Размер:
5 страниц, 1 часть
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
12 Нравится Отзывы 5 В сборник Скачать

Кровь и песок

Настройки текста
Арамис, аббат д’Эрбле, епископ Ваннский, герцог д’Аламеда думал, что уже давным-давно лишился способности испытывать глубокие и сильные чувства, будь то любовь, изумление, страх или гнев, но во время побега от королевских гвардейцев вынужден был признать, что поторопился с выводами. Сейчас, когда они с Портосом пробирались сквозь тесную пещеру, спеша к выходу, кровь кипела в его жилах точно так же, как у двадцатилетнего юнца, каким он когда-то прибыл в Париж, сердце стучало с давно забытой силой, и Арамис с удивлением понял, что его пьянит эта бешеная погоня, возможность схватить шпагу и снова, как в молодости, дать отпор врагу. Портос, тяжело ступавший рядом, был опьянён ничуть не меньше, и его хохот рокотал под сводами пещеры, приобретая совершенно демоническое звучание и пугая гвардейцев, и без того ошеломлённых встречей с «дьяволом». Фитиль в бочонке с порохом, брошенном Портосом, стремительно догорал, и люди Кольбера в ужасе бежали, уже не пытаясь преследовать государственных преступников. Мушкетёры едва успели выбраться из пещеры, когда за их спинами раздался оглушающий грохот, полыхнуло пламя, и огромные глыбы повалились одна за другой, заграждая проход и погребая под собой гвардейцев, которым не повезло добраться до выхода. Песок и мелкие осколки камней долетели и до беглецов, и те остановились, чтобы отряхнуть одежду. — Чёрт знает что! — громогласно пожаловался Портос, поправляя съехавший с головы парик и заплетая в нём ленточки. — После стычки с этими молодцами я выгляжу как самое настоящее пугало! — Ну-ну, господин барон, сейчас не время думать о красоте! — усмехнулся Арамис, тщетно пытавшийся отчистить запылённый и изрядно потрёпанный камзол. — Совсем близко нас ждёт лодка, море, свобода! Когда мы окажемся в безопасности, сможете купить себе новый костюм, куда наряднее прежнего, и даже расшитую золотом перевязь — как ту, которую с вас сорвал д’Артаньян, помните? — Всё шутите, господин аббат, — беззлобно проворчал Портос. Кое-как приведя себя в порядок, они направились к гряде валунов, за которыми скрывалась лодка, но не успели пройти и полусотни шагов, как путь им преградил невесть откуда взявшийся капитан гвардейцев. — Именем его величества короля Франции, господа, вы арестованы! — хрипло выкрикнул он, очертив в воздухе полукруг остриём только что выхваченной из ножен шпаги. Арамис с любопытством посмотрел на этого молодого человека, которого, судя по всему, не пугало то, что противник превосходит его числом. Он стоял перед ними, держа наготове шпагу, пристально вглядываясь своими голубыми глазами, а ветер трепал светлую гриву его волос и отвороты красной куртки без рукавов, накинутой на голое тело. — Короля! — горько усмехнулся Арамис. — А разве правят не Кольбер и Мазарини? — Ваши шпаги, — капитан гвардейцев был настроен решительно. — Или вы намерены драться со мной? По очереди или вдвоём, в нарушение всех законов чести? — Каков наглец! — крякнул Портос, выступая вперёд. — Позвольте, аббат, я научу этого мальчишку манерам! — Мы можем решить дело миром, — предложил Арамис, впрочем, особо не надеясь на успех. — Поверьте, господин... эээ... — Леон. — Поверьте, господин Леон, мой друг искусен в фехтовании, особенно когда разъярён — а сейчас, как я вижу, он очень разъярён. Что касается меня, то я, смею надеяться, тоже не растерял боевых навыков. Даже если вам повезёт убить одного из нас, со вторым вам не справиться, а ваши гвардейцы, насколько я могу судить, погибли под завалами. — Не все, — хмуро бросил Леон. — Кое-кому удалось выбраться. — Даже если и так, то они слишком напуганы и скорее бросятся наутёк, чем придут вам на помощь. Вы никак не сможете арестовать нас в одиночку. Не лучше ли опустить оружие и вернуться к своим людям, а нас предоставить нашей собственной судьбе? Мы покинем пределы Франции и ничем не навредим ни ей, ни его величеству, ни господину Кольберу. — Иными словами, — сквозь зубы проговорил капитан, — вы предлагаете мне позорно бежать, отпустив двух опаснейших преступников, наплевав на свой долг и свою честь? — Вот это мне даже нравится! — с одобрением хмыкнул Портос. — И среди гвардейцев попадаются честные люди! Право, мне даже будет жаль убивать вас, сударь! — Посмотрим ещё, кто кого убьёт, — процедил Леон. — Так вы принимаете бой? — Охотно, — прорычал Портос и тут же ринулся в атаку. Капитан гвардейцев на мгновение отступил, ошеломлённый таким напором, но быстро пришёл в себя, и они с бароном сошлись в яростной схватке. Арамис наблюдал за этим, опираясь на массивный валун и мысленно готовясь к бою. Он не строил