Грешница и праведник

- Как я выгляжу в этом платье? – вошла я в зал из ванной, где переоделась. Хёнджин оторвал лицо от альбома, в котором что-то рисовал. Почти не глядя и вновь отворачиваясь бросил: - Вульгарно, как и в предыдущем. - Ну и отлично. Такой примерно эффект и нужен, чтоб все «вау!», слюни потекли и всё такое… - А если я, как твой парень, не одобряю подобного прикида? - Я с тобой рядом так ходить и не буду. Это, скажем так, маскарадный костюм. И я иду на бал. - Я давно подозревал, что Золушка на самом деле была эскортницей… - А у принца был малюсенький писюн, он совал его всем, но только Золушка с крошечным влагалищем согласилась иметь с ним дело? - Пошлячка. - Реалистка, - я поддёрнула вверх платье, державшееся на тонюсеньких бретельках и обтягивающее груди так, что они хотели вывалиться. - А теперь вниз тяни, чтоб жопу прикрыть, - ухмыльнулся Хёнджин, всё так же следя за всем боковым зрением. – Вверх тянешь – низ оголяется, вниз тянешь – сиськи наружу. Оделась, называется… - Бе-бе-бе, как дед старый, - подразнила его я и, забравшись на диван, на котором он сидел и малевал, подсела плечом к его плечу, сунув нос в альбом. Карандаш выводил дуэлянта, выстрелившего в соперника. Тот, мелкой фигуркой вдали, был уже нарисован, падающий. – А ты чётко рисуешь! - Спасибо. Хотя ты в этом ничего не понимаешь и комплимент – чистая вкусовщина. - Нет, ну натюрлих! В смысле, очень живо, пропорции соблюдены. - Ты не опоздаешь? Уже без пяти. - А, точно, я же ещё не красилась! – я слезла с дивана. – А сам ты передумал, что ли, куда-то там идти? Чего не собираешься? - Я попозже поеду. - Куда уж позже? В ночь? - Может быть.        Пожав плечами, я ушла в ванную и стала краситься перед зеркалом, включив подсветку поярче. Где-то заиграл рингтон моей мобилы, и я крикнула: - Хёнджин, принеси, пожалуйста!        Дверь приоткрылась и он, с едко поджатыми губами, одной рукой в кармане домашних штанов, протянул мне телефон: - Твой Лошпед. - Он не мой! – я посмотрела на время. – Ну вот, я же говорила, что он жуткое нудло! Ровно семь, и уже звонит! Алло? – подняла я. - Я приехал. Ты готова? - Почти! Скоро буду. - Давай быстрей. - Подождёшь! – сбросила я. – Вот педант! - А тебе не мешало бы поучиться пунктуальности. - Чего ради? Не люблю никуда приезжать первой, кто хэдлайнер – тот звезда вечеринки. - То есть, кто явится последним, тот произведёт самое сильное впечатление? - Конечно, это закон жанра.        Он подошёл ко мне, продолжавшей краситься, сзади, откинул подкрученные волосы в сторону и провёл пальцами по моей открытой до лопаток спине, вызвав табун мурашек вдоль позвоночника. - Ты уверена, что между тобой и Сынмином ничего не произойдёт? Он вряд ли удержится от приставаний. - Я на него прикрикну – и он успокоится. Такие вафелы не умеют быть настырными.        Хёнджин наклонился и, носом почти в самую мою шею, вдохнул запах духов. У меня поясница выгнулась от ощущения его близости: - Перестань, я сейчас в глаз себе попаду! - Губы только пока не крась… - коснулся он своими моего плеча. Мне начало кружить голову. Вот зачем он это сейчас начинает? Положил ладони на мою талию и прижался так, что у меня ягодицы напряглись от возбуждения. - Обойдёшься, никаких поцелуев! Сегодня вечером я не твоя девушка, - закончив с тушью, я пожирнее намазалась алой помадой и, развернувшись, резко чмокнула Хёнджина в щёку, оставив многообещающий след флирта. – Ну, Настоящий мой, я погнала!        