оуходѧ вернись

Снег медленными хлопьями падает на сидящих на скамейке, остается пухом на ресницах и темных волосах. Мороз заставляет щеки и нос краснеть, но он не замечается. Вероятно из-за ощущения кого-то близкого рядом с собой, пускай и знакомство было пару дней назад. Федор нехотя сел нормально, а потом и встал со скамейки, протягивая руку Осаму. Тот без перчаток, но даже так можно почувствовать, что у Достоевского руки холодные, чем у отмороженного дазая. Осаму приоткрывает глаза, смотря на протянутую руку и поднимается со скамейки без какого-либо желания. Хотя пожалуй нет, быть отмороженным не хотелось. Прикосновение на удивление не было неприятным, а даже когда парень поднялся, тот не хотел отпускать чужую руку. На лице мелькнула легкая расслабленная улыбка. — Я могу вызвать такси к кафе неподалеку и мы неспеша прогуляемся до туда. Дойти можно конечно и пешком, но выйдет все это слииииишком долго. Глаза прищурены, а в голове появляется одна замечательная идея. Шатен до сих пор продолжал держать руку Федора в своей. Как бы странно это не выглядела и насколько бы холодной она не была, Дазай все равно не согласится ее добровольно отпустить. Да и Федор был явно не против. — Ты превратишься в ледяную статую, если пойдем пешком и это действительно долго. Давай до кафе. Федор глянул на шатена, крепко держащего его руку. Внутри было некое теплое чувство, но лишние прикосновения все еще были не особо обожаемыми. — Я, конечно, приятно поражён, что ты все же поднялся со скамейки, но руку можно отпустить. Дост выдернул руку из хватки знакомого, снова сунув ту в карман и пошел по аллее, ожидая Осаму. Парень был бы не против, даже за, если бы собеседник коснулся плеча или же руки, но что-то в внутри настойчиво бурчало не распускаться и не расслабляться. Со стороны слышится хихиканье. Осаму достал телефон и сразу же вызывал такси, не обращая внимания на непросмотренные сообщения от своего нанимателя, а так же несколько звонков. Телефон стоит на беззвучке и уж сейчас тот точно не хочет возвращаться к работе, в принципе, отговорку какую-нибудь к утру придумает. Как только такси было вызвано, шатен сразу же побежал догонять Достоевского, а после продолжил идти рядом с ним медленным шагом, пытаясь немного согреть руки с помощью трения друг о друга и обдавания их дыханием. Из ртов обоих периодически вылетали маленькие облачка пара, все же холодало. Парень в белой ушанке обернулся на шатена и внимательно смотрел на его тщетные попытки согреть руки. Рука парня высунулась из кармана, а в Осаму прилетела пара перчаток. — Феденька, да ты просто божий одуванчик, чтобы я без тебя делал! — Конечно, божий одуванчик Со стороны Достоевского послышался смешок и легкая улыбка, которая долго на лице не оставалась. Осаму с удовольствием натягивает чужие перчатки, растянув на лице широкую улыбку. Больше Федор пока ничего не сказал, обратно сунул ладони в карманы и заправил волосы за ухо, те постоянно выбивались и лезли в глаза — Где будет такси, знаешь куда идти? — Дада, конечно знаю, в прошлый раз оттуда и заказывал такси. Нам сейчас надо свернуть на лево и будет круглосуточная кафешка «Comfort». Там очень милая бариста кстати! — «Comfort»… Федор призадумался, эту кофейню он знал ну уж очень хорошо. Пожалуй даже слишком, ведь и эту баристу видел довольно часто. — Бариста с черными длинными волосами, которые она собирает в пучок, а еде у нее половина волос выкрашена в красный, да? И еще бейджик поломанный с краю, зовут Варвара, но там написано Варя. И на бейджике морда кошачья пририсована в уголке. — Погоди, ты знаком с ней что ли? Часто там бываешь или. родственница? Сестра к примеру. — Еще бы не знаком. Да, сестра, и даже не говори, и без тебя знаю, что не похожи. Дазай лишь краем губ ухмыльнулся. Удивительно. Если это его сестра, то по характеру они точно не похожи, вот от слова совсем. Да и внешне. Хотя нет, черты лица может и похожи. Ну, тут явно стоит не по памяти. Пока они подходили к кафе, завернув за угол, то Осаму быстро заглянул в телефон, чтобы понять, сколько осталось до приезда такси. Ну, минут 5 у них точно есть в запасе, прекрасно. Достоевский чихнул, скрыв это в воротнике пальто. Надо будет как-нибудь к сестре заскочить, а то закрутился тут с учебой. Около кафе те стояли около 5 минут, как подъехала машина, такси. Желтый Рено Сандеро с треугольной табличкой сверху. Федор сразу же шмыгнул внутрь, в салон на заднее кресло, радуясь теплу в машине. Запрыгнув в машину следом за Достоевским, шатен лишь лениво потянулся, наслаждаясь дорогой. Машин особо не было, значит и поездка обещала быть быстрой, как все и вышло. 