***
Через час Лексус уже был дома у Люси и ждал, пока та соберет все необходимые вещи, для того, чтобы утром сразу поехать с ним на работу. Её квартира встретила его привычным беспорядком. Лексус не обращал внимания на то, как блондинка не торопясь расхаживает по квартире, собирая нужные вещи, он был слишком занят поеданием куриных котлет прямо из сковородки. – Слышишь, лампочка, а ты не треснешь? – Люси вскинула брови в недовольном жесте и подошла к Дреяру, который крутил в своей руке вилку с румяной котлеткой. Лексус хмыкнул и наклонил вилку в сторону Люси, как бы предлагая откусить. Люси приняла его жест и откусила хороший такой кусок, блаженно промычав. Готовить Люси умела, но не любила. А вот Лексус был всегда на седьмом небе от счастья, когда она кормила его своими кулинарными изысками. Люси закончила складывать все необходимые вещи и они с Лексусом поспешили выйти из квартиры, предстояло еще заехать в магазин.***
Лексус сгрузил пакеты с продуктами, выпивкой и закусками на кухонный стол и вернулся в прихожую, поспешно раздеваясь. Люси была частым гостем в его холостяцкой берлоге. Настолько частым, что здесь даже покоилось множество её вещей. В шкафу лежал любимый домашний костюм. Нижнее белье и множество повседневных вещей. В ванной было много, непонятных Лексусу, женских штук. Резинки для волос находились в самых неожиданных местах. Поэтому Лексус не водил домой баб, чтобы они не задавались лишними вопросами. И не ебали мозг ему. А еще у Лексуса дома точно было несколько фотографий с Люси, висящих в рамках на стене. В его доме было достаточно уютно, возможно потому что Лексус ценил чистоту. Первым делом Люси распахнула окно, она никогда не любила жару, не любила потеть и возможная простуда её никогда не пугала. Люси нравился холод, нравилось посильнее закутываться в одеяло. А еще она всегда говорила: «Пусть я лучше замерзну к чертовой матери, чем буду помирать от духоты». Лексус ничего не имел против, даже разделял взгляды блондинки. Люси решила принять душ, но перед этим по-хозяйски залезла в шкаф Дреяра, в поисках белья и какой-нибудь огромной футболки Лексуса. Схватив все нужное, Люси убежала в ванную, пообещав, что приготовит ужин. Лексус ушел в комнату, расставляя холодное пиво и закуски на кофейном столике перед огромной плазмой, попутно выбирая что бы посмотреть. Люси появилась на пороге комнаты в его белой хлопковой футболке, доходившей до середины бедра. Длинные волосы мокрыми сосульками спадали на плечи, грозясь намочить футболку. -Зачем в моем шкафу лежит пижама, если ты из раза в раз воруешь мои футболки.-Лексус покосился на мокрую Хартфилию.- Ты хотя бы в трусах, болельщица? Люси лишь хмыкнула и кивнула головой. А затем позвала Лексуса составить ей компанию на кухне, пока та готовит ужин. Мужчина беспрекословно поплелся за ней. Включив телевизор на кухне, Лексус начал прислушиваться к напевающей что-то себе под нос Хартфилии, которая уже во всю занималась готовкой. – …Ведро картошек, семнадцать мондавошек…. Дров… Готов. – Лексус слышал лишь обрывки того, что напевала Люси, но с первых слов понял, что за песню там напевает девчонка и разразился хохотом. Люси недовольно повернулась в его сторону и замерла с деревянной лопаткой в руках. – Я не поняла, чего это ты тут лыбишься, помог бы лучше. – Люси продолжила нарезать грибы для пасты, пока обжаривалось куриное филе. Лексус все же пришел на помощь, чтобы промыть макароны. Через двадцать минут ужин был готов. Лексус стоял позади Люси, облокатившись руками о столешницу по бокам от неё и смотрел как она раскладывает по тарелкам горячую пасту, приправляя ту сыром. У Люси была особенная страсть ко всем видом макарон. И к сыру, Люси до невозможности любила сыр. Поэтому добавляла его во все блюда, где он был хоть капельку уместен. – Ну ты и Рокфор, Хартфилия. Или мышь. – Задумчиво произнес Лексус, смотря сколько сыра в тарелке у Люси. Казалось, что его больше, чем самой пасты. – Рокфор и есть мышь. – Скептически заметила Люси. Расположившись в огромной кровати Лексуса, Люси поедала свой кулинарный шедевр, временами поглядывая на Дреяра. Люси знала, что ему безумно нравится её стряпня, а ей нравилось следить за тем, как он поглощает пищу, приготовленную ей с удовольствием и торопливо жует, чтобы поскорее закинуть новую порцию в рот. Они смотрели какой-то фантастический детектив и очень быстро расправились с ужином, оставив тарелки на столе. Люси передала Лексу банку с пивом, дабы он открыл её. И сделала глоток прохладной жидкости. Вокруг были всякие соленые закуски, которые она любила не меньше чем сладкое. Сушеные кальмары, рыба, чипсы, какие-то острые орешки, несколько видов сыра, в том числе и копченый в косичке. Просторную комнату охватывал холодный ветер. А парочка друзей увлечено обсуждала события, происходящие на экране. – Да я тебе бля буду, что это тот монарх книгу спиздил. – Доказывал свою точку зрения Лексус. – Да не может быть, по кой хуй ему эта книга, быть такого не может. – Парировала блондинка. – Я думаю тот черноволосый черномаг спиздил книгу. В них проснулись юные детективы. Они спорили так еще пару минут, но все же успокоились. Люси уже лежала на животе на вытянутых ногах Дреяра, а её ноги вытянулись на торсе мужчины, доставая ему до самых плеч. Лексус Аккуратно разминал икры подруги, поглаживал своими руками. Футболка, в которой лежала Люси, чуть задралась, открывая вид на её ягодицы в черных стрингах, но Лексус никак не обращал на это внимания, лишь продолжал поглаживать ноги Люси, изредка поднимаясь чуть выше или наоборот, сжимая лодыжки. Они молча пили пиво, поедая закуски, погруженные в