Выйдя в прихожую, я достала красные туфли на шпильке. Хёнджин, прилипнув плечом к стене, скрестив на груди руки, посмотрел на них. - У тебя нога-то прошла? - Да, ещё пару дней назад совсем перестала болеть. - Всё равно ходи аккуратнее. - Если я упаду, я же могу позвонить тебе и попросить взять меня на ручки? – засмеялась я. Хёнджин закатил глаза, деланно показывая, как негодует от моей избалованности и взбалмошности. – Всё, я ушла! Чао! – послала я воздушный поцелуй и покинула квартиру. Признаться, без особого удовольствия покинула, потому что вечер в компании Сынмина – это не вечер моей мечты. Да и куча незнакомых людей будет, а я легко переносила подобное, только если выпью. Так, стоп, а насчёт выпивки мы с Хёнджином ничего и не оговаривали! Значит, раз я выходная от роли его девушки, то могу себе позволить и прибухнуть. Интересно, а как он проведёт время? По мере того, как лифт приближал меня к земле, я чувствовала, что и сама спускаюсь от чего-то более высокого к низкому. Вот я была возле Хёнджина и, несмотря на все наши пошлые шуточки между собой, сарказм и скромный быт, я была словно в каком-то другом мире, без грязи, разврата, подлости, в мире, где царило что-то неведомое мне. И вот я падаю обратно, в мир материального, меркантильного и мелочного. В нём всё можно было купить, заменить, забыть. Казалось бы, это так облегчает жизнь, но почему, наоборот, в душе всегда оставалась тягость?        Машина Сынмина стояла на видном месте. Чёрная, как у какого-то важного директора, хотя он пока до такой должности не дорос. - Привет, - открыла я дверцу и села, - джентльменом быть не учили? - Привет, - подался он вперёд, чтобы поцеловать меня, но я отклонилась, выставила руку и надавила ему на грудь, удаляя из зоны моего личного пространства. – Чего ты? - Храню верность парню. - Какому ещё парню? - Обычному. Настоящему, - загадочно улыбнулась я. - Если бы он у тебя был, зачем бы ты соглашалась ехать со мной? - По дружбе. Ты просил об одолжении – я не отказала. - Ой, да ладно тебе, Юна, нет у тебя никакого парня! - А что я, по-твоему, делаю здесь? - Я откуда знаю? В гостях была? - Ага. Горничной подрабатываю! Кстати, вчера я научилась пользоваться стиральной машинкой, представляешь? - Все умеют ей пользоваться, что в этом такого? - А я вот не умела! – видя, что его не восхитили мои успехи, я сникла. Хёнджин, придя из студии, откуда писал мне пошаговую инструкцию, что куда насыпать и куда нажимать после, притащил мне сладостей и похвалил. А этот ни черта не понимает! – Ладно, поехали. - Ты потрясающе выглядишь! - Я знаю. - Ты особо не обращай внимания, если кто-то что-то будет говорить, я с теми ещё дебилами учился. Особенно если один припрётся – редкостный паразит – просто игнорируй. - Я буду огрызаться и приложу их ещё хуже. - Не переусердствуй, всё-таки, я хочу произвести хорошее впечатление… - Вот оно, и здесь то же самое, как у моих родителей. Как только человек оказывается причастен к некому «обществу», где есть влиятельные и полезные люди, всё, пиши – пропало, все начинают притворяться, лицемерить, лебезить, заискивать. - Если ты их так не уважаешь и считаешь дебилами, зачем перед ними рисоваться? - Ну, не все они дебилы. К тому же, неважно, какие они – я же не такой, зачем уподобляться и терять лицо? - Какой – не такой? Ты же притворяешься, просто скрываешь настоящего себя, чтобы казаться лучше. - Вот что ты начинаешь? – Сынмин покосился на меня, отвлекаясь от дороги. – Какая муха тебя укусила? Это на тебя не похоже.        Это на меня не похоже. А ведь я просто сказала то, что подумала. Неужели раньше и я говорила не то, что думаю, а то, что следовало сказать? Пошутить, юлить, дерзко всё высмеивать. Мне казалось, я никогда не стеснялась ничего, значит, я изменилась всего за неделю общения с Хёнджином? Всего-то пару раз приготовила обед (вчера, кстати, куда удачнее) и освоила стиралку. И что, от этого мозги иначе заработали? Да нет, просто у меня не было настроения кокетничать и хихикать с Сынмином, как я делала это всегда, вот ему и стало некомфортно.        