Ты и твой трудный характер

Хёнджин рассматривает своё отражение в зеркале, взглядом внимательно скользит по подкачанным бёдрам, обтянутым в чёрную ткань плотных брюк, по такой же чёрной дорогой рубашке, облегающей рельефы подтянутого тела, по идеально уложенным тёмным волосам, отросшим уже почти до плеч, по тускло сверкающим в свете яркого утреннего солнца кольцам на длинных изящных пальцах. Поднимает подбородок, хмыкая и облизывая губы. Безупречен, как и всегда. — Хёнджин? — Феликс залетает в комнату маленьким ураганчиком, прерывая самолюбования Хвана. Его белые волосы по плечи красиво выпрямлены, из-за чего кажутся ещё длиннее, большие глаза аккуратно подведены, что придаёт им ещё большей выразительности, широкая белая рубашка заправлена в чёрные кюлоты. Старший облизывается, рассматривая его с ног головы, взглядом цепляется за каждую деталь. — Ну чего ты тут возишься? Мы же опоздаем опять. Тебе может ничего и не будет, а вот у меня первая пара с Кимом, он меня придушит. Ты чего лыбишься? — Ты такой красивый. — Хван медленно движется ближе, грациозно ступая по комнате. — Ты знал, что очень возбуждаешь, когда злишься? — мурлычет уже почти в губы, заставляя младшего подавиться воздухом то ли от возмущения, то ли от горячего дыхания парня напротив. Хёнджин укладывает ладони на тонкой талии Ли, притягивая его к себе вплотную. Феликс в руках Хвана тает, как мороженое на солнце. Вся строптивость его характера всегда мгновенно пропадает куда-то, стоит только старшему коснуться его, приласкать немного, промурлыкать что-то приятное своим мягким бархатистым голосом, который Ли мог бы слушать вечно. Хёнджин лицо младшего за подбородок к своему притягивает и мягко касается его губ своими, тут же влажно скользя языком в рот парня. Феликс льнёт всё ближе к тёплой груди, растворяется под горячими прикосновениями больших ладоней к своему телу, мычит в поцелуй, что становится всё более настойчивым и глубоким с каждой секундой, и совершенно забывает обо всём на свете - и о том, что они опаздывают, и о том, что преподаватель Ким в который раз будет его отчитывать минут двадцать подряд, да и вообще о том, что кроме них двоих ещё кто-то в этом мире существует. Ладони Хвана плавно опускаются на чужие ягодицы, чуть сминая их, и Феликс шумно вздыхает, прикусывая нижнюю губу парня, отчего пальцы старшего сильнее сжимают его задницу. И Ли, честно, больше всего на свете хотел бы сейчас никуда не идти и остаться в их квартире, полностью отдаваясь ласкам своего парня, сгорая от жарких прикосновений и горячих поцелуев, но на задворках сознания что-то всё таки заставляет вспомнить о том, что им вообще-то стоит поторопиться, и мягко отстраниться, прикрывая глаза. Они оба тяжело дышат, всё ещё крепко прижимаясь друг к другу. — Нужно ехать. — немного отдышавшись произносит Феликс, и Хёнджин разочарованно хнычет, утыкаясь лбом в плечо парня. — Давай, Хёнджини. - поглаживая чужую спину говорит младший. - Ты готов? — Галстук остался. — вздыхает Хван, и Ли кивает. — Хорошо. — подходит к кровати, беря с неё чёрный галстук, и возвращается к парню, перекидывая элемент одежды через его шею. — Сам же сто лет провозишься. Ли заканчивает меньше, чем через минуту, и гордо ухмыляется самому себе, что вызывает ласковую улыбку на лице старшего. — Спасибо. — мягко благодарит Хван, заставляя блондина улыбнуться ему в ответ. Феликс завязывает ему галстуки каждое утро. Даже если ему не нужно в университет или нужно позже, чем его парню, он проснётся вместе с ним, заварит ему кофе, обнимет крепко со спины, поможет определиться с выбором пиджака и завяжет галстук. И каким бы трудным ни был его характер, как бы часто у Хёнджина ни спрашивали, как он терпит его, сочувственно вздыхая, когда Ли не стеснялся прилюдно скандалить или обижался весь день из-за очередной ерунды, Хван знает, что это до жути ранимый, удивительно заботливый и абсолютно искренний человек, которого он никогда не позволит обидеть и за которого сможет, наверное, даже убить. Если честно, Хёнджин любит эту занозу больше всего на свете. — Ну ты чего застыл? — нахмурившись вздыхает младший. — Поехали уже. — отмахнув в изящном жесте длинные волосы назад он быстро разворачивается, направляясь к выходу из квартиры. Хван качает головой с улыбкой на губах и следует за парнем. Уже в