Фонарь нас едва освещает,
Обтянутый шёлком бордовым.
Домой
ты вернуться готова,
Меня
покидаешь ты снова.
Медленное покалывание в сердце, звон подвески-колокольчика на шее. В дымке ночи растворяется голубой след под её каблуком, мёрзлым и пустым звуком. В замёрзших брызгах тревоги теплилась хрупкая надежда. Откровенное желание, с которым она прибыла на порог игрального дома, развеяно в миг дуновением вечернего бриза. Сумерки погружались глубже в морскую пучину горизонта, изучая бескрайний подводный мир под предводительством новой луны. Красно-жёлтые ночные фонари сонно раскрывали свои очи, начиная очередную смену шпионажа за полуночным рынком похоти и обмана. Пора. Отступать больше некуда. Никто на это не способен, кроме неё. Как она могла это допустить? Почему не предупредила наставницу и, в частности, саму Шэнь Хэ о таящейся в сердце города опасности? Разве могла секретарь не знать, чем промышляет Е Лань последние годы, когда она тоже была затянута в порочную схему взяток и укрывательства? Хищная кошка, внушаемая дьяволом, сводила с ума высшие чины. Даже таких высокопоставленных лиц как саму Волю Небес. В своём сознании Гань Юй хотела отрицать, что это происходило на самом деле в её дорогом сердцу городе. Девушки пропадали ночью, а потом возвращались через несколько дней, не способные рассказать, что с ними произошло. Дела о пропаже девушек постоянно заминались за отсутствием достаточных веских улик и показаний жертв, а Янь Фэй разводила своими чешуйчатыми руками, ведь без доказательств нет и суда. Проведя своё собственное расследование, улики вели в одно величавое и неприятное место: чайный дом «Яньшан». Впервые оказавшись внутри заведения вживую, прожившая многие столетия девушка не растерялась — это её миссия, не время быть робкой мямлей. Мужчины распивали спиртные напитки иностранных марок, курили прямо в зале, играли в азартные игры, громко хохоча и нецензурно выражаясь. Все присутствующие напряглись, завидев члена Цисин среди них. Взгляды облепили адепта, срывая глазами тонкую ткань, скрывавшую её от настойчивых разглядываний незнакомцами. — Госпожа Е Лань ожидает Вас в своём кабинете. Пожалуйста, следуйте за мной. Просит администратор. Именно эта девушка пропустила Гань Юй внутрь без залога. Запахи смешались в какофонию вкусов и оттенков, сквозь едва различимую завесу; зловонно пахнущие сумерские травы сочетались с восточной сладостью инадзумского табака и классической пряности Ли Юэ. Администратор проводила гостью до тёмной дубовой двери и откланялась, оставляя дальнейшую судьбу Цисин в руках её госпожи. Уверенный стук. Скрип. Дверь оказалась приоткрыта. Пепельный запах саше едким ударом впился в ноздри. Гань Юй с опущенной головой прошла в кабинет, стараясь не выдать на лице отвращения от удушливого курева. Е Лань курила ещё более едкую мерзость, чем люди в зале. Вся комната была пропитана ароматом. Она непроизвольно поморщилась, когда тёмный жгучий дым окутал её. Со сломленной волей и тяжелой ношей на груди, девушка вернула себе самообладание, но не смогла поднять глаз. Напротив неё сидела курящая женщина, специально провоцируя напряжение в атмосфере большим обилием смога. Уголки её губ приподнялись, выдувая колечко дыма прямо в сторону прикрытого голубыми прядями лба гостьи. Кашель подступил к горлу секретаря. Та под усилием воли сдержала тошнотворную мокроту. Она ненавидела запах папирос, которые курила Е Лань. — Давно не виделись, Гань Юй. Вкушает хищница знакомый неловкий силуэт в отблесках восковых слёз. Данная встреча была предначертана судьбой, точнее сказать, Волей Небес. Нин Гуан вежливо передала предупреждение о расследовании своей незаменимой секретарши через гонца, ещё до того, как Гань Юй лично собралась навестить чайную. Небрежная прядь в пепле, тихий голос, пропитанный отвращением и злостью. Адепт поднимает голову, смотрит прямо, открыто и уверенно, сквозь свою оппонентку. — Вы обвиняетесь в незаконном лишении свободы граждан Ли Юэ, злоупотреблении рабочими полномочиями в отношении гражданских лиц, а также принуждении к сексуальному контакту без согласия. Пристав достаёт бумаги, что принесла с собой и бросает их на стол перед обвиняемой, словно те имели реальный вес здесь. — О-хо-хо, какие обвинения… Даже с доказательствами… Со скукой поднимая верхний лист из стопки и пробегаясь глазами по строчкам отчёта, изучает документ женщина. Хозяйка игрального дома, кажется, остаётся спокойной, небрежно перебирая стопку лист за листом. Подобные громкие обвинения в свою сторону её почему-то не пугали. Она откладывает доказательства своих зверских «похищений» и усаживается поудобнее в кресле. Сложив руки домиком, низко склонила голову на импровизированную подставку, сконцентрировав свой взгляд на девушке напротив. — И что же ты собираешься с этим делать, маленькая Гань Юй? Попытаешься посадить меня? — Вам придётся пройти со мной под стражу гвардейцев Ли Юэ. Всё, что Вы скажите, будет иметь