Мы приехали в ханок-кафе у Намсан, где был снят отдельный зал без входа для посторонних. Женщина-администратор нас услужливо проводила. Я увидела сдвинутые киёком столы и человек двадцать сидящих за ними. Как я и рассчитывала, мы прибыли одними из последних. Сынмин взял меня за руку ещё когда я вылезала из машины. На этот раз он удосужился открыть дверцу.        Все воззрились на меня изучающе – как на чужеродный предмет. У некоторых парней я отметила блеск в глазах и интерес. Девушки просто смотрели, наверное, как и все девушки, отмечая фасон платья, цвет ногтей и качество укладки. - О, наш ботаник! – поднялся из-за стола коренастый, накачанный парень с внушительными бицухами. Они с Сынмином стали пожимать друг другу руки, и мой спутник не замедлил представить меня: - Это моя девушка – Юна. - Очень приятно! Я – Чанбин, присаживайся, не стесняйся нас. - Спасибо, как это мило, - посмотрела я ему в глаза, взмахивая ресницами. Привычка кокетничать и нравиться не разбирала объекты, она просто активировалась при наличии мужского пола. - Ай! – вдруг воскликнул он, не успев протянуть мне руку для пожатия. Его в ногу ударила сидевшая с ним рядом соседка. - Садись уже! – она улыбнулась – скорее оскалилась – мне: - Я Рюджин, его девушка, рада познакомиться. - Взаимно, - улыбнулась и я, но вполне безобидно. Ослепительно. - Малыш, ну чего ты дерёшься, - послушно сел Чанбин к своей девушке, начав наглаживать её плечо: - Налить тебе ещё соджу? Подать чего-нибудь? - Хочу ещё креветок. Они кончились. - Я сейчас закажу, погоди, - он встал и ушёл из зала. - Садись, - указал мне на свободное место Сынмин. Ханок-кафе подразумевало сидение за низкими столами, на подушках, так что мне пришлось сразу же накрыть ноги большой тканевой салфеткой. В таком коротком платье без этого не сядешь. – Это Лиа, мы сидели в школе за одной партой, - познакомил меня Сынмин с той, что оказалась по другую руку от него. – Как поживаешь? Слышал, ты работала в косметологии? - Я перешла в фармацевтическую компанию. К концу года могу стать главным технологом. - Надо же! Ты молодец. - А ты, Юна, где работаешь? – спросила меня Лиа. Я только успела взяться за палочки и приглядывала, чего бы положить на закусь к соджу? Потому что накатить я вознамерилась твёрдо. - Я только закончила университет. Пока нигде. - Ну, а что в планах? - Выпить и закусить. Не люблю планировать дальше.       Сынмин покосился на меня, разве что не скрипнув зубами. Лиа округлила по-рыбьи глаза, мол, что за пхёнмин ворвался на собрание янбанов? Хотя по мне тут скорее собрались сонби. Девушка напротив меня засмеялась моему замечанию. Есть ещё люди с чувством юмора! - Вот бы и мне так, а то я вечно всё пытаюсь предусмотреть до самой старости. Я – Юджин. - Бесполезно пытаться что-либо предусмотреть. Можно уснуть в ванной, утонуть и захлебнуться, вот и вся жизнь, - кивнула я ей. Она тронула за локоть сидевшего рядом молодого человека. Надо заметить – весьма симпатичного. - Джисон, налей Юне что-нибудь, а то Сынмин за ней совсем не ухаживает. - Что будешь? – спросил тот меня, но тут Сынмин как будто бы очнулся. Видимо, сам никак не мог запомнить, что приехал с девушкой: - Я сам! Ну, Юджин, что ты придралась? Я просто здоровался со всеми. Что будешь, Юна? - Соджу. А в стакан побольше налей пива. – Он посмотрел на меня со скептицизмом. Уж кто-кто, а Лошпед знал, как я умею надираться. Не раз этим пользовался. Возможно, именно поэтому выполнил просьбу, надеясь на что-то. - А ты умеешь пить! – заметил мой заказ парень с другого края стола, из тех, который уставился на меня, стоило мне войти. – Сынмин, где ты нашёл такую девушку? Поделись секретными местами. - А что, Эрик, проблемы на личном? – так самоуверенно хмыкнул он, будто реально у нас с ним были отношения, да ещё какие! И за мной очередь на него стояла. - Да как тебе сказать… особых проблем нет, то та, то эта… а вот так в компанию друзей прийти и не с кем. Всё не те! - Ну вот тогда сиди там и завидуй. - А ты думал мы с Чанбином зачем это всё затеяли? Я себе невесту ищу, может!        