Это моя жизнь

Данте нравится просыпаться одному. Нет, серьезно. Это ни с чем не сравнимое удовольствие — развалиться на всю ширину кровати, обнять подушку и завернуться в одеяло. Простынь обычно валяется на полу. Они с братом спят на покрывале — даже Вергилию лень вставать после бурной ночи и перестилать белье, но и спать на испачканном он просто физически не может. Братец Данте — брезгливый придурок. Ну, конечно же, с точки зрения Данте. Впрочем, его хватает исключительно на то, чтобы скинуть простынь на пол. Данте очень бы удивился, если бы братец мог скакать сайгаком после того, что они друг с другом делали. И если сам Данте мог разлечься и предоставить все Вергилию, который как раз любил такой расклад, то сам Верг, несмотря на свою демоническую натуру, достаточно уставал, чтобы прекращать бурчать и спать. Но вставал он все равно раньше Данте. И по утрам был настроен только на то, чтобы свалить подальше. А вот Данте отлежаться любил. Даже если они с братом заканчивали только под утро, к тому моменту, когда Данте открывал глаза, тело уже почти приходило в норму вне зависимости от того, как сильно снесло Вергилию крышу прошлой ночью. Но все равно в мышцах оставалась ломота — и по большей части очень приятная. Наверное, больше всего приносило удовольствие именно то, что с утра была возможность просто полежать и о чем-то подумать. Их общая постель оказалась достаточно широкой, чтобы можно было валяться хоть поперек. Данте проделал именно это и счастливо заурчал. Куда каждое утро сваливал Вергилий, его если и волновало, то лишь отчасти. В конце концов, его братец был волен творить что угодно. Хотя часто Верг перегибал палку. На демонов они охотились редко, работали простыми наемниками, так что часто им поручали более человеческие задания. Ну, за деньги охотились, конечно. Так-то Вергилий сматывался на охоту почти каждый день, точнее — вечер. В детстве они думали, что ночью — именно глубокой ночью демоны активны более всего. Активны-то, может и да, но дело было в другом: ночью им достаточно сложно было найти людей, разве что совсем припозднившихся. А в дома демоны залазили редко, хотя Данте и не понимал, почему. Самым же опасным временем был поздний вечер — достаточно темный для демонов. И люди разбегались по домам, особенно всякие трудоголики, да и просто те, кто работает далеко от дома. Вот в это время Вергилий выходил оттачивать мастерство. Причем именно так — защищать людей отправлялся Данте, когда нападения учащались. Вообще сложно было отличить — повезло человеку нарваться на демона или на бандитов. В обоих случаях он пропадал. Ну, за исключением тех эпизодов, когда сжирались жертвы не до конца. В целом, люди не так уж и страдали от нападений сверхъестественных существ. Скорее уж последние страдали от нападений Вергилия. От последнего Данте страдал тоже. Нет, серьезно — Верг мог схватиться за оружие абсолютно по любому поводу. Не так застелена кровать? На тебе, Данте, призванный клинок промеж глаз! Что, отбил? На тебе еще! И все в том же духе. Нет, конечно, поначалу все было невинно — просто замечания. Но Вергилий говорил так, что ему хотелось сказать какую-нибудь гадость. И Данте говорил. И попадал под удар. Вергилий не слишком любил долгие дискуссии, он предпочитал разговаривать на языке оружия. Причем, когда Данте уходил от атак, и страдала обстановка, братец кривился так трагично, словно это не его рук было дело. Нужно сказать, Верг часто бесил настолько, что Данте хватался за пушки. Окей, очень часто. Безусловно, из пушек просто так не постреляешь, так что Данте использовал в основном подручные инструменты. На прошлой неделе он сломал об брата любимый стул. Стул было очень жаль — но тут уже виноват Вергилий. Он, конечно, никогда не задирался, как это делал Данте, чтобы разбить кислую мину Вергилия, но периодически на него находило. Гадости братец умел и любил говорить. Данте потянулся и встал с кровати. Пинком отправил ком из простыни куда-то в угол. Вергилий, видимо, сегодня тоже явится домой. Оставил свой щегольской плащ на спинке стула. Правда, он скинул плащ Данте на