ЧКА, Толкин и некоторые их истоки

      «Чёрная Книга Арды» — апокрифический фанфик по Легендариуму Толкина, в котором ключевой антагонист данного сеттинга, Мелькор-Моргот, фигурирует в качестве главного положительного персонажа. В прошлом «Чёрная Книга Арды» подвергалась критике, причем не только «изнутри» вымышленного мира Толкина (за изменение фактологии сеттинга), но и «снаружи» — авторов обвиняли в сатанизме. Мол, обеляя Мелькора-Моргота, они обеляют его «оригинал» — христианского дьявола (Люцифера).       На самом деле это обвинение в адрес «Чёрной Книги Арды» в корне неверно. Проблема «Чёрной Книги Арды» как раз в том, что в ней нет чёткой идейной парадигмы (по крайней мере, на первый взгляд — как я покажу несколько позже, с определённой системой взглядов провести параллели всё можно). Обычно «Чёрную Книгу Арды» критики характеризируют как произведение, написанное в гностической (истинный Бог против тирана-космократора) или люциферианской (сатана-революционер против Бога) парадигме, но в действительности «Чёрная Книга Арды» эклектически сочетает элементы этих парадигм без выстраивания полноценной собственной идейной системы.       Люциферианской космологию «Чёрной Книги Арды» (несмотря на поверхностное сходство сюжета в плане восстания против претендента на статус Бога) трудно назвать потому, что в ней, собственно говоря, нет Бога в том смысле, в котором это слово используют приверженцы авраамических религий. По версии «Чёрной Книги Арды» Эре творит Валар и эльфов, Валар создают себе майар, Мелькор творит людей, Аулэ творит гномов, Саурон творит троллей и т.д. и т.п. Любое достаточно могущественное существо в мире «Чёрной Книги Арды» может при желании и возможности поиграть в «бога-творца» (и в такой ситуации непонятно, почему вообще кто-то считает Эре Богом). Присутствуют карикатурные религиозные фанатики в виде Валар и их слуг, поклоняющиеся Эре — но отношение Эллери Ахэ и «чёрных рыцарей» к Мелькору в основе своей не менее религиозно, что люциферианской парадигме скорее противоречит (см. «сон Сатаны» у Анатоля Франса в «Восстании Ангелов», где он видит, что может стать таким же тираном, как Иалдабаоф), и в целом произведение не столько вокруг борьбы Мелькора против Валар (действия Мелькора представлены как скорее ответные), а скорее вокруг взаимодействия Мелькора с различными его почитателями (или, наоборот, теми, кто его не любит, а потом «прозревает»).       На первый взгляд, «Чёрная Книга Арды» близка к гностицизму. Тиран-Эре, объявивший себя Богом (Эру), создал Арту (Арду), мир, изолированный от других миров Эа. Мелькор же рассказывает своим последователям, что есть и другие миры помимо Арды, в которые можно попасть после смерти. Схожий мотив есть в гностицизме — космократор создаёт материальный мир и объявляет себя на этом основании Богом-Творцом, но его разоблачает посланник истинного Бога, передающий людям истинное знание (гнозис). Смыслом жизни в гностицизме является попадание после смерти в горние миры, чтобы, не дай Бог, не остаться в порочном материальном мире.       Но при внимательном рассмотрении в «Чёрной Книге Арды» обнаруживается немало отличий и от гностической картины мира. Во-первых, в «Чёрной Книге Арды» материя, даже материя управляемого Эру мира, не является злом — напротив, Мелькор позиционируется как «Возлюбивший Мир», мир вполне себе материальный. Во-вторых, космократор в гностицизме — убогий плагиатор, не способный к самостоятельному творчеству (даже душу в созданное им тело человека в ряде гностических систем вдохнули высшие силы), в то время как Эру вполне себе участвует в создании Арды и сам создаёт эльфов. Наконец, если в гностицизме понятно, для чего человек должен после смерти отправиться в иные миры (материальный мир во власти злого космократора), то в «Чёрной Книге Арды» это решительно непонятно — ведь и Арда неплохое местечко, которое тот же Мелькор любит, так зачем тогда куда-то уходить? Опять же, Мелькор в «Чёрной Книге Арды» действует сам по себе, а не по поручению неких высших сил Эа. Собственно, я при чтении «Чёрной Книги Арды» так и не понял, есть ли в этом произведении какие-то подлинные высшие силы (выше Эру).       