Когда уходит человек

Говорят, когда человек уходит, он уходит навсегда, потому что возвращается вместо него совсем другой. Я никогда не думал, что такое может произойти с тобой. Наивным, добрым, доверчивым, полным оптимизма и новых идей тобой. Кто мог предугадать, что, однажды упав в фонтан во время очередной перебранки с Вольфрамом, ты исчезнешь из нашей жизни на столь долгие годы? На несколько десятилетий, за которые надежда увидеть тебя вновь почти увянет в каждом из нас? Истинный король не мог объяснить, что произошло, как не мог и открыть портал в твой мир, чтобы раз не ты к нам, так мы могли прийти к тебе или хотя бы связаться, чтобы точно знать, что ты в порядке. Нет, конечно, всем нам хватало сил и веры в светлое будущее без войн и ненависти, которое нам подарил именно ты, чтобы и дальше продолжать строить мир-мечту для любого во Вселенной. И мы готовы были жить дальше, ожидая возвращения лучшего короля из возможных, пусть всё меньше надеясь на такой исход. Потому мы были счастливы, когда ты появился вновь: когда вышел из ряда слуг во время коронации Вольфрама, чем испортил так долго и тягуче готовившееся торжество; когда сказал прекратить весь этот фарс и попросил принести тебе чего-нибудь выпить, потому что ты очень устал с дороги. Простояв лишь несколько секунд в тишине под звуки почти застывшей воды, пытаясь понять, кто перед нами, мы все-таки бросились к тебе. Присутствующий на коронации народ возликовал, ведь никто не хотел, чтобы Вольфрам стал королем, даже он сам. Но прошло столько лет, стране нужен был правитель, мы не могли больше оттягивать коронацию единственного кандидата, которого одобрил Совет. Народ был счастлив видеть тебя вновь. Тогда они не заметили, что с тобой что-то не так, но заметил я. Да, уже в тот момент. Они смотрели на тебя с восхищением. Впрочем, я тоже не мог не восхититься тобой. Высоким, возмужавшим, красивым. Совсем другим. Ты улыбался нам сдержанно, как должно королю. Теперь ты и выглядел, как настоящий король, стоило лишь сменить одежку слуги на королевский наряд. Но, будь ты прежним, оказавшись в этом мире, разве не примчался бы к нам раньше? Не плюнул бы на осторожность? Разве ты бы не кричал и не бился, пока хоть кто-то из нас бы не вышел и не впустил бы вернувшегося короля? Впрочем, разве не узнали бы тебя слуги? Ведь тебя невозможно не узнать, раз увидев. Будь ты прежним, разве стал бы ты стоять на месте, смотря одобрительно, но, не выкрикивая радостно, как счастлив нас видеть и как прекрасен этот момент? Я понимаю, Юури, ты стал взрослым за столько лет. Но, глядя на тебя, я не вижу прежнего короля. Ты стал больше Мао, чем Юури. — Холодный вечер, — сказал ты, подходя ко мне в конце бала в честь твоего возвращения. Я не был готов к разговору, потому что не знал, о чем нам стоит говорить теперь. Глупо, но именно от тебя я пытался спрятаться здесь, на балконе. — Пожалуй, вы правы, Ваше Величество. — Всё же я никогда не думал, что мы докатимся до вежливых бесед о погоде. — Вы замерзли? В зале есть горячие напитки, я могу принести, если вы желаете согреться. — Нет… Кхм… Слушай, все меняется, рано или поздно. Дети сначала вырастают из сказок, а потом из самих себя. Я не стал хуже, Конрад. Поднабрался опыта скорее… — Я знаю. — Я действительно знал. Пожалуй, было эгоистично считать, что ты останешься тем открытым веселым подростком. Но я хотел бы видеть тебя таким, каким ты был. Всегда. Пусть я сам переживал не мало событий, которые меняли меня, я хотел видеть тебя неизменным. Правда, как я понял теперь, в каждом мире есть события, которые заставляют измениться или вовсе ломают. Раньше Земля мне казалась безопаснее. Жаль, что ты стал живой иллюстрацией противоположного моему мнения. — Прости меня за это. – Вздохнул обреченно. Но за что ты извиняешься? За мой неудовлетворенный эгоизм? Это не причина. Лишь мне