иллюзий и понимал, что Портос может как победить в этом сражении, так и погибнуть, и тогда продолжать бой придётся ему. Несмотря на весь свой нрав, на свою хитрость и любовь к интригам, Арамис и помыслить не мог о том, чтобы бросить друга и сбежать, добраться до лодки и уплыть, оставив Портоса на произвол судьбы. Это было бы предательством, столь же верным, как если бы Арамис своими руками вонзил другу нож в спину, но для аббата д’Эрбле даже после стольких лет интриг, хитросплетений и закулисных игр по-прежнему святы были слова «Один за всех, и все за одного», ставшие некогда девизом мушкетёров. Именно поэтому сейчас он застыл, напряжённо наблюдая за схваткой и шевеля губами в беззвучной молитве. Капитан Леон, свалившийся на них как снег на голову посреди этого жаркого летнего дня, определённо был неплохим фехтовальщиком, хотя сражался чересчур яростно и пылко. Ему явно недоставало хладнокровия, и Арамис, будь он на месте противника Леона, сумел бы обратить это в свою пользу, но Портос был не менее пылок и яростен. До боли в глазах вглядываясь в дерущихся, слыша звон их шпаг и резкие выкрики, Арамис внезапно ощутил укол в сердце — будто чёрный ворон, вестник непоправимой беды, пролетел над сражающимися, осенив их своим широким крылом. Аббат так и не успел понять, чем вызвано это неясное предчувствие, — Леон ловким выпадом рассёк Портосу левое плечо, и тот, выругавшись, отскочил, зажимая раненую руку. — Сдавайтесь! — выдохнул капитан, вскидывая окровавленную шпагу. — Не дождёшься! — проревел Портос и с удвоенной силой бросился вперёд. Противники сошлись вновь, их шпаги замелькали чаще, песок громче заскрипел под сапогами, окрашиваясь кровью, текущей из раны дю Валлона, и Арамис затряс головой, отгоняя резь в глазах и неожиданное головокружение. «Всё-таки стар я становлюсь для таких приключений», — подумал он, ненадолго опустив взгляд, и в этот миг Портос сделал решающий выпад. Остриё его шпаги, знаменитой Бализарды, прошло под вытянутой рукой Леона, скользнуло между разошедшихся краёв куртки и вонзилось в грудь. Издалека удар не казался серьёзным — Портос легко выдернул шпагу и вскинул её, становясь в защитную позицию, но капитан гвардейцев своё оружие уже не поднял. Он пошатнулся, отступил на несколько шагов, опёрся на ближайший камень, пытаясь удержаться на ногах, и Арамису, поспешно подошедшему ближе, вдруг вспомнились легенды об ирландском герое Кухулине, который, будучи смертельно ранен, привязал себя к камню, чтобы умереть стоя, как подобает настоящему воину. Но у Леона не было ничего, чем можно себя привязать, поэтому он, прислонившись спиной к камню, медленно съехал вниз. Кровь текла, заливая его грудь, красную куртку, штаны и ботфорты, и капитан напрасно пытался остановить её, зажимая рану левой рукой, — в правой он всё ещё сжимал шпагу. Арамис и Портос стояли над поверженным врагом молча, испытывая непонятную неловкость. Арамис снял шляпу, его друг, поколебавшись, стянул парик и вытер им мокрое от пота лицо. Ветер по-прежнему трепал светлые волосы Леона, но сам капитан уже почти не шевелился, и песок вокруг него покраснел от крови. Вот он запрокинул голову, подставляя лицо солнечным лучам, и губы его искривились, словно в усмешке. Леон с трудом открыл глаза, но они смотрели не на Арамиса и Портоса, а гораздо выше, в ясное синее небо. — Жаль, — выдохнул он. — Очень... жаль. Потом его голова бессильно упала на грудь, пальцы разжались, и шпага выскользнула из них. Мушкетёры переглянулись, затем Портос глубоко вздохнул и стал натягивать парик. — И правда жаль, — с грустью заметил он. — Мальчишка хорошо сражался — давно я не встречал таких гвардейцев! Эх! — он махнул рукой и тут же сморщился от боли в раненом плече, потом развернулся и зашагал прочь. Арамис, движимый всё тем же непонятным предчувствием, опустился на колени перед мёртвым капитаном и внимательно вгляделся в его лицо. Черты Леона были спокойны, как будто все тревоги и горести, терзавшие его на этом свете, отступили, и вид у него был удивительно мирный. Арамис поднял шпагу капитана, желая воткнуть её в песок рядом с её обладателем, и почти случайно бросил взгляд на эфес. — Аббат, вы идёте? — окликнул его Портос. — Да-да, друг мой, — отозвался Арамис, вглядываясь в оружие Леона. Оно было изготовлено из отменной стали и явно не раз оказывало своему хозяину хорошую службу. С эфеса, увитого виноградными гроздьями, на аббата д’Эрбле насмешливо скалился языческий бог Вакх с острыми рожками, а под ним явственно читался девиз: «Вино жизни, вино боя». Этот эфес был знаком Арамису — слишком хорошо знаком. Он пригляделся к мёртвому капитану ещё раз, и внезапное озарение обрушилось на него, заставив схватиться за сердце, в котором вспыхнула боль