машине Феликс подпевает своей любимой песне Twice, текст которой знает наизусть и которую Хёнджин раньше на дух не переносил, но теперь она ассоциируется с Ли, а Хван обожает всё, что с ним ассоциируется. На припеве младший прибавляет громкость и пританцовывает, иногда прикрывая глаза. Брюнет не сдерживает яркой улыбки, отражающей в себе безграничную любовь и восхищение. Это уже тоже стало чем-то очень привычным, но тем, что Хёнджин не променял бы ни на что - стараясь следить за дорогой поглядывать на своего парня, устраивающего личный маленький концерт. — Малыш, посмотришь пожалуйста, где у меня первая пара? — просит Хван, когда начинает играть следующая песня, вызывающая у Феликса уже меньше энтузиазма. Ликс кивает и лезет в карман брюк старшего за его телефоном, вводя пароль. — В первом корпусе, триста двенадцатая аудитория. — он уже собирается заблокировать экран и вернуть гаджет обратно, как взгляд его цепляется за пришедшее только что уведомление из Инстаграма, а сердце начинает биться учащённо. Ли сглатывает и стискивает зубы, поворачивает голову к своему парню. — А какого чёрта тебе бывший на истории отвечает? — Что? — Хёнджин хмурится, не отрываясь от дороги. — Я говорю, какого чёрта чёртов Ли Минхо комментирует твои истории? —Феликс начинает заводиться, сжимая кулачки. — Феликс, что в этом такого? Ты ведь знаешь, что мы с ним в нормальных отношениях остались. — Хван вздыхает, надеясь, что в этот раз получится остановить Ли от скандала и обид. Ликс тот ещё любитель устраивать сцены ревности. — Ну потрахайся с ним ещё. — блондин закипает с каждой секундой всё сильнее, борясь с желанием разреветься от обиды. — Не собираюсь я с ним трахаться. — видимо избежать ссоры всё таки не получится. — Ликс, у Минхо есть парень. — То есть ты не будешь с ним трахаться, потому что у него есть парень, а не у тебя, да? — Феликс возмущённо вскидывает брови и, сложив руки на груди, коротко и громко вздыхает и отворачивается, устремив взгляд в окно. — Что? Нет, Ликс, боже…Я не к тому… — Хёнджин чувствует, как ходит по краю и вот-вот сорвётся вниз. Он знает, что его парень довольно драматичен, чтобы увидеть трагедию в любой фразе, поэтому подбирать их нужно очень осторожно. — Малыш, тебе не нужно ревновать меня к Минхо. Мы расстались, и я давно уже ничего к нему не чувствую. Тебе вообще не нужно ни к кому меня ревновать, в этом нет смысла, потому что мне не нужен кто-то другой. Ну скажи хоть что-нибудь. Феликс резко оборачивается, презрительно щуря глаза. — Пусть Минхо с тобой разговаривает. — и отворачивается обратно с выражением абсолютного недовольства на лице. Хёнджин мысленно падает в пропасть. Миссия провалена. Когда они подъезжают к университету, Ли молча выходит из машины и, показательно хлопнув дверью, идёт ко входу в здание, даже не обернувшись к возлюбленному. На протяжении всего дня Хёнджин видит Феликса в университете всего несколько раз в коридоре, но тот будто вовсе и не замечает его, постоянно болтая с кем-то из своей группы. Но брюнет так занят переживаниями из-за ссоры с младшим, всё время находясь в своих мыслях, что не зацикливает на этом внимания. Ровно до того момента, пока группа Ли не приходит на пару к преподавателю Хвану. Ликс заходит в аудитории за несколько минут до начала лекции. Рядом с ним идёт высокий парень, напоминающий чем-то лиса, и что-то рассказывает, активно жестикулируя. Хёнджин этого парня знает, тот ведь его студент. А ещё он знает, что Чхве Ёнджун тот ещё флиртун и казанова, а от того зубы стискивает с каждой секундой всё сильнее. Потому что Феликс над рассказами Ёнджуна мило хихикает, улыбается самой кокетливой из своих улыбок и не отводит заинтересованного взгляда от чужого лица, даже когда они вместе садятся за парту. Хван, сидя за преподавательским столом, искоса смотрит на развернувшееся перед ним представление и всей душой желает испепелить этого Чхве взглядом, но резко отвлекается на внезапный треск в своей руке, с досадой обнаруживая там, состоящий теперь из двух частей, карандаш. Пара начинается, и Хёнджину приходится взять себя в руки, чтобы провести её. Хотя, конечно же, сделать это оказывается очень трудно, потому что Феликс легонько касается аккуратными пальчиками плеча своего соседа по парте, а потом спрашивает у него что-то, наклонившись слишком близко