От любви до ненависти

— Я. Никогда. Не. Любил. Тебя. — До боли сжав подбородок девушки пальцами, выплюнул Люцифер. — Мне было выгодно быть рядом с тобой до тех пор, пока ты вхожа в Цитадель. Чтобы через тебя контролировать то, что я не мог контролировать. Но теперь, когда явилась истинная повелительница всего сущего. Я освободился от такого мусора как ты. Темница ее надломила. Но последняя фраза пронзила самое сердце. «Мусор. Я для тебя лишь мусор?» — горько подумала девушка. Горячие слезы сами потекли из глаз, обжигая холодные, бледные щеки. Она не хотела этого. Держалась изо всех сил, чтобы не показать слабость, чтобы никто не увидел ее слез. Вики так долго создавала свой непоколебимый образ, старалась быть хладнокровной и рассудительной. Она не позволяла себе чтобы хоть тень сомнения проскальзывала по ее лицу, когда принимала решения, спорила с кем-то из совета. Запихивая ту чувственную часть себя куда подальше. Лишь бы никто не узнал ее слабости, лишь бы не показаться жалкой. Она обнажала всю себя только перед одним бессмертным — Люцифером. Он знал ее. Изучил ее всю, за эти десяти лет, которые пронеслись словно день. Что есть десять лет, когда у тебя впереди целая вечность? Знал ее, потому что она ему позволила, доверила ему себя всю, представая перед ним не только обнаженной телом, но и оголяя душу. Но за эти десять лет, подумать только, для людей целая вечность, она так и не узнала Люцифера. Она спрашивала, много раз спрашивала его о детстве, о чувствах, о стремлениях. Но все эти годы он только отмахивался, а она не настаивала. В конце концов зачем ей это прошлое, будущее, когда есть здесь и сейчас? А тогда они были счастливы. Казалось. Ей все это привиделось. Она обманула себя, возводя в своем воображении стеклянный замок, в котором они должны были жить долго и счастливо, не смотря на то как сложно и тернисто начинались их отношения. И так оно и было, до того, как пришла ОНА. А сейчас, своими словами, своими действиями, своим холодным безразличным взглядом Люцифер все ломал. Или… нечего было ломать? Вики лишь оставалось стоять и смотреть как разбиваются в дребезги ее тщательно возводимые стеклянные стены. Как сыпется купольная крыша, падая прямо на нее, разрезая плоть. Но это было не больно. Больнее было смотреть на то, как Люцифер отпускает ее подбородок и поворачивается к ней спиной, уходя назад, на свое новое место у ног своей весело хлопающей и улыбающейся хозяйки. Все тщательно возводимое разрушилось. Последняя разбилась ее гордость, солеными слезами оседая на щеках. Она потерпела поражение, казалось теперь окончательное. Тяжелые шаги Люцифера по белоснежному мрамору звонко раздавались на весь зал. Он не замешкался, ни один мускул не дрогнул. Люцифер ни секунды не сомневался в своем решении. Так что же вся та нежность, что он ей дарил? Все было обманом? Не в силах смотреть на удаляющуюся фигуру любимого Вики опустила голову, уставившись в пол. Горячие слезы капали на холодный мрамор. «Ты окончательно потеряла все свое достоинство, Вики Уокер». Она не смотрела на присутствующих в зале, но кожей ощущала их призрение. Перед ее глазами мелькали лица тех, кого она когда-то убедила в своей силе. В воображении всплыло торжествующее лицо Фенцио, как он сейчас, вероятно, упивается ее беспомощностью. Мальбонте. Из-за нее он умер. А сейчас воскрес. Радуется ли он сейчас ее падению? Но сил поднять голову не было. Она ничтожна. Все это время девушка была лишь пустышкой. Играла роль сильной духом, стремилась доказать, что достойна быть в совете. Хотела быть лучше и сильнее, чем ее мать. Доказать это. Но даже сила, что бурлила в ней была не ее. Она принадлежала Мальбонте и по счастливой случайности ей достался кусочек могущества с господского стола. А настоящая Вики здесь и сейчас. Сидит на полу перед всеми, ревет словно ребенок, жалеет себя, а в груди зияет дыра, проделанная острыми как клинок, словами Люцифера. Еще при жизни, она выбирала не тех парней, которые потом ранили ее морально или физически. «Ничего не изменилось, Уокер, ты все так же не разбираешься в людях». Она даже улыбнулась этой иронии. Но никто не увидел