* * *
Чжун Ли смотрит на журавлика перед собой несколько долгих секунд, прежде чем поднимает взгляд и улыбается. Он принимает эту поделку из золотистой и очень дорогой бумаги, как принимает великое сокровище, столь хрупкое, что его страшно коснуться. Аккуратно придерживает пальцами и любуется, но вовсе не журавликом. Улыбка у Хайяна — довольная, широкая. Он щурит голубые глаза, смотрит с затаённой нежностью, от которой спирает дыхание, стоит практически вплотную. И смеётся, охотно подаётся навстречу и ближе, когда его утягивают в поцелуй. Золотистый журавлик впоследствии занимает место на рабочем столе Чжун Ли, составляя компанию некогда одинокому голубому.Золотистый и голубой
5 марта 2023 г. в 10:14
У людей — огромное разнообразие традиций, занятий и хобби, и всеми ими Хайян оказывается пленён. Ему нравятся яркие бумажные фонарики, которые расписываются узорами или сюжетными рисунками; его восхищают фрески и мозаики, резьба по дереву или металлу, вышивание роскошных тканей, да даже такая простая вещь, как кулинария. Человеческая пища кажется… не такой. Она особенная. Разнообразная. Она обжигает рот обилием специй и перца, поражает страннейшими, но приятными вкусовыми сочетаниями, очаровывает запахами.
Но из всех занятий, которые Хайян видит у смертных, существует одно-единственное, захватившее его больше, чем остальные. Работа с бумагой. Синий дракон способен часами смотреть на то, как ловкие людские пальцы гнут и мнут листы, превращая их в разное. В животных и птиц, в какие-то предметы, во что-то абстрактное. Звёздочки, журавлей, драконов, цилиней, подвижные многогранные не то шары, не то что-то подобное.
В конце концов, Архонт пробует повторять. Но его пальцы, не знающие, что и как куда согнуть, только портят те немногие бумажные листы, которые ему удалось достать. Разумеется, Хайян расстраивается, так забавно вешает длинные драконьи уши и сводит брови к переносице. Наблюдающая за ним Гуй Чжун прячет улыбку под ладонью и словно невзначай роняет, что, кажется, Меногиас умеет и оригами складывать.
Есть ли в этом мире хоть что-то, что этот Якша не умеет? Его познаний в оружии, в мире, в психологии, в традициях разных стран и даже в бытовых мелочах до невозможности много. Настолько, что Хайян неиронично называет его наставником, смущая этим.
В любом случае, Меногиас, пусть и удивляется странной просьбе Архонта Горных Рек, охотно соглашается помочь ему. У него как раз выдаются свободные после тренировок вечера, которые он выделяет на то, чтобы достать сразу несколько стопок цветной рисовой бумаги и предоставить её всю во власть Хайяна. Тот, благо, всегда был способным учеником, поэтому под наставлениями быстро перестаёт превращать её во что-то непонятное и начинает наконец складывать более-менее узнаваемые фигурки.
Самым простым оказывается очаровательный голубой журавлик. Хайян смотрит на него так восторженно и влюблённо, что Меногиас искренне забавляется этому, показывая другие фигуры для складывания бумаги. Параллельно с этим он рассказывает о разных значениях тех или иных вещей и существ, принятых в Ли Юэ.
Например, журавль — бессмертие и пожелание счастья. Дракон — символ власти и силы. Цилини, кони, карпы и многие другие создания легко рождаются из бумаги в умелых пальцах Якши, сопровождаемые интересными историями. Они становятся в один пёстрый ряд, за каждым Хайян закрепляет сказанное ранее значение, пока пытается повторить их. А ещё запоминает, что в Ли Юэ есть забавная традиция среди молодых людей — дарить друг другу оригами, чтобы обозначить симпатию.
Это кажется ему забавным. И милым. И… подходящим.
