Слабость Люцифера

Джин прощается с братом и Чонгуком и входит на территорию особняка через большие железные ворота поздоровавшись с пятью охраниками, и подметив, что одного из них нет. Его взгляд цепляет Хосок, говорящий с одним отсутствующим альфой; в груди постепенно разгорается непонятное ему пламя. А когда до ушей доходит слово "свидание", то он сжимает телефон в руке до трескающегося звука и твёрдой походкой направляется прямо к ним. Он не знает, почему настолько ярко реагирует на то, что к дворецкому подкатывают, и почему сейчас хочет сломать рожу этому альфе. — Господин Ким, — почтенно кланяется парень, когда видит Джина. — Если ты не против, я бы хотел кое-что с ним обговорить, — пытаясь звучать как можно мягче, говорит Хосоку Джин. На что тот кивает, внутренне радуясь, потому что теперь ему не нужно давать ответ на предложение альфы о свидании. — Что-то не так, господин? — немного взволнованно спрашивает охранник. Джин молчит до тех пор, пока не удостоверяется, что дворецкий вошёл в дом и не услышит их разговор. — Югем, ты вроде хороший малый, — спокойно начинает Джин, говоря тоном, а-ля: "помянем." — Как ты думаешь, каким образом я буду убивать человека, который подкатывает к моему парню? — холодным и грубым тоном задаёт риторический вопрос Ким. Выражение лица альфы тут же меняется с взволнованного на испуганный, он бледнеет на глазах. Мужчина работает в их особняке уже более пяти лет и прекрасно знает о способностях этого омеги, который с виду выглядит как божий одуванчик. — Г-господин, я не знал, что он в-ваш парень. Прошу прощения, этого больше не повторится, – кланяясь во все девяносто градусов, дрожащим голосом просит прощения альфа. — Теперь знаешь. Чтоб духу твоего рядом с ним не было, — предупреждающе бросает омега прежде чем направиться в сторону особняка, не желая слушать дальнейшие слова парня. Джин понятия не имеет, что на него нашло и какого чёрта он сказал, что Хосок это его парень, но он до сих пор злится. Становится трудно признавать, что это ревность, но приходится, потому что по-другому это не назовешь. С порога его встречает служанка, которой он отдаёт сумку и направляется на кухню. Обед уже стоял на столе, Хосок сидел на своём привычном месте, читая газету. — А где мама? – садясь за стол, будничным голосом спрашивает младший, после чего Хосок откладывает газету и поднимает на него глаза. — Госпожа Ким уехала на три дня по делам. По каким именно я не уточнил. На это Джин кивает и берёт в руки палочки для еды. Пожелав друг другу приятного аппетита, они начинают обедать, обсуждая кто что сегодня делал. После обеда Хосок идёт в гостиную посмотреть что-то по телевизору, а Джин следует за ним, потому что всё равно больше нечего делать. Они вместе смотрят какой-то турецкий сериал, но он быстро заканчивается и дворецкий включает кулинарную передачу. Джина затянуло больше, чем сериалом, и он и вправду начал вникать, а вот Хосок, сидящий рядом, похоже, что нет, потому что он начал открыто пялиться на Кима. Поначалу Джин сделал вид, что не замечает его взгляда, но когда он уже начал чувствовать его на своей коже, то решил посмотреть в ответ. Хосок не выглядел так, будто спалился, напротив, словно этого и добивался, на его лице расползается хитрая ухмылка. — Что ты сказал тому парню такого, что он пишет мне извинения, возвращая свои слова о свидании назад? И с каких это пор я твой парень? — с подозрением в голосе спросил Хосок, от чего Джин заметно напрягся, а пламя ревности снова вспыхнуло. — Ты хотел пойти с ним на свидание? — желваки на лице Кима заиграли, что не скрылось от глаз дворецкого. И почему он проигнорировал последний вопрос? — Я не получил ответ на свой... — упрямо заявлял Чон, пока его не прервали губы Джина на собственных. Младший напористо мял его губы своими, нагло проникая языком в горячий рот Хосока, который просто лужицей растекался от сладости чужих губ и горячего языка. — Думаю, теперь я ответил на твой вопрос... — столкнувшись со лбом старшего своим, выдыхает Джин. Хосок шокировано на него смотрит, когда осознание произошедшего бьёт в голову. Тот резко отстраняется от Кима и на ватных ногах несётся прочь из комнаты. Сердце бьётся в бешеном ритме, Джин не ожидал такой реакции от него: было больше предсказуемо то, что тот накричит или даже ударит, но то, что Хосок ему ответит, Ким даже представить себе не мог.

