Симбиоз

Желание. Он заглушил мотор и вылез из машины. Ржавый. На стоянке и вблизи придорожного кафе не было и намека на ФБР, агентов Гидры и, что важнее, Стива Роджерса. Семнадцать. На часах ровно пять вечера, когда он заходит в богом забытую забегаловку. Рассвет. Перед ним кидает меню на стол неопрятная рыжая женщина лет тридцати, хромающая и с плохо замазанным фингалом под левым глазом. Печь. Заказ приносят через двадцать минут. Не очень аппетитного вида рагу, кофе без сахара и без молока и черствый хлеб. Но он никогда не был прихотлив, потому тарелка с рагу пустеет через десять минут, в стакане не остается и капли кофе, а черствый хлеб оказывается не таким уж и черствым. Девять. Именно столько человек в кафе, считая вместе с пьяным барменом и официанткой с фингалом, лениво обходящую каждый стол с вонючей грязной тряпкой. Добросердечный. Мужчина с пивным пузом и черной бородой в углу кидает своей собаке кусок хлеба. Возвращение на родину. Уходя в туалет, он еще раз прислушивается к окружающим звукам. Не подмечая ничего нового, он заходит в кабину туалета, предварительно задержав дыхание. Один. Всего минуты хватает, чтобы отлить в смердящий унитаз. Он даже не попытался смыть воду: кнопка для этого просто отсутствовала. Товарный вагон. Его качает, будто здание кафе скинули на землю с высоты десяти метров. Он открывает дверь и быстро оглядывается. Нет ни ужасного, рвотного запаха мочи и говна. Вместо этого резкий запах лаванды и дезинфектора вперемежку. Нет грязи, нет сломанной раковины. Вместо этого кристальная чистота и выстроенные в ряд пять раковин, в которых, наверное, можно было увидеть собственное отражение. Он многого не понимал в этом мире. Многое было для него в новинку. Происходящее было как раз-таки непонятно и ново. Непонятное и новое — все, чего он боится.

***

Только что он был в туалете придорожного кафе, а через мгновение оказался непонятно где. Мужчина решил, что окончательно сошел с ума. Хотя, куда еще? Попытавшись прислушаться, как делал это всегда, он был неприятно удивлен. Абсолютно никаких звуков. Ничего, кроме жужжащих кондиционеров в туалете. Вытащив пистолет, он заглянул в каждую из пяти кабинок, чтобы убедиться, что в них никого нет. Подойдя к входной двери, он не слышно выдохнул и резко дернул ручку, открывая дверь. Это был большой танцевальный зал с длинной барной стойкой у левой стены. Сейчас никто не танцевал, никто не пил, и музыка не гремела, как обычно в подобных местах. Выставив пистолет перед собой, мужчина медленно вошел в зал и сразу заметил выход. Спасибо зеленой, светящейся табличке над ней. В коридоре, в который вывела его эта дверь, не было никого. Зато было слышно, как поднимался лифт где-то справа. Был слышен и стук сердца. Он поспешил туда. Лифт остановился. Пистолет перед собой. Полная тишина. Двери открылись, застучали каблуки. Один, два, три, четыре, пять… Одиннадцать шагов от поворота, за которым он спрятался, до лифта. Она поворачивает в его сторону, так как в противоположной стороне только витражное окно. Девушка застывает. Ее рука дергается за спину, но она сразу возвращает ее к животу. Будто бы хотела схватиться за пистолет, если бы он у нее был. — Я вас здесь не видела, — говорит она, пристально глядя ему в глаза. — А вы не видели меня. Девушка осторожно обходит его и идет дальше по коридору. Он следит за ней до тех пор, пока она не исчезает за поворотом на другом конце коридора. Слышно, как она открывает дверь и как затем дверь захлопывается за ней. Ее сердцебиение, ускорившееся, когда они столкнулись, умолкло, как если бы ее убили. Странно. Плюнув на это, мужчина поспешил к лифту, спустился на нем на первый этаж и все. Горела цифра два на экране над дверями лифта, а потом пустили газ, и он вырубился. Смешно. Он ведь Зимний Солдат и сумел попасться в такую ловушку. Мужчина понятия не имел, сколько уже прошло времени с того