вес против Вас в суде. — Забавная ты. А где же гвардейцы? Шпионка смеётся, будто бы ей рассказали какую-то глупую и смешную новость, а не собирались арестовать. Её глаза жмурятся от удовольствия и предвкушения. — Я беру Ваше задержание на себя! С собой Гань Юй даже не взяла своё оружие, не говоря уже о юридической силе подобных заявлений. Янь Фэй явно бы возмутилась столь неправомерным задержанием без ордера и уполномоченного капитана стражи. Как жаль, что она не застала данный самосуд. — Я думаю, ты не в той ситуации, куколка, чтобы «задерживать» кого-то. Лицо секретаря бледнеет, а затем краснеет от подобного оскорбления в свой адрес. Поставить её на уши удавалось немногим, но сидящая перед ней прохвостка явно умела вывести из равновесия любого человека. Она вновь пытается открыть рот, чтобы выразить последнее предупреждение, но в лицо летит табачный смог, и вот, она уже задыхается от его жгучего аромата в носу. Воспользовавшись замешательством гостьи, шпионка исчезает в сгустившемся облаке дыма, оказываясь уже позади адепта. Как хитрая лиса, выходящая из тени при ловле добычи, женщина быстро схватилась за руки девушки. Заламывая локти за спину, женщина ловко цепляет к запястью рогатой леску-наручник, созданную из тонкой невесомой нити. Леска тянется из браслета Е Лань и, как поводок у собачки, сияет на кисти Гань Юй. Шлейка растягивается, когда адепт отпрыгивает от напавшей на неё сзади чертовки к стене и попутно замораживает пол под собой. Нить не заморозилась от крио-стихии и, наоборот, стала более прочной. — Даже не пытайся снять, тебе не порвать эти путы. Мурлыкает Е Лань и, как рыбак, подсёкший редкую рыбку, подтягивает к себе за удочку Гань Юй. Та, не в силах сопротивляться, скользит по льду. Вновь ещё один элементальный взрыв, на этот раз более мощный, чем прежде, направленный на путы, но они не поддаются. По инерции от того, что это перетягивание каната и свежего хрупкого льда под ногами, нарядные, но совсем непрактичные каблуки подводят, и она поскальзывается. Девушка теряет равновесие и, пытаясь в падении ухватиться за что-нибудь, оказывается в объятьях хозяйки, которая успела её подхватить. — Не балуйся. Упадёшь же ещё и поранишь своё миленькое личико. Руки Е лань, почему-то более сильные, чем внешне выглядящие, впились в талию Гань Юй, спасая ту от неминуемого падения и параллельно плотно прижимая к себе. Луноликая смотрит на своё отражение в осколках льда, видя, как её щёки залились краской. Пальцы в перчатках крепко держат её за пояс, не давая поцеловаться с полом. Но вот губы хозяйки игрального дома так и жаждут поцеловать кого-нибудь… Адепт вырывается, вывернувшись из захвата. Дёрнув странную нить рукою, Гань Юй осознаёт своё положение: если бы они не были в узком кабинете, она могла бы принять свой истинный облик и легко выбраться из западни. Лудоманка скользит указательным пальцем по своему подбородку, делая вид, будто задумалась, и предлагает: — Ты ведь хочешь аннулировать наш с Шэнь Хэ контракт, так? Гань Юй держится за леску на своей руке, с тихой злобой кивая, ведь теперь её, кажется, тоже глупо поймали в сеть, как и младшую ученицу. — У меня есть предложение: выиграешь пари со мной — уйдёте отсюда вместе с сестрой уже сегодня. —…Какие условия? Адепт ни на мгновение не верит словам прохвостки, играющей из себя дурочку, ворующей на самом деле людей. Однако это шанс, чтобы узнать, что с Шэнь хэ и повидать свою названную сестру. Глаза хищницы становятся добрее, уголки губ расползаются в улыбке, а брови опускаются, разглаживая морщинки на лице; даже скулы будто бы расслабились и поддались ей. — Проведи со мной ночь и попробуй не стонать во время секса. Справишься — с восходом солнца окажешься вместе с ней на свободе. — Стон?... Она даже не смогла выговорить это пошлое слово, заикнулась. Взгляд опустился вниз, на колокольчик меж её ключиц, мирно спящий поверх груди. Гань Юй испугалась, что единственный способ спасти члена своей семьи — это пройти через тот же ад, что и она. — Мм, ты смущаешься? В шутливой манере дразнит Е Лань. Приближаясь ближе, она наклоняется и шепчет над ухом, щекоча чувствительную шею своим дыханием. — Ты же послушная девочка? — Н-не… Я не б-буду… Гань Юй отталкивает нависшую над ней опасность, но та снова к ней притягивается с помощью браслета и цепи на руке. — Что же тебе мешает, моя дорогая? Об этом никто никогда не узнает… — Мгх… Я… Я не соглашусь, пока не увижу, что с Шэнь Хэ всё в порядке. — Это мы можем устроить. Распуская путы на руке у Гань Юй, соглашается Е Лань, подмигивая: — Следуй за мной. Она небрежно целует запястье секретаря перед тем, как отпустить, и лукаво манит за собой, за пределы удушливого прокуренного кабинета. Адепт растеряна и напугана, но идёт следом за хозяйкой дома в подвал, не зная, правильно ли она поступает. Женщины спускаются по холодной каменной лестнице; снизу доносился хлюпающий глухой звук, гул капель воды, проходящий в стенах