просмотр. Идиллию прервала трель оповещения мобильного. Люси мимолетно взглянула на экран. «NatsyDragneel подписался на вас» Решив не забивать голову всякими пустяками, Люси хотела было продолжить просмотр фильма, как началась реклама. Она облокотилась на руки, приподнимаясь над ногами Лексуса. – Я хочу лечь по другому, – сказала Люси, захватывая еще две банки пива с журнального столика. Лексус молча приподнялся, откидываясь на спинку дивана, оставаясь в полусидящем положении, позволяя Люси разместиться между его ног и откинуть голову на плечо, прижимаясь спиной к крепкой обнаженной груди. Лексус обхватил её своей рукой где-то около талии. Уютно до дрожи. Внезапно, Люси подумала о том, что было бы неплохо вкинуть очередной инфоповод в медиа пространство. – Лексус, – Протянула она жалобно, – я понимаю, что ты не любитель подобного, но можно я выложу кусок нашего вечера в сторис? – Хочешь подогреть сплетни о наших с тобой отношениях? – Лексус усмехнулся. –Ладно, но только в этот раз. – Сегодня он особенно сговорчив, это не могло не радовать. Люси сделала всего один снимок где было видно руку, лежащую на талии с толстым браслетом из белого золота, две руки, держащие по банке пива, две пары ног, одни её обнаженные, а другие его в серых спортивных штанах и телевизор на фоне. Она отметила аккаунт Лексуса, представляя как будут визжать от злости все его временные пассии и поклонницы. И выложила. Но чего она никак не ожидала, так это того, что Лексус в эту же минуту добавит её сторис к себе в аккаунт. – Что это с тобой? – Удивленно вскинув брови, спросила Люси, а затем в её глазах появился забавный огонек. – Ну раз уж ты затеяла эту игру, грех не поддразнить журналюг и всех, кто строчит посты о знаменитостях в пабликах. Настроение было шальное, поэтому Хартфилия надула губы и подняла голову на Лексуса. – Ах, любимый, неужели наши отношения для тебя всего-лишь игра? – Наигранно обижено воскликнула Люси. А в следующую секунду, ловко, как кошка перевернулась и уже сидела на бедрах Лексуса, пока его руки все также крепко держали её за талию. –Неужели все, что между нами было и будет, ничего не значит для тебя?- Люси приложила руку ко лбу, вздернув голову к потолку и прикрыла глаза, держась за сердце. – Как больно. – Ну, а что ты хотела, – Лексус смотрел на неё снизу вверх, а затем толкнулся бедрами промеж ног Люси. Наигранный вздох – Ах, Лексус. – Промычала Люси и сама задвигалась на нем, имитируя половую активность. – Да-а-а, Лексус. Как ни странно, Лексуса такие штуки от Хартфилии не возбуждали. Поэтому он остановил её и разразился хохотом. Да, может быть кто-то считал, что таким шуткам не место в дружбе между мужчиной и женщиной, но им обоим было плевать. Они находили это забавным. Эта дружба передавала весь спектр эмоций, от горячей злобы до трепетно-бережного отношения. А пошлые, черные, аморальные шутки лишь предавали этим дружественным отношениям перчинку. – Отставить бесоёбство, – серьезно сказал Лексус и уместил блондинку в ту же позу, в которой она была до этого. И положил ей в рот охапку сушеных кальмаров. С его рук Люси готова была даже яд слизать, единственный мужчина, имеющий над ней хоть малую, но власть. Мужчина, умеющий усмирить дикий пыл. Непокорный парень, огнедышащий дракон, позволяющий только ей временами держать над ним верх. Горделивый жеребец, которого никому было не под силу приручить. А она смогла. Фильм подходил к своему логическому завершению, главный злодей раскрыт, а спор не выиграл никто, выяснилось, что книгу украл друг семьи монарха. Дело юных детективов с треском провалилось. Лексус изъявил желание поиграть в приставку и любезно пригласил Люси присоединиться, уверено заявив, что размажет девчонку в сухую. Но все шло не так гладко, как ему хотелось. Хартфилия шла с ним наравне, дышала в спину, счет то и дело равнялся. Лексус бесился как мальчишка каждый раз, когда Люси одерживала победу. Последний раунд, решающий, Лексус сосредоточен, как будто на кону стоит его жизнь. И все же проигрывает. Люси вскакивает с дивана и громогласно визжит от победы. Пока мрачный Лексус сидит на диване, все еще тупя в экран телевизора. – Вот же, маленькая… – секунду подумав над оскорблением он воскликнул, – Маленькая шезму! Лексус набросился на Люси в шуточной драке, хотя не сомневался в том, что она сможет дать достойный отпор. Она пыталась отбиться, когда он схватил её за ногу и потащил на себя. Люси опрокинула его на кровать и зажала его нос и рот рукой, не давая дышать, он так смешно краснел от недостатка кислорода, но все-таки выбрался, пока Люси ржала над ним во все горло. Казалось, что перепалка закончилась. Люси резко заткнулась, посмотрела на Лексуса и в следующую секунду прыгнула на него, повалив с кровати на пол. А затем опять начала смеяться. Казалось, что живот сейчас разорвет от смеха, легкие лишатся кислорода, а Лексус, пыхтящий под ней, задушит собственными руками. Но он просто пытался отдышаться. А затем поднялся с Хартфилией, что обхватила его торс ногами и обняла за шею и пошел на кухню. – Есть хочу, будешь? – Спросил Лексус, уже накладывая им оставшуюся пасту. – Буду, буду. Так они и провели оставшийся вечер, доели пасту, допили пиво, оставляя пустые банки на столе. Поговорили обо всем на свете и безудержно смеялись. А потом уснули без задних ног, тесно прижимаясь друг к другу.***