дня. Может, всего несколько часов? Может, пару дней? Но эта мигающая лампочка, висящая на соплях, до жути его взбесила, и, как тогда в коридоре, он снова ничего не мог услышать. Кроме стука своего сердца и того, как кровь течет по его сосудам. Это сводило с ума. Закрыв глаза, он попытался отвлечься, но от этого только хуже. Он дернул рукой, чтобы сорвать железные путы на своих руках. Ничего не вышло. Сконфуженный, в замешательстве он подумал, что вместе со слухом, возможно, потерял еще и силу. Может, это перебои в работе сыворотки, решил он. Ему стало интересно бывало ли такое со Стивом. Конечно же, нет. Это же Стив. Дверь открывается. Скрип железных петель почти оглушает. Настолько здесь тихо. Мужчина обрадовался. Наконец-то, кто-то пришел! Кто-то, кого он мог убить. Тяжелое хриплое дыхание пришедшего развеяло тишину подвала, или куда там его засунули. Мерное сердцебиение звучит словно музыка для пойманного, как и сердцебиения друзей его посетителя, оставшихся за дверью. — Итак, — мужской голос эхом отдается в пустом подвале. — Начнем с азов. Кто ты такой? Он не знает, кого связал? С Луны что ли упал? — Ты меня не слышал? — мужчина повышает голос. — Отвечай! Нет, этот мужчина точно не падал с Луны. Он был просто идиотом. А идиоты, по обыкновению, не обладают особым терпением. Когда придет конец терпению этого придурка? Мужчина заходит в подвал, подходит к нему, сидящему на полу, прикованному железными прутьями к стене над головой. Его посетитель садится перед ним на корточки. Опасно близко садится. Глупый поступок. — Слушай, робот, если ты не заговоришь, мои ребята заставят тебя, — от него разит перегаром и дешевыми сигаретами. Глаза безумные, как у наркомана, и мешки под ними тоже наркоманские. — Спрашиваю еще раз, кто ты нахер такой? Он умрет раньше, чем его друзья, оставшиеся стоять у дверей, успеют опомниться и прийти к нему на помощь. Ломать его шею будет особенно приятно. Барнс вскакивает на ноги. Его посетитель падает на свою задницу. Наступая ему на лодыжку, Барнс вырывает из того крик. Бедняга пытается схватиться за свой выпавший пистолет. Что есть сил, Барнс дергает железной рукой. Железные прутья, намертво прикованные к стене, с громким лязганьем отлетают от нее. Хватает дегенерата за горло и выставляет перед собой. Тринадцать пистолетов нацелены на него, но, если они хотят убить его, им придется убить сначала своего дружка. Глаза того выпучиваются. Лицо становится красным, как кровь. Он брыкается, хватает ртом воздух и кряхтит. — Вели опустить пистолеты, — от голоса Барнса неразумный покрывается мурашками. Голос схваченного им мужчины вполне похож на голос мертвеца. От его тембра у него, повидавшего стольких убийц и самого Повелителя, дрожат колени. — Пока можешь. Ни секунды не колеблясь, тот стучит по железной руке, сомкнутой у его шеи. Барнс медленно ставит мужчину на ноги и отпускает его шею, но не позволяет ему сделать и лишнего шага от него. Барнс все еще закрыт его телом, потому пули не вылетают из дул. — Тебе отсюда не выбраться, — кашляет мужчина. — Ладно, нас ты убил. А что дальше? Из острова тебе не сбежать. Никто не сбегает. Гончие тебя поймают. Барнс впервые слышит о Гончих. Их название ничего ему не говорит. Он не боится мнимой опасности. — Твои варианты. Мужчина выпрямляется. Лицо у него все еще красное, дыхание тяжелое. Он старается держать свое лицо, но в глаза смотреть Барнсу не осмеливается. Как мало нужно, чтобы запугать человека. — Присоединяйся ко мне. Ты силен, умен и прозорлив, иначе ты бы не пробрался незамеченным в «Рай». Именно поэтому тебя не убили еще там, в лифте, я оставил тебя. Убедил их, что ты хорошо послужишь в пользу нашего общества. Барнс уже слышал эти слова. Семьдесят лет ему вбивали в голову, что он служит на благо мира. На деле же оказалось, что он строил мир, в котором не нашлось бы места людям, как Стив Роджерс. Он не поведется на это еще