***
Это не самое дешевое кафе и не самое дешевое шампанское. Всего их восемь, пять минут на каждый столик. Майлз быстро составляет анкету у себя в голове. Пол: мужской, Возраст: от двадцати до пятидесяти, Род занятий: только не музыкант Предпочтения: нейтральное отношение к курению, хорошее чувство юмора, отсутствие бороды и нынешнего партнёра. Но сразу все идет как-то не так. Первый претендент — гитарист за тридцать (то ли Джейк, то ли Джек, Майлз не совсем понимает из-за акцента) А если точнее — живущий в родительском гараже полудурок, считающий себя восходящей звездой индастриал-металла. Ну хоть волосы у него чистые. — Ты не подумай, я не гей, — Джейк-Джек чешет рыжую бороду и косится по сторонам, словно хочет сообщить Майлзу что-то очень неприличное, — Просто период такой. Меня девушка два месяца назад бросила, так скучаю по ней, жесть… Майлз тихо вздыхает, отмечая интригующую логическую цепочку, и молча слушает. Как минимум, тот не пытается шутить. Джейк-Джек еще что-то говорит про бывшую, сдувшийся матрас и своих кузенов в Висконсине, потом звенит противный звоночек, и он сваливает восвояси. Следующие два — братья-близнецы, идущие друг за другом и по какой-то причине пытающиеся скрыть свою родственную связь. — Вы с братом ездили вместе? Он рассказывал похожую историю, — Майлз задумчиво поглядывает на долговязого типа за несколько столиков от них, который пару минут назад увлеченно рассказывал о своих приключениях на Тихоокеанском побережье. — Он не мой брат, — практически полная его копия слегка кривится, нервно поправляя полосатый галстук, — Мы… просто немного похожи. — Прощу прощения. Не брат так не брат. Расхлебывать это точно не ему. Остаток вечера проходит сухо: престарелый бухгалтер, страховой агент, увлекающийся астрологией, уборщик в местном пабе и снова гитарист, но на этот раз без бороды. Майлз трет глаза, готовясь извиниться перед последним участником этого балагана и поехать домой. Снова окунуться в работу, забыть обо всем этом как об ошибке молодости и наконец встретиться с отцом. Они не виделись больше двух месяцев из-за постоянной нагрузки на работе и этой чертовой командировки. Майлз думает об этом до тех пор, пока отец не садится напротив него. Минуту они удивленно смотрят друг на друга, после чего Грегори растерянно улыбается. — Вот это действительно приятный сюрприз… На нем этот синий свитер с уродливыми оленями, который он надевает каждый раз, когда приближаются холода. Ну или на каждую полуофициальную встречу. — Папа, что ты тут… — Майлз фыркает, — О Боже. Нет, не так он себе представлял их воссоединение. — Думаешь, твой папа слишком стар для любви? — Грегори усмехается, и с его лица будто исчезает несколько лет. — Неправда. Просто ты опять надел этот свитер. — А ты опять надел этот костюм и это жабо. — Ладно, очко в твою пользу. Они смеются, и Майлз понимает, что улыбается в первый раз… за сколько? Грегори вздыхает, его теплая ладонь ложиться на руку сына. — Я так соскучился. Майлз не может не сжать её в ответ. — Я тоже, папа. Все вокруг становится совершенно вторичным. Канат раздражения внутри ослабевает, уступая место желанию наверстать упущенное. Если бы знал, взял бы с собой открытку, привезенную из Кракова. — Кажется, наше свидание здесь подходит к концу, — в словах отца слышны веселые нотки, — Но ничего не мешает нам найти место получше и обсудить там претендентов? Ну и кислое у них тут шампанское. Бородатый металлист странно смотрит на них, но быстро отворачивается, нервно играя бровями. — Я только за, — Майлз хмыкает, вставая из-за стола. Народ начинает собираться, кто-то уходит парами, но большинству все же перепадает только бутылка дешевого бренди. Кажется, где-то рядом был бар.***
