~Hysteria of our hush~

~2. Loneliness~       Спустя несколько мучительных дней ситуация, увы, не улучшилась, а лишь наоборот — только усугубилась. Если раньше Феликс хоть как-то отвечал Хвану, даже пусть это было бы всего лишь одно слово или мимолётный жест, то сейчас Хёнджина ждал полноценный игнор по всем фронтам. На миллионные попытки блондина начать разговор, Ли проходил мимо, не считал нужным читать его сообщения в социальных сетях, просто не замечал или же, делал вид, что не замечает.       На первое время, пока Хван ещё не начал конкретно паниковать, чтобы успокоить свои самые разнообразные тревожные мысли и догадки, он внушил себе, что Феликс в последнее время, действительно, много работает: тренируется по несколько часов подряд без отдыха, пишет сольный трек, взвалил на себя непосильный груз, с которым стало слишком сложно справляться. Хёнджин думал, что Ёнбок просто устал и ему нужен отдых, что именно в этом и есть причина такого поведения.       Но… чем больше дней проходило мимо, тем когнитивный диссонанс возрастал всё больше и больше, и Хван понимал, что дело видимо совсем не в этом. С остальными мемберами и со стаффом Ли общался дружелюбно и мило улыбался, в принципе, всё было совсем так же, как и всегда, в их отношениях ничего не изменилось.       Тогда навязывается вопрос, что же такое мог сделать Хёнджин и чем заслужил такое отношение к себе?       И он, действительно, думал об этом, думал постоянно, вспоминал разные ситуации, которые как-то могли задеть или обидеть друга, но таковых не было. Их дружба была слишком крепкой, чтобы так просто разойтись по швам. Во всех этих бесчисленных раздумьях Хван уже и сам начал внушать себе, что в чём-то виноват, но вот истинной, настоящей причины так, увы, и не нашёл.       Через некоторое время Хёнджин начал осознавать, что что-то не так, будто бы что-то не сходится, не складывается, так, как должно. Казалось, что его собственное тело и разум не хотят более ему принадлежать. Это странное ощущение пугало и лишь давало почву для новой тревожности. Пугало осознание нарастающей пустоты, что пришла изнеоткуда и уходить не собиралась. Он будто бы потерял истинного себя в погоне за бесконечными вопросами. Не хотелось ни есть, ни спать. Не хотелось ничего. Пусто. Всё, что приходило на ум в этом ментальном бреду — это безустали рисовать картины, причём Хван и сам не понимал, что вытворяет. Его сознание само тащило бедолагу к мольберту и производило на холсте или бумаге лишь один образ… лишь один единственный образ, что изо дня в день проецировало подсознание…       Истощал и заметно как-то болезненно побледнел блондин за это время, время одинокого скитания по долáм неизвестного ему пространства наедине лишь с самим собой. Угнетающее состояние, от которого неприятная холодная дрожь проходилась по телу и медленно перетекала в притуплённую головную боль совершенно пустого сознания. Будто бы тело — всего лишь чехол, а внутри всё так же неизменно пусто. Пусто на столько, что вызывает ужас, пусто на столько, что ты уже даже не понимаешь, как снова стать тем, кем был когда-то, стать тем, кого потерял…       В один из выходных, которые бывают у парней из Stray Kids крайне редко из-за перенасыщенного и забитого графика, Хёнджин всё так же уединённо сидел в своей комнате за очередной картиной, казалось, он был будто бы загипнотизирован.       Аккуратно выдавив масляную профессиональную краску из тюбика на прозрачную палитру, блондин на ощупь достал из пинала, лежащего на столе, кисть и уже набрал на неё цвет, чтобы лёгким мазком нанести на картину, как рука вдруг остановилась в нескольких миллиметрах от полотна. Что-то в его голове перещёлкнуло, шепнув тихо и будто бы подсказывая: «…не тот цвет…». Тогда рука потянулась к баночке с водой, дабы смыть с неё цвет, но глаза обратили внимание, что та была уже довольно-таки грязной. Парень поднялся со стула, придерживая мольберт и картину, чтобы она не упала, взял баночку и направился к выходу из комнаты.       Выйдя в коридор, Хван слегка прищурился от яркого, как ему показалось, освящения, хотя на самом деле оно было всё тем же. Далее проходя по коридору, он добрался до ванной, постучал, никто не отозвался, значит, не занято, прокрутил дверную ручку и зашёл, неспешно подошёл к раковине, вылил из баночки содержимое, открыл кран, из коего быстрой струёй устремилась вода. Она мгновенно заполнила помещение своим приятным журчащим шумом, отражая звучание о разноцветную плитку стен и пола, лаская слух. Вновь наполнив сосуд, парень закрыл кран, вытер руки о своё тёмно-синее полотенце и даже не посмотрел на себя в зеркало, хотя делал это практически всегда.       