раз. — Соглашайся, — улыбается своими золотыми зубами. — Или можешь убивать нас и идти дальше навстречу к неминуемой смерти. Не хочется вестись на это еще раз, но и умирать Барнс как-то тоже не горит желанием. Смерть внезапно стала не такой уж привлекательной. Он сказал «соглашайся», и Барнс согласился. Однако на него не надели поводок, как это было в Гидре. Ему выдали оружие, проводили в коморку, где он должен был спать, и накормили. По сравнению с предыдущим работодателем, этот казался божьим одуванчиком. Хотя и спектр работы остался прежним: ловить, выслеживать, убивать и, при необходимости, пытать. Благодаря опыту, Барнс быстро поднялся по «карьерной лестнице» и занял место любимчика Билли. Билли — это тот дегенерат. При свете дня он оказался еще уродливее, чем Барнс видел в полумраке подвала. Тело хоть у него и подтянутое, но он худой, как спичка. От него всегда разит перегаром, потому что он постоянно пьян. Он наркоман, как Барнс и предполагал, и извращенец. Что самое худшее в этом списке, Билли — главный на этом острове. — Такими темпами ты вырежешь всех мужчин острова, — он опирается плечом о стену рядом с раковиной справа от Барнса. — Я виноват, что они все тебе должны? Барнс стряхивает капли воды с рук и отходит от раковины. Билли смеется. — Как я рад, что мы друзья. Он хлопает его по плечу, по здоровому плечу. Барнс дергает им, и Билли отходит на три шага. — Мы не друзья. Ты — мой босс. Билли снова смеется. Зажигает сигарету. Затягивается, протягивает ему. Барнс вытаскивает из кармана брюк пачку и показывает ему. Билли пожимает плечами и снова затягивается. Сейчас курить у Барнса нет желания. — Новое задание? — Скорее, поощрение, — Билли заговорщически улыбается, что совершенно не нравится Барнсу, и делает шаг к нему. — Хочу тебя наградить за хорошую работу. — Когда ты говоришь «наградить», ты имеешь ввиду либо новый пистолет, либо шлюху. Что на этот раз? — Я проведу тебя в рай, — шепчет мужчина и довольно улыбается своими тридцатью золотыми зубами. Билли — главный на этом острове. Однако над каждым главным стоит его главный, и у Билли он тоже есть. Его главный — это «Круг огня». Этот остров грехов полностью принадлежит этой организации. И Билли имел ввиду рай не в общепринятом смысле, он имел ввиду двадцати двухэтажный бордель с говорящим названием «Рай». Каждый месяц, практически со дня прибытия Барнса, — а это было три месяца назад, Билли берет пятерых своих лучших парней и идет в «Рай». Там их обслуживают самые лучшие, самые дорогие шлюхи острова. «Круг огня» предоставляет их им взамен верности: они защищают бордель, следят, чтобы девушки не сбегали, и убивают неугодных «Кругу» людей. Билли и его с собой брал в последний раз, и, — да, та шлюха сработала на все сто, но самая лучшая из них все равно досталась Билли. По слухам, она какая-то уж слишком особенная. Именно ее, по слухам, охраняет Билли со своей сворой дворняг. Что в ней такого особенного, Барнс так и не сумел узнать. Никто не знает ничего конкретного. — Расскажешь мне, кого вы охраняете на самом деле? — сказал он, когда они с Билли ехали на его машине в бордель. — Ты сам говорил, что шлюхи самый нижний сорт людей, ниже даже мутантов. Вы ведь не их охраняете. — Любопытство кошку сгубило. Билли свернул на главную улицу, вдалеке сиял «Рай». Единственный небоскреб на острове высился над всеми серыми пятиэтажками, захудалыми домишками и всем своим видом давал понять, кто здесь хозяин. Попадая в него, человек будто переносился из одного мира в другой. В «Раю» тебя встречали две красивые девушки в коротких черных платьях на бретельках, на высоких каблуках, провожали до твоей арендованной комнаты по дорого обставленному коридору, и ты наслаждался всеми удобствами, на которые у тебя хватило денег. Как и в прошлом месяце, их отвели в просторный зал с пятью дверями, предварительно забрав все их оружие. Барнс ерзал на своем