к чужому уху. Хван осознаёт, что это всё - чистой воды открытая провокация, блондин просто хочет вызвать ревность у старшего. И у него это отлично получается, Феликс в подобном настоящий профессионал, играет на чувствах людей виртуозно. И он абсолютно уверен, что его игра останется безнаказанной и он выйдет из неё победителем. Но Хёнджин сделает эту игру своей. — Мистер Ли, могу я поинтересоваться, что Вас так развеселило? — дьявольским тоном спрашивает Хван, когда слышит приглушённый смех своего возлюбленного. — Извините. — кашлянув произносит Ли и вздыхает. — Я не слышу искренности в Ваших извинениях. Думаю, Вы сможете продемонстрировать её, ответив по теме. Выходите сюда, прошу Вас. — Хёнджин вытягивает руку в приглашающем жесте, а Феликс тут же заминается, но всё таки поднимается с места, видя настойчивость преподавателя. Впрочем смысла в этом никакого не было с самого начала, потому что Феликс не то что сути темы не знает, он даже представления малейшего не имеет, что конкретно это за тема. Что поделать, на парах по этой дисциплине он занимается лишь рассматриванием преподавателя, изучая с обожанием все черты его лица, которые и так уже знает наизусть все до единой. — Очень плохо, Феликс. — молвит Хван, укоризненно качая головой и хмуря тёмные брови. - Неужели Вы совсем не готовились? Что же тогда Вы делали вместо изучения материала? - провокационно интересуется брюнет, как никто другой осведомлённый о том, что вместо изучения материала, Ли изучал его тело. Не успел он и пары абзацев прочесть, как его стали отвлекать настойчивыми поцелуями в шею, и тогда уже было совсем не до учёбы. Ну и кто здесь виноват в том, что он не подготовлен по теме? — Ну что же, раз вы не ответили, значит придётся отработать. Останетесь после пары. Ликс глухо сглатывает, не зная, как себя чувствовать. С одной стороны он немного взволнован, но с другой - кончики пальцев слегка покалывает от предвкушения и заинтересованности. Когда пара заканчивается, и все студенты начинают собирать свои вещи, торопясь поскорее уйти домой, Хёнджин окликает Феликса. — Мистер Ли, я надеюсь, Вы не забыли, что у Вас ещё отработка? — Хван приторно-ехидно улыбается, заставляя этой улыбкой сердце младшего забиться чуть быстрее. — Не забыл. — Ли отодвигает свою сумку, и, дождавшись, когда аудитория окончательно опустеет, подходит к преподавательскому столу и облокачивается на него бедром. Хван изучающе смотрит на него снизу вверх, продолжая молча сидеть на стуле. — Так что Вы хотели, мистер Хван? — Я хотел, — он поднимается со стула и медленно идёт к двери. — чтобы Вы, Феликс, отработали материал, который не выучили. — проворачивает ключ в замке и возвращается обратно. Укладывая руки на талии младшего он чуть разворачивает его так, что тот теперь упирается в стол поясницей. — Вы прекрасно знаете причину, по которой я его не выучил. — Феликс смотрит упрямо, приподнимая ровные брови. — Знаю. — большими ладонями оглаживает чужие бока. — Но отработать всё таки придётся. Младший смотрит прямо в глаза возлюбленного, затем плавно скользя взглядом по его лицу и телу. Цепляется за пухлые губы, которые тут же хочется накрыть своими, за виднеющиеся из под чёрной рубашки острые ключицы, которые хочется прикусить зубами слегка, вызывая короткий стон, за сильные руки, которые хочется ощущать повсюду, на всём теле, за крепкие бёдра, которые хочется искусать, облизать, расцеловать, оставляя засосы и следы от зубов. — А ещё, — Хван льнёт к чужому телу, зубами прикусывая мочку, от чего Феликс слегка вздрагивает, рвано выдыхая через рот. — ты, как очень плохой мальчик, будешь наказан. За то, что весь день флиртовал со всеми подряд у меня на глазах. — Ли удивлённо вздыхает и непонимающе моргает, смотря на отстранившегося парня. — Ты же это специально, верно? Я знаю, что да. — касается ладонью бледной щеки, оглаживая скулу, а затем, притянув к себе за подбородок, впивается в губы. Он не осторожничает, сразу проталкивает язык в тёплый рот, покусывает, наслаждаясь приглушёнными постанываниями младшего, а затем заканчивает поцелуй так же резко, как и начал его. — Ты заставил меня ревновать. — Феликс на это лишь улыбается хитро и закусывает нижнюю губу, опуская ладошки на плечи Хвана. — Мой котёнок захотел поиграть? Тогда ему понравится игра, которую я для него