этого, ее лицо было закрыто спутанными волосами. — Так-так-так, — весело протянула Чума. — Кажется, Люцифер, обломал крылышки нашей птички. Браво, так виртуозно сломать эту маленькую непризнанную. Три месяца в темнице наедине со своими мыслями, без еды и воды не сломали ее. А ты… Как долго ты осуществлял свой план? Какое терпение. Хороший пес. — Она говорила это с упоением и даже каким-то неподдельным восхищением. — Позже ты получишь свою награду. Вики не надо было смотреть на Чуму, чтобы понять, что ее губы растягиваются в оскал, потому как улыбкой назвать это было нельзя. А потом внезапно откуда-то сзади послышался чей-то голос. — Тебе не сойдет все это с рук! Шепфа придет и… Щелчок пальцев и в зале раздался шлепающий звук, приземляющихся на пол кусков плоти. Вики невольно вздрогнула. Чума разорвала обладателя голоса на много маленьких кусочков, которые теперь украшали пол и стены одного из залов Цитадели. Девушка почувствовала металлический запах крови. Вики было все равно. Может она и знала этого бессмертного, может быть даже они сидели за одним столом и непринужденно общались пару дней назад. Какой в этом теперь был смысл? Им не выбраться из этого. Только не в этот раз. Существо, которое одним щелчком пальцев может расщепить любого на миллионы кусочков — непобедимо. Со стороны трона Чумы послышалось какое-то шевеление и скрип кожи. Девушка лишь на мгновение приподняла голову, чтобы краем глаза увидеть ноги Всадницы, которая встала и направилась к центру зала. Вики было слишком стыдно, чтобы смотреть по сторонам. Она не хотела встречаться взглядами с теми, кто считал ее до этого равной, сильной, а сейчас, вероятно смотрел бы на нее как на ничтожество. Она не хотела видеть глаза Мими и Дино. Что если они теперь смотрели на нее так же как Люцифер? Как на мусор. Что если, увидев ее такой сломанной они поняли, что она не достойна всего, что имела, не достойна их дружбы? Еще одна слеза упала на пол. Повисло молчание, не было слышно ни шелеста тканей, ни шепота, казалось все даже перестали дышать, а затем пространство пронзил громогласный голос Всадницы. — Никто вам не поможет… Я убила Шепфа! А затем она расхохоталась как сумасшедшая. И хохот ее отражался от высоких сводов, распространяясь и еще долго гуляя эхом. Вики показалось что ей ударили ногой в живот, выбив из нее весь воздух и последние крупицы надежды. Кто теперь ее остановит? Если даже Шепфа не смог. Чума перестала смеяться и направилась прямо к Вики, которая все еще сидела, склонив голову, стараясь не думать ни о чем и сосредоточиться на прожилках мрамора на полу. Всадница грубо схватила девушку за плечи, вонзив в них свои ногти настолько, что от вмятин побежали струйки крови и подняла над полом, словно та была тряпичной куклой. Вики невольно поморщилась от боли, но звуков никаких не издала, не хотелось доставлять Чуме еще больше удовольствия. Она и так насладилась ее отчаянием сполна. — Мальбонте, милый, подойди, — притворно сладким голосом произнесла чума. — Сделаю тебе небольшой подарок авансом. Чума подмигнула ему, а затем снова посмотрела на девушку. — Будет больно, — широко оскалившись сказала она. Вики не смотрела на нее. Она блуждала взглядом по залу лишь поверхностно. Смотря, но не видя никого вокруг. Все лица, все голоса слились в один неразборчивый поток, а девушка лишь пыталась представить себя где угодно, но не здесь. Она чувствовала себя такой глупой и беспомощной, в своих попытках спрятаться за рухнувшими стеклянными стенами своего замка. Изрезанная своим же детищем, она оставалась сидеть на осколках надежд и мечтаний. Где угодно, лишь бы не видеть эти жестокие, бесчувственные глаза перед собой. Лишь бы не видеть ЕГО. Тело пронзила невыносимая боль от чего Вики, не смотря на все ее старания, закричала. От нее будто отрывали кусок, но не плоти, чего-то внутри, что она уже успела принять и привыкнуть к нему, что уже казалось родным, будто всегда там было. Оно все разрывало и разрывало ее грудь изнутри. Вики не знала, специально ли Чума делает это так медленно, продлевая ее мучения. И как только перед глазами девушки начало темнеть, и она почувствовала, что