Спрятано на самом видном месте

      Чу Ваньнин терпеть не мог две вещи: просыпаться рано утром и опаздывать.              C трудом разлепив глаза и проклиная энтузиазм Сюэ Чжэнъюна, Чу Ваньнин нащупал на полу сброшенную одежду и, не включая свет, потащился на кухню. Душ он принял еще ночью, так что решил потратить драгоценное время на кофе и размышления о том, как он докатился до жизни такой. Тихо-тихо нажал кнопку на кофеварке — чудесный все-таки подарок — и получил первую порцию жидкой бодрости.              После того как показалось дно кружки, Чу Ваньнин посмотрел на часы и со вздохом поднялся. В глубине квартиры запиликал будильник, так что он поскорее схватил собранный с вечера рюкзак, а потом выскочил за дверь.              До места встречи Чу Ваньнин добрался меньше чем за час и порадовался тому, что взял дополнительные уроки вождения. Нет, он по-прежнему ненавидел управлять машиной, которая могла в любой момент отказать на высокой скорости и — привет, ближайший столб. Но нельзя было не признать, что ехать одному куда приятнее, чем толпиться в метро в августовскую жару.              Приехал Чу Ваньнин первым, и этот факт чуть поднял ему настроение, но только до тех пор, пока он не вспомнил, что все утро придется тащиться в гору. Не так он хотел бы провести свою субботу, совсем не так. Но Чу Ваньнин в последнее время получал столько подарков от судьбы, что не смел роптать и покорно согласился поехать на отдых вместе со своим начальником и его семьей.              Солнце поднималось все выше, и Чу Ваньнин расстегнул ветровку, которая спасала его от утренней прохлады, а потом услышал шум мотора. Наконец Сюэ Чжэнъюн вырулил на своей машине к парковочной площадке и тут же опустил стекло.              — Юйхэн!              Его начальник махал рукой и выкрикивал приветствие, будто мир погибнет, если Сюэ Чжэнъюн не сделает этого прежде чем заглушит мотор.              Чу Ваньнин коротко кивнул в ответ.              — Профессор Чу! — копируя отца крикнул Сюэ Мэн, выбравшись с заднего сидения автомобиля.              Его мать, мадам Ван, вышла из машины и только мягко улыбнулась Чу Ваньнину, словно в противовес своим шумным мужчинам.              — Жань-эр вот-вот подъедет. Проспал, паршивец, — сказал Сюэ Чжэнъюн, почесывая затылок.              — Я ему говорил, что профессор Чу ненавидит ждать, но эта тупая собака не смогла выполнить даже самую простую команду, — сказал Сюэ Мэн и недовольно фыркнул.              Потом он подошел ближе к Чу Ваньнину, и его глаза вдруг расширились, а рот приоткрылся. Сюэ Мэн с непониманием оглянулся на отца, но тот с довольным видом осматривался и не заметил его растерянности.Чу Ваньнин невольно провел ладонью по собранным волосам. С ним что-то не так? Зубную пасту не смыл впопыхах? Чу Ваньнин достал телефон, проигнорировав сообщение с вереницей смайликов, и глянул в экран, как в зеркало. Нет, лицо было чистым.              Мадам Ван, будто успокаивая, положила ладонь на плечо Сюэ Мэна, а тот молча уставился на нее с ужасом в глазах, и в этот момент снова зашуршали шины, а к месту сбора подъехал последний участник — Мо Жань.              Он вылез из машины, обнялся с Сюэ Чжэнъюном, поцеловал руку мадам Ван, а та в ответ взлохматила ему волосы. Чу Ваньнину показалось странным, что Мо Жань надел сегодня простую белую футболку, не такую, какие он носил обычно — с яркими принтами и пошлыми надписями. Футболка казалась подозрительно знакомой.              — Мэнмэн! Эй, ты от счастья забыл человеческую речь? — спросил Мо Жань, заметив ступор брата, а потом повернулся к Чу Ваньнину, и внезапно все его обаяние погасло, словно лампочка внутри перегорела.