Другое предназначение ремшкафа

      О Дмитрии Сеченове никто не отзывался плохо. Ещё бы - роль играет не только тот факт, что он директор Предприятия 3826 (а о такой шишке попробуй дурного слова сказать). Сергеевич является одним из создателей нейросети "Коллектив", а так же ученый, который выдался с наивысшим пилотажем в свои годы, доказавший, что для человека нет ничего невозможного.       Как можно было догадаться, из-за деятельности Дмитрия на свет появились многоуважаемые андроиды. Некоторых программировал сам Сеченов, и те машины считались "настоящим искусством рук человеческих".       О заслугах Сергеевича можно писать многолистовые баллады, но и вышеперечисленные факты впечатляют.       Хотя вы здесь не для того, чтобы слушать о подвигах директора Предприятия 3826. И я приоткрою занавес другой стороны его личности.       Дмитрий Сеченов являлся законченным технофилом и часто мог использовать роботов не по их прямому назначению: такое случалось, что используя все свои умственные способности, директор догадывался прикрутить к свободной от работы модели АСК - 31/6 вибраторы, и по команде заставлял бедного робота с как можно быстрой скоростью менять руки, чтобы Сеченов не терял то будоражащее ощущение, а руки модели не забивались от постоянных вибраций. К тому же, Дмитрию нравились милые звуки, которые издавал АСК при каждом движении своих механических конечностей - легкий скрип от недостатка смазки и ровное гудение шарниров.       Было дело, что Сергеевич был неравнодушен к роботу-погрузчику Наташе (одной из первых экземпляров), кто на его глазах со своими сестрами выстроили за немыслимо короткий промежуток времени несколько гидроэлектростанций и целый космодром. "Неравнодушен". Мягко сказано, бляха муха! Директор по-настоящему восхищался той машиной, готов был упасть пред ней на колени и взывать к её любви, словно не он её, так называемый, "отец", внутри желая, чтобы Наташа отпинала его своими мощными ногами, вырвала его внутренности и раздавила своими габаритами!       В конце концов, эти чувства угасли, оказавшись лишь резким порывом из любопытства, что испытывает человек при узнавании чего-то нового о себе.       И как то раз, Сеченов отправился на склад, место, ставшее родным краем вышедших из строя машин и неудачных работ самого Сергеевича, которые позже перерабатывались либо в уже сделанные модели, либо в промышленное сырье для хозяйственных и научных нужд. Пришел он сюда дабы пересмотреть некоторые заготовки, доработать их, а может и придумать на их основе более качественные, как его взгляд пал на неё.       С первого взгляда похожая на старый холодильник красного цвета "Чайка", но с дверьми от шкафа, будущая судьба Дмитрия стояла у стены. Побитая жизнью и такая романтично-одинокая, будто ждала она своего спасителя. Изящная в отсутствии человеческих изгибов она поразила директора раз и навсегда. Правда, на левой дверце расположилось портящее картину изображение блондинистой женщины в красном платье, на котором белыми нитками было вышито имя "Элеонора", но нет ничего невозможного для Дмитрия Сергеевича Сеченова, и исправить такой мелкий недостаток не составит ни малейшего затруднения.       Элеонора (имя показалось весьма красивым, чтобы дать его шкафу) была наделена похотливым характером и неустанному желанию к непристойностям, ибо Дмитрий любил доступных и раскрепощенных по характеру роботов, не только беспрекословно выполняющих любые его указания, но и сами добавляющие сока в часы особого веселья (оттого он часто навещал болтливую машину - Терешкову, обладающую может и скромной, однако фантазией).       Обычно ремшкаф представлял собой ничем не примечательный аппарат для создания, улучшения, уничтожения оружия, только с мощным словесным недотрахом, но если ввести код, что имеется только у Сеченова, на панели сзади робота, то можно ввести Элеонору в специальный "секс режим". У холодильника спереди из скрытого круглого отверстия открывается отсек с женским половым органом - вагиной, внутренние стенки которого были сделаны из полимера, материал использующийся в составе многих частей этого искусственного полового органа. Снаружи складки покрыты резиной, размягченной с помощью того же полимера ради подражания человеческой коже.       В настоящий момент, Сергеевич использует на практике свое творение.       - Милый, можешь поторопиться? Ты же не можешь позволить себе даму ждать, особенно, когда она в тако-о-ом состоянии? - Элеонора капризничала своим томным голосом, потирая щупальцами истекающую машинным маслом клитор, наблюдая одним глазом, как Дмитрий рассматривал собственноручно сделанную вульву на предмет повреждений и несостыковок с чертежами.       - Терпения, Элеонора. Я же не могу войти в тебя без подготовки.       - Да плевать мне на боль, просто сделай это!       - Боль для тебя, может, и не имеет значения, но пожалей мои труды. У вас, женщин, далеко не простая анатомия, когда речь заходит о построении органов. - Сеченов провел пальцем по малым половым губам, задевая немного увеличившийся и затвердевший в следствии эрекции клитор, удовлетворенно замечая, как запорхал красный зрачок в глазнице экрана. Поддразнивая, директор медленно ввел одну фалангу внутрь, вырывая из динамиков машины нежное мычание. Шкаф оказалась необычайно влажной внутри, что у Сергеевича мелькнула мысль о неполадке, и быстро пропала, стоило полимерным стенкам сжаться вокруг его пальца, словно пытаясь всосать внутрь.       Сергеевич поддается, входя пальцем до костяшки, затем аккуратными движениями разминая влагалище, нащупывая маленькие проводки, что вели к особой точке представлявшей собой гиперчувствительную кнопку размером с одну копейку, работавшую, как точка G. Едва коснувшись её, Сеченов услышал жалобный писк со стороны робота, вспоминая, что она ещё девственница, хоть машина и не имела девственной плевы как таковой, и стоит быть по-нежнее. Палец умело двигался внутри Элеоноры, всегда находясь около зоны Грефенберга, не касаясь её. Дмитрий вышел на мгновение, чтобы протолкнуть уже две фаланги, начав дотрагиваться до ножек клитора теми же аккуратными движениями.       Элеонора тихо и сладко постанывала от стимуляции, беря одним из своих щупалец Сергеевича за запястье, проталкивая его глубже. Мужчина настойчиво убрал щупальце, и вышел из робота.       - Милый...!       - Моя дорогая, Элеонора, не волнуйся, все скором времени будет завершено. - с этими словами он открыл баночку со смазкой с ароматом дыни, и начал снимать штаны, а после и нижнее белье.       Природа, как нам всем известно, стремится к равновесию в чем бы оно не проявлялось, будь то физика, или конкретный человек, и так вот получилось, что природа-мать дала Дмитрию умственные способности, чтобы приделать ему член длиной в три сантиметра, который превращался в шесть в эрегирированном состоянии. Зато Сеченов искусно пользовался половым органом, умело доставляя удовольствие всем роботам, с которыми он решал провести ночь.       И вот Сергеевич уже смазывал половой орган лубрикантом с запахом клубники, (который было, ох, как непросто достать в их-то время) под наблюдением изнывающего холодильника.       Мужчина подровнял себя с половыми губами, раздвигая из двумя пальцами, затем постепенно начал входить, втискивая головку, а после и весь ствол до тех пор, пока яйца, которые удавалось обхватить лишь двумя руками, не ударились о красную железную поверхность с глухим стуком. Проследив за Элеонорой и поняв, что ей абсолютно комфортно, он начинает постепенно двигаться, сначала неглубокими, аккуратными движениями.       Робот тихо стонет и от этого, не в силах сдержать реакцию механизма. Несмотря на то, что это её первый раз, кажется, что чего-то не хватает. Холодильник дает искусственному разуму контроль, и из динамиков раздается томное       - Жестче.       Брови мужчины приподнимаются, а сам он послушно вдалбливается сильнее, одновременно ускоряя темп движений. Когда директор задевает точку G, его роботическая партнерша вскрикивает, и весь её корпус пошатнулся, чуть не упав на Сергеевича. Сеченов ухмыляется, продолжая насиловать особое место резкими и сильными толчками, выбивая из Элеоноры крики и стоны, сладкие как мед для человеческих ушей.       Минуту спустя, робот словно обмякает, а вот мужчина ещё не закончил, продолжая трахать кусок железа. Затем и он высовывает и забрызгивает семенем интерфейс машины.       Дмитрию нравилось то, что он имел с Элеонорой, а точнее, как её имел. Она была согласна на все, что включает в себя взаимодействие со своим человечсеким партнером, начиная со свиданий под звездами, светящими из окна её комнаты, заканчивая ролевыми играми, в которых фантазии обоих не было предела.       Роли были всякие: робот неплохо обходилась с персонажами непослушных студенток и доминантных глав-предприятий, невольно копируя собой когда-то молодую Муравьеву, сохранившуюся в данных, чей характер приходилось часто применять, из-за страстных мазохистических наклонов Сеченова. Те же самые перемены происходили с личностями Дмитрия, только тот в основном отдавал предпочтение пассивным ролям.       