приготовил. — Хёнджин Дьявольски ухмыляется, а Ли смотрит с немым вопросом во взгляде, но ответа на него не получает. Старший вновь тянется к губам блондина, притягивая того к себе за талию, и целует до безумия тягуче, исследуя каждый миллиметр чужого рта языком и иногда прикусывая нижнюю губу. Феликс постепенно теряет связь с реальностью, весь его мир сейчас находится перед ним. Он нетерпеливо оглаживает крепкие плечи, притягивает парня ближе к себе за шею, зарывается пальчиками в тёмные волосы и оттягивает их, заставляя Хёнджина практически прорычать в его губы. Ли чувствует, как жарко ему становится, когда Хван отстраняется от губ и мягко касается челюсти, поцелуями переходя к шее. Феликс ладошками сжимает край преподавательского стола и откидывает голову назад, дышит тяжело и облизывает покрасневшие от поцелуя губы. Приятно. До головокружения и дрожащих ладоней. В своей жизни Феликсу ни с кем не было так же хорошо, как с Хёнджином. Тот знает тело младшего лучше его самого, знает все его слабые места, точно знает, как касаться и куда целовать, чтобы младший задыхался и скулил от накрывающего с головой удовольствия. Хван всё делает до безобразия медленно, растягивает свои касания, словно жвачку, мажет губами почти невесомо, обдавая горячим дыханием нежную кожу, обводит плавно каждый изгиб любимого тела, касаясь везде и сразу. Феликс плавится под его руками. Укладывает ладони ему на плечи, крепко за них цепляясь, затем одну запуская в волосы. Хёнджин ни одного сантиметра не оставляет без внимания, но вскоре одной только шеи ему становится мало, он жаждет попробовать на вкус каждый участок тела Феликса, хотя на нём вряд ли остался хоть миллиметр, которого ещё не касались губы и язык старшего. Феликс слаще любого десерта и пьянит лучше любого алкоголя. Хван тянется к чужой рубашке, нарочито медленно расстёгивая пуговицы одну за одной. Ли в это время пытается перевести дыхание, внимательно следит за движениями изящных пальцев, закусывая нижнюю губу. А Хёнджин любуется алебастровой кожей, мягко оглаживая хрупкие плечи спускает с них рубашку, с восхищением проводит ладонями по торсу, тут же припадая к нему губами. Неторопливо выцеловывает грудь, всё так же уделяя внимание каждому сантиметру, слушая, вновь ставшее сбитым и прерывистым, дыхание Феликса, который держится на ногах только благодаря рукам Хёнджина на талии и столу позади. Хван чередует засосы с укусами, украшая ими всё тело возлюбленного, и получает прилив какого-то безумного удовольствия, когда младший издаёт первый хриплый стон. Ли кожей чувствует его улыбку. — Ты такой сладкий. — неразборчиво бормочет брюнет, не отрываясь от своего занятия ни на секунду. Мажет языком по затвердевшему соску и чувствует как хватка Ликса на его волосах усиливается в этот момент, а новый стон выходит более громким, чем предыдущий. Повезло, что аудитория в самом конце крыла, а пары уже у многих закончились. — Ты самый вкусный, Ликси. Так бы и съел тебя всего. — резко прикусывает розовую бусину зубами и тут же вбирает в рот, аккуратно посасывая и обводя языком. Отстраняется с характерным чмоком, спускаясь ниже, теперь расцеловывая подрагивающий живот, напрягающийся с каждым новым касанием губ. Хёнджин крепче сжимает тонкую талию, пока языком обводит очертания пресса, проводя влажную дорожку, а Феликс дрожит и не знает, куда себя деть, пальцами то за край стола цепляется, то зарывается в волосы старшего, что уже успели растрепаться и от этих действий. Ли так хорошо, что он теряется в собственных ощущениях, забывая собственное имя, в голове только имя Хёнджина, слетающее с губ вместе с тяжёлыми выдохами. — Хёнджин-а… — в очередной раз сладко тянет блондин, заставляя Хвана удовлетворённо улыбнуться. Слышать своё имя из уст возлюбленного - истинное наслаждение для него. Наравне с учащённым дыханием и громкими стонами младшего, потому что Хёнджин любит доставлять ему удовольствие. Наравне с крепкими объятиями и трепетными поцелуями, потому что любовь Феликса - самое ценное, что есть у Хёнджина. Наравне с завязанными галстуками и свежесваренным кофе, который Ликс терпеть не может, но делает каждое утро, потому что его забота дороже всего на свете. Старший движется ещё ниже, полностью опускаясь на колени, цепляет пальцами пуговицу на чужих штанах, затем медленно