Похорони меня на цветочном поле,
Не прикрывая иссохших век,
Чтоб проросло из них хотя бы что-то.
Коль из меня не вырос
Счастливый человек.
***
Я не верю в вещие сны и считаю их полнейшим бредом сумасшедшего. Но кошмары иногда пугающе слишком похожи на реальность. Как и мой сегодняшний. Сегодня я ночевал в агенстве, так что мог без проблем заметить приход каждого сотрудника. В итоге пришли все сотрудники. Кроме одного. Меня это напрягает и на ум пришел снова мой ночной кошмар. Все никак не может отстать от меня, падла. На часах уже половина часа после полудни, где его носит. Не то что бы я являлся активным пользователем Мобильного телефона и прочих средств связи, да и в основном старался их не брать с собой, но в этот раз средство связи взять в руки. Контактов не забито вовсе, я запомнил номера всех членов агенства и не звоню им с этого устройства- звоню с городских. Грубые клавиши-кнопки продавливаются под подушками пальцев, вводя знакомый номер телефона. Долго идут гудки, затем приятным голосом женщина говорит перезвонить позже или оставить сообщение. - Фукудзава- взгляд обращён на директора в своём кабинете. - Где Куникида? - Он сказал что приболел и я отдал ему отгул. - Понятно, спасибо. Не похоже это на него. Обычно болеет или нет- он приходит на работу, да и простуду можно в мгновение Ока из сильного желания работать вылечить с помощью Акико-Сан, и напарник мой к этому прибегал абсолютно всегда. Что не так? - Я ушел- зазвенел колокольчик, я громко объявил о своём уходе. Не давало мне покоя что-то, я должен проверить сам. Не похоже это на меня совсем, как и не похоже на него. Районы-кварталы, жилые массивы, переулок, заходящая бабушка в подъезд, четыре пролетевших мимо лестничных пролета, пятый этаж и темная дверь с номерком 15. Стучу костяшками. - Куникида!- мой голос предательски выдает, что я взволнован. Сейчас заметил и начнутся расспросы, почему это так и зачем лишнее волнение. Но ответа нет. - Спишь? - громко объявил я и уже собрался было уходить, но решил проверить дверь. Ручка легко поддалась и дверь отшатнулась к стене. Квартира открыта. - Куникида?- прохожу, на ходу снимая обувь. Гробовая тишина на меня давит, это неприятно и щепетильно навевает тревогу. Пройдя в зал, я заметил блокнот и ручку рядом, а самого больного на кровати-нет. Ещё одна несостыковка- этот идеалист, и без блокнота- ушел куда-то? Бред полнейший. Значит явно что-то стряслось. Прохожу на кухню, захватив с собой блокнот. Просто кухня. И просто сидящий у стены Куникида с поникшей головой. У него в руках сине-зелёное полотенце. - Куникида? - боязливо подхожу ближе. Я даже не слышу дыхания. - Куникида?- вторю я тишине и каменным стенам. Касаюсь руки. Холодная. - Доппо?! - холод руки будто кипятком ошпарил. Я кладу свои ладони ему на щёки, скулы и поднимаю голову. Очки спадают с лица на его полусогнутые колени, веки закрыты, лицо абсолютно недвижимо, даже его длинные светлые ресницы не дрогнет, ноздри не вздымаются при дыхании, которого и нет совсем. - Нет-нет-нет. - зрачки сузились, пальцами заправляю его волосы за уши и отодвигаю челку от лица, полнимая голову выше к свету. - Очнись, Куникида, ты ведь не мог! Ты ведь не мог. - я с корточек упал на колени. Руки затрясло, как и все мое тело. - Доппо, ты ведь не мог! Я отказался верить. Вспомнил про блокнот, что уже брошенный лежал рядом со мной, и судорожно пролистал все страницы, исписанные его знакомым почерком. На предпоследней странице был текст.Похорони меня на цветочном поле. Пусть сквозь меня прорастут прекрасные цветы твоего любимого цвета. Пусть они растут, коль я не вырос счастливым человеком. И ты познай счастье жить, как и эти цветы.
И на последней было прощальное письмо.Никого не вините. Ни себя, ни других, только меня. Я сам погряз в этом, и я сам не смог этого вынести. Вы не должны обо мне беспокоится. Простите меня.
Мне будто ударили поддых. Будто спусковой крючок. Судорожно схватившись за плечи, я положил руку на его бледные скулы, на его уже мертвое лицо. - Умоляю, открой глаза, умоляю тебя, Доппо. Скажи хоть слово, сделай хоть вздох. - вглядываясь в его черты лица я отчаянно искал хоть маленький признак жизни. Он выглядел таким умиротворённым, будто вся та тоска, что его гложила, грызла изнутри- испарилась, и осталось одно только умиротворение и сон. - Прошу тебя, подай признак что ты жив. Хоть слово. Хоть звук. - целуя его руки, его холодные запястья, я умолял его и Бога, в которого не верил, и рыдал навзрыд, чтоб он открыл свои серо-зелёные глаза. Лишь единожды я чувствовал себя так до этого момента. И теперь уже дважды я теряю дорогого себе человека, не успев сказать, как он мне важен.