Добавлю, что гностицизм в основе своей элитарен — в том смысле, что в гностической картине мира далеко не все смогут спастись (см. деление на гиликов-телесных, психиков-душевных и пневматиков-духовных). В «Чёрной Книге Арды» эта проблема вообще отсутствует — захочет Мелькор, и целый народ эльфов-гиликов, привязанных Эре к Арде, станет людьми-пневматиками (Эллери Ахэ). Откуда у Мелькора такая власть над природой эльфов, которых он не творил — непонятно. В гностицизме надмирный Бог может спасти людей от власти космократора именно потому, что душа у людей от него, из горнего мира. Мелькор же по отношению к Эре не первичен, а вторичен — а оказывается в результате сильнее своего собственного творца. В общем, в гностическую парадигму «Чёрная Книга Арды» вписывается (если хорошо знать оригинальные верования гностиков) ещё хуже, чем в люциферианскую.       К слову, нельзя не отметить, что если бы в апокрифической парадигме «Чёрной Книги Арды» Мелькор действительно отсылал бы к гностическому представлению о высших сил, он получился бы куда менее лубочным — и гораздо более страшным, подобно оригиналу. Ведь в гностической парадигме материальный мир считается злом — следовательно, если писать гностический апокриф, где Эру — злой космократор, а Мелькор — борец с его тиранией, то Мелькор должен был бы стремиться к уничтожению материального мира, а всех своих слуг (по крайней мере, материальных существ — таких как орки и тролли, а также воюющие за него люди) готовить к неизбежному «списанию в утиль» после победы. Подобный Мелькор, с моей точки зрения, не сильно отличался бы от оригинального, толкиновского Моргота из «Преображённых Мифов», за вычетом авторской системы оценок и его собственной мотивации как персонажа.       Что интересно — произведение, где подобный «гностический Мелькор» действует, было создано ещё до того, как Толкин придумал собственный Легендариум. Речь идёт о «Путешествии к Арктуру» Дэвида Линдсея, которое, возможно, повлияло на творчество самого Толкина. Линдсей — ярко выраженный «какоцентрист», и по его творчеству это заметно (скажем, его боги, Крэг-Суртур и Кристалмен, напоминают скорее монстров Лавкрафта — поскольку они оба опасны для людей и заставляют их страдать). Особенно интересно то, что «Путешествие к Арктуру», как и творчество Толкина, основано на скандинавской мифологии — но инвертированной, потому что имя «Суртур» (в скандинавской мифологии вождь злобных огненных великанов — ср. с толкиновскими балрогами) в нём носит истинный Бог, а «Муспелль» (царство огненных великанов, огненная бездна) — название духовного мира, которым он правит:       «Материальный мир в мифологии романа — творение (правильнее сказать — результат действий) демиурга Кристалмена, иногда весьма напоминающего библейского Творца, но являющегося «настоящим дьяволом». Он пожирает духовные частицы, исходящие из огненного мира Маспела (древнеисландское и, шире, древнегерманское Муспелль — страна огненных великанов на юге или христианский ад). В итоге отходы этой чудовищной трапезы преобразуются в изломанные, пленённые души живых существ. Последним Кристалмен сулит наслаждение и любовь, однако они недостижимы в создаваемом им мире. Дух Маспела, Суртур (Сурт, повелитель Муспелля, из той же скандинавской мифологии), борется с Кристалменом, но единственным средством освобождения являются страдание, боль, физическая смерть. Для верующих в Кристалмена Суртур (Крэг) и есть дьявол»[1].       