***
Когда они зашли в зал, то сразу почувствовали на себе множество любопытных, испытывающих, оценивающих, завистливых взглядов. Рука Александра как-то плотнее прижала Агату к себе, как бы показывая остальным, кто здесь главный. Она улыбнулась этому незначительному, но такому важному для неё действию, мельком глянув на своего кавалера с сосредоточенным выражением лица. Они прошли своей маленькой компанией к столу с напитками. Александр почти сразу организовал своей девушке три вида шампанского и бокал белого вина. Агата вопросительно на него посмотрела. — Ты решил меня споить и воспользоваться беспомощностью в корыстных целях? — Как быстро меня раскусили, — Александр слишком наигранно и досадно покачал головой. — Но могу уверить, что вам бы понравились избранные отрывки из «Майн Кампф». Агата состроила недовольное лицо, но всё же взяла в руки один из предложенных бокалов шампанского, делая небольшой глоток. Нильсен никоим образом не мог упустить момент, чтобы не «сострить». — Не делай такой лицо, а то всех женихов пораспугаешь, и даже милое платьишко тебя никак не спасёт. — Александр, ты когда-нибудь перестанешь надо мной прикалываться? — Когда-нибудь, — нарочито спокойно и без каких-либо эмоций ответил парень. — Когда? Агата всё никак не хотела униматься, потому что порой поведение Александра выводило из себя, а тот, как ни в чём не бывало, продолжал так себя вести. Она испытывающе смотрела на своего кавалера, дожидаясь, когда он, наконец, ответит на её вопрос. — Когда закончу прощальную речь над твоим гробом. — То есть ты планируешь свести меня в могилу?! — от изначального удивления на лице Агаты не осталось и следа: всё сменилось открытым недовольством. Александр молчал несколько секунд, при этом задумчиво крутя бокал шампанского в руке; но потом на его лице растянулась самая лучшая из его улыбок, на которую он только был способен. И многие на неё велись, однако Агату она явно не впечатлила. — Будет очень обидно, если кто-то другой сделает это за меня, — он хотел было продолжить, чтобы напомнить про их «красочное» знакомство (ну или его знакомство с её бампером), но их прервала Рэйчел. — Вы долго ещё будете изводить друг друга? Так и в один день в могилу уйдете. Нам нужно ведь действовать, правда? — Не фанат Шекспира, чтобы уходить в один день. Я бы лучше ушёл вторым, — Александр повёл плечами, совсем не думая, что когда-нибудь ещё вспомнит об этих словах, сказанных невзначай. — Вот когда придёт время, тогда и поговорим, кто из нас ещё первым уйдет. — С твоим умением водить машину… Агата уже было замахнулась свободной рукой, но вовремя себя остановила, чтобы не казаться некультурной на первом в жизни балу; а Александр, видимо, делает всё, чтобы это случилось. — Нужно было тогда тебя переехать, — прошептала сквозь стиснутые зубы Агата. Сэм с Рэйчел переглянулись и синхронно вздохнули на поведение пары. Когда Александр и Агата успокоились, то они решили, что стоит присмотреться к окружающим и завести новых хороших знакомых. Не отдыхать же они сюда пришли. Харрис поставила наполовину пустой бокал на стол и развернулась, чтобы подойти к Эллиа с мужчиной, никому не известным из их компании; но не успела сделать и шаг, как почувствовала, что по открытой части спины пробежались чужие холодные пальцы. Они сразу же заставили вздрогнуть, а кожу покрыться неприятными мурашками. Над головой раздался тихий и слегка хрипловатый мужской голос, вынуждая замереть: — Мы обязательно договорим, маленькая Харрис. Финальный танец за мной, запомни. Агата кратко улыбнулась, а потом повернулась к нему лицом и провела рукой от плеча к локтю. — Здесь где-то был красивый швед, вот с ним я и станцую. — Смотри, чтобы его не увели у тебя из-под носа. — Так и скажи, что тоже хочешь с ним потанцевать, — Агата задорно улыбнулась и развернулась, чтобы уйти и поговорить с Эллиа. Александр ничего не стал отвечать, а просто чуть недовольно покачал головой и сделал глоток из бокала.***