15 минут и они доехали, так что Осаму, расплатившись, вышел из машины. А следом двинулся вперед, дождавшись выхода Федора. Достоевский вышел из машины, а потом задрал голову, смотря на высотку и чуть присвистнул. Явно не дешевое место для жилья. Дальше тот шел за осаму. Тот уверенно шагал к высотке, в которой этажей 30 что ли. Проживая здесь не так давно, шатен еще не успел запомнить, сколько этажей в собственном доме, удивительно, да? Войдя туда с помощью ключей, тот придержал дверь для своего гостя, сразу же шмыгая к лифту. И вот, 20 этаж, наконец то. В квартире у того не так уж и пусто. На стенах висят какие то гирлянды и подсветка, пара картин, полки с книгами, дисками фильмов и всего подобного. Вообще то она, квартира, выглядела весьма уютно, очень даже. Квартира уже была обжитая, у Федора же была захламленная, но чистая, если так можно выразиться. Быстро разувшись и кинув пальто на вешалку, парень возвращает перчатки их владельцу, после чего проходит в ванну. — Тебе может сразу сменную одежду принести? Скажи размер только свой и подберем что то. Осаму уже успел вымыть руки и стоял, облокотившись на стену одним плечом, внимательно наблюдая за Достоевским, будто и вовсе не стесняясь подобных действий. Парень пошёл за хозяином квартиры в ванную, включил воду и помыл руки, потом же развернулся и глянул на Дазая. — Мка, вроде она. Мне и так нормально, не отказался бы, если бы полотенце дал, могу в душ сходить? — А, да, конечно. Сейчас принесу полотенце. — Спасибо Глаза смотрели ровно в глаза напротив, чуть склонил голову, а потом Федор вышел из ванной, проходя на, скорее всего, кухню. Дазай удалился куда то вглубь квартиры, где еще пока не горел свет, но зато позже он загорелся в одной из комнат, куда, соответственно, Осаму и направился. Возвращаясь к Федору, тот по пути заносит полотенце в ванну, а после уже заходит на кухню. Достоевский довольно внимательно осматривал квартиру, оглядывая все мелочи и пытаясь понять планировку. Потом тот подошел к окну, отдернул шторы и замер. Высоко и так красиво, город как на ладони. — Ого По сравнению с пятым этажом квартиры Федора, эта просто в небесах. Увидев, что Дазай уже пришёл, тот повернулся к нему — Тебе сначала чай, а потом в душ пойдешь или наоборот? Шатен облакотился на разделочную поверхность рядом с раковиной, ожидая ответа. — Сначала в душ схожу. Федор взял полотенце из рук шатена и направился в ванную и заперся там. Спустя минуты полторы тот включил воды и встал под воду, прикрыв глаза, одежда лежала рядом на полу. Теплые струи воды стекали по телу, парень запрокинул голову, намочив волосы. Через полчаса тот вышел из ванной, вытерся полотенцем и переоделся в одежду, которую ему дали, еще мокрые волосы свисали до плеч, но ничего страшного, тот открыл дверь и пошел на кухню, где вроде как был Дазай. Когда Федор только ушел в душ, парень поставил уже налитый чайник кипятиться, а сам же забрался на подоконник. Здесь, на кухне, он был довольно широким и позволял такое сделать, да и это считай единственный подоконник в квартире. Одежда для Достоевского была положена в ванне вместе с полотенцем. Когда же его гость наконец вернулся, то на столе уже стояли чашки с недавно приготовленным чаем и какое то печенье. Шатен уже и сам переоделся в домашнюю одежду. Черная помятая футболка и шорты. На руках до кистей намотаны бинты, кое где поступали точки засохшей крови, которой минимум недели 2 уже. — Федь, может тебе волосы высушить? А то еще больше простынешь ведь только — Да нет, сами высохнут Достоевский сел на диванчик, откинув голову назад и провел рукой по волосам, убирая мокрые пряди со лба. Взгляд метнутся к бинтам Осаму, точно, остался вопрос — Ты так и не ответил на вопрос. Так почему же? — Ну~. Это проиходит обычно под действием эмоций, я это не контролирую, вот и все. — Странный ты