***
— Ваше высочество. Голос полон почтения, как и надлежит при встрече с братом императора, но улыбка лукавая, как в детстве. «Ваше высочество! Смотрите, что читают в казармах». «Ваше высочество, вы когда-нибудь были на рынке?» Шепотом: «Ваше высочество, вы замечали, что наставник Чэнь подпрыгивает, как воробей, когда увлекается рассказом?» «Ваше высочество, быстрее, скоро придет новая смена караула и мы не сможем пробраться в старые сады! Кролики скучают по вам. Правда-правда! Быстрее же, Лань Чжань!» Лань Ванцзи расставляет кувшины с вином, поднимает крышку короба с закусками. Вэй Усянь сидит напротив и не отводит взгляда. Будто тоже хочет насмотреться перед отъездом. Лань Ванцзи старается не смотреть на него. Не сейчас, по крайней мере. Вэй Усянь замечает его слишком пристальные взгляды и то ли от смущения (если он вообще знает такое слово), то ли в отместку начинает дразниться. Лань Ванцзи не уверен, что сможет сейчас выдержать его шутки и не сорваться. Слишком уж они провокационны, слишком близко сидит Вэй Усянь, слишком надолго им предстоит расстаться.***
— Лань Чжань, не вздумай найти себе невесту, пока меня не будет. Я обязательно должен ее увидеть до того, как она станет твоей женой. Дождись меня, ладно? — Вэй Ин тоже. — Что? Да будет вам известно, ваше высочество, что я, Вэй Усянь, серьезно отношусь к долгу, возложенному на меня его величеством. Никаких девушек! Лань Ванцзи хмурится, и Вэй Усянь, конечно же, замечает. — Правда, правда! Я буду думать только о государстве! Хотя знаешь, это скучно, я точно не смогу. Придумал! Я буду думать о тебе! Ты один из столпов этого государства, ты избран небом. Точно! Мои думы будут только о тебе. Вэй Усянь наклоняется, невозможно близко. Лань Ванцзи будто стоит на краю обрыва и чувствует непреодолимое желание кинуться вниз. И пусть желание это он может удержать в узде, но склон под ногами скользит, небо и земля меняются местами. А Вэй Усянь кладет руку ему на колено, и земля приближается с бешеной скоростью. Лань Ванцзи хватает его руку, сам не зная, что будет делать дальше. Вэй Усянь смеется, но тут же замолкает, вглядываясь в лицо Лань Ванцзи. Что он там видит, даже думать не хочется. Лань Ванцзи возится с нефритовой подвеской на поясе, кое-как отцепляет ее и вкладывает в руку Вэй Усяня. — Тебе. Чтобы помнил. Вэй Усянь рассматривает резной диск с любопытством, но вздыхает и пододвигает ее ближе к Лань Ванцзи. — Лань Чжань. Ты же знаешь, что будет, да? Лань Ванцзи знает. Пойдут слухи, что принц собирает верных людей. Что генерал Вэй не только друг детства, но и человек, командующий второй по величине армией государства. Пусть она и на границе, но может дойти до столицы довольно быстро. Лань Ванцзи это знает, знает и то, как думают придворные. — Лань Чжань, — зовет Вэй Усянь. Он, похоже, заметил, что Лань Ванцзи расстроен. На мгновение его лицо принимает печальное выражение, которое тут же сменяется лукавой улыбкой, наполняющей сердце Лань Ванцзи почти ужасом. — Смотри, — голос звучит тихо, как будто Вэй Усянь сейчас поведает тайну, и Лань Ванцзи невольно склоняется ближе. Прямо перед носом оказывается предплечье Вэй Усяня, не скрытое тканью. Он закатал рукав, и Лань Ванцзи может видеть бледную после месяцев, проведенных в столице, кожу. — Ты можешь меня укусить. Никто не узнает, чей это след. Только я буду знать. Лань Ванцзи с размаху ударяется о землю. О Вэй Усяня. И остается лежать, ловя ртом воздух. Потому что воздуха в легких не хватает; вокруг, и внутри, и везде — Вэй Усянь. Вэй Усянь пьян и, как всегда, дурачится. А Лань Ванцзи трезв, и его учили этому: никогда не терять голову, не терять лицо, не терять себя. Вот только рядом с Вэй Усянем Лань Ванцзи сам не свой. Кожа под губами солоноватая и мягкая. Зубы погружаются в нее легко. Вэй Усянь вскрикивает, но застывает. Лань