***

Джин до самого вечера делает уроки, готовясь к предстоящей на следующей неделе презентации. Он устало направляется на кухню, чтобы попить горячего молока. Даже когда учился, парень не мог полностью сосредоточиться. В голову постоянно лезли мысли о дворецком, а перед глазами появлялись флешбеки с поцелуем. А ведь они даже не поговорили об этом. А стоило бы, по крайней мере так считает Джин. Он спрашивает у служанки, греющей ему молоко, о том, где Хосок, и она отвечает, что тот ещё с обеда не покидал свою комнату. Это заставляет его нахмуриться и почувствовать вину. Значит, Чон пропустил ужин лишь бы не видеться с ним. Наверное, ему неловко. Мысли о том, что Хосок сейчас сидит в своей комнате, не желая выходить, да к тому же голодный, заставляли Джина корить себя за необдуманный поступок. А вдруг старшему было неприятно, и что ещё хуже, – мерзко целоваться с омегой? Ким об этом совсем не подумал. Да он вообще ни о чём не думал! Просто появилось дикое желание испробовать манящие губы на вкус, и плевать, что это были губы омеги. Джин вообще нормально относится к нетрадиционным отношениям, но вот что о них думает Хосок? Возможно ли, что тот даже презирает таких людей? С каждой своей угнетающей мыслью Джину становится всё хуже и не по себе, ему теперь жизненно необходимо поговорить с Хосоком, и не меньше – извиниться за своё поведение. Быстрым шагом он добирается до двери в комнату старшего и негромко, но чтобы было слышно, стучится. Ответа по ту сторону не поступает и он стучится повторно, но вместо этого до его ушей доходят тяжёлые вдохи и всхлипы. От последнего Ким сильно напрягается. Хосок плачет? Больше не раздумывая, он входит. В комнате стоял полумрак, освещённый лишь уличным светом садовых фонарей. В нос сразу бьёт усилившийся запах лилий, а всхлипы становятся громче. Лёгкие жжёт, а во рту пересыхает, от этого сильного запаха Джин голову теряет. У Хосока началась течка. На лбу дворецкого появились испарины. Почувствовав знакомый запах яблок, тело Хосока тоже стало реагировать. — Джин? — тихо прошептал Чон, а затем притянул младшего так, что его нос уткнулся тому в шею. Он глубоко вздохнул его запах и зудящая боль в заднем проходе стала немного меньше. — Я рядом, солнце, — совершенно не возражая насчёт того, что его шею сейчас чуть ли не лижут, а именно – запаховую железу, Джин пытается успокоить плачущего от боли Хосока. — П-помоги мне. Очень больно, — прохныкал ему в ухо Чон, начиная тереться своим членом через ткань брюк о Джина, совершенно не контролируя себя. Младший еле сдерживается от того, чтобы не кончить от действий Хосока. Его тело реагирует так, как альфы обычно реагируют на течных омег, точно также как и хосоково – словно на альфу. Собственное возбуждение неприятно теснится в штанах, он еле контролирует себя от того, чтобы не начать стягивать с Чона одежду. Дворецкий притягивает его, держась рукой за затылок, и жадно целует, наплевав на неловкость и смущение. Сейчас единственное, чего хочет Хосок, это Джин. Все цепи рвутся в тот момент, когда старший своими действиями даёт добро. Джин нависает над ним и голодно припадает к желанным губам, на что ему с такой же отдачей отвечают, нетерпеливо разрывая пуговицы рубашки. Старший с наслаждением проводит руками по стройному торсу Кима и царапает ногтями широкую спину, когда младший кусает его шею, оставляя свои следы. Ким сам раздевает его, бросая на пол преграду в виде одежды, пальцы немного дрожат от предвкушения: он ещё никогда не был с омегой, тем более с течной. Вздох восхищения срывается с губ, когда его взору открывается вид на полностью обнажённого Хосока: тонкая лебединая шея, острые ключицы, которые так и просились, чтобы на них оставили засосы, порозовевшие от возбуждения соски, стройные ножки и округлые бёдра. Младший присасывается к правому соску, играясь с ним языком, а другой стимулирует умелыми пальцами. Чон от наслаждения запускает пальцы в шелковистые волосы Джина и несильно оттягивает их, томно выдыхая от каждого действия. Он влажными поцелуями опускается вниз к его тазу, и кусает выпирающую косточку; член омеги стоял колом, а по его головке уже стекал предэякулят. Джин обхватывает губами головку и посасывает её на пробу. Не ожидавший такого, Хосок громко стонет, хватаясь за простыню. Поняв, что он всё