пол. Действительно, почему бы и нет. У Данте зачесались руки — так хотелось рассказать Вергу что он сделает с ним и его плащом. Данте открыл дверь и замер. Под дверью лежала коробка. Но коробка не простая, а коробка с пиццей. Интересно, так какая-нибудь здоровая и полезная дрянь, которой питается его братик? Вергилий просто терпеть не мог все, что было приготовлено чужими руками, а свои у него немного не оттуда росли. Так что готовил братец что-то вроде как полезное, но жуть какое невкусное. Единственное, что можно было есть — мясо. Впрочем, его Верг редко готовил. Ел сырое. Данте оно тоже нравилось. Но пицца явно лучше. Он поднял коробку и заглянул внутрь. Присвистнул. Там действительно была пицца. Горячая, свежая пицца. Без оливок. Кажется… Данте хмыкнул. Ну да, с Вергилием было вполне возможно жить. И жить даже хорошо. Данте довольно потянулся, оставил коробку с пиццей на полу и направился в душ. Поплескаться в душе без братца — тоже отдельное удовольствие. Но лучше, конечно, с ним. Вот это лучше с ним. Дело в том, что Вергилий проповедовал принцип «хочешь сделать хорошо — сделай это сам». И еще ему не нравилось, как моется Данте. Когда в голове Верга складывались эти два пункта и к ним прибавлялось миролюбивое настроение, братец брал инициативу в свои руки. Нужно сказать, в детстве Верг часто купал своего брата. Тогда банные процедуры Данте очень уж не любил и все норовил сполостнуться разок и залезть к брату в постель. Вергилий тогда был чистюлей. Но эта черта у него со временем проявлялась все реже и реже — он любил драться так, что кровь лилась фонтанами, и чистым оставаться было сложно. Но в детстве Вергилий волок его в ванную. Сколько раз они дрались по дороге — не счесть. Данте побеждал чаще, это ведь его собирались топить… кхм, купать. Сейчас он был не против, когда на Вергилия находило, и он начинал приводить брата в порядок. Чаще всего Верг мыл ему голову. Особенно после хорошей драки. Это было приятно — Вергилий вроде как и не заботился, но… Не выглядело это как забота по одной простой причине: у братца были крайне альтернативные понятия о том, как нужно кого-то купать. В частности, он любил заломить руку и сунуть под воду, не дав даже сделать глоток воздуха. У Данте были смутные сомнения, что детей у Верга не будет. Даже если и будут — до совершеннолетия они просто не доживут. А вот есть при Верге не стоило. Вроде бы он должен был и покормить… ну, если ему так не нравилось то, как и чем Данте питается сам. Но нет. Обычно слово за слово — и ужин, обед или порой завтрак оставались прочно забыты. Впрочем, Вергилию не стоило точить при Данте свою зубочистку, — а делал это он регулярно. Данте не мог удержаться и промолчать. То, что его братец творит, когда точит свой меч… Нормальные мужики так…ммм… точат кое-что другое. Естественно, Вергилий бесился, только стоило Данте заикнуться об этой своей ассоциации. Собственно, сейчас Данте, спустившись вниз, увидел именно эту картинку — Вергилий любовно затачивал свою железку перед выходом в свет, так сказать. Кажется, с Данте этой ночью он был не так бережен. Совсем не так. Непорядок. Данте пожалел, что оставил пиццу наверху. Вот сейчас бы съесть кусок у братца на глазах и, не вытерев пальцы, схватить эту иголку… У Данте ныло все тело и хотелось как следует подраться. Вергилий поднял взгляд на брата. Кажется, он о чем-то догадался. И, кажется, тоже не прочь бы помахаться, разве нет? Данте вызывающе усмехнулся. Драться без одежды он любил. Так драка быстрее переходила в горизонтальную плоскость. Вергилий цепко скользнул взглядом по его телу и немного задержал взгляд там, куда Данте невзначай положил свою ладонь. А вот следующее движение близнеца он не смог предсказать. Не то чтобы он забыл о таком таланте Верга. Просто это был грязный приемчик. Вергилий оказался рядом с ним, перехватил руки брата и вжался своим телом в его тело. Мммм… видимо, братец раздумал сваливать на весь день. Данте оскалился. Не только Вергилий умел делать неожиданные вещи. Брат явно ждал чего угодно, но только не поцелуя. Может, правда стоило сначала ему врезать коленом куда-нибудь?