канализации, и тихие стоны. С высоты не разглядеть происходящего, а может, оно и к лучшему. Белая куртка-лиса качается на плечах шпионки. Она ухмыляется и скалится на добычу, заглянувшую к ним в логово. Сердце Гань Юй замирает, тело пробирает озноб с каждой ступенькой вниз. Шестое чувство кричит о неизбежной опасности. Непроизвольно, нервно, за её следами остаются крошечные сосульки-снежинки, тающие во мгле, как и её самообладание. Мягкий свет факела становится ярче, звуки отчётливее… Это не похоже на обычный чмокающий звук или звон труб, каким он показался ей изначально. Омерзительный, пошлый, выедающий уши звук бьющейся друг о друга плоти со звоном железных кандалов. Е Лань остановилась, не доходя до источника звука, поворачиваясь и закрывая своей короткой курткой вид за ней. В полутьме её улыбка показалась ещё более коварной. — Готова увидеть, что стало с твоей драгоценной сестрой? Она смакует последнее слово, наслаждаясь реакцией Гань Юй. Рогатая уже все поняла, но не могла принять. По ногам бежал покалывающий мороз. Её бесстрастие могло смениться в любую секунду на сокрушительную метель, уничтожающую зловонное подземелье, но она сдерживала себя, ведь в деле были замешаны ни в чём неповинные люди. Даже в тот момент, когда девушка лицезрела омерзительное, аморальное и уродливое представление. Под землёй находилась целая комната разврата с различными приспособлениями, клетками и огромным арсеналом пыточных агрегатов. Её взгляд быстро нашёл источник звука, скрывшийся за первой парой прутьев и меховой спиной. На потеху, как собачку в цирке, Шэнь Хэ удерживали за тяжёлый стальной ошейник с помощью верёвки. Ноги её были прикованы стальной цепью к полу, серые синяки сливались с тьмой непроглядного подземелья. Грязные сухие волосы и тело в ссадинах. Раздетая и униженная, некогда величественная ученица адептов стояла на четвереньках, еле держась, чтобы не свалиться под весом насильника. Сверху над ней, как мрачный жнец, нависал охранник и сутенёр в одном лице — омерзительный мужчина с короткими волосами и шрамом на лице. Животное, отвратительное, тошнотворное выражение его лица смешивалось с глухими шлепками бёдер друг о друга. Ягодицы рабыни были все в порезах и следах от ударов, пятнами краснеющими на синей коже. Он насиловал Шэнь Хэ в задний проход, не смущаясь ни вида своей Госпожи, ни пришедшей вместе с ней гостьи. — Госпожа! Вы сегодня рано, мы ещё не закончили с ней. Хрипит мужчина, сильнее вгоняя свой член в девушку. Шэнь Хэ никак не реагирует на насилие, не пытается сопротивляться или наоборот — наслаждаться процессом. Она тихо упирается руками в пол, ослабевшими и похудевшими, игнорируя всё, что происходило с ней в данный момент. Глаза, некогда выражающие слабое, но всё же любопытство и любовь к людям, сейчас смотрели мертвецким взглядом. Сознание не позволяло ей упасть в беспамятство, игнорируя даже изнасилование незнакомцев день за днём. Такое происходило не впервые с ней: мужчины-охранники в тайне насиловали её примерно несколько раз в неделю, и Е Лань не было до них дела. Но сейчас она пришла не одна. Ей требовалось доказать обратное — что с игрушкой обращаются «хорошо». Как же это всё некстати… Гань Юй чуть не взревела от ужаса, захватывая ртом воздух, будто находясь под водой. Ей очень нужно было вздохнуть, чтобы не сорваться с места и самолично не вонзить ледяной кинжал в чью-то глотку. В руке покалывал морозный слой, непроизвольно создавая кусочек льдинки. Если она сейчас зарежет Е Лань всё закончится, никто больше никогда не пострадает. Ни одна живая душа не будет запятнана этой грязной… — Как ты смеешь в моё отсутствие играться с моими игрушками? Голос хозяйки подобен грому среди ясного неба, летнему проливному дождю, смывающему с лица земли деревни, леса и города. Её изумрудные глаза отражают бешенство, зрачки сузились под огнём правосудия. Охранник в испуге вытаскивает свой мерзкий член, не заканчивая процесс и отпускает цепь, за которую удерживал рабыню. Вялый член свисает над промежностью девушки, стянутый и зафиксированный на месте, как и его хозяин. В руке Е Лань сияет связка капель-нитей, созданных буквально за секунду вокруг мужчины и удерживающих его прикованным на месте. Звон цепей на ногах рабыни сопровождается пустым стуком изнеможённого тела о камень. Под ними ничего не было, кроме старой тонкой холщовой тряпки. Обессиленная и измождённая, Шэнь Хэ падает, даже не взглянув на того, кто пришёл спасти её из этого ада. Она давно потеряла надежду на спасение из этой бездны, её мучали демоны и, собственно, посетить могли только они. Госпожа подходит к прутьям, не ослабляя своей хватки, а наоборот сильнее сдавливая. Вновь вопрошает у возомнившего слишком много о себе работника: — Кто тебе дал право развлекаться с ней? — Г-госпожа… Прошу… Его душили тонкие водяные нити, стягивая сонную артерию и не давая вдохнуть. Сипло, он молит о пощаде, пока не начинает задыхаться. Сцена разворачивалась