Над ситуациями, конечно, можно было и посмеяться: не скажу многого, так как пересказывая каждый из сюжетов можно написать аналог "Войны и Мира", но очень и очень нелепый, а представьте себе, что секс произошел из-за нехватавшей на покупку молока копейки. Уже можно представить, что происходило в комнате отдыха с ремшкафом во время отсутствия рабочих.       Играми все дело не окончилось. Веь вместе с "секс-режимом" Сергеевич добавил своей партнерше такой же анатомический режим, только с языком и вкусовыми рецепторами.       Раскрылась одна вещь по делу: Элеонора, оказывается, ярая фанатка мужских грязных ног. Узнал Сеченов об этом, когда она попросила его снять обувь и носки, которые в силу чрезвычайно важной работы он не менял прошедшие (в буквальном и переносном смысле) дня три, если не больше, а после лечь на пол и поднять стопы на уровень её глаза.       Дмитрий повиновался с неким волнением и затаенным любопытством наблюдая, как тщательно машина рассматривает его загрубевшие от ходьбы пятки. Холодильник мягко проводил своими щупальцами между пальчиков, собирая катышки черной грязи и затем растирая между своеобразными "пальцами", чтобы тонкий слой пыли от обуви и кусочков кожи покрыл хоть миллиметр её (робота) поверхности.       Элеонора достала многим похожим на настоящую человеческую мышцу язык, превосходивший по длине обычный в десять раз, и коснулась кончиком почти обломанного ногтя мизинца правой ноги, немного царапая об острый оборвавшийся край тонкий слой языка. Ротовая мышца обвила палец, потирая его снизу вверх, собирая тем самым оставшуюся грязь. Язык заполз обратно в дебри рта, представлявшего собой скрытое круглое окошко с двумя дверцами в глубине шкафа. Машина с придыханиями смаковала каждый резко пахнущий кусочек, мысленно благодаря Дмитрия Сеченова за сенсоры, отвечающие за различие вкуса.       Робот в полной мере могла прочувствовать весь привкус пота и мелких катышков, что заводило её ещё сильнее, и, решив не обделять себя, Элеонора снова достала язык, обернув его вокруг стопы настолько, насколько позволял размер. Мышца двигалась во всех возможный местах одновременно, что создавалось впечатление, словно пятка Сеченова обернута в клубок змей, истекающих прозрачной жидкостью, густой, как слюна.       Как хотелось тогда холодильнику поиметь лицо! Чтобы Сергеевич наступил на него своими обвалянными в помоях, говне и моче ногами, что покроются толстым, черным слоем, источающим резкое зловоние, кислое в какой-то степени, и чтобы она смогла вылизать всю ту чернь между пальчиков и смаковать, как самое лучшее угощение, что есть на Земле. А после пососать его пятки, почувствовать всю ту грубость кожи, и слизать мертвые клетки, Элеонора даже хотела выколоть себе глаз, ради того, чтобы Дмитрий обмакнул в отверстие пальцы ног, и вся грязь осталась в её мозгу, с ней, и навеки.       Машина не скупилась выражениями на этот счет, описывая свое наслаждение с таким умением, что все писатели, когда либо существовавшие на планете, даже рядом не стояли со своими "Преступление и наказание", "Мастер и Маргарита" и "Ревизор".       На фетишах дело не заканчивается.       Однажды Сеченов попросил Элеонору посодействовать своими щупальцами, о чем она впервые сомневалась, но все-таки ответила согласием.       Дмитрий начал медленно снимать с себя темно-серый пиджак, а дальше в таком же темпе расстегивать рубашку, и приспускать штаны, перед этим откинув туфли куда-то в сторону, нижнее белье полетело туда же. Машина, не отрывая глаза, с интересом наблюдала за представлением, расправляя свои металлические конечности. Наравне со звуком шуршания одежды об ковер, теперь было слышны постукивания железных коготков робота.       Перед интерфейсом Элеоноры появился Сергеевич, почти соприкасаясь с красным холодильником. Первое щупальце обернулось вокруг плеча, железные "пальцы" как можно сильнее сжались, на что Сеченов нахмурился. Он взял конечность и стал вручную расправлять когти, после поставив острыми частями на свою разгоряченную кожу. Машина провела щупальцем, оставляя красные не кровоточащие следы, наблюдая за реакцией директора, который томно вздохнул и прикрыл глаза.       Ещё две конечности обернулись вокруг талии и второго плеча, пока третья ласкала мужское обнаженное бедро, оставляя такие же красные следы. Четвертое и пятое щупальцы скользнули между бедер, одна потирала мошонку, в то время как другая игралась с яичками.       Две конечности, находившиеся внизу, скользнули к анусу Дмитрия, что не отличался особой чистоплотностью, как можно было подумать, вспоминая характер этого человека. Дело в том, что директор, когда речь заходила о внешнем виде, заботился только о тех частях тела, что обязательно должны быть обнародованы, а о состоянии того, что скрыто под одеждй, даже думать страшно, нежели глядеть. Тем более нюхать.       