тянет вниз молнию, позволяя одежде упасть на пол. Он любовно проводит кончиками пальцев по стройным бёдрам, потом чуть более ощутимо оглаживает их большими ладонями, резко заменяя их на губы, заставляя, наблюдавшего за его действиями Феликса, судорожно втянуть воздух. Тёплые губы Хвана на коже кажутся обжигающими, электрическими импульсами отдают во всём теле, отчего сердце ускоряется, и дышать равномерно становится всё труднее с каждой секундой. Хёнджин целует внутреннюю сторону бедра, плавно ведёт руками, опуская их на ягодицы и немного сжимая. Возбуждённый член младшего от этого действия дёргается, а сам он несдержанно стонет. Хван оставляет укус на молочной коже, зализывает следом, делает то же самое ещё раза три, чередуя с поцелуями. Ли кусает губы, пока почти вся его кожа покрывается следами от зубов и бордовыми отметинами. Когда Хёнджин цепляет пальцами кромку белья, Феликс в немом ожидании опускает на него расфокусированный взгляд. По коже проходится небольшой холодок, когда одежды на теле не остаётся. Хёнджин смотрит на возбуждённую плоть младшего и облизывается так, слово перед ним самое вкусное лакомство. С таким же наслаждением прикасается губами к головке, заставляя Ли снова откинуть голову назад. Хван руками скользит по мягким бёдрам, иногда чуть царапая кожу ногтями, и языком толкается в уретру. Феликс дёргается, будто его током прошибло, закатывает глаза. Ресницы его дрожат, как и всё тело; такие же дрожащие пальцы вновь находят чужие волосы, без промедления в них вплетаясь. Ликс почти не двигается, с трудом сдерживаясь, но всё же стойко ожидая действий от своего парня, который в общем-то не сильно торопится взять целиком, а лишь проходится лёгкими поцелуями по длине и вновь возвращается к головке. Смакует, облизывает, как леденец, а Ли в это время из последних сил удерживает свои бёдра на месте, чтобы не податься вперёд и не вытрахать сладкий рот, в беспамятстве срываясь на бешеный темп и наслаждаясь приятным теплом. Самые развратные картинки проносятся перед зажмуренными до ярких пятен глазами младшего, и сдерживаться становится труднее, тогда он жалостливо просит: — Пожалуйста, Хёнджини… — он чувствует, как чужой язык медленно ползёт к основанию, оставляя за собой влажный след, и ёрзает, сжимая в кулаке тёмные волосы. Хван шипит, обдавая дыханием член блондина так, что терпеть становится невыносимо. С каждой секундой эта сладкая пытка затуманивает его разум, не оставляя места для рациональных мыслей. — Прошу, сделай что-нибудь. Не мучай. Вообще-то план Хёнджина как раз в этом и заключался. Он хотел заставить Ликса умолять и дрожать от нетерпения, но на деле отказать тому в его желаниях оказалось гораздо труднее. Облегчённый стон вырывается из груди Феликса, когда старший наконец-то берёт его член в рот практически до основания. Младший ослабляет хватку на чужих волосах, погружаясь в сладостную негу, стремительно окутывающую каждую клеточку его тела. Хёнджин почти выпускает орган, но тут же подаётся обратно, заглатывая ещё глубже так, что головка упирается в стенку горла, а из груди Феликса вырывается практически оглушительный стон, который он не успевает сдержать. Хван продолжает двигать головой, стараясь сохранять большую амплитуду, и постепенно наращивает темп, держась за мягкие бёдра. Ли забывается в невероятном удовольствии, подмахивает бёдрами навстречу и, пытаясь не быть слишком шумным, кусает пухлые губы, что уже покраснели. Хёнджин втягивает щёки, видимо решая добить Феликса окончательно, и тот надрывно скулит, не зная, куда себя деть. Старший ухмыляется, млея от того, насколько его мальчик чувствительный. — Хёнджини… — сбито бормочет блондин, пытаясь собрать свои мысли и совладать с языком. — Хёнджин, я…почти…— слова слишком плохо складываются в предложения. Хван ещё несколько секунд продолжает двигать головой, пока не чувствует, как с силой начинают дрожать чужие бёдра. Феликс ощущает, как удовольствие становится концентрированным, заполняет собой всё его тело, и он уже готов разлететься на осколки от этого блаженства, но всего за пару мгновений до того, как его бы прошибло оргазмом, всё резко прекращается. Он, ещё не придя до конца в себя, непонимающим туманным взглядом обводит Хёнджина, который, как ни в чём не бывало, поднимается с колен, облизываясь. — Но…Хёнджини, я