стремительно, Гань Юй вдруг оказалась посреди двух огней, не зная, за кого ей стоит заступиться. Если сейчас Е Лань убьёт этого мерзкого аморального ублюдка, то это будет справедливо, но как защитница Ли Юэ, она не могла просто наблюдать за убийством даже подобного урода. Это была бы слишком лёгкая смерть для него. — Хватит, отпустите его. Вы же его задушите. Призывает к здравомыслию секретарь, пытаясь параллельно сдержать саму себя. Нити оттягивают мужчину к прутьям, больно ударяя его голым торсом о решётку. — Убирайся. Шипение Е Лань правдиво и нисколько не наигранно: это не то, что она хотела показать Гань Юй, теперь уговорить ту станет в несколько раз сложнее. В обычной ситуации она разрешала персоналу развлекаться со своими рабынями с одним условием: без проникновения. Если кто-то не соблюдал это правило, она легко устраняла этого человека из своего круга, разрушая любое доверие и репутацию, какими бы они ни были до этого. Никто не имеет право развлекаться с её игрушкой. С неподдельным разочарованием она поворачивается лицом к гостье и извиняется за сцену. — Прошу прощения за данный инцидент, обычно я хорошо слежу за своими работниками… Никто не трогает нашу драгоценную Шэнь Хэ без моего ведома. Мерзавец выбирается из камеры с по-прежнему оголённым торсом и пробегает мимо, шлёпая босыми пятками по холодному полу. Гань Юй следит за ним боковым зрением, тут же возвращает взор с укором к рабовладелице. — Драгоценную? Вы издеваетесь, мисс Е Лань. Я видела достаточно, сделка отменяется. Она не могла довериться ей. Впрочем, и до этого мисс Е Лань не внушала ей симпатии. В словах ночной орхидеи никогда не было правды, а ту тонкую грань между игрой и выгодой могла понять лишь Воля Небес. — Ну-ну, не стоит торопиться. Пытаясь сгладить углы, просит хозяйка в третий раз, сменив свою стратегию за диалог. Теперь ей нужно было восстанавливать свою репутацию перед секретарём, хотя, очевидно, многого не требовалось. Женщина видела, как Гань Юй колеблется. Как каблуки оставляют морозный след и как ледяное спокойствие трещит по швам. Они с Шэнь Хэ и правда были чем-то похожи. Хранительница облаков воспитывала своих учениц исключительно здраво: всегда думать холодной головой, оценивать ситуацию. Жаль лишь, что в этом они радикально отличались. Шэнь Хэ была отшельником, тогда как Гань Юй должностным лицом, вечно крутящимся звеном в механизме правительства без возможности сбежать или покинуть общество людей. Не вписываясь, оставаясь недосягаемой, её сердце растаяло после многих лет. Потому манипулировать ею было одно удовольствие, играть на чувствах и жертвенности. — Да, я понимаю, это не то, что ты ожидала, моя милая Гань Юй, но посмотри с другой стороны — она жива. Разве не этого было достаточно, дабы доказать честность нашей сделки? Фамильярность Е Лань сопровождается нежностью, с какой она подступает к прутьям и опускается на корточки. Низкий шлейф костюма касается грязного пола, Е Лань игнорирует это, пропуская руку через прутья, пытаясь дотянуться до лица Шэнь Хэ. — Посмотри на неё, моя любимая игрушка. Как сильно она сопротивляется, отказывая мне в милости? Кончики пальцев касаются некогда белоснежных волос, легко проводя по ним в поисках жизненных сил. — Это не милость, это рабство. Голос Гань Юй дрожит, она не может оценить правильность действий. О, если бы Властелин камня не покинул их! Он никогда бы не допустил подобного использования. Е Лань коротко усмехается, чувствуя на своей спине пристальный взгляд. — Шэнь Хэ официально подписала со мной контракт, как ты помнишь, в Гавани Ли Юэ нет ничего важнее исполнения контракта… Прочитать секретаря для неё не было сложно: столь хрупкого и наивного адепта ещё стоило поискать. Ради других она готова пожертвовать собой и именно этого добивалась Е Лань. «Разрешения» творить с ней всё, на что хватит садизма и фантазии в этом подвале. — Даже так, у вашего контракта давно истёк срок. Я, а-аннулирую его. Да, у неё была власть и правда разрывать контракты при необходимости. Только вот чтобы аннулировать подписанные соглашения таких же упорядоченных и высокопоставленных лиц — требовалось изначальное разрешение Нин Гуан, а та… — Хм, вот так просто? Мы же не дети, Секретарь, и обе знаем законы. Женщина поднимается и вытягивается. У них колоссальная разница в росте, в районе двадцати сантиметров, и это если учитывать, что они обе на каблуках. Гань Юй отступает на шаг назад. Чутьё подсказывало: нужно уходить отсюда и позвать на помощь. Одна она не добьётся ничего. Если бы с ней была хотя бы Кэ Цин, или секретарь оповестила бы других секретарей о том, что делать в случае, если она тоже пропадёт. — Ты что, боишься меня? Мурлыкает Е Лань, тоже делая шаг вперёд. Атмосфера страха наполнила пространство между ними и пропитывала воздух, лёгкие и сердце. — Не трогайте меня! — Милая, я же не кусаюсь… Е Лань теснит рогатую к одному из многочисленных столов с кандалами, медленно и