Ванцзи смотрит на него так, склонившись к руке. Глаза у Вэй Усяня широко распахнуты, рот приоткрыт, будто он хочет что-то сказать, но не знает что. Лань Ванцзи закрывает глаза и целует красноватый след укуса. Раз, другой, третий. Вэй Усянь не двигается. Может, от его кожи исходят испарения вина? Иначе с чего бы Лань Ванцзи движется губами ниже, к запястью. Пульс под кожей бешено бьется. Вэй Усянь поворачивает запястье и кладет ладонь ему на щеку, поглаживая пальцем тонкую кожу века. Лань Ванцзи сам не заметил, как закрыл глаза, но готов так сидеть хоть до утра. Вэй Ин проводит кончиками пальцев по переносице, гладит щеки, лоб, спускается ниже и обводит губы. Лань Ванцзи вздыхает еле слышно и чуть приоткрывает рот. — Лань Чжань, Лань Чжань, — как-то беспомощно зовет Вэй Усянь. — Ну что мне с тобой делать? Почему ты такой? — Какой? Если Вэй Усяню что-то не нравится, то Лань Ванцзи может это изменить. — Невозможный. Лань Ванцзи хмурится, не понимая, хорошо это или плохо. — Ты принц, — объясняет Вэй Усянь. — Ты не можешь быть таким послушным. Это я обязан подчиняться и служить тебе. — Вэй Ин не должен… Но Вэй Усянь не дает договорить. Встает с кресла и опускается на колени перед Лань Ванцзи. Может, Лань Ванцзи не помнит, но он все-таки выпил вина? И теперь мирно спит в своей кровати и видит сны? Потому что этот Вэй Усянь — раскрасневшийся, с шало блестящими глазами, расслабленный и беспечный — будто вышел из его сна. Вэй Усянь стоит перед ним на коленях и дразнит: — Лань Чжань, разве так не правильнее? Вэй Усянь стоит перед ним на коленях и просит: — Мой принц, прикажи мне. Лань Ванцзи говорит: — Вэй Ин. И не знает, что дальше. Он просто кладет руку на затылок Вэй Усяня, не надавливая, но тот, будто подчиняясь приказу, который сам же и отдал, склоняется ниже, утыкаясь носом в пах. Трется щекой, приоткрытыми губами, запрокидывает голову, и именно от этого — нетронутой белизны беззащитной шеи, доверчиво выставленной напоказ — член Лань Ванцзи встает окончательно. — Тебе это нравится? Что я стою перед тобой на коленях? — Вэй Ин, — предупреждает Лань Ванцзи. Железные стяжки правил вокруг сердца трещат и вот-вот лопнут. Но Вэй Усянь не собирается ему помогать. — Я никогда раньше этого не делал. Интересно, смогу ли я взять тебя в рот целиком? Лань Чжань, насколько у тебя большой? Давай проверим. Лань Ванцзи не остановил бы сейчас, наверное, даже вошедший в комнату брат. Только Вэй Усянь мог бы, но он даже и не думает переставать, наоборот, тянется к завязкам на одежде. Лань Ванцзи помогает, выпутывается из слоев ткани, протягивает руку, но не успевает ничего сделать. Вэй Усянь, все так же на коленях, подается ближе и одним движением насаживается ртом на член. И тут же отшатывается, закашлявшись. Лань Ванцзи с тревогой всматривается в его лицо, но Вэй Усянь поднимает смеющийся взгляд и со вздохом наклоняется, устраивая голову на бедре Лань Ванцзи. — На картинках все казалось куда проще. — Вэй Ин не должен… — Конечно должен! Я довел его высочество до такого состояния, — Лань Ванцзи содрогается всем телом, когда Вэй Усянь проводит теплой ладонью по члену, — и поэтому теперь должен нести ответственность. Уверен, что где-то в сборниках законов есть такое правило. — Нет. Лань Ванцзи знает наизусть все наставления и законы государства. — Это, несомненно, упущение предыдущих династий. И вообще, ты мог бы соврать. Знаешь же, что я так ничего и не запомнил из того, чему нас учили. Вэй Усянь поднимает голову и снова склоняется над пахом, не пытаясь, правда, в этот раз сразу заглотить член целиком. — Ты мог бы соврать, и я бы поверил. Сказал бы, что теперь я должен позаботиться о тебе, должен быть послушным и неподвижно сидеть с открытым ртом, пока ты вставляешь в меня свой член. И даже если я буду давиться, то не должен двигаться, пока ты не