— Правда? Прямо расклад предлагал сделать? — Грегори прыскает, отпивая из своего стакана. — Ага, папа, что-то мне подсказывает, что тебе уже достаточно, — Майлз ерзает, чуть ослабляет воротник. Глаза начинают поддеваться алкогольной дымкой. — Это только вторая порция, солнце. А у меня из интересного был только коллекционер старых газет, с ним на удивление оказалось довольно увлекательно вести диалог, — последний глоток и стакан отца откладывается в сторону, Так, как прошла твоя командировка? — Сносно, но пришлось вести два дела одновременно. Купил тебе открытку как и обещал. — А мы с Реймондом ремонт начали в прошлом месяце, совсем вылетело из головы тебе об этом сказать с этой загруженностью, поэтому когда к нам заглянешь лучше смотри под ноги. Майлз подпирает рукой подбородок. На душе вдруг словно появляется заусенец. Что-то похожее он испытывал когда сказал отцу, что хочет стать прокурором. — Папа, почему ты решил туда пойти? Ужасно глупый вопрос, зачем же еще ходят на свидания? Старый джукбокс на секунду заедает. Грегори переводит на него взгляд и как-то печально приподнимает уголки губ. — Прошло слишком много времени, Майлз. Ты выпорхнул из семейного гнезда во взрослую жизнь, и нам обоим нужно двигаться дальше. Я ведь прав? Между ними повисает тишина. — Конечно прав, папа, ты всегда прав, — Майлз улыбается ему в ответ, но отчего-то легче не становится. Кто-то громко смеется в дальнем углу. Хочется выйти покурить, но Грегори его опережает. — Что-то мне действительно хватит, сейчас вернусь. Майлзу остаётся лишь коротко кивнуть и снова окинуть взглядом бар. Обычный подвал, ничем особо не отличимый от других подобных заведений. Обтянутые красной обивкой диваны, пара неоновых вывесок и студент-бармен. Обычное место для массовых потасовок, концертов никому неизвестных групп и самых скучных отчетов. — Не видел вас тут раньше, — рядом присаживается кто-то грузный и лысый, лениво подзывая рукой студента. — Просто было ближе всего, — Майлз тихо вздыхает, не смотря на подпитость, разговаривать с незнакомыми людьми хочется меньше всего. — Понятно, — Незнакомец окидывает его оценивающим взглядом, — Ибо я голубков местных всех знаю, а вы вот новенькие. В голове что-то щелкает. Майлз поворачивает голову и непонимающе смотрит ему в глаза. — Простите? — Давно вы вместе? Нет, если не хочешь не отвечай, я не настаиваю, личная информация, туда-сюда. — О-он мой отец! — гнев накатывает внезапно и быстро. Майлз с силой сжимает угол столешницы. Был бы в его руках бокал - мигом бы разлетелся на осколки. — Не шутишь? — мужчина скептично поднимает бровь, спокойно делая глоток только что принесенной "Отвертки", —Виноват, просто вы так мило ворковали, вот я и подумал. Передай ему, что он молодо выглядит. Майлз вскакивает со стула, стремительно приближаясь к выходу. Ничего страшного, отец все равно его увидит. Оставаться здесь больше не хотелось ни минуты. Какого черта? — Ты куда? — Грегори ловит его почти у самой двери, — Что-то случилось? — Нет, я просто… — Тут душновато. Может, ещё прогуляемся? Отец наклоняет голову набок, и тут его лицо оживляется. — У меня есть идея получше, — он берёт своё пальто с вешалки, — Пойдем на наше место?***
