Тайное желание

      Экспедиция прошла неудачно: потери солдат были уж слишком колоссальными. Не так, как обычно, как в прошлые разы. Врачи были загружены до смерти, хоть и прошла неделя, но до сих пор было слышно, как кричали и плакали раненные солдаты. Тяжело. И эта тяжёлая атмосфера до сих пор стояла в штабе спустя столько времени. В разведке нельзя было заводить отношения, какими бы они не были. Дружескими или любовными. Ты рано усвоила этот урок, пусть и он был довольно болезненным.       Только-только вступая в разведчики, вы с подругой мечтали о том, как станете героями, что отдадут свои сердца. В первую же экспедицию вы выполнили данное ранее обещание, действительно отдав свои сердца. Она — в вылазке, и ценой тому была её жизнь. Ты же отдала своё сердце для неё, прямо там, похоронив его вместе с бездыханным телом. Не было даже возможности забрать его: был отдан приказ отступать. С того дня прошло два года, но воспоминания всё ещё были с тобой, постоянно отдаваясь тупой болью в груди. За два года ты успела стать лейтенантом, пусть и младшим. У титула были как привилегии, так и свои минусы. Столько отрядов под твоим командованием полегло в неравной борьбе с титанами. Тех, кого успели взять собой (или то, что от них осталось), ты передавала бедным матерям — чаще всего матерям погибших, — каждый раз произнося одну и ту же речь, призванную успокоить их скорбящие души, и слова слетали с языка уже привычно, автоматически.       «Они храбро сражались и отдали своё сердце за человечество»       Но ты до сих пор не понимала, что держит тебя в разведке. У тебя был шанс поступить в военную полицию, так почему же ты здесь? Зачем вы вообще вступили сюда? Ради какой цели? Отдать сердце за человечество? Бред.       Бред, бред, бред…       Вдруг послышался душераздирающий крик, от которого ты вздрогнула. Поставив бутылку недопитого алкоголя на стол, тяжело вздохнула. Вроде должна была уже привыкнуть, но до сих пор не могла. Сколько же лет на это понадобится? Три? Пять? Ты усмехнулась. Вряд ли получится столько прожить. Может, ты вообще умрёшь, когда в следующий раз покинешь стены, кто знает.       Ещё один крик, но уже с хрипами. Ты решила: к черту всё. Встав из-за стола, ты направилась к источнику звука, в лазарет. Не то чтобы ты волновалась, просто уж слишком долго это длилось. Проверить своих солдат были твоей прямой обязанностью. Эрвин по голове не погладит, если ещё один член твоей команды умрёт. Хотя это не особо волновало тебя. Просто опять даст людей взамен тех, кто погиб на поле битвы. Чтобы ты снова взяла ответственность за других.       Чтобы ты опять повторяла, как молитву, те самые приевшиеся слова, отдавая матерям то, что осталось от их ребёнка.       Коридор был слишком мрачным, не как в другие дни. Это раздражало тебя. Ты чувствовала, как кровь закипает, а лицо приобретает хмурый вид. Уж слишком всё было неправильным здесь.       Дойдя до лазарета, ты услышала ещё один крик, а после в нос ударил запах мочи, фекалий и желудочного сока. Ты поморщилась, но ничего более. Привыкаешь к этому спустя время, но не настолько сильно, чтобы совсем не обращать внимание. В первый раз, когда ты почувствовала этот запах, тебя стошнило не на шутку, но постепенно нюх перестал быть таким чувствительным к этому запаху, по крайней мере, он не казался таким резким. Ты перестала блевать при виде трупа. Теперь ты смотришь на эти вещи обыденно. Будто так и должно быть.       Ты ждала врача, чтобы, когда он выйдёт, узнать о самочувствии солдат. Нельзя было просто зайти и спросить. Отвлекать врача было дело неэтичным, и все это понимали. Даже командир Эрвин смиренно ждал его возле кабинета. Сев на пол, ты вздохнула от боли в голове. Уж больно много ты выпила алкоголя, а тусклый факел лишь раздражал сильнее обычного. Глаза болели от плохого освещения, и ты закрыла глаза. Лишь бы не было больно.       Прошло несколько минут, прежде чем ты услышала в тишине чьи-то шаги. Тихие, почти невесомые. Не было слышно звука открытия дверей, значит, это кто-то из рядовых солдат. Звуки внезапно прекратились, и ты поняла, что он здесь, рядом. Еле открыв глаза, ты увидела того, кого совсем не ожидала встретить. Леви. Он стоял и смотрел на тебя сверху вниз. Ты же, смерив его усталым взглядом, просто молча кивнула, и он кивнул тебе в ответ. Слишком уж сильно вы оба устали от всего этого дерьма, чтобы сказать хоть слово. Полчаса вы так и провели рядом, в тишине, иногда нарушаемой стонами и всхлипами раненых солдат. Внезапно двери в кабинет врача открылись, противно скрипнув. Ты лишь поморщилась от этого звука. Леви же не поменялся в лице, но ты знала, что ему это тоже действует на нервы.       — Лейтенант! — поприветствовал мужчина средних лет. — Пришли навестить Джека?       — Да, как он?       — Всё с ним в порядке, только вот он больше не сможет служить в разведке, — выходнул он.       — Ясно. Надеюсь, с остальными солдатами тоже всё в порядке, — сказала ты, хотя понимала, что это не так. Все это понимали.       — Как мой отряд? — неожиданно послышался голос Леви, отчего врач сильно вздрогнул. Он не заметил Аккермана, когда открыл дверь, потому что тот стоял прямо подле неё.       — Святая Сина! Капитан, и вы здесь? — хватаясь за сердце, почти протпраторил мужчина. — Чего же так пугаете людей?       — Ближе к делу       — С вашим отрядам всё хорошо, только небольшие ранения. Жить будут.       — Они могут участвовать в следующей экспедиции?       — Чего же вы такой чёрствый? — вздохнул врач. — Да, но им нужен небольшой отдых.       Леви ничего не ответил, лишь молча стоял. Потеряв интерес ко всему этому, ты решила уйти прочь. Джек жив — и ладно, пусть даже теперь никогда и не сможет работать здесь. Ему же лучше. Почти дойдя до своего кабинета, ты почувствовала, что сзади кто-то идёт. Тихо. Ты остановилась.       — Леви, — сразу догадавшись, ты обернулась. Это и вправду был он. Капитан приблизился, неотрывно смотря на тебя своими серыми глазами.       — Пошли. — Это единственное, что он сказал, и ты знала для чего… ***       Ты тихо стонала, пока Леви изучал твоё тело, грубо сжимая грудь и бедра. Секс без обязательств. Ты не поняла, как вы к этому пришли. Просто однажды случайно переспали. После этого вы стали чаще видеться. Ты не любила его, а он не любил тебя. Внезапно ногу пронзила боль, и ты вскрикнула от неожиданности. Пришлось отвлечься и осмотреть на наличие травм. Как оказалось, всего лишь небольшая рана на ноге, совсем царапина, но кровь была. Больно не было, скорее, неприятно. Ты вопросительно посмотрела на мужчину.       — Случайно. — Это единственное, что он сказал, продолжая ласкать твоё тело. Ты выдохнула.       — Хоть бы извинился ради приличия. — Тебе, на самом деле, не нужны были его извинения, ты ворчала, скорее, просто из вредности, по старой привычке.       — Не думаю, что это так необходимо. — Он был прав.       — Знаешь, все нормальные люди извиняются, когда делают другим неприятно или больно.       — Значит, я ненормальный.       Ты хмыкнула. Он действительно ненормальный. И ты тоже. Внезапно он поднял одну твою ногу, и тебе пришлось напрячься, чтобы не пнуть его. Положив её себе на плечо, Аккерман коснулся тебя там, тем самым срывая с зацелованных губ томный вздох. Было очень приятно.       Решив, что будет лучше расслабиться, ты устроилась поудобнее, ожидая продолжение, но Леви, как обычно, всё тянул с прелюдией. Тебе уже не терпелось забыться в удовольствии. Честно говоря, ты ненавидела, когда он так поступал. Капитан, казалось, был не из тех, кто уделяет внимание предварительным ласкам и прочей романтике. Неужели ему так нравится твоё тело?       Бред.       Просто его фетиш, ничего более. Но тогда почему в груди разливалось тепло при мысли о том, что ему не плевать на тебя? Или он уделяет столько же времени и заботы другим женщинам, так же, как и тебе? Возможно, так и есть. Но на твоём лице всё равно появилась глупая улыбка.       — Вспомнила что-то приятное?       Мужчина всегда становился разговорчивым во время секса. Наверное, это единственный раз, когда вы говорите дольше обычного. Во время службы, если вы и общались, то только по поводу работы.       — Может быть, — ответила ты. Леви лишь хмыкнул.       — Не хочешь рассказать?       На секунду ты задумалась. А стоит ли? Не будет ли слишком неловко признаться ему в том, о чём ты только что думала? Возможно, он сочтёт тебя странной, и вы перестанете общаться. Больше этого всего не будет. Внезапно ты нахмурилась. Тебе не хотелось терять частичку счастья из-за своей глупости.       — Просто много внимания уделяешь моему телу — вот и всё. — Ты решила не до конца озвучить свои мысли.       — Разве? — Мужчина вдруг остановился и обратил на тебя внимательный взгляд серых глаз. Боже, они были прекрасны. Любой другой человек не обратил бы на это внимание. Мало ли, сколько в мире людей с серыми глазами. Но только не ты. Тебе они казались особенными, не как у других. — Почему ты сочла странным то, что я не хочу причинять тебе вред?       — Я не говорила, что это странно.       — Я вижу по глазам, что это так, — фыркнул он. — Ты единственная женщина, которая так сильно возбудила меня.       От этого признания ты замерла. Сердце бешено колотилась. Единственная? Да это же…       — Бред, — случайно озвучила последнюю мысль в слух ты и тут же, спохватившись, посмотрела на Леви. Его лицо не изменилось, только вот что-то всё равно было не так. Как будто он был зол сейчас. Или расстроен? Честно говоря, ты не особо разбиралась в том, как читать чувства других по глазам. Но ты понимала, что допустила ошибку.       — Извини. — Это всё, что ты сказала.       — Можешь верить, можешь нет — твоё дело.       — Просто это слишком неожиданно, — ты хмыкнула. — Твои слова звучали, как признание в любви.       — Поверь, у меня нет чувств к тебе, — мужчина вздохнул. — И никогда не будет. В разведке не места сантиментам.       Ты понимала это. В разведке не бывает чувств — не должно быть, — но от этих слов твоё сердце сжалось. То сердце, которое ты похоронила когда-то давно, там, где нет людей. Где погибли все те, кого ты любила. Здесь нельзя любить. Никогда.       — Поэтому не люби меня никогда.       — Не буду. — Ложь. Наглая ложь. Но лучшим решением будет запереть эти чувства на три замка и никогда их не открывать. Растоптать, забыть там, где никого нет. Навсегда.       Мужчина поцеловал твою шею. Почти невесомо, но так чувствительно. Ты вздохнула. Наверное, не получится навсегда скрыть всё, что у тебя на душе. Ведь всё тайное становится явным. Это понимала ты, это понимал и он. Но пока не поздно, пока вы оба здесь, живые и невредимые, можно ведь немного почувствовать себя человеком? Человеком, которого любят.