А вот Мораксу сначала чудится, что бумажные зверьки становятся его преследователями. Первого такого — корявого, но явно старательно сделанного золотистого дракона, — он находит на своём месте за столом. Смотрит непонимающе, переводит взгляд на Гуй Чжун, но эта лисица только прячет нежную улыбку в пиале с чаем и молчит. Молчит и Хранитель Облаков, лицо её спокойно, но в уголках глаз прячутся задорные светлые смешинки.
Следующим бумажным подарком оказывается красно-белый карп. На этот раз удивительно ровный, явно сделанный неторопливо и старательно. Властелин Камня вертит его в пальцах, держа хрупкую бумагу очень аккуратно, чтобы не помять, и с лёгким хмыканьем отдаёт должное создателю. Он знает, что в искусстве оригами хорош Меногиас, но не в характере того подкладывать своему Архонту бумажных зверьков.
С третьей фигуркой, изображающей лёгкого воздушного цилиня, разумеется, приходит и понимание. Хайян. Ну кто бы ещё стал так баловаться? Только этот непоседливый, точно горная речка, дракон. Моракс, правда, задаётся вопросом, что всё это значит. У его сородича новое хобби? Очередная попытка вывести его на эмоции? Что-то другое? Или он просто забавляется и тратит своё время, делая такие вот «скрытые» подарочки всем, а не только Властелину Камня?
В любом случае, бумажных зверьков Моракс хранит. Им находится место в его Обители, они выстраиваются на полках в красивый ряд. С каждым днём их всё больше, и это превращается в игру: «угадай, кого Хайян смастерит следующим». Где-то в глубине души Моракс надеется, что следующим окажется простенький бумажный журавлик, но вот именно его синий дракон словно бы избегает. Словно намеренно, словно боится самого его смысла.
Проходит несколько недель такой молчаливой игры. Ни один из двух драконов при встрече не говорит вслух о бумажных зверьках, и вообще оба делают вид, что ничего не происходит. Конечно же, Гуй Чжун, наблюдающая за ними, вздыхает с лёгкой обречённостью и думает, что они такие… глупые. Драконов все считают символами власти и силы и вот уж справедливо не связывают с ними мудрость.
А вот Меногиасу, который спустя несколько недель становится объектом недовольного фырканья, до невозможности смешно. Он душит смех за кашлем в кулак, но недовольный Хайян, с этими его опущенными ушами и мечущимся синим хвостом — восхитительное зрелище. И то, как он смущается до алеющих скул, отводит взгляд и делает вид, что он просто мимо проходил, а не примчался сюда, припечатывая откровенным вопросом, вообще нечто восхитительное.
— Я почти месяц дарю ему оригами, и ничего… неужели ты подшутил так надо мной?!
Оказывается, Архонт Горных Рек прослушал одну маленькую деталь. Что в Ли Юэ в знак симпатии дарят… бумажных журавликов. Тех самых, простеньких, легко складывающихся и помахивающих крылышками, если их правильно сжать. Меногиас уверен, что он упоминал об этом вскользь, но Хайян был так поглощён бумажными зверятами, что наверняка пропустил это мимо своих драконьих ушей.
Поэтому в оригами наступает пауза. Моракс несколько растерян из-за того, что забавные, но милые подарки прекращаются. Он ведь уже почти поверил, что Хайян следует древней драконьей традиции с подарками, тому самому зову истинной сущности, оформленному под стиль Ли Юэ. У Моракса ведь у самого подарок теперь готов — тёплая и яркая подвеска из кор ляписа, которую он никак не успевает подарить. И вдруг бумажные зверята прекращают появляться.
В следующую встречу Хайян растерян, мнётся и почти не слушает, что там вещают другие Архонты и Адепты. И уходить после окончания собрания не спешит, застывает на месте, провожает Гуй Чжун взглядом, не решаясь смотреть на Моракса. Который, конечно же, тоже остался. Синего вертихвоста не так просто поймать, он ещё более юркий, чем весенний горный ручей, поэтому надо пользоваться возможностью, пока он снова не сбежал куда-нибудь.
Раньше, чем Властелин Камня успевает заговорить, Хайян вскидывает ладонь. На ней, раскрытой, с подрагивающими пальцами, покоится нежный голубой журавлик.