Он шагнул вперёд и встал на одно колено, не отрывая намокших и опухших от слёз глаз от надгробия, где было выбито «Агата Харрис». Александр помнил, что обещал закончить издеваться над ней, когда скажет прощальную речь, но это было в порыве шутки и обычного разговора. Поэтому он никак не мог подумать, что это всё случится взаправду. Как же ему хотелось прикоснуться к её бархатной коже, услышать звонкий смех или недовольное ворчание. Просто подойти и поцеловать пухлые и такие манящие губы. Но теперь это всё осталось только в его памяти, и он будет хранить это как зеницу ока. Слёзы считались слабостью, и порой Александр думал, что должен, — скорее обязан, — быть сильным. Однако теперь не хотелось ничего. Всё резко померкло и перестало являться значимым. Не только он потерял её, но почему-то казалось, что никто не сможет понять его боли.***
Александр не знал, как нашли Агату. Он даже мало что помнил о себе. Только газовый баллон, окно, живой отец, убийца, а потом резкая боль в боку. Очнулся он уже не в комнате, где прятался когда-то Чарльз, а в больничной палате. Всё было таким белым, что Александру пришлось закрыть глаза и ещё так полежать. Может, он уснул из-за тяжести в голове и теле, а может, что-то ещё; точного времени он не знал. Когда удалось справиться с ноющей головной болью, в палате тут же появился врач. Тот начал что-то рассказывать, однако Александр пропустил большинство слов мимо ушей, занятый более интересным размышлением. «Где Агата?» Он решил не тянуть время, поэтому сразу задал этот вопрос врачу. — Вы про Агату Харрис? Александр вяло кивнул, после попытался присесть, чтобы ничего не упустить. Однако в боку началась неистовая боль, из-за чего ему пришлось остановиться. — Вам лучше сейчас не двигаться и не напрягаться. Насчёт Харрис, — задумчиво протянул врач и стал водить пальцем по своему планшету. Александр с толикой рассерженности наблюдал за ним, поскольку прошла минута, но так ничего и не было сказано. — Состояние тяжёлое, но мы делаем всё, чтобы сохранить ей жизнь, — резко выдал мужчина. Теперь он точно понятия не имел, что делать. Хотелось встать с этой ужасно неудобной кровати и найти Агату, хотя ему явно не дадут сделать это так просто. Он прикрыл глаза, так как от такого большого количества мыслей вновь разболелась голова. — Вам нужен покой и отдых. Не нагружайте себя, — это было последним, что сказал врач перед тем, как подойти и провести осмотр, и перед тем, как Александр вновь провалился в сон. Это могло стоить ему многого, но противиться этому было слишком сложно. Проснувшись, он взглянул: за окном было темно, поэтому парень решил, что сейчас глубокая ночь. Тело перестало так ломить из-за каждого движения, стало намного легче. Теперь ему казалось, что даже дышать стало проще. Когда глаза привыкли к неполной темноте, поскольку в палате горел тусклый торшер, ориентироваться стало легче. Теперь он попытался присесть, что на удивление вышло, а потом старался встать с кровати, но всё же сил было мало. Однако через большие усилия удалось встать. Александр сделал шаг и тут же что-то натянулось. Он повернул голову и только сейчас заметил, что в его руку было что-то вколото, и без лишней задней мысли вытащил это из себя. Они итак совершили слишком много глупого и необдуманного, так что от этого не станет ещё хуже. Когда он освободился, то вышел из палаты в коридор, где также тускло светил свет. Александр осмотрелся, пытаясь сориентироваться, но всё было непонятным. Поэтому неспешными шагами, придерживаясь за стену, он пошёл в наугад выбранном