такой силы, словно его тоже проткнули шпагой. Арамис видел шпагу с точно таким же эфесом совсем недавно — Портос перед стычкой с гвардейцами подкидывал свою Бализарду в руке, и с её эфеса столь же насмешливо глядел Вакх. Арамис знал, что давным-давно его друг имел короткую связь с некой Корантиной, и плодом этой связи стал сын Корантины Жоэль, которому Портос подарил шпагу, точь-в-точь такую же, как его собственная. Арамис помнил, что Корантина спустя несколько лет умерла, а следы мальчика затерялись, и Портос ничего не знал о судьбе сына — да и не особо-то ей интересовался. Арамис догадывался, что мальчик, рождённый вне брака, не знающий своего отца, но владеющий шпагой, мог поступить в ряды королевских гвардейцев, сменить имя — а может, мать просто дала ему двойное имя? Арамис смотрел на распростёртое перед ним мёртвое тело и понимал, что Портос только что убил собственного сына. Разум подсказывал ему, что таких шпаг могло быть не две, а больше, что шпага, подаренная Портосом сыну, могла быть продана, украдена, отобрана в бою, и Леон мог получить её из вторых или третьих рук, что это доказательство ничего не значит, как и одинаковый цвет глаз Леона и Портоса, как и их схожее поведение в бою, но сердце подсказывало, что Портос, сам того не сознавая, совершил величайший грех. Боль от этого открытия была столь невыносима, что руки аббата затряслись, и он с трудом смог исполнить своё намерение — воткнуть шпагу в песок возле Леона. Перед глазами всё плыло, но в навсегда успокоившихся чертах капитана Арамис мог различить черты своего друга — того самого, что стоял сейчас возле каменных глыб и с тревогой в голосе звал: — Аббат, ну что вы там застряли? Неровен час нагрянут гвардейцы, а я изрядно потрёпан в схватке с этим волчонком — силы-то у меня уже не те, что прежде! — Волчонок, — прошептал Арамис. Он дрожащей рукой перекрестил Леона, поднялся и, шатаясь, побрёл к Портосу. Тот заглянул ему в лицо и нахмурился. — Да что с вами, аббат? Вы словно привидение увидали! — Пустяки, — слабым голосом отозвался тот. — Не у вас одного силы не те, что прежде. Я тоже старею — мне тяжело наблюдать за тем, как гибнут люди... Портос издал неопределённый звук — не то хохотнул, не то хмыканьем выразил согласие — и зашагал по направлению к лодке. Арамис шёл следом, бездумно переставляя ноги, и ощущал на своих плечах такую тяжесть, будто само небо обрушилось на него. Он знал, что никогда в жизни, даже будучи пьян, даже под пытками не расскажет Портосу о тайне, так внезапно раскрывшейся перед ним, о сыне, который наверняка долгие годы искал своего отца — и нашёл только затем, чтобы принять смерть от его руки. Портос, если узнает обо всём, сначала наверняка не поверит, будет искать какие-то разумные доводы, потом станет разыскивать следы Жоэля и рано или поздно выяснит правду. И эта правда убьёт его вернее, чем вонзённая в сердце шпага. Арамис не мог принести своему другу такое горе — не после всех испытаний, что они прошли вместе, не после того, как Портос не единожды спас ему жизнь. «Пусть это останется со мной», — думал аббат, помогая другу перевязывать раненое плечо, в то время как лодка с раздутым парусом уносила их всё дальше от берегов Франции. «Пусть это будет моей тайной, которую я унесу с собой в могилу. А уж на том свете мы трое встретимся вновь, и одному господу Богу известно, простит ли Леон Портоса за совершённое им. Простит ли Портос меня за то, что я умолчал. Простит ли Господь меня за мои грехи, ведь это по моей вине мы с Портосом оказались у Локмарийской пещеры, и Леон был вынужден преследовать нас. А ведь я предлагал ему решить всё миром! Но Леон — истинный сын своего отца, он никогда бы не пошёл на это! Господи, почему ты так несправедлив? Если бы только один из них выбил шпагу у другого... если бы он посмотрел на эфес! Они могли бы узнать друг друга, и тогда... тогда всё было бы совсем иначе!». Лодка покачивалась на волнах, унося терзаемого раскаянием Арамиса и измученного долгим побегом и схваткой Портоса прочь от берега, где выжившие гвардейцы толпились над телом своего капитана, и толстый лейтенант всхлипывал, утирая слёзы, бегущие по его круглому лицу, кто-то заунывно читал молитву, над морем пронзительно кричали чайки, будто оплакивая сына Портоса, который лежал, отныне равнодушный к мирской суете, испивший вино жизни и вино боя до дна, и ветер играл его прядями, а кровь почти впиталась в песок возле Локмарийской пещеры. На эфесе шпаги поблёскивал солнечный свет, и Вакх по-прежнему весело скалился одному ему ведомым шуткам, равнодушный к тайнам отцов и детей, жизни и смерти, крови и песку.
Примечания:
Возможность оставлять отзывы отключена автором
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.