Саунд начинает тренировки

— Вы переспали, — уверенно говорит Саунд Гану. Сложив руки на груди, ждет, когда тот прокашляется. — Как? Ган смотрит на него взглядом, в котором мешается раздражение и гордость. — С чего ты взял? Как будто нужно объяснять. Тинн не отлипает от него ни на шаг и чуть ли не воркует, выглядит до отвращения счастливым. Иногда щиплет себя за щеки, как будто проверяет, не спит ли. Сам Ган не перестает его касаться, то и дело соскальзывая ладонями куда ниже, чем себе позволяют девственники. Саунд молча приподнимает бровь. — Я ему отсосал, — негромко признается Ган. Саунд невольно смотрит за спину Гана, потому что, разумеется, Тинн уже подкрался к ним и услышал разговор. К чести президента, тот почти не краснеет. Поймав взгляд Саунда, он кивает, с трудом сдерживая блаженную улыбку. Как вообще от соперничества они с Саундом перешли к этой странной недодружбе? Тинн вообще хоть с кем-то в своей жизни соперничал от всей души, слабак? — Как? — повторяет свой вопрос Саунд, потому что у него есть цель. Ган приобнимает его за шею и тянет подальше от людных мест. Тинн как приклеенный идет за ними, останавливается в паре шагов, создавая иллюзию беседы на двоих. Ган стреляет в него глазами, и — о нет, Саунд не подписывался на это. Он фыркает, и Ган приходит в себя. — Не думал, что мне настолько понравится, но это было горячо, — отвечает честный и совершенно бесстыдный Ган. — Хотя, конечно, нужно попрактиковаться, чтобы в рот помещалось больше. Еще я чуть не подавился спермой, наверное, нужно было отодвинуться, но мне не хотелось. У Тинна приятный вкус. Уши Тинна сейчас задымятся. Он смотрит на Гана с такой любовью, что Саунд не сомневается: их следующая практика не заставит себя ждать. Это все очень мило, но ему не помогает. — Нет, как тебе удалось? — Саунд недовольно морщится, не в силах подобрать нужную формулировку. — Тинн же наверняка собирался чуть ли не до свадьбы ждать. Тинн что-то бурчит на фоне, но Саунду нужно мнение эксперта. Ган каким-то образом умудрился добиться от Тинна согласия переспать. Саунду нужно понять, как это работает. — Толкнул к стене и встал на колени, — пожимает плечами Ган, как будто не видит в этом ничего особенного. — И никаких разговоров о том, что вам нужно подождать? — недоверчиво уточняет Саунд, игнорируя полыхающего на фоне Тинна. На лице Гана наконец-то проступает понимание. — Поверь мне, Саунд, — он наклоняется ближе и авторитетно шепчет, — после первого же прикосновения к члену просьбы остановиться затихают. В его глазах — чистейший азарт. Саунд очень хочет ему верить. — В любом случае, — врывается в их диалог Тинн, вклиниваясь между ними и аккуратно отодвигая Гана, — что там у вас с Вином? Саунд страдальчески выдыхает. У них с Вином — ничего из того, чего бы очень хотелось. — Либо я самый озабоченный человек в мире, либо Вин — сраный джентльмен, — он осознает, что звучит капризно, но ничего не может с этим поделать. — Каждый раз, когда я пытаюсь двинуться дальше поцелуев, он сбегает. Поцелуи — это прекрасно, но Саунду нужно больше. Нет ничего такого, чтобы хотеть того, в кого влюблен. Саунд знает, что им будет хорошо. Знает с первого же поцелуя — нетерпеливого, идеально жаркого, сразу же превратившегося в битву языками. Саунд борется так долго, как может, и сдается на милость победителя только после того, как Вин прикусывает ему губу. Это именно то, что ему нужно, и Саунд доволен тем, как Вин реагирует на него. Вот только стоит ему чуть распустить руки, как Вин отстраняется. Ган качает головой, совсем не удивленный. — Ты ведь понимаешь, что все первые шаги придется делать тебе? Вин всегда боится ошибиться, поэтому ему нужен толчок. Саунд глотает фразу о том, что ему бы тоже не помешал толчок. Лучше — несколько, в идеале — мощных и глубоких. Тинн закатывает глаза, как будто в точности знает, что хочет сказать Саунд, и осуждает его за грубость. — У каждой пары — свой темп отношений, — рассудительно замечает он. — Возможно, Вину требуется больше времени, чтобы привыкнуть. — Я собираюсь умереть от острого приступа недотраха, — драматично заявляет Саунд. — Сколько еще времени мне ждать? Тинн наверняка собирается сказать что-то мудрое и осмысленное. Легко рассуждать, когда твой член уже побывал в ком-то. — Не нужно ждать, — вмешивается Ган. — Я не говорю, что тебе нужно запрыгивать к нему на колени против воли. Действуй первым. Если он будет против, ты узнаешь. Скорее всего, он просто стесняется. Это же Вин. Это Вин. Саунд помнит, как тот смущался на первом рэп-баттле. Если бы Саунд тогда не поддразнил его, он бы сбежал с площадки. Но Саунд вызвал огонь на себя, Вин привычно взорвался и преодолел страхи. Ничего нового Саунд не услышал, но после разговора стало легче. Он кивает Гану с Тинном, не желая благодарить вслух. — Надеюсь, вы не в клубной комнате умудрились перепихнуться, — выдает он напоследок, потому что нельзя позволять людям забывать, кто тут главная язва. Тинн и Ган переглядываются, и, блядь, Саунд будет стерилизовать все поверхности, на которые садится.