направлении. Где-то вдалеке виднелся ресепшн, однако не успел он сделать от двери палаты хотя бы десять шагов, как его успели поймать. — Молодой человек, вернитесь в свою палату. Вам нельзя вставать, — он говорил невнятно, быстро, расторопно, что Александр сразу же перестал его слушать. — Где лежит Харрис? — Вам нужно верну… Не успел он договорить, как оказался прерван. — Где она лежит? Где? Александр сделал шаг, чтобы сдвинуться с места, но оказался удержан врачом, который, видимо, делал это не в первый раз и не прилагал особых усилий. Он повторил фразу о немедленном возвращении в палату и тут же повёл обратно, укладывая на кровать, прикалывая все лекарства на свои места. Парень всё же пытался выбраться, однако тело быстро сдалось, поддаваясь новой волне усталости, которая накрыла с головой. Александр вновь провалился в сон. Следующее пробуждение произошло уже далеко за полдень. Александр осмотрелся по сторонам и заметил, как на одном из кресел сидела Оливия. Она сразу же повернула голову в его сторону, когда услышала, как кто-то шуршит, начиная ерзать в постели. Тут же подойдя к нему, она устало посмотрела на Александра, который, в точности повторяя её взгляд, смотрел в ответ. — Александр… — тихо слетело с её губ, но ему всё же удалось заметить эту слабую облегчённую улыбку, принёсшая ему ещё больше боли. — Ты не представляешь, как я испугалась. — Мама, всё в порядке. — Перестань! — огрызнулась Оливия, только вот взгляд оставался тёплым и всё же довольно-таки измождённым. — В этом нет ничего «в порядке». Мы оба помним, что случилось в детстве, и сейчас это повторилось. Ты хоть представляешь мои чувства? — Мам… Он понимал, что ей пришлось бросить все дела и прилететь в Японию, чтобы навестить его. Но он знал, что с ней всё хорошо, по крайней мере, точно будет позже. Поэтому решил переключить внимание на вопрос, который очень давно его беспокоил. — Где Агата? Ты видела её? Она хотя бы очнулась? Молчание, воцарившееся после вопросов Александра, нисколько не было утешающим и обнадёживающим на хороший исход. — Мне нужно к ней. — Александр… — Нет. Ты бы не сидела сложа руки, если бы кто-то из близких тебе людей был неизвестно где и ты не знала, что с ним. Пойми меня. Оливия недовольно поджала губы и вздохнула, поскольку понимала, что запретить не может, хоть она и его мать. Она видела его чувства к Агате и ей было также больно за этим наблюдать, как и самому Александру оставаться в неведении. — Хорошо, я могу сходить узнать, но ты не перетруждайся. Пожалуйста. Она посмотрела на сына и когда получила слабый кивок, то вышла из палаты, аккуратно прикрыв за собой дверь. Было немного глупо с её стороны думать, что он останется лежать, когда не знает происходящее с Агатой. Ему всего лишь нужно узнать номер палаты, а потом попытаться к ней пройти. Раз сейчас день, то народу значительно больше, значит, есть шанс, что его не заметят и не остановят. Стоит только найти одежду, которая помогла бы не так выделяться. Александр быстро осмотрел палату, пока не заметил на кресле пакетик. Он встал с постели и неторопливыми шагами подошёл, взяв его в руки. Там оказалась его одежда, в которую он и стал переодеваться. Не сразу, но ему удалось заметить, что в руку ничего не было вколото, поэтому так легко удалось встать с кровати. А вот одеться было сейчас катастрофически тяжело. Когда же ему это удалось, то он остановился, чтобы хоть немного отдышаться, а потом направился в коридор, где каждый был занят каким-то своим делом и не обращал на него внимания. Выйдя, Александр оглянулся, чтобы найти мать, которая сейчас стояла и разговаривала с одним из выловленных врачей. Парень аккуратно подошёл к ним, стараясь сквозь шум коридора выслушать нужные ему слова. — В какой палате лежит Агата Харрис? И