Разъедающая пустота, оставляющая одну только душу

--уу-у... - завывает, изображая ветер, юноша в очках. -- Слышишь, он тут уже! - добавляет для пущей атмосферы. -- Не думаю... - Себастьян сильно сомневается по поводу этих ритуалов с вызовом духов, так как не верил в них, но все же, если брать во внимание, что это семья Айвори... То тут может быть что угодно. Поэтому ему трудно скрывать небольшую тревожность. -- может, ну его это все? -- в большой надежде, что Рендал передумает, а это мало вероятно, и решит ничем не заниматься. -- в смысле "ну его"? -- переводит взгляд с тлеющего листочка с надписями на своего питомца. -- ты, что, испугался!? Ага! Попался! А я так и знал, что ты как ссыкло будешь! - гордо восклицал Айвори. В ответ Куриные Ножки мог только перевести взгляд на и без того пугающий лес, а потом просто хмыкнуть в ответ рыжему. Его и по сей день преследовало противное чувство неприятной тесности, никак не давая расслабиться хоть на денёк. От этих сумасшедших не дождешься ничего... самого обычного. Ты никогда не посидишь за обычным завтраком с обычной едой, ты никогда не проснешься в обычной кровати, ты никогда не наденешь обычную, мать ее, одежду! Это же беспредел какой-то.   Пока Себастьян задумался, Рендал уже завершил свои речи, а бумажка на траве полностью дотлела, осведомляя о том, что вызванный дух вот-вот объявится. Все же, все, что хотелось Себастьяну - это врезать всем в этом сумасшедшем доме хорошенько по лицу, а затем уйти жить обычной, человеческой жизнью. К сожалению или к счастью, это произойдет точно не скоро.   Он тут же вздрогнул, сразу же возвращаясь из своих мыслей в реальность: его напугал Рендал, который подкрался сзади. Как он вообще мог не заметить? Рыжий рассмеялся от испуга своего питомца, падая на землю, все также гогоча. -- это смешно по-твоему? - ушел в никуда вопрос. -- ещё как! Слушай, Себастьян... - тот повернул голову на внезапно успокоившийся голос. Парень ещё немного вопросительно помолчал, после чего Рендал продолжил говорить очень неестественным для него спокойным голосом.   Но как только Айвори начал говорить, то Себастьян обнаружил для себя то, что он совсем не понимает, что тот говорит. Вместо слов слышалось лишь подобие речи, что тут же вогнало его в панику. Помидорович приказал себе быть спокойнее, стараться взять себя в руки, но выходило плохо, особенно после того, как очкастый поднялся с земли и со все такой же искажённой речью пошел прямо в сторону своего питомца. Он уже тяжело дышал, даже не находя силы попятиться назад, его будто бы приковал к месту его страх. -- Что происходит вообще..?! - нашел силы воскликнуть испуганный парень.    Патлатый ехидно улыбался, будто бы задавая несуразные вопросы Себастьяну, который в свою очередь ничего не понимал. Совсем.          Юноша моргнул, и в глаза ударил уж сильно яркий для солнца свет. Стоп, это было не солнце, да и лежал он не на траве, а на чем-то твердом. Пока что осознание происходящего не приходило.   -- Что последнее ты помнишь? - послышался откуда-то вопрос, адресованный явно ему. Кто это спрашивает? На Рендала или Лютера голос совсем не похож. -- ты меня слышишь? - вновь разносится умеренный голос в сторону Себастьяна.   Он помешкался, не зная, что ответить. Только что парень был посреди темного леса с сумасшедшим в квадратных очках, вызывал духов, видите ли. А потом вдруг оказался... Здесь...? Где это - здесь?!   И тут осознание пришло. Руками пошевелить было никак нельзя, да и ноги совсем не сгибаются. Он был привязан будто бы к столу. А, нет, это действительно был стол. Парта.   -- чего?! Где я? - тут же воскликнул напуганный Помидорович, начиная брыкаться с целью выбраться из оков.   -- тише, тише. Ты не умрешь, - начал успокаивать подходящий к нему черноволосый парень. - как минимум, Я так полагаю.   -- что за херня происходит?! Ответь! - чуть ли не кричал связанный Себа.   -- ты спишь, - отодвигая настольную лампу, которая была обычно предназначена для офисов, к Себастьяну нагнулся мальчик в черной рубашке и импровизированной медицинской маской, сделанной из тонких тряпок. -- не переживай, Себастьян, ты проснешься и все будет хорошо, - будто бы пев колыбельную, успокаивал его Сатору.   Внезапная боль пронзила руку прямо тогда, когда эти наполненные спокойствием глаза смотрели словно в душу. Крик застрял в горле, а Себастьян мог только жмуриться от этих ощущений. Далеко не из приятных.   Тсукада вонзал канцелярский нож все глубже в руку, делая вертикальный надрез. Хлынула кровь, но благодаря его положению, то есть будучи во сне, его подопытный, питомец Рендала, умереть не сможет. Ни от боли, ни от потери крови.   Все же сдерживаться было уже невозможно, Куриные ножки взвыл и тяжело дышал, совершенно не хотя смотреть на кровавое месиво на своей руке. Ну, ему так казалось, там был простой прорез, правда глубокий, что ужас, но все же боль он приносил далеко не маленькую.    Сатору перевел взгляд на порез, который сделал на руке подопытного. Он отвернулся, чтобы взять какой-то предмет. В небольшой стеклянной баночке лежала странная, черная субстанция, которая медленно, но уверенно перемещалась из одной стороны банки в другую, протягивая такие же непотяные ниточки из себя. Тсукада с опаской открыл банку и пинцетом вынул часть субстанции, бегло закрывая ее и стараясь как можно меньше находиться рядом с этой штуковиной.   Юноша перевел взгляд на потеющего и явно недовольного Помидоровича, а затем вновь глянул на руку, из которой сочилось много крови. Разрез был похож на кроваво-мясной каньон, со скользкими, рыхлыми стенками. Под самодельной маской явно скрывалась нервная улыбка, когда тот помещал странное существо прямо в кровоточащую рану в руке.      " попав в благоприятную для него среду, Ч.С.* пустил свои мерзкие отростки прямо в артерии и вены, захватывая и нервы Х*. Я предполагаю, что боль была слишком сильной, либо же Ч.С. взял под контроль тело Х, заставляя заснуть или отключиться, чтобы без вреда для себя попасть полностью в организм Х. Рука Х потемнела в месте освоения Ч.С., что явно говорит о том, что он быстро паразитирует и захватывает область заражения. Не знаю, как остались в сохранности мои пальцы, но, думаю, на это влияет если не то, что я был в пустоте, так то, что я сущность сна. Может, Я излечиваюсь при восстановлении мира? Вс-     Рука соскользнула с бумаги, как только он почувствовал давление на своей нежной шее. Сатору медленно перевел взгляд назад, оставаясь необычайно спокойным для своей ситуации. -- ты ведь знаешь, что не убьешь меня? - с насмешкой спросил Тсукада, хватаясь за руки Себастьяна на своей шее. -- ты решил, что уже хорошо себя чувствуешь?   Нет, ему было очень плохо. Эта тошнота, головная боль, раздирающая когтями боль в руке, которая начала безвозвратно чернеть, и даже белый бинт стал почти чернющим.   -- да, - коротко отрезал Помидорович, еле удерживая себя на ногах. Руки постепенно ослабевали, а сам он вновь упал в обморок, оставляя шею ненавистного существа сна в покое.   -- ха. Доброй ночи, - улыбнулся темноволосый и вернулся к своему листку с надписями.    " и все же, надо быть более осторожным с этим паразитом." Он поставил точку и вложил тетрадный лист в папку, в которой лежали уже несколько подобных листов, будто бы он врач-ученый во время апокалипсиса изучает происходящие странные вещи.    Парень поднялся с офисного кресла, сверху-вниз смотря на лежащее тело подопытного. Сатору присел, рассматривая забинтованную руку, а также осматривая почерневший бинт. -- совсем дело плохо... - бормотал себе под нос, пока разматывал повязку. - да, как и следовало ожидать, - на месте раны творилось нечто совсем страшное.    