уверенно загоняя свою цель в ловушку. Колокольчик тревожно зазвенел, когда она упёрлась оголёнными лопатками в спинку стола. — Нет… Гань Юй могла бы кинуть в неё созданную льдинку, или вовсе снова отпрыгнуть с помощью элементального навыка, но она не сдвинулась. Сдалась, отчаялась; сзади, в клетке лежала измученная Шэнь Хэ, обесчещенная и уничтоженная, развращенная бандой преступников. Если такова цена за свободу — стоит её принять. Убийство Е Лань не даст Гань Юй никаких гарантий, что люди не прекратят искать девушек и заманивать в рабство. От этой мысли стало горько, обидно. Тяжёлые слёзы скатились по щеке. Голубые губы прикоснулись к коже и слизали их, не давая упасть ниже. — Ну-ну, не плачь, моя красавица. Тебе понравится быть со мной. Нежно совращает Е Лань, гладя по спине. Адепт пыталась держаться, правда старалась, да вот только ужас от предстоящего был сильнее. Руки женщины нежно разминали плечи, пытаясь снять напряжение с рогатой девушки. Та шмыгнула носом и посмотрела в лицо своей будущей Госпожи. Их взгляды встречаются и голубые тени на подвижных веках Е Лань вдруг оказываются такими яркими и блестящими, а губы сочными и манящими. Как она до этого не замечала, что лисица чертовски красива? Она до этого момента и не смотрела ей в лицо. Боялась её глаз, взгляда, а теперь же была поглощена ими в пучину отчаяния. — Я… — Тс-с-с, теперь ты можешь говорить только когда Госпожа разрешит. Затыкает её Е Лань, обнимая за талию одной рукой, а другой отодвигая широкий бант на шее. Тонкие нити на кисточках тревожно взмывают вверх, кончики ногтей проходятся по загривку, легонько царапая. По позвоночнику будто проходится электрический ток, и Гань Юй поддаётся этому порыву, закусывая губу и не сопротивляясь. С этого момента ей больше нельзя стонать. Кожа в месте порезов покраснела и зудела, хотелось почесать ещё раз, но женщина переключилась на красные ленты у талии. Заводя руку под них, она ныряет во внутреннюю часть боди и быстро двигается под тканью, словно ядовитая змея, заползшая под покровом теней в самое сокровенное место. Скрытая под ворохом тканей и утянутая колготками задница Гань Юй оказывается безоружной перед пальцами Е Лань. Мягкие, маленькие упругие ягодицы приятны на ощупь, даже если их стянул капрон и шёлковые трусики. — Разденься. Шепчет Е Лань, приказывая своей новой рабыне. Секретарь стыдливо опускает ресницы: рука Госпожи всё ещё в её колготках. Хорошо, что не в трусах. Она пытается начать сверху, ведь так будет проще, но понимает, что тогда обнажит свою грудь и станет легкой мишенью. — М, а... я не могу… Больно щипнувшая за зад сквозь шёлк рука убедительно напоминает, кто здесь сейчас главный. Гань Юй судорожно сглатывает, сначала стягивая одну за другой с рук длинные митенки и, растерявшись, кладёт их на край стола. Её голые плечи казались более хрупкими и маленькими. Е Лань с наслаждением наблюдала за стриптизом, по-прежнему поглаживая и изредка щипая ту сквозь одежду. От каждого резкого прикосновения, в сердце адепта впивались иглы унижения, прошивая её достоинство насквозь. Она зажмурилась, когда распустила бант на спине и колокольчик с её шеи со звоном грохнулся под ноги. После его звона, для неё все стало как в тумане. Девушку подняли на поверхность стола и раздели догола, не оставив даже трусов. Гань Юй лежала на своей собственной одежде, немного подмерзая и поджимая ноги под себя. Руками она закрыла свои груди и смотрела снизу вверх на нависшую, словно голодный волк Е Лань, которая опьяненная своей похотью, облизнула губы, слизывая горькую помаду. Внутри бурлил поток вожделения, ей было уж не в терпёж начать сессию, но требовалось подготовить ещё одну кое-какую «вещь». — Замри. Приказывает Госпожа и ускользает из поля зрения, отойдя в сторону соседних столов, рыскает в поисках чего-то. Неподвижно лежа, Гань Юй уставилась на прикованную к полу Шэнь Хэ, которая валялась на грязной тряпке, словно труп. Дыхание замедленно, плечи вздымались слабо и редко, но она была по-прежнему жива. «Всё ради тебя, сестричка» — думает девушка, инстинктивно сглатывая подступивший приступ страха. Пришлось зажмуриться, чтобы не дать себе начать снова плакать от ужасного вида ученицы адептов. Даже сейчас она думала о комфорте других, нежели чем о своём. Е Лань вернулась к столу с несколькими вещами в руках: кожаным ремешком с розовым резиновым шариком, крепящимся на два металлических кольца по бокам, красной вязаной плетью с длинной ручкой и шёлковым синим платком. — Так как ты такая послушная девочка, я дам тебе выбор: хочешь завязать глаза или кляп в рот? — Что… — Могу одеть всё сразу, если не решишься. Гань Юй окидывает взглядом всю ситуацию: она лежит голая ногами к верху перед человеком, чей взгляд её сводит с ума одним трепетом ресниц, а на выбор ей предложены кляп и повязка. Выбрать кляп было бы верным решением — ей нужно не стонать и продержаться как можно дольше. Изумрудные глаза, пожирающие