Проснулись они ближе к обеду. Сухость во рту была у обоих. Но они не спешили вставать с постели, просто листали соц сети, даже не спешили разговаривать друг с другом, но не от того, что не хотели, а от того, что как выражалась Хартфилия «Во рту кошки насрали». Веская причина. Как и предполагалось, все паблики пестрили новостями о том, что связь Дреяра и Хартфилии возможно имеет романтический подтекст. Без слов переглянувшись, оба подскочили с дивана и наперегонки побежали до ванной комнаты, попутно пихая друг друга так, что скорее всего от встреч с острыми углами останутся синяки, у Люси точно. Пиво, выпитое перед сном, давало о себе знать. Лексус забежал в ванную первый и захлопнул дверь перед носом Люси. – Черт, Дреяр, быстрее, иначе я войду и помочусь на тебя.-За дверью раздался веселый голос. – Не советую так рисковать, вдруг это мой тайный фетиш и я от него возбуждаюсь. – Люси рассмеялась, сводя колени вместе. – Да конечно, а то я не знаю, какие у тебя фетиши. – Вымолвила она, когда Лексус освободил помещение. Через пару минут они уже вместе чистили зубы. Потом по очереди приняли душ и пошли прибираться в комнате. Быстро собрав весь мусор и заправив кровать они прошли на кухню завтракать. Люси открыла холодильник в поисках чего-нибудь съестного и взглядом наткнулась на кастрюлю с непонятным содержимым. Она открыла её и в нос ворвался запах стухших макарон. Люси ничто не могло заставить испражнить желудок. Кроме злосчастных протухших макарон, которые так некстати оказались в холодильнике Лексуса, хотя тот следил за чистотой своего дома. Рвотные позывы заполнили всю глотку, Люси кинула кастрюлю с макаронами в раковину и убежала прочь поближе к унитазу, где в течении нескольких минут очищала желудок. Из глаз текли слезы, рот наполнился вязкой слюной, а Лексус держал её волосы, стоя сзади. – Вот бедолага, тебе лучше? – Спросил Лексус, слыша, что звуки прекратились. Не дождавшись ответа, он поднял бледную Хартфилию и поволок к умывальнику, заново ополаскивая лицо холодной водой и приводя ту в чувство. – Вот вроде злюсь, а с другой стороны и поблагодарить бы надо. – Измучено протянула Люси. – Иди полежи, я намою кастрюлю, сделаю завтрак и приду. – Успокаивающе сказал Лексус. – Лучше выкинь её к ебаной матери.***
Лексус с Люси подъехали к бару чуть раньше, чтобы открыть задний вход для персонала. Они прошли в здание, затем в кабинет Макарова, где Люси оставила свою сумку и верхнюю одежду. Потом Люси неспешно прошла в гримерку, где пока было тихо. Созвонилась с Джувией и спросила все ли сегодня в силе. Та ответила утвердительно. И Люси приступила к сборам. Из зала уже раздавалась музыка, Лексус решил поднять настрой блондинки на сегодняшний день и включил её плей-лист. Через час Люси уже была готова. Весь персонал уже был на своих местах, начали подтягиваться гости, а среди них, скорее всего и её друзья. Рядом уже восседала пока еще трезвая Кана, которая так и хотела споить Люси, которая уже потуже затягивала шнурки на замшевых стрипах. Но внезапно улюлюканье Альбероны прервала трель телефона. – Зайди ко мне. – Строго сказал Лексус. – Хорошо Альберона покосилась на Люси, уловив некую двусмысленность в этом разговоре, особенно учитывая то, что скорее всего уже видела новости и посты в соц сетях и их вчерашние истории. Люси не дала никаких объяснений и просто вышла из помещения. Она толкнула дверь кабинета и застала там Лексуса, сидевшего со стаканом виски и Нацу, который раскинулся на диване. Неожиданно. Но смерив его холодным взглядом, она прошла к Лексусу. Уперла руки в стол, нависая над ним тенью. И осталась стоять спиной к Нацу, предоставляя отличный вид на свои стройные длинные ноги и пышные бедра, обтянутые юбкой с черно-белым коровьим принтом. Блондинистые густые волосы, вытянутые утюжком, спадали на стол и спину. На голове красовалась белая бандана с черным принтом. А грудь прикрывал лишь черный топ, больше похожий на обычную полоску ткани. – Что у тебя тут? – С интересом она взглянула в лежащие на столе документы и вытянула из пачки Лексуса толстую сигарету со вкусом вишни, прикуривая. Лексус поднял на неё глаза, задержавшись на груди лишь на секунду. – Куда записывать итоги инвентаризации? Что-то я забыл, а ты вроде часто деду помогаешь, подумал, что знаешь. Нацу, сидевший на кожаном диване, скользил взглядом по ногам Хартфилии и курил. Он был удивлен тому, что Хартфилия, оказывается, разбирается и в таких аспектах. Но внутренне негодовал от того, что та не удосужилась даже бросить приветствие, а лишь смерила его безразличным взглядом, хотя в их первую встречу была тепла, как майское солнышко. Отчасти. Но виду не подал. Люси сделала глубокую затяжку и прошла за спину к Лексусу. – Ну смотри, что у тебя тут, инвентаризация. Ага. – Начала размышлять в слух Хартфилия. – Все недостачи и излишки тебе нужно внести в инвентаризационную опись. На её основании нужно составить ведомость расхождения результатов инвентаризации и акт результатов инвентаризации. – Она посмотрела на него, чтобы убедиться в том, что он понял. Ясность в глазах дала понять, что все путем и он все понял. – Ты блять посмотри, какая недостача по продуктам. Мне с этим, что делать? –Вскипятился Лексус. –Если недостача в пределах норм, а этот вариант мы сразу отметаем, то она учитывается в счете и списывается в счет себестоимости. У нас потеря выше норм, поэтому её покрывает виновный сотрудник из своих средств, в нашем случае я так понимаю он не один, поэтому считаешь общую недостачу по кухне и пусть делят на всех работников. Нехуй левачить. – Подвела свой вердикт Люси. – Но, кстати в прошлую инвентаризацию все было нормально. Нацу сидел пораженный, ей бы с таким складом ума у него главным бухгалтером работать. А она тут на шесте крутится. Не зря Макаров её своим помощником сделать хочет. Мозги то есть. Хотя он не сомневался, танцует она тоже отменно. Нацу пристально следил за этими