же… — Ли запинается, затуманенный обжигающим возбуждением рассудок всё ещё не позволяет ему нормально мыслить. Движимый лишь непреодолимым желанием, он хватается за плечи возлюбленного, умоляюще заглядывая в глаза. — Пожалуйста, Джинни, пожалуйста… — Чшш, тише, котёнок. — Хёнджин без напора приникает к губам младшего, а тот сразу же углубляет поцелуй, продолжая отчаянно цепляться за брюнета. — Пожалуйста… — продолжает шептать сквозь поцелуи, желая получить разрядку. — Не так быстро, Ликси. — улыбается Хван, отстраняясь, и Феликс рефлекторно тянется за его губами, но парень лишь мягко двигает его обратно. — Слишком уж многого ты хочешь. Тебе так не кажется? М? — Ликс отрицательно машет головой, заставляя Хёнджина слегка посмеяться. — Какой ненасытный. Ты меня весь день извести пытался. А теперь хочешь так легко кончить? Нет уж, малыш. Не сегодня. Ли задыхается от возмущения, но ещё больше - от возбуждения, что берёт верх над разумом. Он сейчас не имеет никакого контроля над собственным телом, что так желает разрядки. Ластится, словно кот, почти мурчит, прижимается к Хвану всем телом, хотя обоим понятно, что ближе уже некуда, между ними и так пространства уже не осталось. Хёнджин легко подхватывает младшего под бёдра, сажая его на свой стол; слегка давит на плечи, заставляя лечь спиной на холодное дерево, а сам нависает сверху и в ту же секунду впивается в сладкие персиковые губы. Хван легко перехватывает ноги Ли под коленями, закидывая их себе на плечи; оставляет несколько мягких поцелуев на лодыжке, искоса поглядывая игривым взглядом на разомлевшего Феликса. Тот тяжело дышит и часто облизывает покрасневшие пухлые губы. С растрёпанными волосами, вздымающейся грудью, украшенной багровеющими засосами, и прикрытыми от наслаждения глазами, он выглядит словно божество, и Хёнджин готов поклоняться ему всю свою жизнь. Старший наклоняется чуть ниже и оставляет укус на внутренней стороне бедра, заставляя Феликса вскрикнуть. — Не могу сдерживаться, Ликси, ты такой сладкий. — Хван зализывает укус и носом ведёт по гладкой коже, прикрывая глаза. Младший почти вслепую тянет руки к брюнету, заставляя наклониться к своему лицу, и с поражающей жадностью впивается в его губы, сразу же прокусывая нижнюю до крови, и в извиняющемся жесте зализывает. — Тише, малыш. Куда так спешишь? — Хёнджин аккуратно убирает прядь растрепавшихся волос с чужого лица. — Прости. — сдавленно шепчет Ли, и Хвана от этого хриплого шёпота, извиняющихся карих глазок и раскрасневшихся веснушчатых щёк мгновенно прошибает нежностью. Он вновь наклоняется к любимым зацелованным губам, касается своими совсем аккуратно, ненадолго сменяя необузданную страсть на трепетную сладость. Феликс отвечает ему с такой же лаской и мягкостью, пальчиками перебирая тёмные волосы на чужом затылке, млеет от тёплых касаний родных губ, от пальцев, что аккуратно поглаживают его щёки. Ли возбуждён слишком сильно, разум затуманен настолько, что парень практически ничего не соображает, фокусируясь лишь на губах Хёнджина и на тепле его тела. Поэтому когда всё это внезапно исчезает, он пару секунд не понимает, что произошло, а потом пугается и пытается приподняться на локтях, чтобы понять, куда исчез его парень. — Хёнджин-и? — тихонько зовёт блондин и испуганно оглядывает помещение расфокусированным взглядом. — Я здесь, малыш. — Хёнджин появляется сбоку, держа в руках бутылёк со смазкой. Ставит всё на стол и наклоняется, целуя острую коленку и ласково поглаживая её, заставляя расслабиться; Феликс выдыхает и ложится обратно. А Хван будто время тянет, оглаживает тело младшего ладонями, наслаждается ощущением мягкой кожи, пока блондин под ним извивается и загнанно дышит. — Хёнджин-и, ну пожалуйста. — хнычет Ли. Пелена возбуждения застилает его глаза, рассудок теряется где-то среди многочисленных сдавленных стонов. — Сделай уже что-нибудь. — Что мне сделать, сладкий? — брюнет мурчит на ушко, убирая с чужого лба взмокшие пряди. - Что ты хочешь? — Хочу, чтобы ты прикоснулся ко мне. Прошу, Хённи. Хёнджин облизывается, вполне удовлетворённый этим ответом, и тянется к бутыльку со смазкой, открывая его и выдавливая лубрикант себе на пальцы. Убедившись в том, что смазка не слишком холодная, он наконец-то едва ощутимо касается колечка мышц, заставляя Феликса вздрогнуть всем