Да что происходит?! У Чу Ваньнина от напряжения даже ладони вспотели.              — А, все в сборе! — провозгласил Сюэ Чжэнъюн, закончив осмотр и не обращая внимания на странную тишину. — Можно выдвигаться. Юйхэн, тебе идет, — будто между делом бросил он. — Но улыбаться не стану, а то моя драгоценная жена будет ревновать.              Сердце в груди забилось быстрее. Чу Ваньнин сглотнул и опустил взгляд. Да, его обманчиво приличная белая футболка была вовсе не его, и на ней, напечатанное простым черным шрифтом, красовалось: «Если хочешь меня — улыбнись».              Именно в этой футболке вчера вечером Мо Жань заявился к нему домой и, не слушая возмущенных возгласов, заставил улыбнуться и показать, насколько Чу Ваньнин его хочет. Проклятье!              — Давай поменяемся, — сипло сказал Мо Жань, когда мадам Ван увела все еще ошарашенного Сюэ Мэна от них подальше.              О да. У всех на глазах раздеться, а потом натянуть на себя нагретую чужим телом одежду. Прекрасный план. Но Чу Ваньнин даже ругаться не стал, это ведь он схватил в предрассветных сумерках первую попавшуюся под руку белую футболку.              И теперь все знают.              Не так Чу Ваньнин представлял себе этот момент. Честно говоря, он себе его вообще не представлял, потому что совесть не позволяла признаться лучшему другу в том, что он совратил его племянника. К тому же Чу Ваньнин был уверен, Мо Жань просто решил попробовать что-то новое в жизни, и скоро ему наскучит. А значит — и к лучшему, если никто не узнает, что между ними вообще что-то было.              — Все в порядке, — выдавил из себя Чу Ваньнин, решив, что его излюбленная тактика «просто притворись, что ничего не случилось» сработает и тут.              Но Сюэ Мэн, эта неучтенная переменная, снова возник перед ними, пылая гневом.              — Ты! — крикнул он, указывая пальцем на Мо Жаня. — Что ты мне сказал, когда вчера в этой бесстыдной футболке выходил из дома?!              Мо Жань виновато прикусил губу.              — Почему эта пошлость теперь на профессоре? Ты что, его заставил? Это какой-то дурацкий спор или розыгрыш? Профессор Чу, — сказал Сюэ Мэн совсем другим, уважительным тоном, повернувшись к Чу Ваньнину, — вы не должны слушаться этого идиота. Просто расскажите, чем он вас шантажирует, и я ему все ребра пересчитаю.              Мо Жань стоял перед Сюэ Мэном, вздернув подбородок, словно вовсе не собирался оправдываться, а Чу Ваньнин прикусил губу от желания воспользоваться шансом и выставить все глупой шуткой. Но он был кем угодно, только не трусом, поэтому твердо сказал:              — Мне жаль, что пришлось скрывать это от всех вас. Прости, — добавил Чу Ваньнин, когда увидел, что Сюэ Чжэнъюн вместе с женой подошли на вопли Сюэ Мэна. — Меня никто не заставлял.              — Погодите!              Сюэ Мэн повернулся к Мо Жаню.              — Так ты ночевал у профессора? Зачем? — спросил он, жалобно подняв брови.              Чу Ваньнин взмолился, чтобы Мо Жань не ответил на этот вопрос слишком уж честно, и его молитвы были услышаны.              — Мы с Ваньнином вместе, — обтекаемо ответил тот.              — Вместе как кто? — продолжал наседать Сюэ Мэн. — Что мой профессор может делать с таким придурком, как ты? Да Чу Ваньнин никогда не опустится до твоего уровня!              Мо Жань не удержался от нервного смешка. Видно, вспомнил, на каком уровне бесстыдства оказался вчера Чу Ваньнин.              — Жань-эр чудесный мальчик, не наговаривай, — добродушно сказал Сюэ Чжэнъюн.              Его глаза сияли, и он смотрел то на Чу Ваньнина, то на Мо Жаня. — Поздравляю вас!              — Папа, как ты можешь? — беспомощно спросил Сюэ Мэн.              — Прекратите обсуждать мою личную жизнь, — сказал Чу Ваньнин.              Услышав это, Сюэ Мэна застонал, будто его ранили, и отвернулся, бормоча без конца под нос: «Личную. Личную жизнь. Он сказал “личную”!»              — Как хорошо, что у нас с собой вино, — сказала мадам Ван и погладила Сюэ Чжэнъюна по руке, а тот согласно закивал. — Поднимемся наверх и отметим как следует.              Она подошла к Чу Ваньнину, подхватила его под локоть и повела вперед.              — Прости их, они оба слишком эмоциональные.              — Это я должен просить прощения, — сказал Чу Ваньнин, смотря себе под ноги.              — Брось, я еще никогда не видела Мо Жаня таким счастливым. Боялась, что этот мальчишка никогда не остепенится.              — Вы зря думаете, что я подхожу на эту роль.              — Но мне и не нужно об этом думать, главное, чего хочет Мо Жань. И ты.              Чу Ваньнин наконец посмотрел на нее, но не увидел ни насмешки, ни презрения.              — Я не буду с ним плохо… Я…              Он не смог подобрать правильных слов, и мадам Ван только мягко погладила его кончиками пальцев, успокаивая ровно так же, как до этого мужа и сына.              — Я украду Ваньнина, — словно из ниоткуда возник Мо Жань и подхватил его за второй локоть.              Мо Жань больше не прятался и звал его по имени, отчего Чу Ваньнин сжимался внутри, будто кто-то выскочит из кустов и закричит, что так нельзя, что он недостоин и все надо прекращать прямо сейчас. Конечно, виду он не подал и только выпрямил спину, следуя за Мо Жанем. Тот увел его с тропинки за дерево и прошептал, прижавшись лбом ко лбу Чу Ваньнина:              — Думал, мне конец. Я тебе писал и звонил, но ты трубку не брал.              Да, Чу Ваньнин поставил на беззвучный, чтобы не отвлекаться от дороги. А еще он не хотел оправдываться за то, что уехал первым, потому что останься он, и Мо Жань наверняка придумал бы способ уговорить его ехать вместе, на одной машине.              Чу Ваньнин вздохнул.              — Мне не следовало ставить тебя в неловкое положение, — сказал он. — Надеюсь, что семья Сюэ нормально отреагирует, когда все это закончится.              — Закончится? — спросил Мо Жань, распахнув глаза. — Как это закончится? Прости, что бы я ни сделал, я обещаю, что…              — Тихо, — шикнул на него Чу Ваньнин. — Просто на будущее.              — Но Ваньнин, — понизив голос сказал Мо Жань, — я хочу свое будущее только с тобой.              Глупо было спорить. Прямо сейчас Мо Жань не скажет, что уйдет от него рано или поздно. Что бы ни говорил Сюэ Мэн, Мо Жань — порядочный человек. Очень хороший человек. Жаль, что Чу Ваньнин не дотягивает до его уровня.Будто прочитав все сомнения по лицу, Мо Жань обнял его и прижал к себе.              — Не думай того, что ты там думаешь прямо сейчас, — прошептал он Чу Ваньнину на ухо, а потом обхватил пальцами его подбородок.              Чу Ваньнин попытался выскользнуть из объятий, но Мо Жань всегда на него так действовал — лишал разума и воли. Поэтому он только закрыл глаза и ответил на поцелуй.              Вдруг хрустнула ветка.              — Собака!!! — раздался истошный крик Сюэ Мэна, от которого лесные птицы испуганно вспорхнули со своих мест.              Мо Жань засмеялся, разорвал поцелуй и быстро сделал шаг в сторону, закрывая Чу Ваньнина от чужого взгляда.