***

Саунд готовится к очередной встрече с Вином, как к войне. По всей комнате припрятаны презервативы и бутыльки смазки. Он провел в душе не меньше сорока минут, и это было не только неловко, но и воодушевляюще. Со стола убраны все нотные листы, способные отвлечь внимание Вина. Родители уехали в командировку на три дня. На двери спальни есть замок, и Саунд всерьез рассматривает это как крайнюю меру. — Почему в твоей комнате нет гитары? — первым делом спрашивает Вин, проходя внутрь. Саунд в первый раз позвал его к себе, поэтому Вин с любопытством оглядывается. Гитара спрятана в шкафу, потому что, со всей любовью, Саунд не настроен сегодня на репетицию. Оба они музыканты до мозга костей, поэтому гитара — это слишком отвлекающий фактор. Саунд и сам не отказался бы сейчас перебрать струны, чтобы немного успокоиться. — В моей комнате есть я, тебе мало? — с ноткой вызова, маскирующей неуверенность, откликается Саунд. Видимо, недостаточно, потому что Вин продолжает осматривать комнату, избегая встречаться с Саундом глазами. — Ты говорил, что мы будем сегодня тренироваться, — напоминает он. — И как же мы будем заниматься без гитары? У Саунда мелькает мысль, что Вин прекрасно знает, зачем он здесь. Все в его неловкой, напряженной позе говорит об этом. Но Вин продолжает нести чушь о репетициях и музыке, что, конечно, слегка восхищает Саунда, но больше выводит из себя. И это хорошо, потому что злой Саунд — честный Саунд. — Вин, — перебивает он бормотание. — Это другая тренировка. Вин вскидывается, смотрит прямо. То, что нужно. Поймав его взгляд, Саунд уже не отпустит. Наверное, он выглядит слишком решительным, потому что Вин осторожно пятится к двери. — Ты ведь не такой трус, чтобы избегать меня, — напоминает Саунд. Это он сам бегал от Вина, когда только понял, что влюбился. Тот всегда казался более уверенным в себе, чуть более спокойным. Вин, сглотнув, останавливается. — Я тебя не боюсь, — упрямо задирает подбородок он. Ершистый и строптивый, ровно такой, в которого Саунд влетел со всей дури. — Неужели? — парирует Саунд так дразняще, как только может. Медленно, по шагу приближается, держит Вина взглядом. — С чего бы мне тебя бояться, — Вин выглядит так, будто сорвется с места в любую секунду. Ближе, еще ближе. Саунд не уверен, что хоть кто-нибудь в мире настолько сильно мечтал, чтобы его трахнули. Он поглощен этой мыслью полностью. — У тебя нет причин, — соглашается Саунд. — Нам будет очень-очень здорово, поверь. Вин облизывает губы, замирает. — Саунд, — зовет он тихо. — Саунд, у меня сейчас сердце из груди вырвется. — И давно это с тобой? — Саунд вспоминает их разговор на пляже. Тогда Вин не был уверен, что чувствует столько же, сколько он сам. Он кладет руку Вину на грудь. Сердце под его прикосновением заходится стуком. — Дольше, чем я думал, — признается Вин. Саунд засчитывает это за разрешение. Он ведет рукой ниже, пока Вин не очнулся. Саунд хорошо помнит слова Гана и собирается использовать опыт друга. Главное — добраться до члена. Вин издает полузадушенные звуки, которые только подбадривают Саунда. Он скользит рукой в шорты Вина, пробирается под белье. Как только он касается приставшего члена, Вин действительно стихает. Саунд на пробу двигает ладонью, вглядывается в лицо Вина. Тот беззвучно хватает воздух. — Дыши, Винни, — довольно командует Саунд, чувствуя, как крепнет под его прикосновениями член. Он обводит пальцами головку, сжимает сильнее, ищет ритм. Второй рукой Саунд держится за Вина, потому что, вообще-то, у него подкашиваются ноги от собственной смелости. И от не спадающего последние полчаса стояка. — Саунд, — выдыхает Вин и отмирает. Вцепляется обеими руками в его задницу, подтягивает еще ближе к себе. Теперь ладонь Саунда задевает оба члена, и это болезненно-приятно. Саунд хочет большего. — Кровать справа и чуть дальше, — инструктирует он Вина, и тот мелкими шагами утягивает их в нужном направлении, пока Саунд продолжает ему дрочить. Они продолжают сталкиваться коленями, оба — неловкие девственники. Саунд отпускает Вина из рук только на момент, когда тот садится, и только чтобы стянуть с них обоих белье. Саунд мог бы участвовать в соревновании по раздеванию на скорость, настолько он оказывается в этом хорош. Он вспоминает, как Ган говорил что-то про запрыгивание на