что именно с ней? — Вы кем ей приходитесь? — на автомате сказал мужчина и чуть ли носом не уткнулся в свой планшет. — Двадцать шестая, а теперь извините, но я слишком спешу. Александру удалось услышать необходимую информацию, и он тут же поспешил искать эту дверь. Если мать быстрее его вернётся в палату и поймет, куда он ушёл, то всё может провалиться. Идя по коридору и огибая идущих прямо на него людей, Александр вертел головой, чтобы найти палату с табличкой двадцать шесть. Когда ему это удалось, то тело предательски затряслось и не хотело слушаться. Нарастающая боль в боку отошла на второй план, потому что сейчас самое главное было увидеть, что случилось с Агатой. Его Агатой… Он положил ладонь на ручку двери и нажал — та с щелчком поддалась и отворилась. Ступив, Александр не сразу поднял глаза, но когда же это сделал, то застыл на месте. Взгляд был прикован к неподвижно лежащей Агате, которая и дышать сама не могла. Тело стало ещё более тяжёлым, но он заставил себя подойти к ней. Лицо, потерявшее всякий цвет, стало чуть ли не белым; волосы потеряли всякий оттенок, становясь тускло коричневыми; руки были вялыми и лежали по бокам, но на одном из запястий он заметил проходящую поперёк полоску, которая толком и зажить не успела после себя и явно оставит шрам. Его глаза предательски заслезились, из-за чего силуэт стал размытым, теряя всякий контур. Александр аккуратно присел на одно колено, касаясь пальцами холодной руки девушки. — Агата… — только и смог выдавить он из себя, переплетая свои пальцы с её. Он не знал, сколько так простоял. Ничто не было важным, кроме лежащей перед ним Агаты. Видел, как редко вздымалась её грудь, но она была жива. Жива. Остальное для него не имело значения. Они через столько прошли не для того, чтобы так глупо умереть. — Всё будет хорошо. Обязательно будет, — глупо говорил Александр, скорее для себя, потому что подсознание чётко говорило, что всё потеряно. — Не все преступники пойманы, ты не можешь просто так уйти. Пожалуйста. Парень наклонился и оставил лёгкий поцелуй на костяшках её пальцев, а потом всё произошло слишком быстро для осознания. Вокруг всё стало настолько громким, что голова в следующую секунду отдала сильной пульсирующей болью. Александр стал озираться по сторонам, но заметил только экран, показывающий сердцебиение Агаты, что превратилось в одну линию, которой не было конца. Он шелохнулся, а потом кто-то стал его оттаскивать назад от кровати. Сил, чтобы сопротивляться никак не могло найтись, поэтому он бездейственно наблюдал за слаженной работой врачей. Александр сидел на полу, потому что не мог заставить себя встать. После сказанных слов сердце рухнуло и разбилось на множество осколков: — Констатация смерти… Последующие разобрать не удалось, но больше ему знать и не нужно. Она умерла на его глазах. На его глазах! Он не знал, что больнее: знать, что она умерла, или видеть это собственными глазами. Его окутали материнские объятия, но теперь от них не веяло привычной теплотой и защитой. Весь мир рухнул в одну секунду. Всё стало неинтересным, скучным. Как он жил здесь раньше?***
Он молча встал и развернулся, удаляясь в сторону церкви. В голове проносились когда-то сказанные слова, что он бы лучше ушёл вторым, но когда это наступило, то чувство горечи во рту и боли в сердце никак его не покидало. Почему он выжил, а Агата — нет? Это несправедливо! Теперь умереть в один день не казалось такой бредовой идеей. Александр остановился и посмотрел перед собой, но потом всё же повернул голову назад и тихо произнёс: — Никогда не сомневался, что оказался прав, когда выбрал тебя. В голове сразу же попытался сформулироваться ответ, который бы дала Агата. На это он грустно улыбнулся и пошёл на выход.Это вопрос, кто кого ещё выбрал.