Ненормальности

Это было странно и непривычно. Когда большую часть своей осознанной жизни ты прожил в пещере, отрезанный от общества и любых возможностей контактировать с людьми, а прошлые попытки коммуницировать привели к трупам двух кошек и поджогу дома, сидящий в паре дюймов дружелюбно настроенный человек вызывает некоторый дискомфорт. Яфет не был интересен Арику, как и остальные окружающие его люди, но он знал достаточно для того, чтобы предположить, что они похожи. Например, он тоже был брошен своей матерью, тоже имел незнакомца-отца, о котором остались лишь смутные воспоминания, тоже занимался истребление домашних животных. Раньше он не задумывался об этом, но теперь ему казалось, что они могли быть похожими и в других вещах. Например в уровне ненормальности. Люди ещё не придумали таких единиц, в которых можно было бы измерять милосердие, агрессию и уж тем более ненормальность. Несмотря на это, ничто не мешало фантазировать: так, например, Арику нравилось предполагать, что его ненормальность составляет около семидесяти пяти процентов, и знание подобных деталей биографии Яфета давали надежду, что он находится где-то на этом же уровне. Разрушить эти мечты оказалось легче, чем карточный домик. Неделю назад их посадили за одну парту. Видимо, жители Фоксвуда искренне верили, что попытки подружить двух малолетних варваров точно помогут сделать из них нормальных людей. Это не сильно беспокоило Арика — все его соседи спустя пару уроков отсаживались, а учителям не то чтобы было важно где и как они сидят, поэтому он оставался наедине с самим собой. И его это устраивало. Яфет почему-то остался. Он не ушел ни на следующем уроке, ни в конце дня, ни на следующий день. Подобная странность была замечена, но проигнорирована — в конце концов подобное не сулило конца света, к этому ещё можно было привыкнуть… А в среду была предпринята первая попытка пойти на контакт. Он спросил его о каком-то пустяке, то ли о погоде, то ли о домашке по биологии. Однако, этого хватило, чтобы выбить Арика из реальности и растеряться. Яфету показалось это забавным. А вот Арику — не очень. Попытки найти общий язык не прекратились. Он всегда находил самые различные темы для диалога — начиная от «сколько сейчас времени» и заканчивая «что ты думаешь об истории Жан-Жоли?». Он не проявлял агрессии, не пытался навязаться, и это пугало. Что ему нужно? Почему он пытается общаться? Арик пытался наблюдать за окружающими. Почему они начинают общение с другими людьми? Потому, что они успешны? Интересны? У них есть общие хобби? Им это выгодно? Ни один из этих вопросов не мог подойти к Яфету. Ни успеха, ни выгоды общение с Ариком не сулило. Захватывающих историю из жизни у него то же не было: «Жил-был в пещере, чуть не умер. Потом напал на дочь приёмных родителей и сжёг их дом». Так себе биография. Отсутствие внятных ответов вызывало ещё более сильное чувство паники. Дошло даже до того, что ему стало тяжело появляться на уроках — один только вид Яфета вызывал желание или воткнуть нож в его голову, или в свою. Никто не знал, сколько это могло ещё продолжаться, пока в один солнечный день Арик не решил задать вопрос лично ему. — Зачем? Яфет обернулся. — Зачем тебе это? Почему ты пытаешься общаться? Какой толк от всего этого? Арик не знал, зачем он это спрашивал и не знал, что ожидает услышать. Смех, недоумение, цепь сложных мыслей и планов… — Просто так. Ты просто мне нравишься. Людям нравятся люди. Это нормально. А когда людям нравятся люди, они идут на контакт. Яфет говорил это так, будто это самые элементарные истины, придуманные человеком. Для того, чтобы любить кого-то, не нужны причины. Для того, чтобы общаться с кем-то — тоже. Это простое открытие доказало, насколько неверно он понимал поведение людей. И насколько неправильно он воспринимал Яфета. Он абсолютно нормален. Они совершенно на разных уровнях.