стуле, выжидая, когда же на них кинутся. Напрягал свой слух, чтобы хоть что-нибудь услышать. Он нервничал без своего пистолета, без ножа за пазухой. Его будто оставили полностью голым. Однако никто из присутствующих, тем более Билли, не заметил его взвинченного состояния. Свет выключили. Все вздрогнули, сердца их пропустили удары. Барнс успокоился. Не только он переживал из-за расставания с боевым другом. Сцена с шестом посередине озарилась светом. В этот раз для них танцевала другая девушка. Платиновые волосы до плеч, фиолетовое нижнее белье, чулки, каблуки. И минуты не прошло, как парни Билли, прибывшие вместе с ними, уже дрочили на своих местах, трахая эту девушку глазами. Такое чувство, будто у них лет десять секса не было. Потом все пять дверей открылись, и из них вышли девушки. Они, словно сирены, завлекали парней одним своим видом и утаскивали их в свои комнаты. На удивление Барнса, к нему не подошла ни одна из них. Пятая девушка села к Билли на колени. Внешне она была спокойна, но сердце выдавало ее с головой. Девушка знала, к кому попала, и что ей предстоит пережить в эту ночь. Если сможет пережить. Билли повернулся к Барнсу. — Я же говорил, что проведу тебя в рай, — сказал он. Открылась входная дверь, откуда они вошли в зал. Билли хлопнул Барнса по здоровому плечу. — Она прекрасна, — шепнул он ему, и, по-моему, имел ввиду не ту девушку, что сидела у него на коленях. Билли скрылся вместе с ней за пятой дверью. Барнс пошел к входной двери, еще больше напрягаясь и ожидая подвоха. Неужели Билли решил покончить с ним? Ему ведь это не выгодно. Барнс приносит ему больше всего денег. За дверью его встретила девушка в черном платье, которое, кажется, было на два размера меньше нужного. Она повела его по коридору к лифту. — Куда ты меня ведешь? — Барнс схватил ее за руку в десяти шагах от лифта. — В рай. До чего же местные любят эту фразу. Это выводило Барнса из себя. Остров, а тем более этот бордель не походил ничем на свое название. Тут больше подошел бы «Ад». В коридоре не было никого, кроме них. Билли ушел, не сказав ничего и, скорее всего, отправляя его на смерть. Но, блять, чем черт не шутит, да? И не из такой он пизды выбирался. С таким настроем Барнс вышагивал по коридору за девушкой. Девушка проводила его до двадцать второго этажа. Она не стала выходить из лифта, что насторожило мужчину еще больше. Он вышел в коридор и прислушался. Одно дыхание, одно бешено стучащее сердце. В коридоре была только одна дверь. Черная, дубовая, двустворчатая. Еще раз оглядевшись, он открыл ее. На звук повернулась девушка. Она стояла у большой кровати, держа руки на животе и опустив голову. Вот, чье сердце отбивало чечетку. Это про нее говорил Билли? Закрыв за собой дверь, Барнс застыл. Что делать дальше? Могла ли это быть ловушка? Он оглядел ее с ног до головы. Руки дрожат, сердцебиение зашкаливает, через каждые два вдоха задерживает дыхание. В комнате не было лишней мебели. Стояла большая кровать, которая, наверняка, смогла бы вместить и шестерых человек. Висело зеркало на противоположной двери стене. Две двери, одна из которых точно вела в ванную. Журнальный столик с графином воды и тарелкой фруктов. Ничего, что напоминало комнату, в которой он в прошлый раз провел ночь в «Раю». И ни одного окна. Однако света и воздуха было предостаточно. Быстро проверив, куда вели двери, мужчина вернулся в спальню. Девушка все так же стояла на месте. Кажется, она не двигалась с тех пор, как он вошел. — Кто ты такая? — Я буду, кем вы захотите, господин, — прошептала она. — Это тебя они охраняют? — с сомнением спросил Барнс. Это была бредовая идея. Он сам в это не верил. — Я не понимаю, о чем вы говорите, господин. — Не зови меня так. Это отвратительно, — поморщился Барнс. Девушка дрогнула. — Тогда как мне к вам обращаться? — недоуменно шепнула она. — Может, для начала ты на меня посмотришь? Было слышно, как она