Кобаяши Мару

Нет-нет! Всё будет хорошо, всё кончится печально.

В момент, когда в дверь позвонили, Уилл, развалившись на кровати, лениво размышлял, не начать ли собирать вещи. Его сосед, нервный первокурсник Редж, отбывая домой на летние каникулы, уже попрощался с ним. Теперь Уиллу самому надо было прощаться с комнатой и с Академией: пройтись, быть может, напоследок её коридорами и парковыми аллеями, залитыми июльским солнцем. Ещё надо было попрощаться с… Раздалась мелодичная трель, и Уилл, приподнявшись на локтях, отозвался: — Входите. Откуда-то он сразу знал, что это Дейта, и приветливо улыбнулся, когда тот вошёл. Как всегда, в отутюженной форме и с идеально уложенными волосами, но во всём его облике сквозила растерянность. — Добрый день, Уилл, — поприветствовал он, проходя и привычно располагаясь на второй кровати. — Добрый. — Уилл оттолкнулся локтями и сел, подогнув ноги под себя. Он решил не спрашивать, что случилось, — Дейта не из тех, из кого приходится клещами тянуть информацию. И правда, не прошло и минуты, как тот сказал: — Сегодня я сдавал последний тест… — Кобаяши Мару? Уилл видел расписание экзаменов Дейты — по неизвестной причине он поставил Кобаяши Мару в последний возможный день сдачи. — Именно. Могу я поинтересоваться твоим результатом и избранной тобой тактикой? Уилл хмыкнул. — Тридцать одна минута. На тридцать второй ромуланцы уничтожили «Энтерпрайз». Дейта кивнул. — Это высокий результат. — Да, — Уилл улыбнулся одним уголком губ. — Жаль, что при распределении тебя не назначили в мою команду, уверен, с тобой мы бы продержались, может, немногим, но дольше. — Я также нашёл неудовлетворительным список назначенных на мой экзамен офицеров мостика, когда не обнаружил в нём твоего имени. Несмотря на тему разговора, на душе у Уилла снова потеплело. — А как я действовал… Для начала, когда в Нейтральной зоне появились ромуланские крейсеры, я не стал тратить время на попытку с ними связаться. Тут, уверен, мне сняли баллы за нарушение протокола, однако я ведь знал, что частоты будут блокироваться. — Справедливое наблюдение. — Вместо этого я сразу отдал команду Полу — а он настоящий волшебник — поколдовать с кодом ромуланских сенсоров так, чтобы им казалось, что к Нейтральной зоне приближается ещё три корабля Федерации. — Я уверен, что колдовство не имеет к этому никакого отношения, — привычно отметил Дейта: их игра, в которой он делал вид, что не понимает фразеологизмов и метафор, а Уилл притворялся, что верит этому, продолжалась не первый год. — Разумеется, только ловкость рук и никакого мошенничества. Так вот, дальше… Давай я лучше покажу наглядно. Уилл сполз с кровати и, сходив к столу за паддом, сел рядом с Дейтой. Посередине белого экрана он нарисовал кружок с буквой Э внутри, «Энтерпрайз», вверху — кружок с подписью КМ, терпящий бедствие «Кобаяши Мару», слева — три галочки-птички, ромуланские Хищные птицы, и, наконец, справа — три треугольника, крейсеры Федерации. Препод по тактике отчислил бы за такую схему, но его, слава науке, с ними в комнате не было. — Пока наш трюк обманывал ромуланцев, ожидавших приближения кораблей Федерации к границе Нейтральной зоны, — Уилл подвинул треугольники на схеме, — они медлили, и я, опустив щиты, проводил эвакуацию. Он нарисовал стрелочку от КМ к Э, и Дейта, внимательно следивший за дилетантской схемой, кивнул. — Зная, что «Энтерпрайз» всё равно уничтожат, я сразу направлял гражданских к нашим спасательным капсулам — их ромуланцы вряд ли стали бы сбивать поодиночке. — Уилл поставил несколько точек возле кружка с буквой Э. — Умное решение. — Однако внезапно из-за перегрузки отсек с капсулами обесточило, и покинуть корабль смогли едва ли два десятка пассажиров. Потом произошёл очередной сбой — сенсоры перестали обманывать ромуланцев. Собственно, тогда они и атаковали, нам пришлось прекратить эвакуацию и поднять