двоими, утро его началось с кучи новостей о том, что эти двое возможно вместе, но он знал, что это не может быть так. Люси пусть и своенравна, но честна. И при их разговоре упомянула лишь о их с Лексусом дружеских отношениях. Не то, чтобы его все это особо волновало или он ревновал. Нет. Просто проводил небольшое расследование в своей голове. И немного восхищался тому, как быстро Хартфилия все раскидала. С таким умением донести информацию, она могла даже пойти работать учителем. Но она стояла перед ним, в одежде, еле прикрывавшей пикантные места, а глаза её горели. Непонятно от чего. То ли от проделанной работы и довольства собой. То ли они всегда такие. Озорные, лукавые. Но почему же тогда ему достался этот полный безразличия взгляд? Нет, он знал. Знал почему так. Знал, что она не любит подпускать к себе людей, держит на расстоянии, у неё свой приближенный круг, а самый близкий мужчина в нем, кроме отца - Лексус. Вот уж точно, чужая душа - потемки. Нацу знал о ней лишь сухие факты. Дочь влиятельных родителей, принцесса в какой-то степени. Знаменита не благодаря отцу, а благодаря своим выходкам, которые то и дело становятся поводом обсуждения в медиа. Остра на язык. Работает в стриптиз баре. И никогда не дает интервью. Горделивая, опасная, статная. Пусть ей всего двадцать четыре года, как и ему, но язык уже не поворачивается назвать её девушкой. Женщина, в самом хорошем смысле этого слова. Состоявшаяся как личность, точно знающая чего хочет. Не разменивающаяся на пустяки и пустые слова. Знающая себе цену. Циничная, безразличная и холодная. Такой она была на первый взгляд. Для людей, которые ничего о ней не знают. Горит, но не сгорает. Обычно люди становятся такими, когда их ломают, больно и сильно. Есть исключения конечно, которые сами по себе в большей степени говнюки. Но вряд ли это о ней. Люси довольно быстро помогла Лексу и удалилась из кабинета. – Ну молодец, болельщица, во дает. – Похвала на грани восхищения сорвалась с губ Лексуса. – Болельщица? – Прыснул Нацу. – Да, свой первый номер она исполняла в костюме баскетбольной болельщицы, ну знаешь, те которые выступают в группе поддержки. – Нацу кивнул. – Ну и как-то само вырвалось, да и прицепилось. – Насколько я знаю, вы довольно близки. – Будничным тоном сказал Драгнил. – Да, это единственная женщина в моем окружении, с которой я так долго и близко общаюсь. – Ответил Дреяр, заполняя бумажки. – Если хочешь к ней подступиться, то забудь, только нервы зря потратишь, ты парень сносный, я знаю, только вот она. – Лексус замолчал. – Что? – Немного возбужденно спросил Нацу. – Понимаешь, она как кошка. Дикая, неугомонная кошка. Слишком своенравна, любит свободу. Характер тяжелый мягко скажем. Она не из тех, кто будет бегать за мужчиной с борщами, размениваться на пустые обещания. Слишком сильная духом она. Её нельзя приручить. Не такая она, как Лисана например. Не всякий мужик то такую вытерпит. – Лексус взглянул в глаза Нацу, которые излучали лишь неприкрытый интерес. Можно поклясться, что он воспринял эти слова как вызов. – Ну она же как-то два года встречалась со Стингом. – У Нацу картинка немного не сходилась. – Ты думаешь по большой любви они два года вместе прожили? Привычка, не более. Ну и Хартфилия хотела просто немного отвлечься. Они жили вместе, а души их порознь. Она никогда бы добровольно не связала себя с таким как он на всю жизнь. Я её как облупленную знаю. Нацу задумчиво поблагодарил Дреяра и решил выйти в бар, к собравшимся друзьям. Они нашлись быстро. Он всех поприветствовал, подошла официантка, приняла заказ. У них началась непринужденная беседа. Конечно не обходилось без словесных перепалок Нацу и Грея, которые разнимала Джувия. Нацу обратил внимание на сцену, которая находилась на первом этаже. Появление Люси заставило что-то внутри в предвкушении заклокотать. Он смотрел, как она двигается - сначала просто телом, а затем как крутится на шесте. Невольно он задумался, насколько у неё крепкое тело и хорошая физическая подготовка, что она с такой легкостью кружит на пилоне. Её танец завораживал, музыка, которую играл диджей, была отличным сопровождением её танца. Она очень сексуально взмахивала ногами, во время очередного элемента. Прогибалась в пояснице так, что юбка не скрывала её сочные формы. Полные губы, накрашенные темной помадой и блеском бросались в глаза даже отсюда. Она горела и светила так ярко, что не было сомнений в том, что эта работа доставляет ей удовольствие. Она отдавалась каждой клеточкой своего тела. И наверняка с упоением наслаждалась вниманием мужчин. Это был не просто заученный танец. Он был чувственным, обжигающим и возбуждал до изнеможения. В глазах плескалась растопленная страсть. Казалось, что Люси готова взорваться от переполнявших её чувств. Горяча и опасна, она сводила с ума половину мужчин Фиора, а может и больше, а может даже и женщин. Люси не была слишком худой и Нацу упивался тем, как она покачивает бедрами, скрываясь за сценой. Он смотрел на неё неотрывно все выступление. Ни одна женщина не приковывала его взгляд так сильно. Манящая, необузданная. Казалось, что она позаимствовала свою внутреннюю силу и соблазнительность у Лилит, верховной демонессы. Сладкая и такая недосягаемая. Она не то, что притягивала взгляд, она приманивала, но стоило только подойти поближе, так и знал, укусит. Вырвет сердце и съест на ужин. Непостижимая. Гордая осанка, изящная походка, такой женщине не страшен никакой каблук. Что забыла здесь, эта никем не покоренная женщина? Властная, статная, ей бы вальсы кружить во дворце, принцев с ума сводить. А она тут, сводит с ума не принцев, а Нацу. Да, признает, околдован, заманен, но