АНАПА 2007

      Когда Елена Александровна вручила Косте бумажку об отпуске на две недели, тот сначала не понял. Покрутил её в руках, как будто с самого начала не понял что именно на ней написано. Лишь полминуты посмотрел на начальницу как на умалишённую и тихо произнёс:       — Это что такое?       — а это, Гром, тебе подарок, — Елена Александровна выдохнула пар своих ужасных сигарет, впитавших запах её уродских духов, — вон, Смирнова с собой забери, надоел всех спрашивать про хмурость, пусть у чёрного моря кукурузу продавать будет и показывать фокусы с пистолетами. Хотя вы можете делать это вместе, — она усмехнулась, а Гром подкинул брови вверх. она выдохнула, будто не провожает своего лучшего сотрудника в отпуск, а решает проблемы мирового масштаба. Хотя заставить Константина Грома поехать в отпуск та ещё проблема.       — А зачем?..       — Да надоели вы мне все, — отмахнулась она, — давай, давай. Сына хоть порадуешь первым отпуском за всю жизнь. Не киснуть же ему в Питере вечность. И хоть по твоему кислому лицу можно понять насколько ты счастлив этой новости, я жду обоих через две недели с загорелыми лицами.       ×       — Игорь, собирайся, — Костя скинул с себя излюбленную кожанку и бросил её на крючок, с которого та молниеносно упала. Игорь подпрыгнул и отсел от телевизора, к которому ему строго-настрого запретил приближаться дядя Юра, рассказав историю про в миг ослепшего отца. В этой истории не было ни грамма правды, о чём сказал ему потом папа, поведав, что отец Юры погиб от шальной пули и на зрение никогда не жаловался. Но к телевизору его всё равно не допускали.       — Куда? — Игорь скинул с себя учебник по физике, откуда выписывал формулы для предстоящей олимпиады, и глянул на отца, — мы уезжаем куда-то?       — Да, — Константин с видом великого мученика достал из шкафа огромную сумку и, отряхнув её от привычно лежащей пыли и грязи, начал искать тряпку, — ты не видел.?       Игорь в один шаг оказался рядом с ним и внимательно смотря на него сверху вниз.       — Признавайся. Что случилось?       Гром-старший взлохматил сыну его отросшие волосы и усмехнулся.       — Мы едем на море. Не Диснейленд, конечно, но тоже неплохо.       — Папа! — Игорь обнимает отца и во всю лыбится, — а куда?       — Куда хочешь, туда и поедем, — Костя усмехается. Неужели, чтобы сделать Игоря настолько счастливым, нужно было просто поехать отдыхать?       — А дядю Юру мы с собой возьмем?       ×       — Ну, малой. — показательно раздумывает Юра, когда завалившиеся к нему Громы рассказали о новости (говорил Игорь, Костя стоял молча), — раз ты предлагаешь. я конечно не знаю, что у меня там по расписанию, но, если получится, и раз ты сам сказал.       — Юр, завязывай, — хмурится Гром-старший, прекрасно зная, что и его напарнику сегодня дали такую же бумажку, — поедешь или нет? Один раз предлагаю.       — Ну раз сам Константин Игоревич просит, то так и быть, — он самодовольно улыбается, не отрывая взгляда от Кости, слушая радостные возгласы пацана, — а куда едем-то?       ×       В аэропорту Косте не нравилось. Слишком много народа, все торопятся непонятно куда. Места все давно распределены, лучшие и худшие уже заняты, поэтому смысла волноваться не было. Игорь, заснувший сразу же после их приезда на такси в аэропорт, сладко посапывал на юрином плече, пачкая его своей слюной. Костя читал, точнее делал вид, что читал, прикрывая внутренний страх перелёта просмотром одной страницы уже десятую минуту.       Юра вздыхает рядом с Громом-старшим и отнимает у него бедную, ни в чём не провинившуюся газету с кроссвордом. Костя переводит взгляд на удобно устроившегося в грязном кресле Смирнова, сжимающего газету.       — Что случилось, Костик? — тихо спросил Юра, не привлекая внимания рядом сидящих посторонних людей и стараясь не будить маленького Грома. От заботливого тона Смирнова у Кости по коже пробежались мурашки. По-особенному переглянувшись, Юра кивнул в сторону туалетов. Костя кивнул, мысленно соглашаясь.       Вернувшись полчаса спустя с растрёпанными волосами, распухшими губами и идиотской ухмылкой на губах, Костя признаёт свою неправоту. Полёт пройдёт совсем не страшно. Даже Игорь, к тому времени проснувшийся и чувствующий себя ужасно, с понимающей улыбкой спрашивает сколько ещё сидеть в аэропорту и через сколько они вообще полетят.       Полёт действительно проходит удачно. А целоваться в кабинке туалета довольно приятно, хоть и рисково.       В Анапе ярко светит солнце, люди весело здороваются с ними по приезде. Косте все кажутся подозрительными, Юра просто улыбается незнакомцам, Игорь ест своё шоколадное мороженое с орехами, пытаясь посмотреть на карте, где именно находится их отель. Отель находится довольно скоро, поэтому, закинув вещи в номер, взяв плавки и около сотни раз пошутив про надувной круг для Игоря, компания выдвинулась на море.       Плавает Игорь, на удивление лучше, чем Юра, который почти не отлипает от Кости, пытающего уплыть как можно дальше от этого неумёхи. Но, сдавшись после попыток отлепить от себя Смирнова, Костя устроился на полотенце, одним глазом присматривая за Игорем, другим за Юрой, который решил покупаться вместе с ним.        Солнце слепило глаза, тёплый ветер дул в лицо, Юра пытался утопить Игоря в море, птички пели, женщина рядом как-то странно, немного заигрывая, смотрела на него, не отводя взгляд.       К солнцу привыкнуть было нелегко. В Питере обычно либо дожди, либо тучи с дождями. Лишь изредка выглядывали солнечные лучи и то не так редко, как здесь. Поэтому, проснувшись рано утром от солнца, светящего прямо в глаз, Косте пришлось сдвинуть дрыхнущего на нём слюнявого Юру и встать, чтобы закрыть шторы и открыть окно на проветривание.       — Сколько сейчас времени?.. — Смирнов, оттянув от себя потное одеяло, морщит и протирает глаза.       — Слишком рано для обеда, но уже поздновато для завтрака, — Костя наклоняется для быстрого поцелуя в губы, самого большего, что они могут себе позволить, пока Игорь всё ещё дрыхнет в соседней комнате, — доброе утро.       Юра подмигивает ему и тянет за руку поваляться на кровати ещё хотя бы часок, когда в соседней комнате раздаётся:       — Пап, я, кажется, отравился...