щиты, однако те быстро были разрушены. — Уилл изобразил круг вокруг корабля и сразу сделал его прерывистым. — Одновременно с этим был подбит «Кобаяши Мару», и ему вкупе с изначальной поломкой оставалось недолго. Мы продолжали отбиваться фотонными торпедами, мой наводчик уничтожил одну Хищную птицу и подбил другую, но в отсутствие щитов нас это не спасло, — Уилл перечеркнул кружок с буквой Э. — Я успел эвакуировать многих, кому-то, выслав на спасательных капсулах, даже сохранил жизнь, и комиссия высоко оценила мой результат, но всё равно это провал. — Пожав плечами, Уилл отложил падд и посмотрел на Дейту. Тот, обработав информацию — мыслительный процесс отражался у него на лице, — склонил голову набок и спросил: — Как ты… зная, что спасательная миссия окончится провалом, как ты находил мотивацию продолжать её? — В жёлтых глазах болезненное любопытство мешалось с глубочайшим непониманием. Уилл вздохнул. Дейта, сам того не осознавая, слишком часто своими вопросами подбирался к тягостной сути вещей. — Ну, — он почесал подбородок, — я знаю, что это только симуляция. Что сюжет без решения существует только в её пределах. В жизни не бывает безвыигрышных ситуаций. Звёздный флот хочет, чтобы кадет столкнулся со смертью? Что ж, я уже потерял друзей, и я знаю, каково это. Я знаю эту беспомощность — меня там не было, и я не мог ничего сделать. Но я решил: судьбы не существует, и я сумею найти выход из любой ситуации. Я выживу, и те, кто будет служить под моим началом, — тоже. Года два назад Уилл не сумел бы заявить это так уверенно, но теперь он знал, что он умный и прекрасно обученный офицер, чей опыт с годами будет только увеличиваться. Всегда должно быть место для рефлексии, но не для бессмысленных сомнений в себе. — Поэтому, — продолжил он, — я сыграл на их условиях, зная, что в жизни всё будет иначе. — Понимаю, — ответил Дейта, выдержав небольшую паузу. — Это вписывается в твои мировоззренческие установки. Однако я всё равно не понимаю смысл… — Подожди, — Уилл прервал его. — Сначала расскажи про то, как сдавал ты, мне ведь тоже интересно. — Улыбнувшись, он поднялся с места и, чтобы было удобней смотреть на Дейту, сел напротив, но не на кровать, а на пол возле неё и вытянул ноги так, чтобы босыми ступнями задевать ботинки Дейты. Тот поднял бровь, но не стал комментировать перемещения Уилла. — Как ты мог заметить, я поставил Кобаяши Мару на последний возможный день сдачи. — Угу. — Я сделал это, чтобы за имеющееся время проанализировать все вероятные стратегии поведения на экзамене. Я обратился ко всей доступной для кадетов информации о том, как сдавали тест наши предшественники. Я мог бы предоставить развёрнутую статистическую выкладку, где проанализировал различные подходы по двадцати трём параметрам, — Уилл на это заявление округлил глаза, — однако я уже научился оценивать уместность предоставляемой информации относительно ведущегося диалога. Позабавленный, Уилл фыркнул. — Расскажешь как-нибудь потом. — Договорились. Итак, я проанализировал информацию, которой, к сожалению, было крайне мало. Полагаю, Звёздный флот намеренно засекретил бо́льшую её часть не только от посторонних, но и от кадетов, и, к примеру, если бы Джеймс Кирк сам не распространялся о том, что он перепрограммировал симуляцию и победил безвыигрышный сценарий, потомки не знали бы об этом. Благодаря имеющимся данным я рассчитал один миллион четыреста семьдесят восемь тысяч триста шестьдесят два варианта прохождения теста, сто семнадцать из которых должны привести к успешному завершению миссии, однако на практике не приводят. — Дейта снова поднял брови. — И какой же ты выбрал? — Посчитав, что для ромуланцев приоритетной целью является «Энтерпрайз», а не танкер, не имеющий вооружения, а также что цель миссии — спасение пассажиров и экипажа «Кобаяши Мару», я «транспортировал» на терпящий бедствие корабль команду