еще не подвластен ей. Но готовый сдаться, как только она попросит. В первую встречу, казалось, что вот она, вполне осязаемая, реальная, простая. Улыбается, веселиться. Сверкает, как самый чистый бриллиант. Затягивает в страстный поцелуй, ластится, как кошка. Такая же как все. А в следующее мгновение будто обжигает пощечиной, размышляя о смерти, обжигает, когда смотрит на него холодным, ничего не выражающим взглядом. Он как будто оказался на самом холодном континенте страны, лишь прочувствовав на себе этот взгляд карих глаз. Она ясно дала ему понять пошутили и хватит, тебе никогда меня не достать. Взгляд, выражающий непокорность, отсутствие, непоколебимость. Он чувствовал недоверие с её стороны, не знал причин, но абсолютно точно понимал её. Люди алчны, завистливы, так и норовят уколоть побольнее. Осознанно или нет. Она публичная личность, ей ли не знать, сколько стоит завистливых людей за спиной. Стоят, но не решаются и маленькой пакости в её сторону себе позволить. И даже понятно почему. Влиятельный отец, который за любимую дочь голову оторвет и сама Люси, неприступная, неподдающаяся влиянию злых языков, готовая ужалить побольнее любого, кто встанет на пути. Нацу, казалось, полностью понимал фразу Грея. Убьет той же рукой, с которой кормила Люси не из тех, кто стерпит предательство или гнусный поступок, влияющий на её репутацию. Нацу понимал, что в чем-то они с ней до ужаса похожи. Беспринципные и наглые, не знающие такого слова как мораль, готовые идти по головам ради своей цели. Но такие добрые и щедрые по отношению к близким. Нацу был огоньком, светившим вдалеке. Добрый, дарящий ласку. Чувственный мужчина. Преданный, не дающий поводов сомневаться в себе. Не бросающий слов на ветер. Такой притягательный и приятный, мог расположить к себе кого угодно. Он казался беззаботным, с озорным огоньком в глазах и вечной ухмылкой на губах. Красив настолько, что мог сравниться с греческим божеством. Простачок на первый взгляд, но хитер. Ответственно подходит к своей работе и проблемам. Всегда внешне спокоен. Он мог остановить ураган чужой и почти никогда свой собственный. Проницательный, внимательный к людям. Разбирающийся если не во всем, то во многом. Желающий обрести рядом с собой любимую женщину, который подарит все, сделает самой счастливой. И всегда честный с теми, кто задерживался лишь в его постели. Стоящий за совестью, упертый за честь, такой он, этот Нацу. Чинный, благородный мужчина, ненавидящий, когда издеваются над слабыми. Будто воплощение всего светлого для людей, но со своими скелетами в шкафу как и все. Одним словом настоящий мужчина. А сейчас этот настоящий мужчина, лишь мог наблюдать со стороны, как она кружит на барной стойке около очередного мужчины. Как змея, готовая в любой момент затянуться петлей на шее. А мужчина упивается её присутствием, лишь подкладывая деньги за край юбки. Поразительно. Она сводит с ума, даже не касаясь. Смотрит с нежностью и наверняка даже не поймёшь, поддельная ли она. Тянется на барной стойке как кошка, извивается, демонстрирует себя, а потом соскальзывает, лишь проведя острым ноготком по щеке мужчины. Отводит взгляд и уходит, вытаскивая деньги из под одежды, собирая их в единую, внушительную стопку. Такая кого угодно вокруг пальца обведет. Нацу бы хотел оказаться на его месте. И внезапный вопрос сам собой возникает в голове а что мешает?. А затем и следующий. Не оскорбиться ли, если в приватной комнате увидит Нацу, ждущего её ласкового взгляда. Не подумает ли, что он, как и обычные посетители, воспринимает её как красивую куклу, которую можно купить, но не для своих дочерей, ждущих половину этих мужчин дома с их женами, а для себя. Ответ находится сам собой. Нет, конечно, нет. Люси не такая. Она любит внимание к своей персоне, особенно мужское. Ей нравится как они заглядывают ей в рот, отдают баснословные деньги, лишь бы она кружилась вокруг них. И Нацу готов потешить её самолюбие, готов смотреть как она кружит вокруг него словно завороженный. Готов отдать ей всю наличку из своего кошелька, лишь бы девчонка потом купила себе новую шмотку или пару каблуков, в которых он, дай бог, встретит её когда-то еще раз и сможет полюбоваться стройными ногами. Он хотел оказаться в эпицентре её внимания. Позволить ей взять вверх, хоть обычно его горячая кровь хочет держать власть в своих руках. Она прошлась в его жизни как мимолетный, вероятнее все же долгий эпизод. Но оставила неизгладимый след. Иначе как объяснить то, что сейчас Нацу сидит и единственное, что выдергивает его из рассуждений, это её появление в компании Лексуса. Они приближаются вальяжно, медленно, оба в шубах, он в своей темной, она в своей белой, длиной чуть ли не до пола. И Нацу с замиранием сердца понимает, насколько они похожи. Манера общения, поведения, все говорит о том, с кем Люси близко дружбу водит. Сама по себе ли она такая, а может влияние Лексуса сказалось, он не знал. Но они были, словно родственники, различие было лишь в цвете глаз, его голубые суровые и ее безучастные карие. В тот вечер он впервые заглянул в её глаза так близко Боже, сколько же печали и тоски было в этих глазах. «Спасите», кричали они. Глаза кричали, а она улыбалась. Глупая. Громко поздоровавшись со всеми, они сели на диван, напротив Нацу, Грея и Джувии, пока Леви сидела на коленях Гажила в кресле. – Мы уж думали не увидим тебя сегодня, ты все кружишься.