правильно делает, Ким начинает уже более смело облизывать член, проводя горячим языком от основания до самого верха, вызывая по всему телу старшего электрические разряды от каждого движения. Хосок прикусывает нижнюю губу и низко стонет, когда Джин вбирает член почти до конца, во рту младшего так горячо и мокро, что он закатывает глаза от наслаждения, а из заднего прохода выделяется ещё больше природной смазки. Хосок жмуриться до звёздочек перед глазами и сжимает пальцы ног. Он кончает прямо в рот Кима, и тот до последней капли глотает всё, подмечая про себя, что ему нравится вкус семени Чона. — П-прости, — виновато просит прощения старший, на что Джин лишь улыбается, говоря, что ничего страшного. А затем просит омегу перевернуться на живот и приподнять попку. Его тут же слушаются, и Ким с особым удовольствием венистыми руками мнёт сочные половинки. Смазки было настолько много, что она уже стекала по бёдрам старшего. Парень поглаживает указательным пальцем сжимающуюся и разжимающуюся дырочку, покрывая природной смазкой палец, снизу слыша нетерпеливое мычание омеги. Первый палец свободно проникает в старшего, и тот затихает, тяжело дыша. Спросив у Хосока об ощущениях, Ким добавляет и второй. Он входит по самое основание, растягивая стеночки на манер ножниц. Когда внутри старшего уже спокойно двигаются оба его пальца, он добавляет и третий. В этот раз Хосок не молчит и несдержанно стонет на всю комнату, потому что Джин затронул простату. Ким понимает, что теперь старший будет получать лишь одно удовольствие, и поэтому смело двигает в нём фалангами, ускоряя темп и наслаждаясь сладкими стонами. Он по собственным ощущениям знает что и как делать, но всё ещё очень боится поступить как-то не так, и в первую очередь в голову бьёт осознание, что здесь у них нет презервативов, а значит придётся сходить за ними в комнату Джина. — Не переворачивайся, я скоро, — с этими словами он вынимает свои мокрые пальцы из дырочки старшего, который недовольство мычит на неприятное ощущение пустоты, и бежит в свою комнату, что находилась рядом с хосоковой. Достав из тумбочки презервативы, смазку и салфетки, он снова бежит в комнату Чона, где тот послушно лежал в той позе, в которой его оставил Джин. Он снимает с себя штаны и трусы, наконец высвобождая давящий на ткань, колом стоящий член. У Джина он был намного больше, чем у Чона, от чего тот сглатывает и в нетерпении крепче сжимает простынь. Ким зубами разрывает обёртку резинки и натягивает её на всю длину. Хоть природной смазки Хосока было вполне достаточно, младший всё-таки проводит смазанной ладонью по всей длине, дабы предотвратить любые возможные боли. Он приставляет головку к хорошо растянутому входу, слыша тяжёлое дыхание омеги под собой, и нежно целует того в загривок. — Я люблю тебя, — негромко сказав это, он резко входит по самое основание, выбивая весь кислород из лёгких, и тем самым убавив боль от проникновения на минимум. Ким начинает неспешно двигаться в нём, позволяя старшему привыкнуть, и низко стонет: в Хосоке так горячо и узко, что крышу сносит. По сути он сегодня второй раз лишился девственности, но спереди. И то, что она теперь принадлежит Хосоку, заставляло бабочек в животе запорхать. Чон стонет в такт его толчкам, закатывая глаза от удовольствия. Ему сейчас настолько хорошо, что словами не описать. Джин слишком хорош. — Прошу... агм... быстрее... — стонет Чон, кусая нижнюю губу до крови, но даже это сейчас кажется ещё одним видом удовольствия. Ким слушается его и начинает переходить на быстрый ритм, грубо толкаясь в него, держась за тонкую талию до покраснения, и сам получая от этого не меньшее удовольствие. Звуки шлепков разносятся по всей комнате, а стоны омег становятся ещё громче. Первым кончает Хосок, а следом за ним, пару раз толкнувшись, и Джин, излившись в презерватив, после устало положив голову на плечо Чона. Они укладываются на спину, и оправляясь от оргазма, смотрят в потолок. После отдыха Джин заботливо вытирает с них сперму, Хосок кладёт свою голову тому на грудь и сразу проваливается в крепкий сон, успев до этого прошептать: "Я тебя тоже". От этих слов Ким еле сдерживается от того, чтобы не закричать от переполняющих чувств, и решает сделать это завтра, а сейчас он накрывает их одеялом и тоже засыпает с приятным осадком в груди.