инженеров. Согласно моим расчётам, они успели бы осуществить ремонт до того, как повреждения достигли бы критического состояния, а затем сумели бы вывести его в варп. В это время «Энтерпрайз» под моим руководством выполнял функцию щита от атакующих ромуланцев. Благодаря рулевому и наводчице «Энтерпрайз» придерживался избранной тактики на протяжении двадцати минут семнадцати секунд, а всё время экзамена составило двадцать пять минут сорок восемь секунд. К сожалению, на момент, когда ромуланцы уничтожили «Энтерпрайз», ремонт «Кобаяши Мару», вопреки расчётам, не был завершён. — Слушай, — протянул Уилл, — а у тебя интересный план и в итоге хороший результат, но почему ты ставишь себя под удар? — Это было необходимо для выполнения миссии, — Дейта пожал плечами; в последнее время он всё чаще задействовал язык тела. — Джорди вошёл в команду мостика в качестве главы инженерной службы, и после экзамена он высказался насчёт «суицидальных тенденций» моей тактики, однако я в корне не согласен с ним. — Ну а я согласен с Джорди, — пробормотал Уилл, но Дейта, конечно, услышал. — Ладно. Извини за странный вопрос, но почему ты не взломал тест и не изменил код, чтобы появился шанс на победу? Для тебя ведь это должно быть легче лёгкого. — Откровенно говоря, этот вопрос возник у него ещё на словах про миллион с гаком вариантов. — Потому что именно таких действий от меня ожидали, — бесстрастно ответил Дейта. Очевидно, недоумение отразилось на лице Уилла, поэтому андроид пояснил: — Среди членов комиссии, которая рассматривала вопрос о моём поступлении в Академию, только один человек открыто высказался против, однако мне известно, что ряд лиц в командовании Звёздного флота настороженно относятся к моему обучению и будущей службе во флоте. Если бы я взломал программу, это дало бы им повод заявить о моей неблагонадёжности и поднять вопрос об исключении из Академии. Уилл потрясённо молчал. Он помнил прозвучавшие в их первую встречу «четыре года» — время, которое командование потратило, чтобы решить, можно ли андроиду учиться в Академии, — но за болтовнёй с Дейтой успел забыть, что для слишком многих тот Другой, Не Такой Как Все или даже Чужой. — Мне жаль, — мягко проговорил Уилл и провёл ступнёй по обтянутой брючиной икре Дейты. — Едва ли это утешит, но я считаю, что ты самый благонадёжный будущий офицер флота, а ещё, если бы ты взломал тест, это было бы красиво. — Спасибо, Уилл, но эстетическая составляющая едва ли имеет значение, — возразил Дейта, и он хихикнул. — А теперь позволь мне задать вопрос. Уилл кивнул, переключился на серьёзное настроение и приготовился внимать. — Научно доказано, что для людей и многих других видов мотивацией для осознанной деятельности является образ результата, который они желают достичь. Однако по неизвестным мне соображениям командование Звёздного флота уже более века в качестве финального экзамена ставит тест, в котором невозможно достичь необходимого результата, и кадеты это знают. Меняются детали: так, ранее «Кобаяши Мару» атаковали клингонские крейсеры, однако после перемирия с клингонами их заменили ромуланскими, — но суть остаётся прежней: нет ни единого шанса на победу. Я полагаю, к выпуску каждый из кадетов знает, что в космосе их может ждать смерть, а кто-то уже сам столкнулся с ней, и нет необходимости в дополнительных напоминаниях. Уилл, я не понимаю, в чём смысл Кобаяши Мару? — Брови Дейты сложились домиком, а в голосе почти звенело отчаяние. Уилл разглядывал его, в очередной и, он надеялся, не последний раз: жёлтые глаза, бесцветные ресницы, морщинка на переносице, светлые брови, идеально уложенные волосы, поджатые губы, — и вдруг его облик навёл на мысль. — Я чувствую себя адвокатом дьявола, — задумчиво начал Уилл, — тем более, ты уже слышал моё отношение к тесту. Но сейчас мне подумалось, что Кобаяши Мару — это про запас воли. Это про то, на