о любви, школьных скандалах, клюквенном чае и кошках.

зима в этом году на удивление прохладная, но не холодная. прошлой ночью выпал снег – на деревьях его настолько много, что оголённые ветки их прогибаются под тяжестью пушистого покрывала, стараясь не сломаться. шаг – хруст, шаг – хруст, шаг – хруст. хасыль и суён идут почти что нога в ногу – одна в тёплых валенках, другая – в холодных на вид зимних кроссовках. у суён дурацкая привычка быстро ходить, даже если она никуда не опаздывает или не торопится, как-то так само выходит, что она разгоняется, разгоняется и чуть ли не бежит, не в силах ничего с собой поделать. но сейчас девушка с красными волосами идёт неспеша, чтобы хасыль не напрягалась в попытках угнаться за ней. — это так нечестно, это ведь абсолютно не то, на что она должна была обращать внимание, ну? суён в очередной раз провожает хасыль домой со школы, помогая донести её аккуратный коричневый портфель, который она официально называет дипломатом (так ведь более серьёзно, а для каждой серьёзной хасыль нужен серьёзный дипломат с серьёзным названием). хасыль отличница. она старается безупречно учиться, активно участвовать в жизни школы, да и в целом преуспевать во всём. хасыль похожа на свечку – внутри неё определенно есть свой фитиль: она работает, работает, работает, пока не выгорит. суён говорит, что у хасыль нет личной жизни. но на самом деле, учитывая их еженедельные разговоры о дружбе, симпатиях и вообще обо всём, что можно в понятии хасыль отнести к личной жизни, становится понятно, что это неправда (для хасыль – так уж точно). если говорить откровенно, наверное, эти беседы не особо-то и интересовали бы суён, если бы они были не с хасыль. но пока интересно хасыль – интересно и ей. суён действительно любит хасыль. суён, кстати говоря, далеко не отличница, но и не двоечница. она находится в той самой «золотой середине». более того оценки и школа в целом не особо заботят суён, так что и ярлыки подобные вешать на себя она не видит смысла. хасыль говорит, что суён очень хорошая. она не такая общительная, как хасыль; не такая любознательная, как хасыль; не такая хрупкая и ранимая, как хасыль; не такая встревоженная, как хасыль; и это то, что делает суён крутой. да, она не знает так много в науке, но с ней можно поговорить обо всём: о любви, школьных скандалах, клюквенном чае и немного о кошках (чем они и занимаются, пока идут до подъезда хасыль, хрустя снегом под ногами). не подруга – сокровище. хасыль действительно любит суён. — да, ты права, — суён немного крепче сжимает руку хасыль, когда та чуть не падает на скользкой тропинке, — боже, аккуратней. но я не удивлена, честно говоря. такое могла ляпнуть только она. на самом деле, суён не совсем эмоциональна и на все восклицания хасыль она всегда отвечает спокойно и чётко, обычно соглашаясь с мыслями хасыль, что она выдаёт вслух, как комментарии к ситуациям. даже несмотря на сдержанную манеру речи суён, иногда есть в голосе её какая-то неопределённая то ли задумчивость, то ли недосказанность. непонятно. и вообще-то, разговоры с хасыль доставляют суён много радости. порой, кажется, даже слишком много. иногда ей слишком уютно вместе с хасыль; тепло её рук слишком сильно согревает замёрзшие пальцы; улыбка заставляет сердце слишком сильно биться. к тому же, снежинки, запутавшиеся в неприкрытых ушанкой кончиках волос пепельного цвета, вызывают слишком много какой-то ненужной нежности и трепета во взгляде, который суён так и стремится скрыть. нередко она улыбается с умно-нелепых высказываний и выраженной мимики хасыль – это заставляет её, до ужаса раздражённую, закатывать глаза и переводить тему. возможно ли, что из-за этого чересчур радостно-беспокойного состояния суён такая? ответ на этот вопрос не знает никто. тем более она. — мы уже почти подошли, давай я дальше сама? — хасыль протягивает свободную руку за портфелем. — я провожу тебя до конца, всё в порядке. — точно? — у тебя сегодня слишком тяжёлый портфель дипломат, — хасыль поправляет очки, сползшие с покрасневшей от мороза переносицы, — так что точно. — я взяла с собой дополнительный сборник задач по тригонометрии, — суён вопросительно смотрит на хасыль, — на случай если мне вдруг станет скучно на перемене. порой хасыль так увлечена учёбой, что суён смотрит на неё с некой насмешкой. но не обычной, злой насмешкой – она смотрит на хасыль любя, временами даже восхищаясь. — ясно. — на лице суён проскользнула нежная улыбка, а в глазах – тот самый взгляд. взгляд восхищения. — что тебе ясно?! — хасыль нахмурилась и сильнее сжала руку суён, — всё тебе всегда ясно, другого ответа придумать не можешь что ли? суён смотрит под ноги, проведя оставшиеся пару десятков метров пути больше в своих, навязывающихся мыслях, реже – вслушиваясь в мысли хасыль. — большое спасибо, суён, — хасыль широко улыбается и крепко обнимает её, — я люблю тебя, ты самая лучшая на свете! последняя фраза отдаётся в голове суён эхом, разум будто специально делает акцент именно на ней. нужно постараться проигнорировать это. — увидимся завтра, хасыль, — суён мягко улыбается в ответ и остаётся с собой наедине. однажды они обе лучше поймут суён. но не сейчас, не сегодня, не завтра и не послезавтра. пока суён провожает хасыль домой каждый день и они могут просто забыться, проболтав весь путь обо всём и ни о чём – ни одна частичка в этом мире не имеет веса, ведь суён действительно любит хасыль. пусть хасыль и не знает, что именно для суён значит слово «люблю», как сложно ей говорить об этом и как она дорожит каждым их диалогом, каждой маленькой деталью в радостной маленькой хасыль. а хасыль действительно любит суён, пусть суён и не знает, что хасыль видит её насквозь. что хасыль так же сильно бережёт каждую, почти незаметную суёновскую улыбочку, и так же сильно восхищается самой лучшей на свете суён, как суён восхищается хасыль. зима в этом году на удивление прохладная, но не холодная. а с диалогами о любви, школьных скандалах, клюквенном чае и кошках суён и хасыль становится совсем тепло.