её, заставили рассмотреть альтернативу в виде платка. — Платок… Шевеля одними лишь губами, шепчет она. Госпожа ухмыляется и тянется вперёд к голове Гань Юй, чтобы завязать повязку. Е Лань не заботит нагота девушки под ней, когда она проходит своим торсом и грудью по обнажённому соску адепта. Ткань крепко прилегает к лицу, она ничего не увидит даже с открытыми глазами. В разуме поселилось беспокойство, ведь когда она лишается одного из органов чувств, все последующие действия мучительницы становятся для неё загадкой. Ориентируясь теперь лишь на слух, секретарь съежилась. На её колено поставили руку в мягкой перчатке, уверенно пытаясь отодвинуть его в сторону. Хотелось сжать коленки вместе, не дать ей посмотреть на трясущиеся от холода бёдра, но она поддалась, не мешая своей новой повелительнице разводить ноги и творить с ней всё, что той только придёт в голову. Меж тем, Е Лань создала целую паутину из блестящих капель воды под потолком. Бывалый кукловод со своей любимой куклой — она подвязывает узлы на лодыжке, обматывая вокруг коленей, икр, особенно уделив внимание меж ягодичной линии. Нити одна за другой обвивают тело, скручивая её в тугой и неподвижный кокон для похотливых игр. Когда дело доходит до груди, Госпожа щекочет её сначала за соски, резко и без предупреждения кусая за каждый, а потом, наматывая вокруг талии тонкую голубую нитку, завязывает узел на спине. — Терпишь? Спрашивает Е Лань с искренним восторгом, ведь тело её рабыни уже покрывали более сотни нитей, но она так и не издала ни единого писка. Гань Юй прикусила губу и зажмурилась, стараясь не акцентировать внимание на чужом голосе и молясь про себя о скорейшем конце пытки. Не отвечая своей Хозяйке, та была мгновенно за это наказана: плётка больно хлестнула по повисшей в воздухе груди, оставляя красный след за собой. Вереница кожаных лент была беспощадна по отношению к нежной плоти рабыни. — Т-терплю… Шипит Гань Юй, почувствовав хлёсткий удар на своём теле. — Умница. Мгновенно схватила её Госпожа, поглаживая место удара мягкими невесомыми касаниями. В своих извращениях Е Лань больше всего любила испытывать человеческие лимиты, поэтому продолжила и дальше окутывать путами тело девушки, поднимая его с каждым новым оборотом верёвки всё выше и выше от стола. Теперь Гань Юй была полностью связана с широко расставленными ногами напоказ, подвешенная под коленную чашечку и за голени. Зафиксированные руки, смотрящие вверх, были связаны в позе «мольбы», прямо под лучевой костью и подмышкой. Это была самая тяжёлая поза для подвешивания от Е Лань, ведь ноги должны были находиться на нижнем уровне с чёткой видимой персиковой линией губ, а грудь и руки намного выше, крепко удерживая на своём весе всю конструкцию. Рабыня не имела возможности скрыть ничего от глаз её строгой Госпожи в такой позе. Е Лань была не из тех, кто любил быстро начинать и также быстро заканчивать — она наслаждалась процессом связывания также сильно, как и самим процессом сексуальной пытки. Сегодня она не будет использовать свои руки или язык, а на полную катушку воспользуется дарованной ей силой Гидро Архонта. — Ты так эротично страдаешь. Выдаёт Е Лань, меняя форму одной из свободных водяных нитей на продолговатую и фаллическую. Таких «больших» нитей оказывается три штуки, и каждая из них будет пристроена к отверстию Гань Юй. Е Лань стягивает перчатку со своей правой руки, чтобы дотронуться до замёрзшей бледной кожи рабыни. Та невольно дрожит от прикосновения чужих пальцев, продолжая молчать и терпеть. Большим пальцем левой руки женщина отводит в сторону половые губы, раскрывая плотную линию между бёдер. — Какая ты тугая… Скользя ниже, к самому тёплому местечку Гань Юй, подчёркивает Е Лань. Она, конечно, ожидала, что секретарь не из тех, кто любит активный отдых, но всё же она не должна быть девственницей? Указательным пальцем правой руки она проходится по щели, упругой, зажатой и совсем сухой. Обычно к этому времени девочки уже текут. «Ну ничего, немножечко эликсира…» — со свободных краёв ладони Е Лань начинает стекать густая жидкость, похожая на желеобразную слизь. Холодные капли растекаются по клитору, ниже, к меж половой перегородке, прямо над входом во влагалище. Стенки внутри вздрогнули, когда палец женщины вошёл внутрь без предварительных ласк. В этот раз Гань Юй еле сдержалась, это был бы не стон удовольствия, а всхлип боли. Её нетронутое святое тело осквернили эти похабные, грязные и липкие пальцы, проникающие во внутрь и раздвигающие утробу девушки. Слёзы вновь потекли по щекам, даже зажмурившись, она не могла сбежать отсюда. Руки крепко накрепко привязаны, а в её вагине сейчас были чужие неприятные щупальца. Стоп, щупальца?! Почему это не похоже на человеческие пальцы? Секретарь попытались дёргаться, бёдрами раскачиваясь на верёвках, но от этого погружение неизвестной липкой и жидкой субстанции лишь ускорилось. — Что… Что ты в меня вставила? — Хе-хе, ты не должна меня спрашивать