задержала дыхание, когда он шагнул к ней. Возвышаясь над девушкой, он отчетливее увидел, как она дрожит. Девушка боялась. Взяв ее за подбородок, Барнс вынудил ее поднять голову и посмотреть на него. У него нет привычки верить в совпадения или в судьбу, потому счел это случайностью. Правда, с такой тонной макияжа узнать ее было трудно. — Как тебя зовут? — спросил он свою давнюю знакомую. — Как вам нравится. Эта девушка была до ужаса покорной. Десятки шлюх, с которыми он имел дело на этом острове, не были так покладисты, как она. — Дай угадаю, ты сделаешь все, что я скажу? — Все, что пожелаете. Она не переставала дрожать и смотрела куда угодно, но не на него. Билли подсунул ему девственницу? — Это твой первый раз? — с сомнением спросил Барнс. Он ведь видел ее в ту ночь, когда только оказался здесь. Это было три месяца назад. За три месяца она должна была принять хотя бы одного клиента. Девушка покачала головой. Он знал, что эти девушки не от большой любви выбирают поприще проституток, но эта девушка самая зашуганная, пугливая из всех шлюх, что он видел. Отойдя от нее, мужчина снял жилетку и кинул на кровать. Меньше всего она походит на ту девушку, которую он случайно встретил в коридоре три месяца назад. Тогда в ее глазах не было и половины того страха, что он видит сейчас. Девушка остается стоять на месте. Ее взгляд лихорадочно бегает по нему и кровати. — Предпочитаю, когда девушка подо мной дрожит от удовольствия, а не от страха. Обойдя ее, он ложится на кровать и прикрывает глаза. Если не удастся потрахаться, хоть выспится нормально. Недавно он купил новую квартиру. Однако соседи оказались ужасными. Они шумели чуть ли не каждую ночь. Пришлось преподать им пару уроков, после чего от них не было слышно и шороха. Девушка смотрела ему вслед и явно не понимала, что ей делать. Она была растеряна. — Если хочешь, можешь лечь рядом. Не стоять же тебе всю ночь на таких каблуках, — сказал Барнс, не открывая глаз. Она легла, но была так напряжена, что казалось, легла не на мягкую кровать, а на разбитое стекло. Ее прерывистое дыхание начинало действовать ему на нервы. Вытащив сигарету, он закурил. — Будешь? — протянул ей. Дрожащими пальцами она взяла сигарету и глубоко затянулась. После двух затяжек она и дрожать меньше стала. — Чего они тебя так запугали? Он сел, опершись на спинку кровати. Она лежала и смотрела на него снизу вверх. От вопроса она поежилась и отвела от него взгляд. — Меня не запугали, — прошептала она себе под нос еле слышно. — Я просто… переволновалась. — Но я ведь не первый твой клиент? — Не первый. Она выкурила его сигарету, так и не вернув ее обратно. Да он и не просил. На ней все еще была надета белая накидка, через которую просвечивалось такого же белого цвета нижнее белье. Накидка доходила ей до колен. У накидки были длинные рукава, на концах которых были кружева. Белые туфли на высоких каблуках подвязывались белыми лентами, доходящими почти до икр. Невинный образ, если сравнивать во что обычно были одеты шлюхи «Рая». Может, она и впрямь особенная? — Ты точно не девственница? — с сомнением спросил он. — Я принимаю клиентов каждый день. — Хочешь еще? Он покрутил пачку сигарет в руке. Она кивнула. Через полчаса — время он определил по наручным часам, его начало клонить в сон. Девушка докуривала уже четвертую сигарету. В «Раю» жесткая диета с исключением сигарет? — Вы не хотите меня? — неуверенно спросила девушка. У нее была дурная привычка говорить еле слышным шепотом. Не будь у него хорошего слуха, во век бы не услышал ее слов. — Хочу. Послышалась возня, матрас под ней прогнулся сильнее. Барнс открыл глаза. Она сидела на коленях и смотрела на него. Почти испуганно. Она готовилась к худшему. — Тогда почему вы меня не берете? — А ты этого хочешь? Она отчаянно замотала головой. — Вот и ответ. Он бы мог заморочиться и быть нежным, заставив ее расслабиться под ним, но сегодня у него