами, лишь обозначая действие, но не причиняя боль. Сынмин лежал по другую сторону от Феликса. Голова покоилась на его расслабленном животе, и он задумчиво выводил теплые круги у него на коже. Он тихонько мурлыкал какую-то ненавязчивую мелодию и щекотал его своими волосами. – Доброе утро, – с нежностью выговорил Феликс. Он прижался щекой к макушке Чанбина и, прикрыв глаза, запустил пальцы в растрепанные пряди Сынмина. Все это ощущалось чем-то нереальным. Ему дарили заботу двое потрясающих мужчин, и каждый из них был влюблен не только в него, но и друг в друга. Они работали вместе единым изящным механизмом, настолько заточенным под каждого, что это было похоже на настоящее искусство. – Очень давно этого не испытывал, – задумчиво сказал он. – Ты начал уходить довольно быстро, но старался до конца оставаться в сознании. Такой самоотверженный, – фыркнул ему в плечо старший. – Помню только ощущения и ваши голоса, – улыбнулся он. – Ты был очень красивым. И таким смелым, раз открылся нам и доверился, – голос Сынмина был приглушенным из-за того, что он все еще лежал на его животе. Феликс краем сознания вспомнил, что в какой-то момент сорвался на слезы. Это было немного неловко, но их реакция была напротив положительной, поэтому он решил не прокрастинировать над этим слишком уж много. – Пора вставать, – с сожалением выдохнул он, чувствуя, насколько неправильно звучат слова. Четыре руки прижали его начавшееся двигаться тело обратно к кровати. – Мы должны позаботиться о тебе. Ты же знаешь, что бывает, если не помочь тебе выйти из этого состояния, – твердо ответил Чанбин. – Нужно в душ и поесть. И кучу всего, – лениво запротестовал Феликс. – Я вымыл тебя, пока ты спал, – тихонько сказал Сынмин. – А еду скоро доставит курьер. Мы будем есть сегодня в постели, солнце. И никуда тебя не отпустим, пока ты не придешь в себя. Волна нежной благодарности поднялась в нем и смыла все глупые мысли. Он так сильно хотел остаться здесь навсегда. Раствориться в чужих руках и просто плыть, плыть. Феликс был счастлив. – Мы потом поговорим об этом, – в итоге ответил он на вопрос Чонина. Он покрепче сжал того в объятиях и отпустил. Помахал рукой Чану и побежал к ждущим его у лифта мужчинам. Они держались за руки и смотрели друг на друга с такой теплотой, что это завораживало даже с расстояния. – Поехали домой, – сказал Феликс, уже принимая тот факт, что его дом – рядом с ними.