В этот момент как раз вернулся тот самый Чанбин, вместо официанта нёсший здоровенное блюдо с сашими и горой креветок во всех видах: в кляре, с соусом, в виде суши на рисе. - Госпожа Квокка, подвинься, - влез он между Юджин и Рюджин и поставил тарелку. – Держи, малыш, я там ещё насчёт десерта сказал, попозже подадут. - Ты у меня лучший, - поцеловала она его, садящегося обратно, в щёку. У меня даже рука с рюмкой остолбенела. Что, такие отношения ещё где-то бывают? Чтоб сюсю-мусю и ля мур тужур? Или у них конфетно-букетный период? - Вы недавно вместе? – не удержалась я от любопытства. - Шесть лет, - ответила Рюджин, - мы сразу после выпуска стали встречаться. - Если б кто-то не был неприступной царевной, начали бы до, - пробрюзжал Чанбин и опять получил удар, только уже локтем в бок. – А что? Я разве жалуюсь? Я констатирую факт. - Так вы ещё и учились вместе… - опешила я. - Да, я воспитал себе тиранессу почти с пелёнок, - засмеялся он. - Кто кого воспитал! – возмутилась та. Я залпом опрокинула содержимое рюмки в рот. Ёбаная романтика, почему когда видишь пример крепких и классных отношений, хочется того же? Любви какой-то всратой. Вот вертелась она мне, а? Ведь надоест через неделю, ну, максимум месяц. Наверняка эти Рюджин и Чанбин ругаются каждый вечер, пока никто не видит, и не знают, куда друг от друга деться, до того уже рожи взаимно опротивели. – А вы давно с Сынмином вместе? – застала Рюджин меня врасплох вопросом. - Я… мы… ну… - я посмотрела на того в поисках подсказки, но и там, судя по лицу, идей так же по нолям. Окей, импровизируем: - Ну, знаешь, у нас был период бурных страстей, мы примерялись друг к другу, притирались, умудрились даже расстаться, но потом снова сошлись, поняв, как любим друг друга. Да, милый? – изобразила я приторно-назойливую улыбку чеширского кота. - Д-да, да! Всё так и было. Поэтому трудно посчитать, сколько именно времени вместе… - Это тебе-то, математик, трудно? – хохотнул Эрик. - Когда есть переменные, в условиях неизвестные, знаешь ли, не всё так сразу посчитаешь! - Какие ещё у вас там в условиях неизвестные? – прищурился тот, потягивая что-то из своего бокала. - Налей мне ещё, милый, - отвлекла я Сынмина. - Конечно, зая.       Меня чуть не стошнило от того, как он это сказал. Почему так натужно? Словно предупредил о том, что собирается укол сделать. Зая! Смешно. - Давайте выпьем за дружбу! – поднял свой стакан Чанбин. – За то, чтоб никогда не забывать друг друга, и собираться вот так вот как можно чаще! А то вас хрен соберёшь! То те не могут, то эти!       Все выпили, и я заметила: - Учитывая, сколькие пришли, у вас всё-таки был дружный класс! У меня вообще никто после школы друг с другом не общается… - Это потому, что у класса был лучший папочка! – похлопал себя по протеиновой груди Чанбин. У его девушки размер меньше! – Я был самый старший в классе, - уточнил он для меня. - Но-но! – подал голос Эрик. – Не надо все заслуги себе записывать! А я? - А наш Ёнбок не придёт? – спросила Лиа у Юджин. Та посмотрела на время в телефоне. - Вообще-то обещал, но, видимо, задерживается. - Он один обещал? - Я не знаю, я в последнее время редко с ним вижусь. Но, кажется, девушки у него не появилось. - Да я не про девушку! – Лиа изобразила какие-то знаки глазами. – Он с кое-кем другим был неразлучной парочкой. - Ах, ты об этом! Нет, в этом плане один. Он сказал в четверг, что приглашение отклонили. - Глядишь, обойдёмся без эксцессов и мордобоя, - улыбнулся Джисон. Он взял руку Юджин в