Затем он так же неспешно удалился из ванной. Идя по коридору неслышимо и бесшумно, словно привидение, блондин заметил, что в особняке как-то подозрительно тихо и никого из мэмберов не видно. Проходя мимо большой гостиной, совмещённой с кухней, в которой тоже не было ни души, Хёнджин почему-то завернул именно на кухню. С утра парень ничего не ел, да и не хотелось, а насильно себя заставлять не будешь.       Парень достал из шкафчика свою прозрачную чашку, поставил на стол и наполнил её водой из графина, отпил. Затем взгляд упал на тарелку, стоящую рядом. Его глаза заметно округлились в немом удивлении. На тарелке лежали совсем недавно испечённое шоколадное брауни. Хвана будто током пробило, вытянуло из этой неосознанной дрёмы, и сознание в мгновение пришло в себя, ведь он знал, что только один человек в этом доме мог его приготовить. *флешбэк1 (двумя годами ранее)*       — Так, соль… сахар… шоколад… масло… — проговаривал вслух парень, бегая по кухне и выставляя нужные ингредиенты на стол. — Что там ещё-то было? — почесав затылок. — А, точно, яйца… эспрессо… несколько плиток шоколада… — юноша достал миску и венчик и тоже поставил на стол. — Ну вроде всё, — заключил он, а затем прохрустел пальцами, вдохнул и настойчиво произнёс, — что ж, приступим…       Примерно через пятнадцать минут паренёк уже замешивал в миске шоколадную массу, напевая себе под нос какую-то несуществующую мелодию.       В гостиной на диване перед плазмой сидели Минхо, Крис, Хёнджин, Чонин и рубились в вирусно-популярный на тот момент Among Us. Зависли они, конечно, надолго, примерно часа на три, но были так увлечены, что даже и не заметили как быстро время пролетело. Вдруг Хван подрывается с места, с победными вскриками обегает диван и всех присутствующих, а потом его траектория слегка меняется, он пробегает кухонный островок, попадая на территорию кухни и приближается к замешивающему тесто юноше.        — Hey, Felix, — прыгал вокруг Ёнбока блондин. — Hey, I've got the impostorrrr, — Ликс искренне улыбался и смеялся, наблюдая за таким радостным Хёнджином.       — Что готовишь? — с нескрываемым интересом спросил Хван.       — Брауни, — с хитрой улыбочкой ответил Ли.       — Брауни? Ого… А почему именно брауни? — блондин придвинул кухонный стул и сел, развернув спинкой к себе.       — Ну вообще, особой причины нет, просто у меня были ингредиенты только для него, — пожал плечами Феликс. — Я довольно часто готовил этот десерт для своих сестрёнок, поэтому хорошо знаю, что нужно делать…       Ёнбок достал форму для выпечки, залил в неё тесто и поставил в духовку. Перевалило за полночь, гостиная давно уже пустовала, все мэмберы разбрелись по своим комнатам. И только Хван ждал, пока приготовится брауни, не будет же он бросать своего друга одного на кухне.       Они включили висящий над столом светильник и подсветку потолка. Помещение заполнилось тёплым свечением и каким-то особенным уютом, от которого на душе стало спокойно и легко. На дворе зима, а атмосфера такая, будто середина знойного лета.       Спустя полчаса парни уже вовсю наслаждались шоколадным брауни. Хёнджин как обычно попивал горячий, слегка кисловатый чай с лимоном и грел свои всегда холодные ладони о чашку. Как он любил говорить: «У меня холодные руки, но тёплое сердце.»       В этой уединённой тишине было приятно просто обсуждать как прошёл день и строить планы на следующий, говорить о мечтаниях и переживаниях. Было комфортно на столько, что не хотелось, чтобы этот момент когда-либо заканчивался. Казалось, что им и вечности будет мало. …настоящее…       Хёнджин всё так же стоял на той же самой кухне, с грустной улыбкой на лице. Душа ныла от того, что казалось это больше никогда не повторится. На самом деле всё в этом доме напоминало о Феликсе, с ним было столько воспоминаний, что когда его вдруг не стало рядом, Хван почувствовал себя по-настоящему пустым, по-настоящему до боли одиноким.       Брауни был разрезан на приличные кубики, блондин взял один из них, попробовал, и о-Боже, он был всё таким же приторно сладким с лёгким кофейным послевкусием, таким же приятным и сумасводящим, как и тогда, только теперь в нём присутствовала какая-то еле чувствуемая горчинка, коей раньше не было…       Тут Хёнджин вспомнил, что он вообще-то за чем-то ходил и не понял, что забыл на кухне. Обернулся, увидел свою баночку, наполненную водой, на столешнице кухонного гарнитура около плиты, взял её и направился к себе в комнату. Хван прошёл коридор, открыл дверь в свою родную спалью-мастерскую, в коей вечно пахло опьяняющим акрилом. И выпал в ступор… Вокруг, просто везде стояли картины, каких казалось, парень никогда и не видел, ни то, чтобы там рисовал, но на каждой стояла его подпись. И на каждой из них, даже на каждом разбросанном наброске, был лишь один образ. Образ Феликса… Хёнджин будто бы смотрел на свою комнату новыми глазами, в ужасе не понимая абсолютно ничего. В груди как-то болезненно защемило, стало трудно дышать. Он пулей вылетел из комнаты, помчался по коридору, пытаясь убежать от самого себя, в прихожей сорвал с крючка свою куртку и открыв входную дверь, выбежал на улицу.       