– Прильнув губами к яркой трубочке в напитке, сказала Джувия. Она была так рада появлению подруги. – Ну что уж ты, как могу. – Прижимаясь к Лексусу ответила Люси. Это не ускользнуло от Нацу. Не церемонясь он задал вопрос, который въелся в его голову с того момента, как он увидел их вместе несколько минут назад. – Как вы познакомились? – Нацу надеялся, что этот вопрос застанет их врасплох, что возникнет какая-то заминка, которую он непременно заметит, поймёт, что возможно за их дружбой кроется что-то, что не знают посторонние люди. Но нет, ни секунды не думая, Лексус ответил. – Ей было шестнадцать, когда я чуть не сбил её на машине. – Лексус хохотнул. Люси помрачнела. – Она тогда снесла мне боковое зеркало своей сумкой и визжала так, что я и слова вставить не мог, трясла меня, как тряпичную куклу, только что пар из ушей не шел. Конфликт решили, но она так от меня и не отцепилась, хотя видит бог, я пытался её от себя отвадить. Так и ходит за мной все восемь лет. Кто знает, может это её изощренный план, бросаться под машины незнакомцев, чтобы познакомиться и прицепиться как банный лист к жопе. – Лексуса смерили недовольным взглядом карих глаз и толкнули локтем в бок, от чего тот и на миллиметр не покачнулся. Нацу понял, что никаким обманом тут и не пахнет, история вполне реальная. Только вот та Люси, о которой говорил Дреяр и та, с которой он был знаком заметно отличались. Вряд ли эта Люси, что он знает, будет к кому-то так цепляться. Скорее теперь цепляются к ней. – Это весьма забавно, – подытожил Нацу, – Можно тебя на пару слов? – Ответом послужил кивок и то, что Лексус встал из-за стола. Они вышли из-за стола и пошли в сторону кабинета Макарова, который находился на этом же этаже. Перекидываясь шутками и по-мальчишески толкая друг друга в бок. – Ты чего такой, как в воду опущенный, как будто говна въебал. – Искоса посмотрел на него Лексус. – Иди-ка нахуй, Лексус, – немного недовольно сказал Нацу, – есть тут одно, отягощающее обстоятельство. – Добавил он, прокашлявшись. Они зашли в кабинет. – Как звать, отягощающее обстоятельство? – Хитро прищурившись, спросил Лексус. – Не болельщица ли часом тебя так тяготит? – Не, её по-другому зовут, – хмыкнул Нацу. – Люси. Поэтому будь другом, организуй приват, только не говори, что там буду я. Ну и чуть позже, чтобы она ничего не заподозрила. – Лексус покосился на него, взгляд был слишком участливым, как будто это его заботило. – Не переживай, не обижу, ты меня знаешь. – Лексус довольно хмыкнул. – Будь по-твоему, кто я такой, чтобы гостю отказывать? – Хитро ухмыльнувшись, ответил Дреяр. – Правила надеюсь помнишь. Будь послушным. Сказали руками не трогать, значит не трогаешь, не хочу потом твою челюсть с пола собирать. – Будто наставления давал Дреяр. Благословляя. Нацу кивнул, закуривая. – Переживаешь за меня, сладкий? – Пошла вода по трубам. – Не переживай, никакая сучка не сможет нас разлучить. – Ворковал Нацу, раскидываясь гейскими шутками. Лексус недобро посмотрел на него. – Ну-ка замолчи, голова два уха. – Зло зыркнул Дреяр. Нацу докурил и ушел обратно к ребятам, но Люси уже не было в их компании.***
Нацу сидел в ожидании в приватной комнате, которую освещал лишь сине-фиолетовый свет. Лексус как и обещал, сделал все по-красоте. Не вызывая подозрений. Поэтому когда Люси зашла в комнату и уже было хотела быстренько защелкнуть дверной замок, на пару секунд остановилась, была ли удивлена? В какой-то степени да. На диване, вальяжно развалившись и покуривая, сидел Нацу. Но она все же заперла дверь, и Нацу мог поклясться, что видел, как в её глазах заплясали черти. Она была также роскошна как и когда ворвалась в кабинет. Яркий макияж ни грамма не смазался. Сочные пухлые губы, и такие же прямые волосы. Золотистые, блестели от яркого неонового освещения. Она подошла молча, внешне спокойная. Лишь глаза… Когда горят глаза? Прямо сейчас, глаза горели так, что невольно он задумывался о том, что вот-вот эти глаза ему в душу залезут. И ни капли не сомневался в том, что его, затуманенные алкогольной дымкой, горели не хуже. Но на лицах у них было лишь непоколебимое спокойствие. Нацу был рад, что в такой момент, она не мерит его сердитым, холодным взглядом. Но и не одаривала нежным. Скорее животным и будоражащим. Она удивилась его присутствию всего на пару секунд, а потом сама поняла, как жаждал он увидеть её в деле поближе с их первой встречи. Как приказал ей станцевать на кухне. И сейчас, она стояла перед ним, такая горячая, пока из колонок лилась музыка, приятная ушам. Он выглядел по-бандитски, опасно, статусно. Все в нем распространяло какую-то непонятную власть. От мысли о том, что захотелось непременно подчиниться по коже прошла холодная рябь. – Руками не трогать.– Спокойно бросила она. Ответа не последовало, Нацу лишь улыбнулся краешком губ. Поэтому окинув его взглядом, она задвигалась вокруг шеста. Сначала медленно ходила по кругу, красиво прогибаясь в спине. А затем присела, возвращаясь в исходное положение. Проводя рукой по ногам, поддевая край юбки. Смотря на Нацу, жадно, будто в комнате кроме них был кто-то еще, кому он мог уделить свое внимание. Она закружилась на пилоне так легко, цепляясь руками, раскручиваясь по часовой стрелке. А затем переворачиваясь вниз головой. От чего все мышцы перекатывались, показывая, что девчонка не промах. Нацу не знал, какими усилиями она добилась такой легкости в движениях, не знал, сколько ей пришлось проходить с больными синяками на внутренней стороне бедер, как болели руки и все мышцы, он видел результат и тот несомненно, доставлял удовольствие. Она становилась на скосы стрипов, изгибаясь, оттопырив сексуальный зад и возвращалась обратно, рот был приоткрыт, а лицо её было такое страстное, что хотелось оторвать её от этой железной палки и непременно впиться в губы. Нацу готов был потерять рассудок, когда она отпустила шест, стоя к