вот-вот придет спасительная темнота, пытка прекратилась. Затуманенным взглядом Вики посмотрела на Чуму, над ее правой ладонью парила темная сфера, в которой клубилась тьма. Сфера гудела и порывалась вырваться, словно желая вернуться обратно, но Всадница держала слишком крепко. Вики почувствовала, как внутри нее множится пустота и холод. Сила Мальбонте была с ней так долго, заполняла ее и, хотя она принадлежала этому могущественному бессмертному, по сути являясь, как и он, чем-то темным и опасным. Эта сила грела ее изнутри, придавая уверенности. Она столько раз ей помогала, а теперь девушка совсем одна. Никто ей не поможет. Вики лишь пустой сосуд. Чума, все так же держа девушку одной рукой погрузила темную сферу в грудь Мальбонте. Он вздрогнул, словно его ударило током, а затем, коротко кивнув отошел куда-то за спину Вики. — Ну вот и все, совсем не стоило переживать на счет этой непризнанной. А разговоров то было… — Чума закатила глаза и отпустила Вики, та словно мешок с картошкой рухнула на пол, жестко приземлившись на колени. Всадница цокнула языком. — Признаться я даже разочарована. Как у вас здесь скучно. Чума задумчиво побродила по залу, кидая на бессмертных вокруг короткие взгляды, от которых они вздрагивали, опуская глаза в пол. В одном из углов комнаты все еще лежало кровавое месиво, напоминающее о том, что со Всадницей шутки плохи. Никто не хотел стать таким же. — Придумала! — радостно воскликнула Чума. — Хочу прогуляться. Вы все составите мне компанию! Возражения не принимаются. А затем Вики услышала удаляющийся бодрый звон каблуков на сапогах Всадницы. И еще с десяток других разных шагов, торопливо уходящих в след за ней. В зале воцарилась тишина. Все ушли. Ушел и Люцифер, даже не кинув на нее мимолетный взгляд. Девушка так и сидела не двигаясь. Чума про нее забыла? Нет, это было не случайно. Такие как она ни о чем не забывают. Это был намеренно, чтобы показать Вики насколько она теперь не важна. И Всадница настолько не видит в ней угрозы, что оставляет вот так вот просто без присмотра. Чума чувствовала отчаяние, захватившее Вики, она упивалась и смаковала его, а девушка не могла ей сопротивляться. Только не теперь. Внезапно на уровне взгляда девушки показались чьи-то сапоги. От удивления у Вики перехватило дыхание, и она резко вскинула голову вверх. Над ней, нависая словно огромная гора, стоял Мальбонте и.… протягивал ей руку? Он не ухмылялся, не смотрел с издевкой, но и не было в его холодном взгляде ни капли сочувствия. — Поднимайся. И что она услышала в его голосе? Разочарование? Вики приняла предложенную ей руку и с помощью Мальбонте наконец поднялась на ноги. Колени саднило, плечи в которые впивались ногти Чумы болезненно ныли. Она попыталась выпрямиться, словно ничего не было, словно это не она сидела здесь на полу, роняя горячие слезы, но не получилось. Комната поплыла, девушка пошатнулась и, если бы не колонна рядом, она непременно бы упала. Мужчина окинул ее придирчивым взглядом, а затем приблизил свое лицо ближе к ней, чтобы тихо произнести: — У тебя лишь забрали силу, что тебе никогда не принадлежала. В глубине души ты знала, что одолжила ее и рано или поздно придется вернуть. Мой тебе совет, если хочешь выжить — учись быть хитрее. Мальбонте отстранился и снова посмотрел на Вики своим осязаемым колючим взглядом. Наверное, видя ее сейчас, он не понимает, как эта непризнанная когда-то одержала над ним победу. Чувствует ли он себя оскорбленным этим фактом? И значит ли это, что он тоже слаб? На мгновение его губы исказились в горькой усмешке, а затем, ни говоря ни слова мужчина развернулся к Вики спиной и направился к выходу из зала, оставляя ее наедине со своими мыслями. Она смотрела вслед удаляющемуся Мальбонте, а в голове роились странные образы. Тьма темницы. Одиночество. Жажда. Голод. И Мальбонте, склонившийся над ней, лежащей на сыром полу. Было ли все это на самом деле? Или это было лишь галлюцинацией, придуманной ее измученным разумом? Она стояла так еще долго, пытаясь вычленить реальность из скомканных обрывков воспоминаний. От усилий заболела голова и снова начало мутить. А потом за ней пришли.