свою, и я заметила на пальцах обручальные кольца. - Вы женаты?! - Та покраснела и неловко кивнула, как будто я за чем-то развратным их застукала. – И вы тоже учились вместе в этом классе? - Ага, аномальный класс, правда? – засмеялся Джисон. – Любовь, скандалы, интриги! Учиться было интересно. - Ненормальные! – подал голос щупловатый молодой человек, сидевший за Лиа. – Кто так рано вступает в брак? - Кому деньги позволяют, тот и вступает, - парировал женатый, которого Чанбин называл мистер Квокка. Интересно, откуда такое прозвище? - Дэхви, ну не всем достаточно контрабас теребонькать, кому-то и женщины нужны, - засмеялся Эрик. - Скрипка, а не контрабас, качок ты тупорылый! - Нотный дрочер! - Жлоб! - Дэхви! – вмешалась Лиа, стараясь прекратить ругань. – Я видела тебя на афишах концерта с Ли Румой, у вас был дуэт, да? - Да, это был проект от национальной филармонии, мы ездили в тур, в том числе по Европе… - Ну надо же! - Что, девки не дают до сих пор? – опять начал Эрик. - А у тебя кроме девок твоих в голове есть что-нибудь? – съязвил Дэхви. – Высокое искусство требует жертв! Женщины отвлекают, не дают сконцентрироваться. Когда я скажу через музыку всё, что хотел сказать, тогда займусь всем остальным… - Лет в семьдесят? Когда стручок перестанет работать? Хотя кому я говорю… - А сам-то ты чем занимаешься? Чего ты добился? - Я? У меня гостиница на побережье. Вторую летом на Чеджу открываю. Кстати, приглашаю всех на открытие! - Это всё на папочкины деньги? - Жизнь тоже родители дают, что ей, не пользоваться, что ли? Хотя кому я говорю… - Ребят, ну перестаньте, - попросила Юджин, - как будто семи лет не прошло! Вы ведёте себя всё так же! - Это наш способ ностальгировать, - сказал Джисон, - воскрешать иногда детство. А где ещё, если не на встрече выпускников?        Дверь в зал открылась, и я, поднимая третью рюмку, покосилась туда, отвернулась, выпила. Взялась за кружку пива, и только тогда поняла: увиденного мною быть здесь не должно. Яростно воззрилась на вошедшего. Феликс?! Феликс?! Что он тут делает? В военной пиксельной форме, с береткой в руке, подпоясанный и сияющий, как честь нации, он вызвал своим появлением взрыв оваций парней: - О-о! Служивый! Уважение! Защитник! Садись сюда! Иди сюда! А мы уж заждались! - Я прямо со службы, извините, что задержался, - улыбнулся он. И меня тоже заметил, но будто в упор не увидел! Вообще не придал значения моему нахождению здесь! Я же сидела, не вдохнуть, не выдохнуть. Что он тут делает? Он учился с ними? Он их одноклассник? Но он же одноклассник… Я в панике уставилась на закрытую дверь. Нет-нет-нет. Нет же? Ну нет, такого не бывает. Это что за приколы от судьбы? - Феликс! – радостно поцеловала его в щёку и приобняла Юджин. Джисон пожал ему руку. Все молодые люди потянулись её пожать. - Ёнбок, я сто лет тебя не видела! – поприветствовала его Лиа. - П-почему он Ёнбок и Феликс? – тихо спросила я Сынмина. - Он австралиец. Ну, в смысле кореец, но родился в Австралии и переехал с семьёй, когда был школьником. По документам он Ёнбок, но мы как-то чаще его европейским именем звали. - Господи, мне нехорошо что-то… - Ты уже лишнего выпила, что ли? - Да нет, просто душно. Подышать бы, - но стоило начать вставать, как дверь вновь открылась. И случилось то, чего я и испугалась: в зал вошёл Хёнджин.        На миг мне показалось, что это другой человек. Какая-то неприсущая ему небрежность была в рваных джинсах, в незаправленной рубашке, потёртой куртке с поднятым воротником, которую он стал снимать, входя. Волосы не забраны, красиво падают чёрными волнами. Уж не мираж ли это? Может, мне мерещится всё? Но, опровергая возможность иллюзии, глядя туда же, куда и я, Сынмин забормотал: - Блять, блять, блять, ну нет, только не он! Ну на хрена он сюда припёрся?