нему спиной и прогнулась в пояснице так, что юбка нещадно задралась, обнажая все округлые ягодицы, между которыми удалось разглядеть лишь тонкую ткань черных стрингов. Хотелось трогать, гладить, шлепать. Непременно прикоснуться. Но он терзал себя сладкой пыткой, просто наблюдая. Лишь грязно выругался, когда Люси, стоя все в том же положении, прогнулась еще сильнее, раздвинула ноги и схватившись за ткань трусиков, потянула так, что теперь они делили на двое её половые губы. Ткань его джинс нещадно натянулась, вовсе не скрывая нахлынувшего возбуждения. Стлевший окурок так и остался между пальцев. – Не забудь подрочить, Нацу – издевалась Люси, даря ему свою улыбку, не столь нежную, больше злорадную. Она смотрела на него и прижавшись спиной к пилону опускалась на корточки с раздвинутыми ногами. Замечая как стоит его член. Люси чувствовала как сама намокла. От того как он смотрел на неё, вожделенно, уверенно, казался неприступным, но бугор в штанах выдавал его с потрохами, это не могло не нравиться. Не могло не заводить. – Сучка. – Само сорвалось с губ. Нацу до безумия хотел её, член ныл, прося хотя бы выпустить его наружу, а Люси продолжала извиваться, только уже на полу, её чувственные движения, томный взгляд из полуопущенных ресниц, выводили его из равновесия. Но он сохранял внешнее спокойствие, хоть и смотрел на неё как на божество. Такая откровенная, не знающая слова стыд, могла соблазнить его одним взглядом. Она поглаживала свою грудь, бедра и шею. Глубоко дышала. Нацу незамедлительно снял свою футболку, достал бумажник, напичканный деньгами и лишь тешил себя догадками. От чего горят ее глаза? От денег которые он вытаскивал из бумажника или от его рельефного торса? Он достал несколько крупных купюр и поманил Хартфилию пальцем. – Ко мне, непокорная. – Властный, ехидный тон, заставляющий только подчиниться. Люси подходит аккуратно, осторожно, будто перед ней, в открытой клетке, самый настоящий зверь. Она подходит и стоит почти вплотную, когда он хватает её за бедро и пододвигает еще ближе, раздвигая ноги. Приподнимая её юбку, засовывает несколько купюр за кромку трусиков. Смотрит довольно, скалится. Не стесняясь возбужденного члена в штанах. И Люси опускается перед ним на колени, водя руками по его ногам, ползет корпусом поближе к нему. – Не ты ли несколько минут назад сказала, что руками трогать нельзя? – Хриплый смешок. Он чувствовал, как дурно влияет на неё, заставляя сломать все её внутренние барьеры. Люси молчит, только смотрит на него с блеском в глазах, разве что не искрится. А затем оказывается на его коленях. В сидячем положении крутится на нем, задевая возбужденное естество, зарывается руками в своих волосах, гладит себя, сжимая грудь. А Нацу смотрит, скользит взглядом по её телу. Гладит бедра, залезая руками под юбку. И одной рукой вытаскивает уже большее количество купюр из кошелька, засовывая их в топ, что скрывает невероятно красивую грудь. – Разденься для меня. Хочу тебя видеть. – Охрипшим голосом, не сомневающийся в том, что она послушает. В том ли дело, что она не может противостоять ему или в принципе за деньги на все согласна. Нацу не знал. Но это и не имело никакого значения. Люси слезла с него, медленно пританцовывая, стягивала одежду, сначала юбку, потом топ, что открыл ему взор на ничем не прикрытую больше грудь. Перешагнула юбку, элегантно откинув ту в сторону длинной ногой. Она осталась только в черных трусиках. Нацу нервно выдохнул. – Мать твою. – До такой степени она была красива. – Нравится? – Вопрос на грани издевки. Глаза её бегали по его обнаженному торсу. И она закружилась вокруг пилона снова, так аккуратно и нежно. Лишь иногда отрываясь ногами от пола. Закинула ногу на шест и закрутилась как юла, меняя положение тела. Медленно сводила Нацу с ума. Жажда прикоснуться к нему, сводила с ума. Люси понимала, что уже давно, ни один мужчина так сильно на неё не влиял. Она себя не контролировала. И это пугало, Люси знала, что непонятное притяжение только сейчас вызвано влечением. Таким диким, что она едва могла себя сдерживать. Отдайся она ему, непременно потеряет самообладание, полюбит, не сможет здраво рассуждать и мыслить. Рассудок поплывет. Она не хотела этого, поэтому желала держаться от него подальше. Не хотела впускать в свою жизнь, но вот он тут. Сидит перед ней покоренный. Смотрит жадно, цепляясь за каждое движение. И в отличии от Люси не отрицает того, что эта женщина его привлекает. Но Люси знала, что выход есть. Даже если отдастся ему на растерзание, потом неприменно сбежит. Конечно, не в её стиле, ведь она привыкла нести ответственность за свои поступки, но в этом случае, лучше не придавать значения тому, что вот-вот может произойти. Насладиться моментом в объятиях этого прекрасного мужчины, а затем сбежит. Ускользнет, чтобы он знал, что никогда не получит её, не сможет завладеть как и кто либо другой. Она чувствовала разницу между Стингом и Нацу. Со Стингом влечение было спокойное и размеренное, больше необходимость, которую она всегда могла контролировать, но с Нацу все не так. Все через одно место. И она в очередной раз в этом убедилась, когда он позвал её. – Ко мне. На колени. Живо. – Грубо, сквозь зубы, она и не знала, что он и так может, это не могло не нравиться. И она подошла, но не села, лишь выставила ногу около его бедра. С вызовом посмотрела на Нацу таким взглядом, будто он уже покорен ею, а он в свою очередь смотрел не отрывая глаз и засунул в ее обувь еще несколько купюр. – Хочешь обобрать меня до нитки, а потом уйти? Я уже и так гол перед тобой как сокол, хоть в моем кошельке еще куча налички. – И Люси понимала о чем он