достанешь до горла. Что я должен только благодарно принимать все, что ты мне дашь. Теплое дыхание щекочет тонкую кожу бедра. Вэй Усянь осторожно касается губами везде, проводит по члену сверху вниз. Затем высовывает язык и лижет головку. Накрывает поцелуем, и Лань Ванцзи чувствует мягкую влажность внутренней стороны его губ. По венам течет жидкий огонь, поглощая его без надежды на спасение. Он мог бы сдержаться. Наверное. Но Вэй Усянь продолжает в перерывах между поцелуями говорить: — Что я не должен умолять тебя остановиться, даже если будет не хватать воздуха. Ведет открытым ртом сверху вниз, берет наполовину, медленно опускаясь, обхватывает красными губами. Лань Ванцзи не может смотреть и не может не смотреть. Одну руку он вплетает в волосы на затылке Вэй Усяня, а второй обводит его губы, собирая слюну, гладит шею, дергающийся кадык. — Что я не имею права прикасаться к его высочеству и должен держать руки за спиной, пока ты трахаешь меня. Член Лань Ванцзи дергается, Вэй Усянь слизывает выступившую смазку и опускается, беря его до самого горла. И застывает так, глядя блестящими глазами исподлобья. Лань Ванцзи так давно его знает, что понимает без слов. Но все равно не двигается. Если он сейчас пошевелится, то не сможет сдержаться. Вэй Усянь опять рушит все его планы: насаживается ртом еще дальше, давится, в уголках глаз выступают слезы. Лань Ванцзи дышит тяжело, почти стонет: — Вэй Ин… И все-таки начинает двигаться, вплетая пальцы второй руки в волосы Вэй Усяня. Тот стонет поощрительно, пытается сосать, двигать ртом, но Лань Ванцзи не позволяет. Влажные звуки отдаются во всем теле вспышками удовольствия, член обволакивает влажное тепло. Вэй Усянь то и дело стонет, посылая вибрации, достающие, кажется, до самого ядра. Лань Ванцзи скоро не выдерживает, пытается отодвинуться, но Вэй Усянь не позволяет — вцепляется в бедра и стонет длинно и протяжно, сглатывает вокруг члена раз, другой и, как и обещал, принимает все, что изливает Лань Ванцзи. Когда в ушах перестает шуметь и сердце немного замедляется, Лань Ванцзи сжимает крепче руки в волосах Вэй Усяня, которые так и не отпустил, и валит на пол, нависая сверху. Вэй Усянь сглатывает, шепчет хрипло: — Этот Вэй Ин разозлил его высочество? Его высочеству не было достаточно моих стараний? Его высочество хочет наказать меня? Его высочество хочет заткнуть Вэй Усяня. Его высочество хочет слушать его голос вечно: за завтраком, разбирая бумаги, на прогулке в саду. Лань Ванцзи целует его, кусает, тут же отрывается от алых губ и вылизывает ключицы. Нащупывает завязки штанов Вэй Усяня, спускает их и накрывает ладонью влажный член. Он не может позволить себе большее, не тогда, когда назавтра Вэй Усяню придется провести весь день в седле. Но даже этого сейчас достаточно. Лань Ванцзи — стонов и мелких движений дрожащих бедер. Вэй Усяню — резких быстрых ласк рукой. Он выстанывает: — А-а-а-х, Лань Чжань… И изливается, сжимая бедрами, притягивает к себе дрожащими руками. Они лежат, сплетаясь руками и ногами, обмениваясь поцелуями, пока не восстанавливается дыхание. Вэй Усянь прижимается губами к груди прямо над сердцем. — Лань Чжань, я вернусь через три месяца. — Брат полагает, что для инспекции всех оборонительных сооружений и провианта, вооружения и солдат понадобится примерно полгода. — Чиновнику из столицы — возможно. Я же знаю, куда смотреть и какие вопросы задавать. Они лежат еще немного, а затем поднимаются и приводят себя в порядок. Лань Ванцзи наливает оставшееся вино и подает пиалу, наплевав на правила и этикет. Вэй Усянь принимает, задевая кончиками пальцев, и устраивается рядом, опуская голову на плечо. Стража за дверьми павильона размеренно отсчитывает шагами оставшееся им время. — Ты не успеешь даже соскучиться. Лань Ванцзи уже скучает, хотя Вэй Усянь все еще в его объятиях. — Мгм.