пора стоять на коленях, прося о прощении за все мысли, что я порой позволял себе, вспоминая тебя. — Вам не за что извиняться. — Теперь засмеялся. Что с тобой произошло, Юури? — Если бы было не за что, я бы и не просил прощения. Прости, что я не сберег её душу. Может, я потерял её, может, испортил. Что не меняется, так моя способность попадать в неприятности… — Ваше Величество, невозможно потерять чью-то душу. — Ты так и не разучился говорить глупости. Хоть что-то действительно не меняется. — Конрад, ты совсем забыл один забавный факт. — Какой же? — Я всегда делаю невозможные вещи. К сожалению, не всегда в положительном смысле, но тем не менее. — Потерять кулон и потерять душу — разные вещи, Ваше Величество. — Я не понимал, о чем ты говоришь, но мне наш разговор совершенно не нравился, потому я попытался предположить самое легкое, что ты мог иметь в виду. Мы говорили спокойно, но я четко ощущал, что кричу, надрываясь. И мне казалось, что ты чувствуешь то же самое. — Кулон я потерял, это правда. Уж не знаю, как ты провел такую странную логическую цепочку, но все же. — Задумчиво посмотрев в небо, ты снова вздохнул. — И его я тоже потерял. Дурак я. — Я и не просил Вас носить его. Я давно говорил, что если подобное случится, то ничего страшного. Вы придавали этому кулону слишком большое значение. — Он был как бы символом нашей связи… Разве нет? — Он был лишь символом, а не ею самой. Ты снова замолчал, продолжая смотреть в небо. Темное, чистое, горящее бесконечными звездами. Мир приветствовал тебя вновь, показывая всю свою красоту то ли в честь праздника, то ли пытаясь подкупить тебя остаться навсегда. А ты смотрел в ответ, явно не понимая его намерений. Не могу представить, о чем ты думал в тот миг. Я же думал, что ты стал довольно сильно хрипеть. Странно, но это не раздражало. — А тебя я тоже потерял, а, Конрад? — спросил ты, все еще не отрываясь от разглядывания небесных светил. — Ваше Величество, я всегда буду служить вам. — И всегда будешь моим другом? — Всегда. — Разве я мог ответить иначе? Я любил тебя раньше и продолжу любить, каким бы ты ни стал. И не перестану быть твоим другом и защитником, пока не лишусь жизни, ведь на большее я никогда не смогу рассчитывать. — Тогда прекрати называть меня «Ваше Величество». — Хорошо, Юури. Знаешь, этот разговор я запомнил надолго. Я понимаю, что от самого первого слова в нем до самого последнего ты был пьян. Недостаточно, чтобы упасть, но достаточно, чтобы забыть все, о чем мы говорили. Не знаю, как тебе удавалось сдерживать дрожащий голос и говорить спокойно. Не знаю, специально ты выпил столько или нет. Но ты подарил мне веру в то, что ты изменился не так страшно, как боялся я. Да, от прежнего Юури следы остались очень глубоко внутри тебя. Вряд ли когда-то все обернется вспять. Только со временем я научился принимать тебя и таким. — Конрад, мне надо обсудить с тобой пару дел, — говоришь серьезно, заглянув в комнату лишь для этой фразы, и уходишь. Но это значит не больше, чем то, что мы будем пить чай и говорить на разные темы. Да, эти разговоры не будут даваться так легко, как много лет назад. Порой мы будем долго молчать, разучившись говорить на несколько минут. Иногда мне будет хотеться снова напоить тебя, чтобы поговорить менее скованно. Думаю, еще долго ничего не будет меняться. Мы еще долго будем смотреть друг другу в глаза как-то обреченно, пока я не спрошу, все ли в порядке у Вашего Величества. Пока на эту фразу ты лишь отводишь взгляд, но, знаешь, однажды я дождусь от тебя привычных слов: «Прекрати называть меня так. Меня зовут Юури». Ведь только ради этого я раз за разом называю тебя по этикету, пока сам не разрешишь обращаться иначе. И я жду твоего разрешения уже несколько недель. И буду ждать и дольше. Ведь оно будет значить то, что я так жду и на что надеюсь — начало твоего настоящего возвращения.