что способен человек — андроид, андорианец и так далее, — зная, что ему не победить и не спасти всех, но отказываясь сидеть сложа руки. Это про силу, которая возникает из слабости, беспомощности и безысходности. Ты знаешь, что ничего не выйдет, но делаешь всё, что можешь, иначе перестанешь быть собой. Другой человек уже понял бы, что речь не только и не столько про экзамен, но Дейта лишь отрешённо кивнул. Пожалуй, хорошо, что с подтекстом он только начинал разбираться. — Думаю, я понимаю, как это работает для людей… и для других. — По-птичьи склонив голову набок, он смотрел прямо в глаза Уиллу. — А для тебя? — Я… не знаю, — с явным удивлением заключил Дейта и приподнял бровь. — Я полагал, что могу действовать на пределе своих умственных и физических возможностей в любых обстоятельствах, однако твои слова, кажется, заставляют меня переосмыслить некоторые из моих воззрений. Я пока не готов дать ответ. — Ничего страшного, у тебя ещё много времени подумать, — Уилл улыбнулся. А времени как раз оставалось всего ничего. Часы рядом с компьютером горели синими цифрами: 1428, 3 июля. Послезавтра выпускной, а следом отлёт по местам назначения… — Послезавтра выпускной, — задумчиво озвучил он. — Говорят, в этом году дипломы будет вручать капитан Пикард. Это куда круче, чем в прошлом году, когда позвали губернатора Калифорнии… — Склонен с тобой согласиться. «Манёвр Пикарда», выполненный им два года назад, уже изучается на курсе тактики, и встретиться с капитаном было бы честью. Серьёзный Дейта выглядел ужасно мило, и Уилл, не удержавшись, поднялся и растрепал его мягкие волосы. — Для чего ты нарушил целостность моей причёски? — удивительно спокойно поинтересовался Дейта и попытался пригладить волосы руками, однако те продолжали торчать. — Ради эстетической составляющей, — Уилл, опускаясь на своё место, усмехнулся. — Выглядишь очень мило. — Не понимаю, каким образом неуложенные волосы придают мне вид, который ты называешь… — Мне нужно сказать тебе кое-что, — прервал его Уилл. — Я был влюблён в тебя на втором курсе, — выпалил он и выдохнул. Дейта с нечитаемым выражением на лице молчал, и тогда Уилла понесло: — На самом деле, наверное, не только на втором, тогда я это понял, но что-то было и раньше… Да и после тоже, я думал, чувства проходили, а затем ты говорил что-нибудь такое хорошее, и я влюблялся опять, да и сейчас не уверен, что всё прошло, и… Господи, мне лучше замолчать. Пока Уилл тараторил, он не мог смотреть Дейте в глаза; он столько раз придумывал то красивые, то построенные по всем законам риторики признания, которые никогда не озвучивал, а сейчас всё вышло глупо и смазанно; бешено колотилось сердце, и горели щёки. С другой стороны, когда если не сейчас — за несколько дней перед долгой разлукой? — Я думаю, я… догадывался, — медленно проговорил Дейта, и конечно, какой из Уилла конспиратор? — Однако из наблюдений за твоими взаимодействиями, включающими различные аспекты романтики, я решил, что, если я прав, ты признаешься в чувствах или начнёшь оказывать знаки внимания. Поэтому, когда этого не произошло, я заключил, что ошибся в изначальном предположении. — Я слишком дорожил тобой, — Уилл криво улыбнулся, а потом торопливо добавил: — И дорожу. Я понимал, что тебе, по крайней мере сейчас, не интересны и не нужны отношения, поэтому не стал, ну, зря беспокоить тебя. — Наконец он посмотрел Дейте в глаза, чтобы тот понимал, что Уилл говорит честно и открыто. Сердце уже не колотилось, только в груди что-то едко тянуло. — Ты прав, однако не на сто процентов, — задумчиво ответил Дейта; выбитая из причёски прядка забавно спускалась на лоб, где прорезалась морщинка. Поняв, наконец, смысл его слов, Уилл приподнял брови. — Сейчас я объясню. Мне интересен процесс сексуального взаимодействия, однако, когда некоторые из кадетов предлагали мне вступить в таковые, я отказывался. — Уиллу