****
– Рурикава... – Каору пришлось остановиться. Был субботний полдень. Прошло уже несколько недель с того момента, как Цукуёми принес найденыша. Сейчас они втроем ходили по магазинам, а питон убежал куда-то, заслышав об овощах по акции. «Неисправим» – только и подумал на это волк. Но что важнее… он что, оставил ребенка с ним?! Вот черт. Белые ушки свисали, выглядывая из густых светлых волос. Кролик скромно потянул волка за край рукава, привлекая внимание. На руках у Каору были бумажные пакеты с покупками. Он посмотрел вниз, встречаясь взглядом с чистыми голубыми глазами. – Что такое? – вздохнул альфа. Он уже приноровился, и теперь запах беты не вызывал в нем даже слабого желания съесть. – Я голоден. – Хм? – Рурикава с секунду смотрел на ребенка, словно пытаясь понять смысл его слов. Заозирался по сторонам в поисках места, где можно остановиться и купить чего-нибудь съестного, пригодного для бет. Наконец нашел взглядом неприметную забегаловку, в которой, кажется, подавали и что-то вегетарианское. – Ох, но Цукуёми… ладно, пойдем, – свободной рукой волк взял мальчика за ладонь, ранее тянувшуюся к нему, – позвоню ему, как только куплю тебе поесть. Но каково же было удивление Рурикавы, когда, закончив описывать Цукуёми маршрут к той открытой кафешке, где они сидели, он вернулся обратно к столику, за которым сидел кролик. Кёгокуин – так представился мальчик спустя долгие часы расспросов в их доме через несколько дней после того, как его нашли – просто сидел, сложив руки на коленях, и смотрел перед собой на пластиковую тарелку с нетронутым овощным рагу. Рурикава захлопал глазами. – Эй, ты говорил, что голоден, – напомнил он. Насколько Каору знал, если кто-то по-настоящему голоден, он съест всё. Хотя, наверное, стоило сначала спросить кролика, прежде чем что-то заказывать, ведь он итак почти все время питался этими рагу, потому что из овощного Рурикава ничего другого готовить не умел, а Цукуёми был слишком занят обычно: у того снова появилось пополнение. – Но да, эм… если тебе это не нравится, могу заказать что-то еще… в меню есть салат, будешь салат? Но Кёгокуин продолжал таращиться в тарелку, словно видел нечто несуразное, не с этой планеты. А потом поднял на него немного растерянный взгляд, в миг ставший уверенным. – Кровь… – пробормотал кролик, и Рурикаве показалось, что он ослышался. Пришлось переспросить. – Крови. Я очень хочу… мяса. – сказал бета. Рурикава выпал. – Что т- – Вот вы где! – закричал запыхавшийся Цукуёми, останавливаясь у их столика. В руках он держал пару пакетов с овощами и зеленью. – Ну как вы тут? Успели поесть? – Цукуёми, – раздраженно начал Рурикава, не понимая, что происходит и что ему делать, а оттого решивший вылить свое недоуменное возмущение на друга. – Ты умеешь ладить с детьми, – тут он впихнул в руки питона меню. – Вот и разбирайся. Твой кролик несет какую-то чушь. – …О? – шок на лице Цукуёми отлично сочитался с неподдельным беспокойством. Он крутился вокруг Кёгокуина и несчастной тарелки с остывшим рагу. – Н-но тебе нельзя есть мясо, ты ведь бета… ваш желудок не приспособлен к такому, ты можешь отравиться и сильно навредить себе. – Но я хочу… – тихо произнес кролик, опуская взгляд и сжимая маленькие кулачки на коленках. – …Мяса. Рурикава и Цукуёми переглянулись. Они решительно не понимали, что делать в подобной ситуации, и даже опыт питона, вырастившего столько деток, тут не помогал. В итоге было решено купить Кёгокуину выпечки. Но и тут он отказался: выплюнул первый же попавший в рот кусок. Это все надоело Рурикаве, которому все еще доставалась роль носильщика покупок, и он постановил, что ребенок просто не хочет есть и балуется. – Ох, он так ничего и не ел с самого утра, – обеспокоенный до предела, кудахтал Цукуёми, когда они оказались в общежитии. Рурикава облегченно выдохнул, опустив свою тяжкую ношу на кухонный стол. – Не паникуй, – проворчал волк, разминая затекшие плечи. – Просто ты слишком его