телом. Старший почти невесомо оглаживает отверстие, дразнит, но спустя несколько мгновений всё же погружает палец внутрь. Феликс поджимает губы, хнычет и выгибается дугой. С их последнего секса не прошло много времени, поэтому почти сразу Хёнджин добавляет второй палец, и младший легко его принимает. Хван наклоняется, накрывая губы блондина своими, параллельно продолжая ритмично растягивать гладкие стеночки. Брюнет укладывает ладонь на впалый живот, ведёт ей вверх к груди, задевает пальцами соски. Ли цепляется за чужие плечи, притягивая к себе ближе, языком умело исследует рот старшего. Он горит, плавится, растекается жидким горячим воском в сильных любимых руках, что так умело ласкают, зная все слабые места. Губы горят, словно от огня, но ощущается это так приятно, что даже нехватка воздуха не может заставить отстраниться. Хёнджин толкается тремя пальцами, знакомыми движениями нащупывает простату и поднимает уголки губ, когда Феликс несдержанно выгибается, будто кошка, и стонет так громко и сладко, что хочется кончить сразу. — Хва..хватит…мхм… — просит блондин, но, противореча своим словам, подаётся бёдрами вперёд, пытаясь сильнее насадиться на пальцы. — Уже…достаточно. Пожалуйста. — задыхается. — Хёнджини, пожалуйста, войди. Прошу. Хван улыбается, медленно достаёт пальцы и укладывает одну ладонь на талию парня. — Перевернешься? — спрашивает аккуратно, мягко подталкивая младшего развернуться, но тот не позволяет. — Нет, нет, Хённи, пожалуйста, можно так? — умоляюще смотрит своими чудесными большими глазками, и Хёнджин не может перечить. — Хорошо. — шепчет Хван, оставляя мимолётный поцелуй на щеке Феликса. Он знает, что парень любит быть лицом к лицу, но попытаться всё таки стоило, ведь определённо сейчас так было бы удобнее. Но Хёнджин не смеет спорить. Он вновь укладывает чужие ноги себе на плечи, пробегается пальцами по щиколоткам, а затем поочерёдно их целует. Щемящая нежность заполняет его сердце - он так сильно обожает своего Феликса. Рассерженного, радостного, обиженного, расстроенного, смеющегося, игривого — в любом настроении. Обожает его смех, его улыбку, его глаза — даже если эти глаза в старшего искры метают. Хёнджин любит каждый его пальчик и каждый волосок на его голове.  Феликс смотрит чуть расфокусированно, но доверчиво, и Хван понимает, что это доверие в любимых глазах - самое ценное, что у него когда-либо было, и он должен хранить его так бережно, как только может, он обязан приложить все усилия, чтобы никогда его не потерять. — Хёнджини. — хрипит Ли. — Прошу, двигайся. — тихая мольба, срывающая тормоза. Брюнет за бёдра двигает парня ближе к себе, касаясь головкой его отверстия. Младший кусает губы в предвкушении. Терпения у него с каждым мгновением становится всё меньше, он желает поскорее ощутить такую необходимую заполненность, хочет почувствовать себя одним целым с Хёнджином. Его глаза расширяются, когда головка медленно раздвигает податливые стенки. Хван входит не спеша, плавно погружается в тёплое нутро, заставляя младшего окончательно потеряться в ощущениях. Пальцы Феликса сжимаются на чужих широких плечах, глаза непроизвольно закрываются, а с губ срывается громкий всхлип. Он так сильно желал почувствовать это, что сейчас не может сдержать дрожи от нахлынувшего удовольствия. Хёнджин в это время начинает неспешно покачивать бёдрами, двигаясь внутри младшего медленно, сводя с ума. Наклоняется ближе, сокращая между ними всё расстояние, целует за ушком. Он никогда не может сдержать порывы нежности к своему волшебному мальчику, да в этом и нет нужды. Он так сильно его обожает. — Какой ты прекрасный. — шепчет со всем чувством. — Чудесный, самый любимый. От этих слов у Феликса внутри всё сжимается и переворачивается, в своей любви к Хёнджину он хочет утонуть и раствориться. И как только ему могло так повезти встретить этого мужчину? Хёнджин покрывает поцелуями всё его лицо, шею, ключицы, плечи - всё, до чего может дотянуться. Ликс для него, словно вода для путника, погибающего от жажды в жаркой пустыне. Он никак не может насытиться. Пальцы младшего путаются в чужих взмокших волосах, пока руки Хвана гуляют по всему его телу. Хёнджин везде. В лёгких, в венах, в мыслях - везде только он. Вселенная для Феликса заключена в одном человеке, и нет ничего, кроме него. Ли обеими руками