человек, Осаму, вряд ли любишь боль, но режешься. Отвечая на этот вопрос, Осаму даже зевнул, будто бы эта тема его не волновала от слова совсем. А вот Федору явно было интересно, но сейчас налягать не хотелось. Ну, впринципе так и было. Да и к тому же мало кого интересует почему у него бинты, почему еще что то, а уж видят его в таком виде еще реже. Взгляд агатовых глаз скользил по бинтам, засохшая кровь, но бинты не меняли очень давно. Это же не удобно и не опрятно, хотя это дело осаму и Федора не касается. Но интерес взял верх — Почему ты бинты не меняешь? — Самому довольно тяжело их менять, а живу я один, поэтому и не меняю. Стараюсь один раз получше утянуть, а дальше сколько проносятся, столько и буду носить. После фразы в голове промелькнула мысль предложить свою помощь, но та отпала. Или все же. — Если нужна моя помощь, то я готов помочь с бинтами. — Аээ, если тебе конечно не слооожно, то можно попробовать. Только постарайся не трогать шрамы, пожалуйста.Глазами Дазай быстро пробежался по Федору, как бы оценивая его внешний вид и насколько сильно подошел размер. На нем были длинные штаны и футболка, явно чуть больше размера брюнета, но тот не был против, главное, что есть одежда. Дост взял в руки чашку, согревая о нее руки и отпил. Вкусно, действительно вкусно приготовленный чай. Достоевский продолжал греть руки о чашку, заметив на себе чужой взгляд, повернулся в его сторону — Все в порядке, спасибо Осаму чуть помялся, после чего подошел к шкафичку и открыв верхнюю дверь, достал мини аптечку, в которой бинты и лежали. Поставив ту на стол, тот сел обратно на свое место, ожидая Достоевского. На слова о том, все все в порядке, шатен слабо улыбнулся. — А почему не трогать шрамы? Достоевский подождал Осаму, поэтому когда тот достал аптечку, Федор притянул ее к себе, открывая в поисках бинтов. Те он нашел быстро, поэтому через несколько секунд открыл пачку с ними и глянул на Дазая с лицом полным серьезности. — Раздевайся — О, так сразу феееееедненька? Эта фраза привела Осаму в некое недоумение, но и вызвала взрыв смеха. Тот все же стянул с себя майку. В принципе, чтобы сменить бинты только это и надо, верно? — Просто не трогай шрамы, хорошо? — Ладно, ладно Конечно же он дотронется до шрама. Пока что Достоевский аккуратно разматывал бинты, когда он размотал руку, предплечье тот глянул на осаму, а потом специально провел холодными пальцами по оголенной части руки, специально проводя по шрамам, а в это время глядел в глаза парня. Почему же не трогать шрамы? Пока Достоевский разматывал бинты, то Осаму тем временем успел даже позабыть о разговоре о шрамах, а уж тем более о том, какой этот Федор коварный. Как только рука и предплечье были размотаны, взгляд того очень смутил шатена, а после. От действий этой крысы Дазай тихо простонал, на рефлексе закусывая губу и чуть приопуская голову вниз. Это конец. На лице Федора появилась широкая ухмылка, увидев реакцию шатена на обычное прикосновение к руке. — Вот и одна причина бинтов всплыла. «Чувствительная» зона, да? Достоевский убрал свою ладонь от чужой руки, потянулся за бинтом и начал заматывать чужое предплечье, периодически специально касаясь шрамов, оно и понятно почему. От того, что руки того были холодными, касания становились лишь приятнее, как бы это не старался отрицать сам шатен. Ну, хоть один плюс есть, ему бинты сменят, уже хорошо. Из-за периодических прикосновений к шрамам, Дазай держал у рта вторую руку, на данный момент все еще свободную, прикусывая ее каждый такой раз. — За что ж ты такой. Федор, видя реакцию шатена. лишь тихо и невинно улыбался. Перевязав одну руку тот решил не мучить парня со второй, поэтому снял с нее бинты и замотал обратно стараясь лишний раз не касаться белых полос. Когда с руками было покончено, Федор глянул на грудь шатена, та тоже была под бинтами. — Неужели такая реакция правда только от прикосновений? Федор склонил голову, с интересом смотря на шатена, а потом открыл еще пачку с бинтами, чтобы перевязать чужую грудь. Во время перевязывания второй руки Федор прям и правда подобрел, от чего Дазай еле заметно улыбнулся. Наконец, руки покончены. Почему то он думал, что и перевязывать будут только руки, но когда Достоевский стал открывать еще одну пачку