Облачные замки

      Шаст утыкается взглядом в бликующий объектив камеры и пытается осознать: это реально что ли происходит?       Лиза напротив него что-то быстро печатает в телефоне – клац-клац-клац. Кажется, этот звук – последний якорь, удерживающий его от того, чтобы из студии свалить.       Вот Стас бы охуел, конечно.       Антон кидает на Шеминова короткий взгляд – тот сосредоточенно и в тридцатый раз указывает на осветительные приборы над их головами. Он что-то объясняет световикам с такой дотошностью, что его диалог превращается в монолог, который его коллеги покорно выслушивают, не прерывая.       Стас нервничает. Как и каждый раз, когда Антон с Арсом снимаются вдвоём. Если бы Шеминов удалил твиттер, то сберёг бы тысячи своих нервных клеток и... сотни тысяч клеток людей его окружающих. А раз не удаляет, Шаст предпочитает считать, что у Стаса такое гилти плеже – читать шипперские твиты.        – Ты как, готов? – вырывает его из мыслей Лиза.       Шаст качает головой и тянется поправить чёлку, но тут же одёргивает себя. Чёлки нет, как и кудрей, которые после такого взмаха должны были рассыпаться в полном беспорядке, вызвав тяжкие вздохи стилистов или... кто там вечно поправляет ему причёску? Антону вдруг становится неловко от того, что он этого не знает, и он спешит ответить девушке.        – Это же Арс, – кидает парень, как будто это что-то объясняет, но по глазам Лизы видно, что это совсем не так, поэтому продолжает. – Никаких гарантий, что он сейчас не войдёт в костюме гвардейца.       Девушка прыскает, и Антон улыбается.       Если Арс войдёт сюда в том костюме, отсюда Шаст поедет не домой на такси, а на скорой в дурку. Первый человек, кончившийся как личность от обычного сценического наряда.       Да сука.       Чтобы отвлечься парень снова залипает на Стаса, который, отчаявшись объяснить, что он хочет от осветительных приборов, теперь пытается поправить их самостоятельно.        – Крикни Арса, – кидает Шеминов Оксане, критически осматривая новое положение одной из ламп.       Шасту кажется, нихуя её положение не изменилось.        – Или не крикай, – голос оседает бархатом на барабанных перепонках.       Арс в серой облегающей водолазке, которая сразу же плетёт сеть ассоциаций в мозгу Антона. Но этих ассоциаций так много, и в них столько слоёв, что Шаст не успевает разобраться, к какому конкретному образу они его ведут.       Попов аккуратно обходит кресло Лизы. Его отражение на секунду мелькает в зеркале и тут же исчезает.       Мужчина опускается в кресло и коротко одёргивает рукава водолазки.        – Пиздец важный гусь, – хмыкает Антон, протягивая ему руку.       Арс зеркалит усмешку и пожимает его ладонь, чуть наклоняясь вперёд:        – А я разве не на какую-то крутую премию пришёл? Такие красивые девушки тут, – подмигивает он Лизе и коротко кивает ей. – Приветствую.        – Такой у нас донжуан сегодня, конечно, – Гончарова обмахивается рукой, изображая веер. – Надо было как-то полегче одеться.       Попов откидывается в кресле, продолжая разгонять шутку с Лизой.       Арс здесь.       Он реально здесь.       Шаст почти не верит в это. Как будто ждал, что тот не придёт, и Стасу придётся срочно искать замену. Вероятность такого – миллипиздрическая, но всё-таки…       От желудка вверх по пищеводу проходится дрожь, и Антон закусывает губу, пытаясь унять её.       Несмотря на то, что Шаст – главный инициатор происходящего, сам он к нему оказался нихуя не готов.       Арс же не собирается сделать из съёмки какое-то шоу? Он ведь не собирается что-то спиздануть, да?       Арс и Лиза продолжают вести диалог, и Шаст понимает, что иррационально ждал обратно. Типа, что Попов на неё взъестся с самого начала. Хотя, блин, разве такое хоть раз было, тем более...        – Хочешь сам выбрать тему, с которой начнётся выпуск? – выпаливает Антон, дождавшись паузы в разговоре.       Ему вдруг кажется важным, передать инициативу Арсу. Шаст хочет сделать съёмки максимально комфортными. Для них обоих.        – Хм, – Арс коротко проходится языком по верхней губе. – Хм, хм. Могу рассказать историю, а тему вы сами вычлените.        – Ну да, когда у нас было всё просто, – фыркает Антон.       Попов коротко закатывает глаза на его реплику и анонсирует:        – История про сегодняшнее утро.       Сердце подпрыгивает вверх, но тут же возвращается на место.       «Арс ничего не спизданёт», – напоминает себе Шаст.        – Я ехал на съёмку в такси, – начинает Арс, доверительно наклоняясь вперёд. – И водитель всю дорогу что-то рассказывал. Ну что-то там о жизни, о семье…        – О бизнесе, от которого он отдыхает за рулём? – вставляет Лиза.        – Ага, – цокает Арс и продолжает. – И в какой-то момент, он ко мне поворачивается и такой: «Ты на небо-то посмотри».        – Херасе… предложение, – фыркает Антон.       Арсений кивает и продолжает:        – И я выглядываю в окно, а небо реально... прям всё в очень красивых облаках. Вот знаете, когда они такие перистые, наслаиваются друг на друга и получаются такие… – он смотрит на Антона, будто ждёт, чтобы тот продолжил, но Шаст молчит. – Облачные замки во всех оттенках серого.        – Ну, водитель ценитель прекрасного, отлично же. Я вот… – подхватывает Лиза.        – Погоди, это не вся история, – прерывает девушку Арс. – И я ему мол: «Да, красиво». А он так непонимающе на меня смотрит и такой: «Тучи пиздос, братан, точно дождь будет. А я только вчера машину помыл».       Шаст фыркает, но на большее его не хватает. В этой истории уже зашифровано так много, что он с болезненным трепетом ждёт развязки.       Но Арс и не просит его об обратной связи, он кидает на него короткий тёплый взгляд и продолжает:        – И у меня сложилась цитата. Вроде… «Там где одни видят возможности, другие видят только», – он выдерживает короткую паузу. – «последствия».       Последнее слово застывает у Антона на груди камнем.        – Ой, как красиво сказано, прям по-донжуански, – не замечает его замешательства Лиза. – Скажи честно, вдохновился кем-то рядом, да?       Шаст готов поспорить, что секундная паника на его лице написана красным фломастером, но Арс не смотрит на него, чтобы её заметить.       Попов в притворном удивлении подносит ладони к щекам и ёрзает в кресле:       – А я покраснел, да? Так заметно?       Лиза смеётся, и Арс зеркалит её смех.       Антона окатывает облегчением.       Смысл этой истории укрыт от Лизы, от Стаса и от всех камер, их окружающих.       А ещё у него теперь ноль сомнений в своей догадке – эта водолазка была на Арсе в тот самый вечер.       …Эта грёбаная ночь только началась, а Шаст никак не может дождаться, пока она закончится. Сначала он пытается комбинировать какие-то биты в проге на телефоне, но звук вообще не тот, и Антон быстро бросает это занятие. Потом он залипает на шортсы, на рилсы и остальную дребедень, которую скинул Матвиенко в общий чат.       Ребята в своих комнатах уже наверняка спят. Как сделал бы каждый нормальный человек, будь у него на следующий день вылет в восемь утра. Антон не знает, когда он в число этих нормальных людей входить перестал. Может никогда и не входил.       Когда Шаст выпирается из своего номера – на часах почти три. В коридоре вроде нет датчиков дыма, и окно открывается подозрительно легко.        – Пизда всем в случае пожара, – бормочет Антон, зажигая сигарету.       Дым вьётся крючком и исчезает в небе над Саратовым? Саранском? Самарой? Шаст уже забыл, хотя объявлял название меньше шести часов назад. На улице накрапывает, и, каждый раз когда Антон сбрасывает пепел, на его коже появляются несколько новых капель.        – Тоже не спится?       Антон вздрагивает, хотя голос, он, конечно, узнал.        – Вышел на звёзды посмотреть, – тянет парень, выпуская ещё одну струйку дыма в окно.        – И как, хорошо видно? – Арс становится с боку от него и высовывается в открытое окно, упираясь локтями в подоконник.       Шасту хочется отдёрнуть его подальше, чтобы тот случайно не вывалился, но он себя от этого порыва удерживает. Тёмные пряди волос Арса раздувает ветер – хочется их коснуться. От этого порыва Антон себя тоже удерживает.        – Пока только одну, доставучую такую, увидел, – усмехается Шаст, улыбаясь с зажатой между зубами сигаретой.        – Не очень ты охотник до звёзд, конечно, – подыгрывает ему Попов. – Хоть бы какую-нибудь из главных ролей, а это… так, на эпизодических. Всратая какая-то.        – Пиздишь о чём не знаешь, – не углубляясь в объяснения констатирует Антон. – Сам что не спишь?        – Да мне вообще сон не нужен.        – А синяки под глазами откуда? – допытывается парень.        – Какие синяки, нет никаких синяков.       Арс выпрямляется и закусывает губу. Его взгляд мечется по лицу и профилю Шаста.        – Пойдём на улицу, – неожиданно предлагает Попов.        – Чтобы?.. – Шаст кидает короткий непонимающий взгляд.        – Чтобы пойти, – упрямо настаивает Арс.       Шаст кивает и тушит сигарету. Он хер знает, почему всегда соглашается. Он всегда легко передаёт Арсу инициативу, за что его не устаёт пиздошить Стас.       Попов касается его ладони самыми кончиками пальцев, как будто крадёт это прикосновение, и отходит от окна.       Они идут по длинному и полутёмному коридору, и Шасту на несколько секунд кажется, что он в одной из хоррор-игр. Сейчас вон та дверь откроется – а за ней фанаты, которые щёлкнут их в этой двойственной обстановке.       Но Арс сворачивает на лестницу, парень выходит за ним, но никто их так и не застаёт. Шаст точно знает, от кого он заразился этой манией преследования и каким путём.        – Почему не на лифте? – голос Антона отскакивает от стен лестничной клетки эхом и тонет в пролётах этажами ниже.        – Потому что не пойдём мы на улицу, ты опять простынешь и будешь сопливить, – Арс застывает посреди площадки, уставившись в пол.       В аналогичной обстановке он записывает все видеосообщения в телегу.        – Арс, почему здесь? – устало выдыхает Антон.       Шаст не только о том, что они какого-то хера стоят на лестничной клетке, хотя у каждого из них свой номер, где говорить было бы намного удобнее. Но и том, что с каждым разом место и время всё неочевиднее.       Вчера – двенадцать ночи в открытом служебном помещении. Сегодня – три ночи на лестничной клетке.        – Потому что отель маленький, там висят камеры.        – Ты же понимаешь, что камеры всё равно видели, как мы выходили на лестничную клетку?        – Просто покурить.        – Ну да. Правда, ты не куришь, – выдыхает Антон. – А я курил минуту назад.       Шаст коротко проводит ладонью по своему лицу. Хочется стереть разочарование которое там написано, но это, конечно, не получается.        – Ты же знаешь про новый закон, что ты от меня хочешь? – фырчит Арсений. – У тебя такое лицо, будто я его принимал.        – Ты же понимаешь, что я не про это?        – А про что?        – А про то, что даже в три ночи на лестничной клетке отеля, я не уверен, не оттолкнёшь ли ты меня, если тебе обнять.       Арс меряет его прожигающим взглядом, складывает руки крест-накрест на груди и отворачивается.        – «Они стояли ВДВОЁМ на лестничной клетке отеля в ОБНИМКУ отправить твит», – едва слышно бормочет мужчина.       Раньше бы Шаст с такого ответа посмеялся, но сейчас он его злит:        – Серьёзно? Тебя чё Стас покусал?        – Шаст, я просто пытаюсь нас защитить, – настойчиво объясняет Арс стене.        – Да как, блядь? Не подпуская меня к тебе? – повышает Антон голос. – Это работает ровно в обратную сторону.       Окончание фразы бьётся в конвульсиях, отскакивая от лестничных перил. Шаст закусывает губу тут же, понимая, что переборщил с громкостью и... вообще.       Он делает шаг к Попову и осторожно опускает ладони на его плечи. Через тонкую серую водолазку чувствуется, как сильно напряжены мышцы, и Антон нежно оглаживает их подушечками пальцев. Арс вздрагивает, но не пытается отстраниться.        – Я же знаю, что нам… надо быть осторожными, – шепчет Антон. – Просто ну, фанаты всё равно…        – Поклонники.       Шаст выдыхает короткий смешок Арсу в макушку:        – Как скажешь. Так вот... они всё равно будут цепляться за любой, даже дружеский, жест и настроят всяких замков. Сам знаешь.        – Знаю, – выдыхает Арс и касается кончиками пальцев кистей Шаста. – То, что эти замки сделаны из догадок и облаков… легче нихуя не делает.        – Так мог только ты сказать, – Антон наклоняется и оставляет короткий поцелуй у Арса на макушке. – Прекрати загоняться. То, что на камеру не снимается, не доказуемо. И не сможет нам навредить.        – А то что снимается? – настаивает Попов. – Знаешь, что Стас мне сказал вчера? «Приходи в «Цитаты», если думаешь, что это хорошая идея».        – Арс, даже если ты вдруг что-то спизданёшь, всё можно вырезать. Или легко списать на шутку. Мы же типа…        – Только не говори клоуны, – стонет Попов, откидывая голову назад.       Пряди тёмных волос Арса рассыпаются по его рубашке, а взгляд синих глаз блуждает где-то в районе губ.        – В цирке не выступаем, – улыбается Антон мягко и успокаивающе. – Так придёшь на «Цитаты»?       Арс поджимает губы и закрывает глаза. В этом молчании Шаст читает ответ.        – Пойдём спать, Тох. Завтра самолёт рано.       Попов снова открывает глаза, ожидая кивка Антона. Но тот не кивает.       Шаст наклоняется ниже и прижимается к губам Арса. В этом поцелуе горечь и страх всё проебать. Антон бы очень хотел, чтобы и то, и другое испарилось, но всё что ему остаётся – оглаживать плечи Арса и мечтать о том, чтобы они расслабленно опустились вниз…              Антон не может откреститься от вспыхивающих перед глазами образов всю оставшуюся часть съёмки. Он поддерживает беседу и разгоняет шутки, но внутри него бьётся только одна мысль.       Эта съёмка – ещё один шаг Арса навстречу ему.       Навстречу им.       И этот шаг распускается внутри обещанием большего.       Шаст знает, что не может прямо сейчас притянуть Арса к себе и оставить на виске короткий поцелуй. Но он всё также может смотреть на него (с нежностью), касаться его (случайно и в тему) и смеяться в голос с его шуток (даже не смешных).       Антону многое позволено, и в какой-то момент ему даже начинает казаться, что он почти не сдерживает себя. Но, когда огоньки на камерах, наконец, гаснут, Шаста окатывает такое облегчение, что громкий выдох он просто не успевает удержать.        – Самая тяжкая съёмка в твоей карьере, да? – подтрунивает его Арс, поднимаясь из кресла.       Блядь, да.       Но ответить он не успевает.        – Нет, что ты, – неожиданно встревает Лиза. – Я вообще узнала тебя с другой стороны и…        – Шаст? – прерывает её поток мыслей Арс.       Попов смотрит доверительно и открыто – будто протягивает руку, и Шаст неосознанно расплывается в улыбке.        – Домой поехали? – неожиданно продолжает Арсений.       Первая реакция «да», вторая реакция – охуеть от того, что вопрос был задан вслух.       Периферийным зрением Шаст видит, как удивлённо приоткрывается рот Лизы, но заставляет себя сфокусироваться только на голубых глазах напротив:        – Поехали.