Майлз не помнит, когда в последний раз там был. Они долго ловят такси, потом долго идут пешком. Подвыпившие И отдохнувшие. Постепенно огни ночного города сменяются редкими фонарными столбами, а после вообще остаются позади вместе со всеми проблемами, страхами и световым загрязнением, закрывающим тяжёлое ночное небо. "Их место" — холм рядом с лесом недалеко от дома, поредел и выцвел, но все равно чудится таким же высоким. Грегори тяжело выдыхает, переставляя ноги. — Спасибо, родной, но я что зря хожу на пробежку? — он хмыкает, когда Майлз протягивает ему руку, — Осталось совсем чуть-чуть. Садятся так. На стылую осеннюю траву, прижавшись друг другу прямо как когда-то в детстве. Майлз выдыхает облако пара и поднимает голову. — Ух ты… — Млечный путь тянется россыпью бесконечного множества звёзд и созвездий, поражая своим великолепием как в самый первый раз. — Я и забыл уже, что над нами на самом деле такая красота. Кажется, я вижу Стрельца. Помнишь, как ты просил телескоп? — Помню, да. И это Скорпион, папа. — Мог бы и не портить момент, — Грегори несильно тыкает его локтем и они оба смеются. Ветер крепчает, взметая редкую листву. Майлз кладет голову отцу на плечо и прикрывает веки, погружаясь в воспоминания. Огненный закат, плавно перетекающий в плотную синеву, на которой уже начали зажигаться первые звезды, бутылка теплого лимонада и папина рука на макушке. — Мы так давно не проводили время вместе, — Грегори почти шепчет, — Работа и время не щадят никого. Тебе не холодно? Майлз чувствует, как он нащупывает его кисть, слегка тянет за рукав и заключает в объятия. — Папа… — Я скучаю по тебе, Майлз. И Ракета тоже, — в кольце его рук тепло и спокойно, — Часто лежит на твоей кровати. А я иногда забываюсь и готовлю чай на двоих утром. Майлз прижимается теснее, вдыхая аромат его одеколона — запах родного дома, который он так беспечно покинул. — Недавно нашёл твой детский пиджак в шкафу, такой маленький… Ты был в нем в тот день. — Грегори, не смей. В этом нет твоей вины. Он произносит его имя практически одними губами, такое звучное и красивое. Перед глазами вновь мелькает тесная кабина лифта и чужие руки, хватающие отца за горло. Как бы повернулась их судьба, если бы помощь не пришла вовремя? Майлз не хочет об этом думать. — Ты иногда так похож на свою мать. На нашем первом свидании я подарил ей белые лилии, — горячее дыхание опаляет ухо, Грегори зарывается дрожащими пальцами в его взъерошенные волосы, и Майлз ощущает покалывание в затылке. Что-то есть в этом от странного и неправильного. Так бы он подумал в другой ситуации, но не сейчас. — Раз сегодня без цветов, — Майлз улыбается в темноте, — Тогда поцелуешь меня? Отец слегка подаётся назад. Звездный свет отражается в стеклах его очков. — Родной, целоваться на первом свидании это дурной тон. — А если мы продолжим после? Грегори молчит, опуская руку на его плечо. Поцелуй невинный, почти детский. Они просто касаются друг друга губами, наслаждаясь теплом кожи. Голова чуть кружится, то ли от свежего воздуха, то ли от переполняющих чувств. Как же он скучал. Отец всегда был для Майлза идеалом. Доброты, верности себе и своему делу. Красоты. На него все еще смотрят другие люди. Но никто из них не достоин. — Знаешь, какой-то тип в баре подумал, что мы пара, — Майлз тихо усмехается, — Просил передать, что ты еще очень ничего. — Прямо так и сказал? — Нет, но точно имел ввиду. — И ты с этим согласен? Вместо ответа Майлз снова накрывает его губы своими, на этот раз по-взрослому. На его языке все еще остается терпкий вкус алкоголя, но это только сильнее заводит. Грегори гладит его между лопаток, касается шеи кончиками пальцев и каким-то робким жестом проводит по бедру. От каждого прикосновения под кожей разгорается пожар, хочется повалить его на сухую траву, залезть сверху, расстегнуть брюки и позволить делать с собой все, что вздумается. — Становится прохладнее, — Грегори отстраняется, поглаживая его по щеке. Конечно же он этого не позволит. Все произойдет у него дома, на широкой мягкой кровати, со смазкой и защитой, последующим горячим душем и счастливой жизнью вместе, — Пойдем? — Пойдем, папа. Нет, у них дома.