о подобном, скоро сама всё поймёшь. На клиторе оказался ещё один такой «палец». Его жгучее касание обдало жаром и прошлось по всему нижнему тазу. Он также начал двигаться вверх-вниз по головке клитора, обмазывая и натирая своей липкой слизью, увлажняя кожу. Капли жидкости стекали вниз на нижнее щупальце, которое активно пыталось двигаться внутри девушки, ширя её влагалище под свой размер. — Прекрати, вытащи, вытащи их сейчас же! Молит Гань Юй, понимая, что её тело возбудилось от этих неизвестных склизких щупалец, и что она не выдержит пытку, сломается и не спасет Шэнь Хэ. Слизь продолжала двигаться, не сбавляя свой темп, а наоборот, ускоряясь. Параллельно они тёрлись о все её чувствительные места, обволакивая их и приятно покалывая. Субстанция будто бы знала, куда перемещался её пик удовольствия и вновь переползал по клитору, смещался в вагине, облизывая своими склизкими губами. Звук пошлых шлепков наполнил подземелье с новой силой, точно такой же, как глухой и слюнявый плеск тела и воды. Е Лань наслаждалась шоу, ведь всё, что ей требовалось — это время от времени менять интенсивность нажатий, и водяные тентакли уже сами сделают за неё всю работу. Спасибо одному рыженькому фатуйцу за подобный трюк, до этого она была не в курсе, что вода, использующая гидро элемент, может сгущаться, а также является отличной смазкой. Слизь с обилием пробегала из лона Гань Юй, стекая на стол звонкими каплями, загущающими звон канализации. Она визжала, просила, чтобы её отпустили и прекратили пытку, молила о пощаде, но была проигнорирована. — Твои лживые губы так сладко стонут. Подмечает мучительница, проводя тыльной стороной ладони по мокрой щеке. Девушка плачет, сбившись в агонии и панике. Силы покидали её тело, она больше не могла рыпаться из стороны в сторону, её передавленная нитями кожа, стянутые мышцы и кровеносные сосуды кричали болью. Тусклые отблески факелов на стенах освещали выступивший пот на блестящем теле; мокрые кудри струились по спине, взмокнув и прилипнув. Как бы она ни пыталась сопротивляться, возбуждение нарастало и, ей становилось приятно. Неутолимая дрожь и переизбыток чувств изнутри выедал дыру. Е Лань наскучило смотреть, как та сопротивляется, поэтому она решила разбавить действие. Третье щупальце, ждавшее свой выход, наконец пошло в дело. Оно было тоньше остальных, ведь предназначалось… — Мх-хам-м-ма… Ха-а-а-а??? Гань Юй терпела сколько могла, но проникшее в её заднее отверстие щупальце позволило сладкому голоску прорезаться. Она закричала от испуга, ведь в её анус заползала некая вязкая субстанция, и к тому же адепт была уже на пределе. Хлюпающая вагина вкупе с липким клитором стимулировали её настолько активно, что от малейшего изменения в их скорости и темпе, тело начинало болезненно реагировать и трястись. Щупальце настойчиво пыталось пробиться в тугой зад Гань Юй, пока та истекала слюнями, пытаясь терпеть. Душная повязка не давала посмотреть, что с ней происходит. До её слуха достиг лишь довольный смех Е Лань. — Сдалась, так быстро… Очень мило, теперь мы можем не сдерживаться. По щелчку её пальцев все три водяных щупальца начали двигаться быстрее, растягивая и долбя каждое из отверстий девушки, параллельно возбуждая клитор всеми способами. Козочка расплакалась, заревела горячими стыдливыми слезами. Слюни с новой силой потекли с нижней губы. Ведь теперь ей даже начало нравиться, когда эти ни на что не похожие отростки дёргались и извивались во всех местах, хаотично двигаясь внутри. Она стонала и заливалась смехом, ведь разливалось такое умиротворение на душе, точно на самом деле всю жизнь её место было здесь. — Бва-ха-а, ха, ха-а-а… Мгх-м-м-м… — Так забавно, как великая защитница Ли Юэ… Могла низко пасть в моих объятьях. Гань Юй не слушает все те грязные выражения, которыми колит Е Лань, ведь для неё в голове осталось только одно: молиться. Просить прощения за своё похотливое тело и громкие стоны, заглушающие собственные мысли. «О, Властелин камня, простите, простите меня, мне сейчас так хорошо, что я не могу выполнить свой долг — защитить Ли Юэ от любых бед» — по телу распространялось наслаждение, которое она хотела прекратить, но тело содрогалось с новой силой. — А-а… Мн… «Я не хочу ей подчиняться, это всё было ошибкой» — Гань Юй стонет, даже если сама этого подсознательно не хочет, пока молится о судьбе жителей своего города. За ней с наслаждением наблюдает Госпожа, видя, как лицо от спокойного и равнодушного превращается в похотливое месиво пота, слюней и соплей. — Сколько же из тебя льётся… Подмечает Е Лань, проведя своей рукой меж щупалец. Её палец мгновенно намок и покрылся слизью и смазкой Гань Юй, которую та активно выделяла из влагалища. Нарастала паника: если она ещё что-нибудь сделает с адептом, та может просто сломаться. — О… О-о… В-ластит… Властелин к-камня! Она вслух старается произнести свой обет, отвлекая внимание от своей промежности на губы. Госпожа скалится, подходя