колени, и невольно хмыкает, седлая Вина. — Слушай, я дураком, конечно, был, думая, что ты пока не готов, а из нас двоих извращенец — это я, — Вин вспомнил, как говорить, но почему-то включил речитатив, как будто опять оказался на сцене. — Но ты вот прям точно уверен, что хочешь этого? Потому что я вот-вот не выдержу и трахну тебя без каких-либо договоренностей, а потом окажется, что я слишком несдержанный, сделаю что-то не так, и ты поймешь, что я вообще не тот, кто тебе нужен. В такие моменты Саунд любит его до боли в груди. Иногда Вин умеет быть слишком заботливым, и это каждый раз выбивает Саунда из колеи. Вместо ответа он целует Вина в кончик носа, заводит руку за спину, на ощупь находит его пальцы и тянет ниже, пока не касается входа. — Я готов, — он чувствует, как Вин проталкивает в него палец, и благодарит утреннего себя за все, что сделал в душе. Сцепляет руки на спине у Вина, всем телом льнет к нему, скрещивает ноги у него за спиной. Вин полностью поглощен тем, как его палец проникает в Саунда, двигает им вперед-назад, как будто не может наиграться. Теперь Саунд его не торопит. Он сомневается, что Вин способен остановиться на полпути. Вин добавляет еще два пальца и чуть снижает темп, но Саунд недовольно двигает бедрами. Он сжимается вокруг пальцев, потому что готов принять абсолютно все, что Вин может ему предложить. — Саунд, ты такой гладкий внутри, — делится новым знанием Вин. — И так классно сжимаешься. Член Саунда, зажатый между их телами, дергается. — И так классно тебе сейчас ухо отгрызу, если ты не трахнешь меня уже, — смущенно грозится Саунд. Вин понятливо целует его в плечо и вытаскивает пальцы. Это величайшая потеря, которую Саунд когда-либо испытывал. — Ближайшая смазка — под подушкой, — он игнорирует недоуменное «ближайшая?» и ждет. Вин, по счастью, больше не комментирует. Слышится звук открывающейся крышечки, Вин возится у него за спиной и наконец-то возвращает на место пальцы, уже обильно смазанные. Саунд подхватывает движение, изо всех сил раскачиваясь. — Презервативы я тоже нашел, — не выдерживает Вин. Саунд одобрительно стонет и опрокидывает Вина на спину, в очередной раз чувствуя пустоту внутри. Вин гладит его чуть пониже лопатки, а потом Саунд перестает ощущать его прикосновения и слышит звук рвущейся упаковки. Он распален настолько, что с трудом дожидается, когда Вин откинется, показывая, что полностью готов. И прежде чем Вин успевает что-либо сделать, Саунд насаживается на его член, потому что, видит пресвятая шиншилла, он ждал слишком долго. Секс оказывается таким, как он и ожидал. Буйные скачки на двоих, когда никто не хочет уступать и останавливаться. Саунд трахает себя членом Вина, пока тот до закатанных глаз блаженствует, двигается так быстро, как может. Он чувствует себя на своем месте. Когда Саунд выдыхается, Вин подхватывает темп. Сначала вскидывает бедра, замечает, что Саунд почти на грани, поэтому переворачивает его, укладывает на спину. Теперь уже Вин нависает сверху и двигается, вбивается членом, вспышками доставляя наслаждение. Он смотрит в лицо Саунду, и тот не хочет знать, что Вин там видит. Потому что Саунду кажется, что у него на лице читается вся огромная любовь к Вину, необъятные размеры которой он все еще пытается от него скрыть. Когда они оба лежат, отдыхая в посторгазменной дымке, Саунд вспоминает кое-что еще из слов Гана. — У Тинна приятный вкус, — бормочет он. И это, вероятно, не то, что стоит говорить после первого секса. Вин смотрит на него с нечитаемым выражением лица. — Хочу ли я знать? — между его бровей появляется морщина. Саунд подмигивает ему и собирает остатки спермы с живота, облизывает кончики пальцев. — Мы и в этом их побеждаем, — он прищелкивает языком. Саунд может подсесть на этот привкус. Еще он почти уверен, что Ган все еще пытается развести Тинна на секс. Ах, приятные победы. В жизни всегда есть место соревнованию с Тинном, даже если они теперь по какой-то нелепой случайности друзья. — Мне нужно поговорить с Ганом, — заключает Вин и возвращает голову Саунда к себе на плечо. — Он на тебя слишком влияет. Саунд только усмехается в ответ. Ему больше нет дела ни до Гана, ни до его личной жизни. Он удобнее устраивается, сползает Вину на грудь, прижимается щекой. И слушает, как быстро-быстро стучит сердце Вина.