Анальное отверстие было покрыто вокруг ареолом из красных прыщей, и между ягодицами и на волосах, что кажется росли прямо из жопы, ещё остались мазки кала. Сеченов всегда пренебрегал туалетной бумагой, используя проверенный народный метод ввиде пальца и сразу за этим воду с мылом, а посему особо много говна было именно снаружи. Чуть глубже в прямой кишке все было предельно чисто.       Чтобы проникнуть внутрь, металлическим конечностям пришлось пробираться сквозь волнистые тонкие волоски, росшие в обильном количестве. Дмитрий дернулся, когда когти коснулись кожи вокруг его анала, щекоча его. Одно из щупалец осторожно проникало внутрь, пока сам мужчина дернулся навстречу, отчего десять сантиметров от конечности оказались внутри него.       Элеонора хотела было воскликнуть, но вышло лишь удивленное мычание. Она подвигала щупальцем вниз-вверх, и услышала стон Сергеевича. Затем увидела, что у того по ногам стекают капельки крови, и что член у Сеченова набух и увеличился аж до девяти сантиметров, венки стали объемнее, и кровь начала смешиваться с обильно стекающим предэкулятом.       Движения "рук" по коже стало более резким и нетерпеливым, теперь кровь стекала с локтей, начиная с плеч, груди и торсу в целом. Машина неплохо управлялась с щупальцем внутри Дмитрия, задевая самые чувствительные места, царапая их, заставляя этим содрогаться мужское тело перед собой, а половой орган вибрировать от возбуждения.       К анальному отверстию подкралось ещё три щупальца, когтком отодвигая дырку, делая ещё больше трещин. Что удивляло Элеонору в людях, так это размер их ануса: директор принимал четыре конечности за раз, и чувствовал себя просто превосходно, частично не от того, что являлся мазохистом, а из-за своей анатомии. Двигаться стало труднее, но Дмитрий сам буквально прыгал на конечностях робота, в следствие чего машине осталось задействовать два оставшихся щупальца на себя, что она и сделала: дотянулась до спины, активировала код, и массировала набухший клитор на истекающего потом и стонами Сергеевича.       Сеченов обильно кончил, забрызгав холодильник сверху донизу спермой, что можно было и не поверить, что холодильник когда-то был красным, и тут же его расслабленное выражение лица сменилось на тревожное, когда он почувствовал, что из всех щупалец, что были ещё внутри него, выстрелило что-то липкое и горячее.       После того, как мужчина слез с конечностей, он осмотрел свой анус на предмет той жидкости ради того, чтобы либо оправдать или опровергнуть свои предположения, и произошел первый вариант событий, так как директор увидел что-то, напоминающее собой сперму, но цвета черного, как машинное масло.       Развязку того проишествия оба героя запомнили на долго после ещё одного дела.       Сеченов начал замечать за своим организмом нечто странное: запахи стали ощущаться сильнее раза в три, резкие перепады настроение, не бывшие раньше чем-то ординарным, стали теперь ежечасным, если не ежесекундным событиями. Вдобавок посреди ночи стало привычным хотеть наилучшие образцы гурманской кухни, такие как кабачки со взбитыми сливками, или майора Нечаева с рыбой и пивом. Стоит ещё упомянуть про постоянную усталость и живот, ставший больше обычного.       Со словами "в мире нет ничего не возможного" Дмитрий покупает тест на беременность, который дает положительный результат.       Сеченов находился в двух противоречащих состояниях: "Во Имя товарища Ленина, это же должно стать мировой сенсацей!" и "Во Имя товарища Ленина, чтобы никто не узнал причинно-следственную связь его беременности!".       Нет, был бы то человекоподобный робот, люди могли бы понять, но, при всей любви к Элеоноре, это буквально холодильник, запрограммированный на махинации с оружием, и на плотские утехи с Сергеевичем. Однако, тайна всегда становится явной, особенно тайна, чья неизвестность достигает таких масштабов и понадобится помощь посторонних людей, так как решения этой тайны ещё нет в науке.       В итоге, директор решает поговорить с матерью, или отцом, его будущего ребенка-терминатора.       Элеонора едва не плакала от счатья, прижимая Дмитрия к себе своими железными щупальцами, торопливо лепеча об их счастливом будущем с маленьким малышом, что окончательно повлияло на решение Сеченова о сообщении столь прекрасной вести общественности.       Через неделю, они сыграли свадьбу, и в то же время сообщили, что Дмитрий Сеченов беременен.       Народ был, конечно, в ахуе, прям в конкретном ахуе, и особых комментариев по этому поводу не дал, кроме майора Нечаева и его перчатки ХРАЗ, что отозвались обо всей ситуации словами "Было дело."