захотелось поднять брови ещё выше, но он удержался. — Как оказалось, для меня в связи со вступлением в половой акт важно то, что люди называют доверием. И я доверяю тебе даже более чем достаточно. Теперь молчал Уилл, его захватила мысль: если бы Дейта пришёл к нему и предложил заняться сексом, даже только ради эксперимента и расширения картины мира, он бы согласился? Да конечно согласился бы. И стал бы самым чутким и заботливым любовником, чтобы это повторилось вновь. — Однако я не способен на любовь, — тихо продолжил Дейта. — По крайней мере, я не могу любить так, как ты того заслуживаешь. — Тоже спустившись вниз с кровати и вытянув ноги, он накрыл своей ладонью руку Уилла, и только тогда тот понял, что она дрожала. — Уилл, мне жаль, что я не могу быть тем, кто тебе нужен. — Другой рукой он коснулся прикреплённого к форменке и поблёскивающего в дневном свете коммуникатора в виде дельты. — Вероятно, моего сердца недостаточно. Уиллу хотелось вырвать руку, хотелось выть, ходить из угла в угол и спорить до хрипоты — но, к сожалению, он знал Дейту. К сожалению, он знал, что сейчас этого бледного самоотверженного упрямца не переспорить, как ни пытайся — и оттого хотелось истерически расхохотаться. Уилл обладал самоконтролем, достойным офицера Звёздного флота. — Что ж, — хрипло сказал он, вдохнув, — ты всё ещё мой друг, Дейта. Если ты хочешь, чтобы я был твоим. — Ты мой друг, Уилл, — кивнул Дейта. В солнечных лучах, проникающих через незашторенное окно, его кожа казалась почти не бледной, а выражение лица — умиротворённым. С минуту они молчали: разговор состоялся, и больше ничего было не добавить. Сейчас не добавить. — Ты уже получил назначение? — спросил Уилл, и кто осудил бы его за смену темы? — Оно ещё не подписано, но, с вероятностью в девяносто три целых три десятых процента я присоединюсь к научному отделу USS «Триест». Этот корабль оснащён новейшим оборудованием для исследования, поэтому служба на нём обещает быть перспективной. А ты? — Меня уже назначили на USS «Пегас». — Уилл знал, что шансы получить назначение на один корабль ничтожны, но укол разочарования всё равно был ощутимым. — Под командованием Эрика Прессмана. О нём говорят как об умелом капитане, не таком, как Пикард, конечно, но всё равно… — Я думаю, время подобных слов наступит на выпускном, однако удачной службы тебе, Уилл. — И тебе удачной службы, Дейта, — он улыбнулся одним уголком губ. Оба они сидели на тёплом полу, соприкасаясь брючинами, а икрой Уилл касался чужого бедра. — Ты знаешь, мы ведь можем видеться во время отпуска: пересекаться на Земле или где-нибудь ещё… помнишь, мы прыгали на планете в системе Лейтена? Можно слетать туда, там красиво, тепло и крайне малолюдно, — Уилл фыркнул: единственными желающими посетить планету были экстремалы вроде участников «Икара» и немногочисленные паломники. — Я не испытываю потребности в отпуске, однако с удовольствием возьму его, чтобы провести время с тобой, — с серьёзным видом кивнул Дейта, и это было слишком для Уилла, который никак не мог понять, разбили ли ему сердце. Отняв руку, он одним махом вскочил на ноги и стал ходить по комнате. — А потом, кто знает, может быть, однажды нас назначат на один корабль! — воскликнул он, остановившись возле Дейты, поднявшегося с пола следом за ним. — Уилл, я нашёл бы подобное стечение обстоятельств в высшей степени удовлетворительным, однако вероятность этого составляет примерно ноль целых одна десятиты… — Дейта, — Уилл опять прервал его и, взяв в ладони бледное лицо, опустил взгляд, чтобы смотреть прямо в глаза. — К чёрту статистику. — И, оставив поцелуй на лбу, где тут же появилась морщинка, добавил: — Я просто верю, что так и будет: без всяких «потому что», расчётов и прочего. Хорошо? Взгляд жёлтых — и даже не жёлтых, а золотых — глаз из задумчивого переплавился в уверенный, и тогда Дейта ответил: — Хорошо.