избаловал. А еще, наверное, стоит готовить ему что-то кроме рагу. – тут он поджал губы и сделал вид, что это не его вина. – Да, наверное, ты прав… – пробормотал Цукуёми, – но все же я беспокоюсь. Нельзя оставлять Кёгокуина-саму голодным… – тут он будто что-то вспомнил, и глаза его в ужасе расширились. Питон заозирался по сторонам. – П-постой, где Кёгокуин-сама?? Рурикава захлопал ресницами. – А… – выдал он с задержкой, – я оставил его погулять у дома. Он сказал, что хочет еще подышать свежим воздухом. – Ты что?! – впервые Каору видел друга таким отчаянно-расстроенно-яростным и вздрогнул от испуга. – Нельзя оставлять бет одних без присмотра, Рурикава-сан, ты сам так говорил! Последнюю фразу Цукуёми уже кричал, выбегая из комнаты и скатываясь вниз по лестнице. Рурикава, недовольно цыкнув, последовал за ним. Мало ли, придется отбивать ребенка и этого оболтуса от лап каких-нибудь голодных альф. Едва Каору выбежал из подъезда, как тут же завертел головой, потому что ни Цукуёми, и кролика нигде не было видно. «Вот чёрт, – цыкнул он, – Неужели уже успели…» Знакомые запахи вели его к небольшой узкой темной нише между зданиями разных корпусов общежития. Приближаясь к месту, волк заметил знакомый змеиный хвост, но чуть было не врезался с размаху в спину друга детства. – Цукуёми, какого… – начал было возмущаться он, но внимание привлекла застывшая фигура соседа. – А? – он недоуменно уставился в его затылок, а потом додумался заглянуть за него. И оцепенел. В закоулке было довольно темно несмотря на дневное время, но даже так было отчетливо видно, как нечто огромное и черное, похожее на движущийся холм не то плоти, не то чего-то еще, с жадным чавканьем поедало кого-то. На мгновение существо показалось на свет, и Рурикава заметил, как в огромной пасти исчезают ноги, а за ними – тигриный хвост. «Что?!» Волк буквально остолбенел от ужаса. Кем бы оно ни было, это нечто было настолько чудовищным, что пожирало альф. Никто никогда в их мире не ел альф – даже не из-за того, что на них было сложнее охотиться, а из-за того, что их мясо было невкусным, а в некоторых случаях даже ядовитым для других альф. – К-кё… – проблеял отмерший Цукуёми, инстинктивно хватаясь пальцами за бока стоявшего позади Рурикавы в поиске защиты. Волк не сразу понял, о чем тот говорит. – Кёгокуин… сама… И тут до него дошло. Каору побледнел, не веря своим ушам и глазам. А присмотревшись, понял, что друг прав: чуть позади этого громадного чудища стоял их найденыш. Альфы уже не было видно, черное существо перестало чавкать – и живот кролика раздулся. «Он… это он съел его?..» Не может быть. – Цукуёми… Рурикава… – оба альфы вздрогнули от невинно звучавшего детского голоса. Кролик вышел к ним на свет. Живот его все еще был вздут, а огромного чудища не было видно – словно тот растворился в тени зданий. Над проулком повисла гробовая тишина. Пару минут никто не мог выдавить и слова. Кролик, словно прочитав ужас и непонимание на их лицах, на мгновение отвел взгляд и сконфуженно заломил руки. – Простите… я очень хотел есть. – А-а-х… - первым отмер Цукуёми. Рурикава видел, как его бьет крупная дрожь, и как трясутся его руки, которые питон протягивает к ребенку в жесте приободрения. – Что же ты… сразу не сказал… - захлопнул рот, поняв, что, вообще-то, говорил, – Извини, Кёгокуин-сама. В следующий раз мы будем внимательнее прислушиваться к тебе. А сейчас, если ты, – сглотнул, – наелся, то давай пойдем домой. Кролик не мигая смотрел на него, а потом сделал шаг навстречу. И едва заметно улыбнулся – и от этой улыбки, такой невинной на вид, у Рурикавы почему-то всё внутри перевернулось, и стало трудно дышать. «Чудовище». – …Да, мамочка. Пойдем.Часть 1
4 марта 2023 г. в 19:55
– Что ты притащил в дом на этот раз? – без всяких эмоций спрашивает Рурикава, когда Цукуёми показывается на пороге дома с кульком тряпок на руках. Глаза его горели, говоря лучше любых слов: «Рурикава-сан, посмотри, что я принес!».