ближе и взяв обеими руками грудь Гань Юй, начинает её массировать. Левой рукой она хватается за одну из грудей, жёстко и больно оттягивая соски, дёргая вниз и до крови кусая за нежную девичью кожу. Свободной рукой Е Лань хватается за провисающий хвост, грубо опуская голову вниз. Рабыня утыкается носом в макушку головы Е Лань, вдыхая аромат ночной орхидеи. И этот жест испугал её больше всего. Она не может прекратить пускать слюни изо рта, и вот потому продолжает это делать даже на волосах Госпожи. — Я хочу испортить твою нежную и гладкую кожу, чтобы всё здесь стало моим. Отвлекаясь от терзаний над соском, шепчет Е Лань. Девушка не может ей ничего сказать, лишь слёзно мычит. «Нет, не трогай…те» — думает Гань Юй, не в силах ничего ответить. Сначала были только боль и неприятное ощущение, но эйфория, поначалу неясная для неё, стала довлеть над телом, и наконец стало хорошо. Пережимающие нити, от которых кровь в жилах застыла; властная рука, держащая за волосы и тянущая вниз; склизкие щупальца, проникающие одновременно в два отверстия. В голове будто бы поселился туман утреннего заоблачного предела, словно это всё было дурным кошмаром, пока она в очередной раз болела и боролась с температурой в обители Хранителя облаков. Точно, — у неё сейчас горячка, если ей вдруг стало хорошо в процессе этого ада. Дыхание госпожи обдаёт кожу, а малейшие касания шеи заставляют таять и визжать в истерике. Ей пришлось даже вжаться в макушку Е Лань и сомкнуть рот, желая опереться хоть на что-нибудь в своём подвешенном состоянии. Вдруг Госпожа отпрянула, поднимая голову. Красивое лицо с хищными изумрудными глазами было возбуждено, щёки также горели, а язык желал продолжения. Она касается рукой щеки девушки, вновь убирая слёзы, оказавшись в паре миллиметров от губ рабыни. Гань Юй зачарованно, не отрывая взгляда, открывает рот и губы Е Лань накрывают её собственные. Языки внутри переплелись, сообщая друг другу громким засосом о своём воссоединении. Адепт начинает раскачиваться на нитях из стороны в сторону от постоянного и нескончаемого оргазма внизу живота. Девушки продолжают целоваться, даже несмотря на трясучку Гань Юй, языки яростно исследуют друг друга, от чего тело секретаря расслабляется всё больше и больше, приводя к новой волне накатывающего вожделения. — Н-н…а, ха-а, н-н-н, ха, а… В перерывах между поцелуями рабыня стонет, позволяя своему голосу эхом отскакивать от каменных стен подземелья. Поцелуи с каждым новым разом становятся всё грубее и увереннее, пока движения щупалец не доходят до своего предела. Сознание Гань Юй помутнело, её взгляд расфокусировался, она сдалась под накатившим удовольствием и теперь смотрела пустыми глазами на свою Госпожу. — Г-г-госпожа! Стонала она, пока щупальца бесконтрольно позволяли ей оргазмировать в самый пик развратного удовольствия. Больше не было больно, страшно или тревожно, ведь ей было хорошо. По телу шли волны с головы до ног и обратно. С хлюпающим звуком каждая из слизневых щупалец покинула тело Гань Юй, позволяя растечься всем вызванным сокам, а также вытечь созданной смазке. Открывшийся вид не мог не радовать Е Лань. Обе ученицы Хранителя Облаков сейчас были в полной её власти, но на самом деле это было не так интересно, ведь Гань Юй, в отличие от своей сестры, была слишком покладиста и жертвенна. Забирать её в рабство больше чем на ночь не входило в её планы. Потому она распустила путы и оставила девушку отдыхать, чтобы позже дать привести себя в порядок и обсудить условия нового «контракта», ведь старый был даже не заключён…***
Гань Юй очнулась уже на кушетке в кабинете от всё того же неприятного и удушливого запаха табака, что и прежде. Её накрыли шёлковым одеялом с постели хозяйки, а одежда висела рядом, чистая и свежая. За письменным столом, как и в прошлый раз, сидела Е Лань и курила трубку, их взгляды пересеклись ещё раз за этот день, и та широко улыбнулась, выдувая табак. — Проснулась? — Г-где я? — Уже забыла, что мы делали ночью? Нет, не забыла, но эти воспоминания были безумными. Её изнасиловали какие-то водяные щупальца, она целовалась с Е Лань, а потом ей стало так хорошо, что она потеряла сознание. Такое не забыть. Гань Юй села, выпрямилась, подобрав одеяло к груди нервными пальцами, спросила: — Что теперь? — Ну, у меня для тебя есть новое предложение. Вытаскивая из стола уже подготовленный, подписанный с одной стороны контракт, предлагает Е Лань. Адепт с ужасом понимает, что не выдержит ещё одной такой ночи и не хочет быть рабыней, даже если потаённые мысли кричали согласиться ещё раз. — Я отказываюсь от ещё одной ночи… Мямлит адепт, стесняясь поднять взгляд. — А тебе и не нужно, моя милая Гань Юй. Умиляется Хозяйка, туша сигарету об пепельницу. — Но… Что тебе тогда нужно? — Есть одна девушка, с которой ты хороша знакома, Гань Юй. Пурпурная молния Цисин. — Г-госпожа Кэ Цин?! — Да. Приведи сюда Нефритовое Равновесие, и тогда твоя милая сестрёнка окажется на свободе. ~