Зашитая ранка пахла просто ужасно. Паразитирующее существо, видимо, полностью взяло власть над ближайшей области руки. Все чернело, кожа отмирала и выглядело очень по-гнилому. Ужасный смрад наполнял классную комнату, оборудованную под мед-кабинет. Тсукада неохотно наклонился чуть ближе, чтобы рассмотреть внимательнее. На руке Себастьяна образовались черные высыпания, словно прыщи, наполненные странной субстанцией, такой же странной, как и само существо. Стоило ему задержать на них взгляд дольше, так один из них самостоятельно лопнул, распрыкивая прозрачные капельки, будто бы из пульверизатора. Гравитация на них действовала, казалось, совсем по-другому, они летали, как семена одуванчика.   Тсукада в момент отпрыгнул, забрал папку с листами и выбежал из кабинета так быстро, как только мог, стараясь не вдыхать ни глоточка воздуха.   Он побежал как можно дальше по кривым коридорам, ведущим неизвестно куда, в поисках туалетной комнаты с хотя бы раковинами.   Коридоры петляли то туда, то сюда, а Сатору будто бы спасался от опаснейшего монстра. Пытаясь как можно меньше дышать, он продолжал бежать в случайном направлении. Сбавив шаг, когда парень был на достаточно удаленном расстоянии от того кабинета, стоило быть более внимательным. На стене впереди наконец показалась помеченная краской табличка с обозначением мужского туалета, куда юноша незамедлительно забежал.   пространство было неплохое: чистые стены, белые кабинки, блестящие раковины... В общем, все по роскоши, но самым главным было то, что к Сатору из-за угла кабинки вышел его Камио. Птичка взглянула на хозяина с явно видной в глазках радостью.   -- здравствуй, пташка. Как ты без меня? - безответно спросил парень, присаживаясь на корточки. - тут нам будет безопаснее. Какое-то время.   Синяя птичка потерялась о протянутую руку своего хозяина, одаривая лаской. Сатору обернулся назад, на закрытую за собой дверь, похоже, размышляя о чем-то.   -- Я почему-то не могу найти Рендала. Понимаю, что шанс часто слишком мал, но раз мир восстановлен... Не может же он зависеть от этого Себастьяна? - разговаривает сам с собой. Порой такие размышления помогают разобраться во многих вещах. В ответ единственный на данный момент собеседник, Камио, задорно чирикнул, подлетел и уселся на плечо другу. Тсукада умилился и улыбнулся, усаживаясь на кафельный пол.      -- ало? ало! Я же вижу, что у тебя глаза дёргаются!    Было так больно и... накатывало такое странное чувство. Прямо к горлу, как изжога, даже хуже. Все невероятно болело, так, будто бы беговой марафон пришлось на себе испытать.   -- Себастьян, да что с тобой? - наконец стал различимым голос Рендала, который стоял и смотрел сверху-вниз на своего питомца. -- Ты очнулся наконец!    И в правду, очнулся. Помидорович приоткрыл слипшиеся глаза, кое-как пытаясь сфокусировать зрение на очкастом парне.    -- а?... Я спал? Я не умер? - переводя взгляд вниз, спрашивал сам себя юноша.   Он был в одежде, в которой в последний раз был с Рендалом на улице, в лесу.   -- ещё бы тебе умереть! нет, конечно же. Я и не знал, что люди могут столько спать. Ты целых два дня подряд глаза не открывал! - такое оповещение повергло Себу в шок. Неужели он и в правду спал так долго. Удивление вызывало даже не содержание сна, а скорее его продолжительность.   Если немного сфокусироваться, то в руке до сих пор чувствовалось неприятное жжение.   -- а когда я уснул? - Себастьян посчитал это важным вопросом, так как и сам толком не помнит произошедшее. Перед глазами до сих пор тот кошмар с Рендалом с лесу.   -- дурачок, когда мы были в лесу, к нам подошёл Лютер, а затем повел нас в дом в качестве наказания! А сам сидел с коточелами у костра и продолжал горланить! - Айвори присел поближе, но напротив Помидоровича. - воот, а потом заставил спать, но я уснул не сразу, но ты почему-то слишком быстро отрубился. И до сих пор!