Цукуёми смущенно виновато улыбнулся, прижимая сверток к груди крепче. И, пройдя в их совместную комнату в общежитии для альф, осторожно опустил его на диван. Рурикава, готовящий овощное рагу специально для друга и бифштекс для себя, не стал сразу отрываться от своего занятия, а потому лишь дернул ухом, когда до него донеслось сюсюканье мамочки-Цукуёми.
«Черт, неужели у него опять пополнение» – цыкнул про себя Каору. Но почему тогда сверток только один?
Закончив и выключив огонь на плите, Рурикава наконец повернулся, попутно вытирая руки полотенцем.
И так и обомлел.
– Ты что, залетел от кролика?! – воскликнул он, подходя к дивану, чтобы получше рассмотреть это «чудо».
Крохотный. Щуплый, но уже выглядящий как подросток, а не как младенец-грудничок, каких Цукуёми обычно притаскивал к ним. Большие синие глаза, тонкое тельце – ребенок явно недоедал – и поистине ангельское личико.
Что-то не похож на ребенка питона, хотя зная Цукуёми – ни один ребенок, виденный Рурикавой, еще не пошел в него.
– Правда он милашка? – прощебетал Цукуеми, склоняясь над мальчиком и принимаясь, несмотря на внешнюю несобранность, серьезно осматривать того на наличие ранений. – Я нашел его в поле за университетом, помнишь, то, где цветут ликорисы? Он лежал там совсем один, потеряв сознание. Кажется, он очень голоден, возможно это было обезвоживание. Но слава богу, он очнулся, пока я нес его сюда. – тут он обратился к кролику. – Как ты себя чувствуешь? – и, не дожлавшись ответа, всплеснул руками, – Ах! Ему срочно нужно поесть, но, но… сначала умыться, да!
И Цукуёми снова схватил в охапку крольчонка и помчался с ним в ванную. Рурикава, в молчаливом шоке наблюдавший за всем этим, проводил его взглядом, а потом уставился на брошенный на диване потрепанный плед для пикника.
Следующие полтора часа Каору наблюдал за тем, как мамочка-Цукуёми носится по квартире в поисках полотенец, пеленок и чистой одежды. В итоге ребенка было решено одеть, почему-то, в старую футболку Рурикавы, в которой хилый крольчонок буквально тонул. А еще выяснилось, что тот испытывает какую-то противоестественную ненависть к нижнему белью, так что теперь кролик сидел не просто в футболке волка, а в футболке на голое тело. Каору себя педофилом не считал, вовсе нет. А вот альфой, для которого этот кролик сейчас был как деликатес на блюдце, да еще и без всего лишнего, вымытый, обтертый заботливой рукой питона и почти нагой – вот таким альфой Рурикава был. Даже если к его несчастью.
После Цукуёми посадил детеныша за стол и принялся кормить овощным рагу, приготовленным Каору для друга.
– Если ты и дальше собираешься подкармливать всяких найденышей моей едой, я перестану для тебя готовить. – проворчал волк, недовольно скрестив руки на груди, но остался то ли не услышанным, то ли проигнорированным.
Но через еще полчаса не то чтобы ужасной пытки, когда кролик был уложен в маленькую кроватку, в которой обычно спали многочисленные дети Цукуеми, Рурикава все же схватил его под локоть и выволок в сторону кухни, подальше от мальчика.
– Ты же в курсе, – сдерживаясь, угрюмо поинтересовался Каору, всем своим видом показывая, что друг снова совершил ошибку. На этот раз большую. – Что притащил в дом к альфам еду?
Цукуёми резко повернулся к нему и состроил полную ужаса мордашку.
– Не говори так! – запричитал он, закрывая телом доступ к проходу в импровизированную детскую, словно Каору собирался тотчас броситься жрать малыша. – Он еще ребенок, и ребенок, попавший в беду! Ему необходима наша помощь! Только представь, что если бы его нашел не я, а какой-нибудь кровожадный альфа, который и съел бы это прелестное создание?
«Прелестное создание» – Рурикава вспомнил ангельское личико крольчонка и скривился. Да уж. Такого, наверное, и есть жалко. Было бы куда неприятнее, если бы перед тем, как сожрать, его бы…
Каору вздрогнул и затряс головой. Неприятно, да.
– Так можно мы его оставим? – Цукуёми, святая душа, воззрился на волка умоляющими глазками. Рурикава только вздохнул. Разве он мог остановить этого парня, когда у того включался материнский инстинкт? Ни разу еще не получалось.