притягивает лицо старшего к своему и целует, зажмурившись. Хёнджин отвечает уверенно и чувственно. Каждый из них чувствует любовь — всепоглощающую и нерушимую — и делится этим чувством с другим. Им так хорошо друг с другом, что кажется, будто весь мир может пасть под силой этого наслаждения. — Я так люблю тебя. — отчаянный шёпот в самые губы. Клятва одна на двоих. Хёнджин скользит ладонями по стройным ногам, кусает за ключицу, опаляет горячим дыханием шею. Феликс распадается на тысячи атомов. — Хёнджини. — сладко выстанывает на ухо. — Я…скоро… — Давай, любимый. — обхватывает руками тонкую талию. Феликса прошибает током, концентрированное удовольствие разливается по телу, когда он изливается себе на живот, хрипло выстанывая имя Хёнджина. Старший делает ещё пару толчков, после чего выходит и доводит себя рукой. Без сил опускается всем корпусом на младшего, заключая того в крепкие объятия и утыкаясь носом куда-то в шею. Они лежат так возможно вечность. Хёнджин, окутанный теплом любимого человека, окончательно расслабляется и чуть ли не засыпает в таком положении, но слышит тихий всхлип над ухом. Думает, что показалось, но понимает, что не ослышался, когда приподнимается на руках и видит перед собой большие глаза, блестящие от слёз. — Ликси..? — встревоженно шепчет, бегло осматривая чужое тело и вновь возвращаясь к глазам. — Что случилось? Я что-то сделал? Тебе больно? Феликс мотает головой и зажмуривается, поджимает губы и всхлипывает громче, а слёзы текут по щекам, теряясь где-то у висков. — Феликс… — Хёнджин не на шутку пугается от такой резкой перемены настроения возлюбленного. — Пожалуйста, родной, скажи мне, что случилось. Ли приподнимается на локтях и полностью садится, отрывисто вздыхает и трёт ладошками заплаканные глаза. Хёнджин осторожно касается его коленок, смотрит обеспокоено. — Почему… — делает глубокий вдох. — Почему ты со мной? Хёнджин замирает ошарашено, хмурится. Он ожидал, чего угодно, но не такого вопроса. — Почему ты спрашиваешь? — Просто ответь. — торопливо просит младший, шмыгая носом. — Чем я заслужил твою любовь? — Феликс, пожалуйста, запомни лишь одну вещь — ты не должен заслуживать мою любовь. — Хван заключает его лицо в свои ладони и большими пальцами стирает слёзы, смотрит прямо в глаза; прямо в душу. — Моя любовь к тебе перманентна и безусловна. Я люблю тебя, потому что ты — это ты. Мои сердце и душа принадлежат тебе. — Но со мной тяжело. Не отрицай это, я знаю, что мой характер трудно выдержать. Вокруг есть множество людей, которые были бы лучше меня. — Ликс, мне не нужны никакие другие люди. Мне нужен ты со своим трудным характером. Я обожаю его, ровно как и всё, что есть в тебе. Прости, что я заставил тебя сомневаться в этом. Я не хочу, чтобы такие мысли посещали твою прекрасную голову. — он аккуратно касается чужих волос, поглаживая и заправляя прядь за ухо. — Ты — моё благословение. Моя самая большая удача. И я ни за что не буду благодарен судьбе так сильно, как за встречу с тобой. — он обнимает младшего, а тот цепляется за него так отчаянно, что у Хвана от этого перехватывает дыхание и у самого в горле ком встаёт. — Если бы ты только знал, как сильно я тебя обожаю. — Ты не бросишь меня? — спустя время робко шепчет Феликс, наконец расслабляясь в кольце заботливых рук. — Ни за что на свете. — мягко целует в висок. — Прости меня. — виновато произносит младший. — Тебе не за что извиняться. Я рад, что ты не держал эти переживания в себе, а поделился ими со мной. — Я люблю тебя. — Феликс жмётся ближе, трётся щекой о чужое плечо. Хёнджин ласково улыбается, проводя ладонями по чужой спине. — И я очень люблю тебя, душа моя. Поехали домой, родной? — Хван немного отстраняется и оставляет поцелуй на лбу младшего. Феликс кивает, наблюдая за тем, как Хёнджин достаёт из ящика в столе влажные салфетки и начинает приводить их обоих в порядок. Хван одевается сам и помогает одеться Ликсу, а они оба готовы выходить, старший берёт ладонь Феликса в свою и, поднеся к губам, мягко касается губами тыльной стороны, отчего щёки Ли покрываются нежным румянцем. Уже в машине они выбирают, какой фильм посмотрят этим вечером; Феликс иногда подпевает своим любимым песням, а Хёнджин не может сдержать улыбки, в очередной понимая, что своё сокровище он не променяет ни на что в целой вселенной.