совершенно не было такого настроения. Силы вдруг покинули его, и хотелось только одного — спать. Девушка еще пару минут смотрела на него так, будто у него выросло еще две головы, а кожа окрасилась в синий. Сглотнув, она отсела на край. — Не шурши, пожалуйста, — сказал Барнс. Она задержала дыхание. — У нас есть время до восьми утра. Я собираюсь отоспаться. Ты, если хочешь, тоже можешь поспать. Он закрыл глаза, отвернулся от нее и заснул. А когда проснулся на утро, время уже было семь сорок. Девушка лежала на противоположном краю кровати, максимально далеко от него. Одно неверное движение, и она свалится на пол. Барнс протянул к ней руку, чтобы разбудить. Однако она внезапно схватила его и повалила на кровать. Пораженный, он даже не успел ничего предпринять. Опомнился, когда она уже протягивала руки к его шее. Сковав ее за запястья своей железной рукой, он перевернул ее спиной к себе и буквально впечатал в себя, прижимая к себе за талию. — Вот как, значит? — зашипел он ей в ухо. — Убить меня пытаешься. Может, мне все-таки стоило тебя вчера трахнуть? — Я случайно, я не хотела, — заговорила она с молниеносной скоростью. — Все вышло по инерции. Пожалуйста, не надо. — Ты пыталась задушить меня. Мне стоит тебя убить за это. Его здоровая рука переместилась с ее тонкой талии на ее длинную шею. Девушка задержала дыхание. — Тогда вы не выйдете отсюда живым. Она его недооценивает. Здесь хоть и двадцать два этажа, полный вооруженной до зубов охраны, он, мать его, Зимний Солдат. Его не так просто напугать. В первый раз, оказавшись здесь, он совершенно не был готов к подобному повороту, но сейчас вполне смог бы выбраться отсюда живым. — Ошибаешься, — отпустив ее руки, Барнс скинул ее с себя. — Уйди. Она покатилась по кровати и чуть не упала с нее. Накидка на ней слетела с плеч, открывая мужскому взору дорожку отвратительных шрамов, начинающуюся с выпирающих ключиц и уходящую в грудь. Шрамы от порезов, от ожогов… Шрамы, которых явно не было в их прошлую встречу. Сразу видно отношение к проституткам в «Раю» адовое. Заметив, как он разглядывал ее, девушка поежилась. — Пожалуйста, не говорите это им. Они меня убьют. Барнс вышел из комнаты, оставив ее одну. В коридоре, ожидаемо, никого не было. На первом этаже его встречал Билли, довольный и потрепанный, как обычно после секса. Он по-дружески похлопал Барнса по плечу, хотел приобнять, но передумал, увидев его взгляд. — Чего такой недовольный? — Не выспался, — буркнул Барнс и поспешил к выходу. Билли засеменил за ним. Со стороны и не скажешь, что он его босс. Скорее, он его. Однако Билли это было только на руку. Он пользуется этим, оставаясь в тени, вдали от настоящей заварушки. — Как она тебе? — спросил он. Они пошли по улице. Сейчас Барнс чувствовал себя гораздо лучше, чувствуя под боком свой пистолет и ощущая тяжесть в нужных местах от припрятанных ножей. — Неплохо. — И это все, что ты скажешь? — Билли был недоволен его ответом. — Это к ней ты ходишь каждый раз, когда мы там? — И каждый раз я выхожу от нее счастливый, как кот, приятель. А ты выглядишь так, будто и не видел ее вовсе. Она тебе что-то сделала? Барнс посмотрел на него. Ему в голову закралась мысль, что девушка, может быть и раньше нападала на своих клиентов. Отчего же тогда Билли так нравилось к ней ходить? — Что она могла мне сделать? Они остановились у бара «Остров». Время восемь часов, поэтому в баре никого нет. Да и на улицах тоже тишина. Этот город оживает лишь ночью, когда заходит солнце. — Тут главное, что ты мог сделать с ней. Мои предпочтения ты знаешь, а вот о твоих я еще не в курсе. — Я не буду рассказывать тебе такие подробности своей личной жизни. — Ну-ну, еще пару месяцев и я буду знать о тебе все. Барнс хмыкнул. Этот дегенерат представить не мог, кто он. Узнать о нем что-либо, помимо того, что Барнс рассказывает ему сам, Билли не мог. Барнса не существует. В этом мире он никто.