FOTOFOBIA

С детства у Кеши было ощущение, что назойливый шум, гам, вскрики и дребезжания поселились и припеваюче живут на краях его ушей. Покоя не было абсолютно. Чтобы устать с кем-то общаться, ему даже не надо было начинать, всё заведомо бесило, раздражало и лишало сил. Прятаться в комнате, занавешивать окно плотными шторами стало привычным. Кеша не помнил, когда последний раз разговаривал с матерью и сестрами сложными предложениями. Единственный длительный его разговор с домочадцами был вызван жизненной необходимостью больше никогда не оказываться на перемене в школьном коридоре, впрочем, на уроке в кабинете было не лучше (и не тише), и Кеша собирался с этой новой потребностью что-то решать. На быстром семейном совете было принято решение перевести “Крота”, как называла его сестра Алинка, усмиряющая свою непомерную, даже по меркам более контактных окружающих, болтливость только ради брата, на семейное обучение. Никто так и не разобрался, почему оно так называется, если среднестатистическая мать семейства при просьбе помочь с выведением интеграла впадает в ступор, но главное, что в школу ходить не надо. А то с этими озабоченными всеми радостями жизни пубертатными подростками и до антидепрессантов недалеко.В общем, общения, и тесно с ним связанных звуков и освещения, в жизни Кеши стало значительно меньше, что завершило его превращение из бабочки в гусеницу. Кешу почти всё устраивало. После окончания школы он прошёл курсы по программированию, освоил куда более логичный и понятный для него язык и стал работать по ночам. Одно из явных преимуществ 21-го века перед 20-м – заказчикам совершенно индифферентно в каком ты часовом поясе, жаворонок ты, сова или макака, пока задача решается успешно и в срок, пиши хоть из Нарнии, если сумеешь туда интернет провести. Кеша и провёл. В свою собственную Нарнию с блэкаут-плёнкой на окнах и шумоподавлением везде, где можно. Хочется есть? Доставка. Комментарий: оставьте, пожалуйста, у двери и уйдите, спасибо. Нужна одежда? Да нет, не особо. Вместе с окончанием потребностей, которые нельзя было бы удовлетворить парочкой кликов по сенсору, закончились и причины выходить на улицу. Раз в месяц, желательно не в выходной день, Кеша спускался погулять в близком к дому парке, часа в три-четыре ночи, когда даже машины уже обычно не ездят. Идиллия неукоснительно поддерживалась всеми: от родственников, благодарно принимающих кружочки в телеграмме за полноценное общение, до курьеров, которые видя надпись на двери “не стучите и не звоните” не стучат и не звонят. Казалось, что к делу даже подключилась Вселенная, оберегая Кешу от потустороннего воздействия. Казалось так ровно до момента, когда в темное окно не залетел баскетбольный мяч, который без каких-либо заминок и проблем вмиг разрушил вечный покой хозяина квартиры, вместе с суперпупермегапрочной плёнкой от света. Мячу даже не было стыдно, как, собственно, и плёнке. Хотя от неё предательства точно не ожидалось, отчего было ещё обиднее. Кеша в этот страшнейший момент его жизни спал сном младенца, младенца в маске для глаз и берушах, которые, впрочем, не помешали ему услышать разрушение всего устоявшегося миропорядка. Глаза вместе с маской полезли на лоб, Кеша вытащил ноги из-под теплого и крайне тяжелого одеяла, проигнорировал от шока тапочки, впервые за годы увидел свои ногти, пижаму и паркет в первозданном виде, и, шатаясь, поковылял к осколкам. В той же прострации он не обратил внимания и на то, что они уже впиваются в ступни, и продолжал шагать к зияющей дыре в стеклопакетах. Кеша взглянул на проём и увидел в нём виновато-улыбающееся загорелое лицо мальчишки лет восьми. Он улыбнулся в ответ, рассыпаясь на атомы, прямо на глазах у бедного ребенка, решившего играть в футбол баскетбольным мячом.