Уперевшись ладонями в колени, блондин пытался отдышаться. Начало отпускать. Обратно возвращаться не хотелось. Юноша осмотрелся и медленно пошёл по прочищенной от снега тропинке.       Красиво. Лунное свечение покрывало снежное пространство вокруг, освещая и лежащие сугробы снега, и падающие хлопья лёгких белых снежинок. Заснеженная зима в Корее — поистине волшебное время, потому что такие зимы — самая настоящая редкость.       На душе вновь стало легче, Хван, как завораженный смотрел на эти чудесные пейзажи. Хёнджин подошёл к высокой сосне и сел на скамейку под ней. Тишина. Хоть и морозно, но не так уж и холодно.       На ветку над парнем вдруг откуда-то села маленькая птичка, она посмотрела по сторонам, потом на блондина и упорхнула так же быстро, как и появилась. На Джина с ветки упал чуть ли не сугроб снега и попал за шиворот куртки. Он поморщился от холода, доставая оттуда снег и смеясь над столь глупой ситуацией. И тут ему вспомнилась похожая. *флешбэк2 (прошлой зимой)*       Ярко сияет лучезарное, слегка красноватое солнце высоко на голубовато-белом небе. Всё вокруг устлано белым искрящимся снегом. Воздух чистый, свежий и слегка морозный.       За особняком на большом пространве вычищена площадка, а сугробы оттуда были сдвинуты к забору по всей его площади, поэтому казались ещё больше.       — Скажи мне на милость, зачем ты вытащил меня на улицу в такой холод? — недовольно бурчал Хван, перекрещивая руки на груди и кутаясь носом в шарф.       — Ну, Джинни, ну неужели ты, правда, хочешь провести свой единственный в столько времени выходной, валяясь дома и впустую прокрастинируя…? — слегка разочарованно произнёс Феликс. Он наклонился к сугробу, взял немного снега, сформировал снежок. — Давай поиграем? — и кинул снежок в плечо блондина, но тот даже уварачиваться не стал. — Ну так неинтересно…       — Ликс, тебе двадцать лет, какие игры, мы, что дети малые? — фэйспалмил и улыбался Хёнджин из-за абсурдности ситуации.       — Да я может и снега-то в своей жизни никогда не видел… в Австралии вообще никогда его не было… — печально ответил Ли, опустив взгляд, будто бы ребёнок, которого наругали. — Ты просто боишься мне проиграть.       — Это я-то боюсь проиграть? — улыбаясь с азартом, подхватил Хван. — Ну держись, мелкий…       С этой фразой Феликс подрывается с места и быстрее торпеды бежит вперёд, за ним бежит блондин, попутно набирая снег с лежащих рядом сугробов, делая снежки и кидая их в бегущего впереди Ёнбока. А он и радуется, как ребёнок. Сколько таким образом кругов вокруг особняка было намотано, они и сами не знают. У Хёнджина ноги длинные, плюс он футболом много лет занимался, а Ли ростом на полголовы ниже и просто быстрый. Спустя ещё несколько кругов Ликс слегка устаёт и замедляется.       — Всё, Хёнджин… прости, ты выйграл… — задыхаясь произносит он. Хван победно улыбается, как будто шоколадную медальку получил. Но как только тот теряет бдительность, Феликс кидает его спиной в сугроб и сам запрыгивает чуть поодаль, двигая руками и ногами в разные стороны, делая «снежного ангела». Блондин смотрит на него, умиляется и повторяет.       — До чего ты меня довёл? — смеялся Хёнджин. — Мне двадцать лет, а я лежу в сугробе и радуюсь жизни.       — Счастье в мелочах, Джинни, — взгляд Ёнбока был таким глубоким, таким понимающе родным, он говорил простую истину, но казалось, что только сейчас Хван по-настоящему понял значение этой фразы. …настоящее…       На лице парня снова зависла грустная улыбка. Боль не прошла, вряд-ли теперь она куда-то денется. У Хёнджина с Феликсом была особая эмпатическая связь, и он непременно чувствовал, что Ли тоже было угнетающе больно…       На самом деле Хван любил Феликса, любил не как друга… он понял это ещё несколько лет назад, но посчитал правильным заживо похоронить свои чувства вместе с осколками всё ещё кровоточащего сердца. Он думал, что так будет легче, что если он, действительно, любит, то отпустит, но сейчас… старая рана вновь вскрылась и начала сводить с ума своей ужасающей болью с новой силой.       Блондин поднялся со скамейки, пошёл по тропинке, и остановился, приковав внимание в далёкое небо тёмно-синего оттенка, на коем красовалась луна, а вокруг неё тысячи сверкающих звёздочек. Так красиво, так завораживающе… он вдохнул морозный воздух и с какой-то особой печалью произнёс:       — На самом деле без тебя в этом огромном мире я всегда чувствовал себя пустым и никому ненужным… — Одиночество.