несколько поцелуев из тихих мест

Возможно, не все из вас в курсе, но в Старр Парке фейерверки запускают каждый божий день. Стю это не очень волновало — по какой-то причине он любил шум, и, проводя вечера в шуме и ярких всплесках за спиной, даже радовался праздничной атмосфере, ощущающейся даже в самых отдалённых уголках территории. Уголках, где он проводил поразительное количество времени для рядового работника. — Сколько мы тут? — шептала Нани, и он очень хотел видеть её получше в этих кофейных сумерках, просто чтобы разглядеть припухшие от поцелуев губы. — Не знаю, — протянул каскадер, опираясь на стену пустого кафе и всё же глядя на светящийся циферблат пуленепробиваемых-водонепроницаемых-термостойких часов. — Уже почти восемь. — Через час нужно быть у Пэм, я ночую у них сегодня… — вздохнула девушка и сделала что-то вроде «серьезного лица». — Так, давай-ка ещё три поцелуя, и всё! Понял? Ровно два. Стю пожал плечами, почему-то уверенный, что сейчас выглядит обворожительно. Сильный порыв ветра чуть не сдул с её волос красную, ничем не примечательную заколку, и он поправил украшение, прежде чем коснуться мягких губ ещё один раз, немного дольше, чем обычно, и, конечно, всё так же сладко. Нани улыбнулась, проводя рукой по его талии, так же, как делала тысячу раз до этого, и, видит Бог, никто бы не смог сделать это так же, как делала она. — Один. Стю громко вздохнул, перебирая мышино-русые локоны и будто думая о чём-то, но… Как можно думать, когда рядом она? — Два. Он наклонился к ней ближе, так, будто у них было полно времени на поцелуи а той части Старр Парка, где никого никогда не бывало. Три. Четыре. Пять. Они всё успеют и за сорок минут. Или даже полчаса. Во сколько у него там шоу? Шесть.

***

Уже темнело, и Стю отлично понимал, что им пора домой. Честно говоря, Бонни ещё даже не начинала делать уроки, а с её концентрацией даже обычны прописи занимали минимум час — что уж говорить о подготовке ко сну? Может, свалить всё на Джанет? Держа девочку за правую руку, а Нани — за левую, он представил усталое лицо старшей преемницы, прекрасно понимающей, куда и к кому он хочет сбежать тёплым летним вечером. Спустя несколько секунд пришло осознание — нет, это явно не то, к чему он готов. — Пап, мы купим вату в воскресенье? — быстро-быстро заморгала длинными чёрными ресницами Бонни. Обычно хулиганка, в такие моменты она была одной из тех девчушек, спорить с которыми было крайне сложно. — А мы? — задёргала за рукав розовой толстовки Нани Джесси. — Мы купим? Я тоже хочу вату! — Ты же хотела конфетные часы из Кэндилэнда, — мягко нахмурилась та. — Уже передумала? И пока Джесси думала над таким сложным выбором, Стю молча кивнул Бонни, прекрасно зная, что такой его заговорщицкий вид её очень интригует и радует. — Ура, — захлопала в ладоши та. — А ты, Джесси, ты что хочешь? У нас с Клайдом будет вата… Где-то вверху слабый ветерок зашевелил кроны деревьев, и Стю поднял взгляд на тёмное летнее небо, полное звёзд даже в такой ранний для них час, синхронно с Нани. Почему-то сейчас это ощущалось гораздо дороже, сильнее и слаще любых переглядок, которые они так любили, когда при них находились дети. Те самые дети, которые за эти несколько секунд успели сбежать на качели-лодочку. — Плохо следишь, няня, — пофыркал Стю, мягко привлекая девушку за талию. — А вдруг упадут? — Они уже взрослые девочки, — возразила та. — Ты сам-то помнишь, что в их возрасте делал? — Не-а, — честно ответил Стю. — А ты? — Вырезала бумажных кукол, а пластиковым вязала одежду. Он рассмеялся. Почему-то каждую его шутливую поддевку Нани воспринимала как что-то серьёзное, но реагировала она без агрессии, спокойно объясняя то, что имела в виду. Пусть Стю и не нужны были подобные объяснения, он… Любил их? Любил так же, как её сероватые волосы, как любил красную резинку, перехватывающую их, как любил карие, с желтизной глаза, как любил переливчатые смущённые смешки и сложенные за спиной тонкие руки. Как любил целовать её губы, покрытые сладким вишнёвым тинтом. — Папа, там салют! — Бонни влетела чуть ли не в его живот, заставляя оторваться от цензурных мыслей и перейти на более интересные. — Можно мы посмотрим, а потом уже пойдём? — Можно? — Стю невольно посмотрел на Нани, как бы прося помощи в воспитании неугомонной преемницы. — Можно, — кивнул он, получив утвердительное выражение лица от девушки. — Но не больше, чем на салют! Уже через пять минут они сидели на жёлтой скамеечке площадки, глядя в основном не на фейерверк, а на девочек, грызущих один леденец на палочке вдвоём. Стю не был уверен, что это очень гигиенично, но так же знал, что от подобного мог бы умереть ещё в детстве. — Я так хочу тебя поцеловать, — шепнул он, склоняясь к Нани. — И я тебя.

***

Нани с замиранием сердца следила за очередным трюком, совершаемым каскадёром. Всё это он делал уже десятки раз, но глядя на взмывающего в небо, почти крылатого Стю, девушка невольно начинала видеть происходящее его глазами — и сердце уходило в пятки. Всё ли тут хорошо? Вечерние сумерки мягко перетекали в жаркую ночь, значит, на арене сейчас темно. Зрители кричали так, что музыку, гремящую из колонок, было еле-еле слышно. Деревянные настилы некоторых частей аттракциона подозрительно скрипели. Мало ли поводов для беспокойства можно найти? Где-то вдалеке послышался необычный писк, но Нани сразу узнала его, поднимая голову вслед за ним, а заодно и за взмывшим вверх Стю. Ему там, наверное, очень весело. Первый салют. Второй. Третий. Шестой. Прямо за спиной хохочущего от восторга каскадёра. Нани сжала ручку кресла, снова фокусируясь на нём. То, что происходило сейчас в её сердце было таким странным, слишком влюблённым, просто-напросто удивительным. Стю, Я хочу смотреть с тобой фейерверки. Я хочу гулять с тобой и Бонни по выходным. Я хочу целовать твои губы.