говорит, видела его насквозь. Голое возбуждение, желание обладать, сидел и смотрел на неё как завороженный, околдованный, целовал её ногу, облизывал, ластился. Но не терял самообладания. Деньги может и отошли на второй план, но интерес был к тому сколько он успеет отдать до того, как она позволит сгрести себя в охапку сегодняшним вечером. К слову все деньги были раскиданы по площади помещения. Класть их было просто некуда. Невольно Люси подумала о том, что поразвлекаться с Нацу не такая уж плохая идея. Пока их связывает лишь слепое вожделение. Она опустилась на его колени. Его обжигающие прикосновения к голой спине. Сантиметры между губами. Нацу замечает. Глаза больше не горят Они потухли, оставляя лишь непонятный огонек в глубине зрачка. Она в смятении? Окидывает его оценивающе, что-то прикидывая в своей голове. А затем выдает. – Бесишь. – И это правда, её бесит то, как он на неё влияет. И она целует его, сдается. Но только на сегодня. Замечая, что он ни капли не удивился. Лишь тесно прижал к себе. А затем скользнул пальцами по ткани трусиков, задевая складки, заставляя поерзать. Он бесит и от этого возбуждает. Он играет с её языком своим, смакует губы, а Люси втягивает запах граната и мирта. Чувствует вкус сигарет на губах. На его мягких, горячих губах. Нацу отстраняется, от чего нитка слюны тянется от него к ней. Люси часто дышит. – Говоришь, бешу тебя, непокорная, а сама вся мокрая. – Нацу говорит это так, будто это его личная победа. Смотрит в глаза снизу вверх, улыбается. Нацу не церемонится, входит сразу двумя пальцами, оттягивая ткань трусиков, смотрит на лицо Хартфилии, которая лишь безмятежно стонет от его движений, а затем хватается за ремень джинс, стараясь как можно скорее освободить его от ненужной одежды. Справляется быстро. И хватает его за член, доставляя ответное удовольствие. Двигает рукой, слышит хриплый стон. Ей нравится как он реагирует на неё. Эмоции зашкаливают, возбуждение скручивается узлом. Люси скользит второй рукой по его груди. Очерчивает красивые кубики пресса, широкие плечи. Невероятно красив. Люси часто дышит. Нацу наблюдает за ней, изредка сжимая зубы от того, как ему хорошо. – Хочу тебя, – Припадает губами к обнаженной груди. Люси скулит. Его проворный язык очерчивает ореолы, пока он ритмичными движениями входит, а затем снова выходит из ее лона. Мажет пальцами по клитору, срывая очередной стон. Ему нравится то, как она сдается. Нацу отстраняется от груди и свободной рукой хватает Люси за горло, ближе к подбородку. Не больно, но очень приятно. Люси смотрит на него так, будто все таки попалась в клетку к зверю. Но глаза горят снова. Он читал её как открытую книгу, точно угадывал то, что ей нравится. Она убедилась в этом, когда он вытянулся и махнул языком по мочке уха, вызывая будоражащую волну. И тихим шепотом в самое ухо сказал. – Возьму прямо сейчас, хочу тебя слышать. – И выскользнул из её вагины. Приставляя головку ко входу. Не медля ни секунды входит, резко, заполняя собой всю ее внутри. Люси стонет протяжно и облегченно, словно гора с плеч. Нацу замирает. Какая же она узкая, стискивает его член мышцами влагалища, скачет на нем, подмахивая бедрами, стонет громко, что казалось на весь коридор персонал слышит. Страстная. Припадает губами к его шее, позволяя Нацу раздвинуть свои ноги шире чем до этого и вдалбливаться в свое тело. Нет сил вести борьбу за главенство. Зачем, когда он распаленный, делает все для нее. Для того, чтобы ей было хорошо. Толстый, налитый член скользит в стенках влагалища в прерывистом темпе, Нацу чередует глубокие и короткие толчки, заставляя Хартфилию открывать рот в немом крике, когда из горла вырываются лишь нечленораздельные хрипы. – Да-а! Нацу, а-а-ах. Еще пожалуйста, да-а. – Люси гортанно рычит, когда он опускает руку на её клитор и начинает его стимулировать. Незримый бог, до чего он довел её. Она просит его, почти умоляет не останавливаться. Хочется сполна прочувствовать его член в себе. Как же хорошо. Нацу переворачивает её, лишь на несколько секунд остановившись, и закидывает её ноги себе на плечи. Держит её руки над головой, обездвиживая. Смотрит пару секунд молча, любуется раскрасневшимся лицом и спутавшимися волосами, а потом говорит. – Можно многое сказать о женщине по её лодыжкам. – Люси смотрит на него удивлено, нашел время для размышления. – Например, если они находятся на твоих плечах, то ты ей нравишься. – Нацу не дает Люси и слова сказать, когда начинает с еще большей силой трахать её на кожаном диване. Так, что той лишь остается глотать стоны и издавать звуки, похожие на ругань. Его это позабавило. Нацу снова оттянул её сосок губами, одной рукой массировал клитор, чувствуя, как близка разрядка. Её мышцы сжимались на члене, подрагивая. Люси застонала пуще прежнего. Он довел её до желанный истомы, разливающейся по всему телу и вышел сам, изливаясь на живот и грудь. Нацу отпустил её руки. Заприметил на столике в углу пачку салфеток и не медля схватил их, пока Люси пыталась отдышаться, он аккуратно протирал её живот от своего семени. – Какой заботливый, надо же. – Они оба усмехнулись. А затем Нацу, надев обратно свои джинсы и боксеры протянул Хартфилии свой кошелек. Люси вопросительно изогнула бровь. – Все тебе, купишь себе что-нибудь. Это не за секс. Бумажник оставь себе.– Коротко и по факту все изъяснил Драгнил. Люси хмыкнула, вот же пижон. Но деньги забрала, и вправду, весь кошелек налички, не считая денег на полу, оказался у неё. А затем оделась, и окинув его лишь взглядом таких же холодных бесстрастных глаз, скрылась за дверью. –Вот чертовка. – Усмехнулся Нацу сам себе под нос. Что она с ним творит.