бинтов, то сразу стало ясно, что перевязывать будут и грудь с шеей. — А от чего еще по твоему может быть такая реакция сейчас? — Понятия не имею, вот и спрашиваю. Достоевский аккуратно начал разматывать бинты на шее и груди того, все же периодически и неожиданно касаясь какого-то шрама, при этом скрывая улыбку, опустив голову вниз. Через ещё минут 15 бинты тот сменил и сел на диванчик, скрестив ноги по-турецки и смотря на Дазая. — Нормально? — Спасибо, Феееедя! Улыбка вновь засияла на лице шатена, пока тот потирал шею. Конечно, менял все не он, но сидеть считай в одной позе тоже занятие не простое. — Есть идеи, чем мы займемся? Можем фильм глянуть, ужастик один классный видел недавно. Достоевский встал с диванчика, налив в кружку воды и прислонился к кухонному гарнитуру пока пил из чашки — Можно, ужастик единственный хороший вариант, детективы скучные, романтика, приключения и мелодрамы Федор аж слегка поморщился при одной мысли о таком фильме. — Давай ужастик. А какой? — Хмм, я находил недавно один, «Заклятие» вроде. Все никак посмотреть не мог, а тут и случай. Попкорн будешь? Достоевский отрицательно кивнул головой. Осаму после выбора фильма сразу же оживился, поднимаясь на ноги и чуть выгибаясь в спине, дабы размять ту. Майку назад одевать было уже лень, да и дома в принципе тепло, так что почему бы и нет? Некий холод во взгляде Федора словно пропал, оставалось то ли безразличие, толи что-то пустое, но холода и отрешённости уже не было. Тот пошел за осаму в гостиную, как он понял фильм будут смотреть там. Парень опустился на пол, прислоняясь к дивану спиной. Взяв пульт с тумбочки, находившейся под подвешенным телевизором, Дазай разворачивается к дивану и тут же застывает в неком недопонимании. — Феденька, ты чего на пол сел, диван для кого? Ты и так болеешь, а сидя на полу только хуже сделаешь, как так можно. Тот плюхнулся на диван практически за самим Достоевским, включая телевизор, а позже и начиная искать фильм. Федор лишь пожал плечами и пересел на диван, рядом с Осаму, откидываясь на мягкую спинку мебели. -я обычно фильмы на полу смотрел, так удобнее Пока Осаму искал фильм, Федор смотрел за самим Дазаем, а потом и за экраном. Лицо хозяина квартиры освещалось экраном телевизора, да и профиль был очень красивым, особенно каштановые волосы, ниспадающие прядями. Фильм найден и включен, первое время было действительно интересно, но спустя минут 15 в голове брюнета пришло некое желание. Тот слегка отодвинулся от Осаму, а потом лег на диван так, что его голова была у осаму на коленях, а лицо смотрело в сторону экрана. За это время не проскользнуло ни одной лишней эмоции на его лице и истинного мотива было не понять, но на самом деле его не было, тот просто так захотел. От таких действий со стороны его друга сердце забилось чаще. Нет, что вы, обычное волнение. Даже девушкам, с которыми он всячески развлекался, да и просто другим друзьям тот не позволял такого. Скорей сам вытворит что то в этом роде, а не наоборот. Но встревать и задавать какие-то вопросы по этому поводу желания не было от слова совсем, так что шатен просто продолжал смотреть фильм, практически не шевелясь. Сюжет обещал быть интересным и даже немного страшным, но почему-то подобных мыслей не появилось даже к 1/3 фильма. Ну, можно предложить сыграть в карты, опять же, на желание. — Тебе вообще интересен фильм? А тебе самому как? Он не страшный, да и примерно понятно, чем закончится, но хочу досмотреть, ты как? Еще пока тот договаривал вопрос, шатен опустил свою руку на чужую голову, начиная медленно и аккуратно поглаживать и перебирать черно-фиолетовые волосы. Сначала Федор в недоумении перевернул голову, глядя на парня, мол, не наглей, но потом сразу повернул голову обратно, ничего не сказав. В том числе и не сказав того, что действия были крайне приятными и успокаивающими, еще чуть-чуть и Достоевский так уснет, но нет, тот следил за сюжетом фильма. У Осаму на удивление мягкие и тёплые руки, очень приятные, хотя он первый, кому Фёдор разрешил такое и с кем сам себя так повёл. — Ну, в принципе ничего так. Если хочешь досмотреть, значит будем досматривать. — Значит досмотрим. Все равно делать нечего Парень продолжает поглаживать Достоевского по голове еще минут 5, а после рука плавно перетекает к чужой шее как-то сзади. А сам же Осаму даже голову не думал опускать. Смотрит себе фильм и смотрит, сюжет скучноватый, но смотреть можно. Всяких этих мифических существ везде по разному представляют, а тут уже скоро как раз его появление должно быть, во время. В голове всплыл лишь один вопрос и это то, как они завтра пойдут в университет. Ну, Федор пропустить занятия явно не даст, наверняка и будильник уже поставил, так что деваться точно некуда. Ничего не предвещало беды до того момента, как рука Осаму коснулась чувствительной кожи шеи. По телу прошли мурашки, а сам Федор прикусил губу и на пару секунд закрыл глаза. -Осаму, руки. Достоевский буркнул что-то на подобии этого для того, чтобы не попасться или дать себя смутить, да любое в этом роде. А будильник уже стоит на телефоне, надо будет переставить и поспать подольше, Дазай живет ближе. — М? Что то не так? На лице Осаму расплылась ухмылка, которая явно не предвещала ничего хорошего, но шатен все так же продолжал смотреть фильм и следить за событиями там. Возможно, под конец он все-таки признает, что фильм все же ничего так, по крайней мере мифическое существо это ему точно понравилось. Сам Дазай даже подумывал не идти завтра в универ. Впринципе, а зачем? Можно в конце просто прийти и встретить этого Федора. Все равно делать будет там нечего, а этот явно с ним сесть не пожелает. — Да нет, все в порядке Фраза вышла каким-то больно сдавленным голосом, сам Федор также продолжал следить за фильмом. Тот начинал нравится, так как произошел какой-то сюжетный поворот, да и нравилась графика. А завтра осаму тоже пойдет в универ, так как федор буквально потащит того туда. Староста не собирается давать прогуливать. Завтра надо будет вернуться к себе в квартиру и может зайти в кафе к Варе… — Кстати, Феедь, я завтра не пойду в универ. Я вчера появился, отсидел несколько пар и слава богу, больше не хочу, не заставишь. — Тебя отчислят из-за процента прогула. Я не собираюсь тебя прикрывать. — Беспокоишься обо мне, милашка? — Не беспокоюсь, а не хочу портить группу человеком, который вылетел в первой же сессии. — Ц, не думаю что сильно группа испортиться от вылета человека, который не появлялся от слова совсем в универе. — В любом случае, ты завтра идёшь в универ и отговорки не принимаются, либо вход в бар будет для тебя закрыт, а поверь, я смогу это легко устроить. Шатен чуть надавил пальцем на шею того от одного резкого появления этого дьявола на экране, после чего сразу же убрал руку к себе на шею, ставя ее в какое то странное положение. От этого действия Федор резко прикусил губу и закрыл глаза. Руку с шеи убрали и замечательно, но судя по всему не долго. Хотелось как-то еще подразнить Достоевского, да вот только идей в голову совсем не приходило. — Тебя отчислят из-за процента прогула. Я не собираюсь тебя прикрывать. — Тебе так удобно? Дост глянул на позу, в которой осаму держал руку. Странная, весьма… Парень лишь тихо посмеялся, второй рукой щипая себя за переносицу, дабы проснуться. — Вполне себе удобно, не беспокойся. — Будто беспокоюсь. Нет. Рука с шеи вновь переместилась на голову того, снова начиная медленно гладить. Со стороны Достоевского послышался облегченный вздох, который стоило бы сделать чуть тише. Половина фильма, а на третьей четверти Федор даже задремал, так хорошо и спокойно гладила рука по голове, монотонный разговор фильма и теплый человек рядом. Тем временем в голове Осаму уже зрел небольшой план. Все же, Достоевский его очень помучил, пока менял бинты, главное, чтобы и через них не взбрело трогать шрамы. Сейчас они просмотрели уже чуть больше половины фильма, а значит уже относительно скоро можно будет заняться чем то другим. Уже шла долгожданная третья четверть фильма, как послышалось тихое сопение. Опустив голову и увидев дремающего Федора, Осаму лишь тихо посмеялся, продолжая гладить того по голове. Спать хотелось безумно и самому, но сначала стоит убедиться в том, что Достоевский не проснется слишком быстро. Зачем? Да просто, чтобы не наткнулся случайно на что в его квартире. Под конец фильма, Дазай все-таки и сам уснул. Рука все еще оставалась на чужой голове, пока второй шатен будто бы приобнимал того за плечи.