Эру и Мелькор, безусловно, напоминают Кристалмена и Суртура: «Свейлон… начал играть свою музыку — первую музыку на Тормансе… Однажды ночью Создатель (которого ты называешь Кристалменом) проходил здесь вместе с Крэгом. Некоторое время они слушали музыку, и Создатель сказал: «Слышал ли ты более прекрасные звуки? Это мой мир и моя музыка»… они перешли на остров. Свейлон не мог их видеть. Создатель встал за его спиной и вдохнул мысли в его душу, и его музыка стала в десять раз чудеснее, и люди, слушавшие на берегу, обезумели от болезненного удовольствия. «Может ли существовать более величественная мелодия?» — спросил Создатель. Крэг усмехнулся и сказал: «Ты от природы сладострастен. Теперь дай я попробую». И тогда он стал позади Свейлона и быстро швырнул в его сознание уродливые диссонансы. И инструмент его дал такую трещину, что никогда с тех пор не играл верно. И впредь Свейлон мог извлекать лишь искаженную музыку… многие переправлялись на остров, чтобы послушать удивительные звуки, но ни один не смог их вынести; все погибли».       Но Толкин инвертирует парадигму Линдсея, подстраивая её под своё христианское мировоззрение. Как отмечает Алексеев в написанной им биографии Толкина: «Разница, как уже ясно, в оценках. Мелько черпает свои диссонансы из «внешней черноты», но Крэг — порождение столь же внешнего по отношению к Создателю и его миру огня Маспела («дух, состоящий из частиц Маспела, которые Создатель не знал, как преобразовать»). Мелько у Толкина тоже полагает, что животворящий Огонь — в Пустоте, и это корень его заблуждений <…> Любопытно, что Толкин говорит во многом (не во всём, конечно) то же самое, но только «заслуга» Мелько лишь в том, что он невольный исполнитель воли Создателя».       В определённом смысле «Чёрная Книга Арды» возвращается от толкиновской к линдсеевской модели — но ей определённо не хватает смелости и последовательности самого Линдсея, и вместо Крэга-Суртура, борющегося за уничтожение материального мира, созданного Кристалменом, она представляет Мелькора, Возлюбившего Мира, борющегося за сохранение этого мира. Вместе с тем, подсознательно Мелькор наделён некоторыми из тех черт, что есть и у Суртура в произведении Линдсея. Например, связавшиеся с ним чаще всего кончают очень плохо или вовсе ужасно — мотив, на основании которого публицистка, писавшая под псевдонимом «мисс Твинкль», в своё время инкриминировала «Чёрной Книге Арды» «сатанизм»[2].       Но модель Линдсея отражает проблемы не только «Чёрной Книги Арды», но и первичного по отношению к ней Легендариума Толкина. В толкиновском Эру Илуватаре, нетрудно заметить некоторые черты не только Кристалмена, но и Суртура. Возьмём слова одного из персонажей «Путешествия к Арктуру», передающие посыл Линдсея: «Говорят, что когда мир родился, с ним родился Крэг — дух, состоящий из частиц Маспела, которые Создатель не знал, как преобразовать. И с тех пор ничто в этом мире не шло так, как надо, потому что Крэг повсюду следует по стопам Создателя и разрушает все, что тот творит. К любви он добавляет смерть; к сексу — стыд; к разуму — безумие; к добродетели — жестокость; к красивой внешности — кровавые внутренности. Таковы поступки Крэга, поэтому те, кто любит этот мир, зовут его дьяволом. Они не понимают, Маскалл, что без него мир потерял бы свою красоту <…> Чтобы увидеть красоту в ее ужасной чистоте, нужно оторвать от нее удовольствие» (ср. с риторикой «Чёрной Книги Арды» о том, что мир, созданный Эру, мол, слишком уж статичный, а Мелькор добавляет в него динамизма).       Нетрудно сравнить это с пассажем из версии «Айнулиндалэ», содержащейся в «Книге Утраченных Сказаний: «ибо смотрите! — через Мелько ужас, как огонь, и печаль, подобная темным водам, и зло, столь же далекое от моего света, как глуби самой отдаленной темноты, вошли в замысел, который я положил пред вами. Через него, в столкновении поглощающих друг друга музык, сотворились боль и несчастье; и в смешении звуков были порождены жестокость, и исступление, и мрак, отвратительная грязь и всякая скверна, мысленная или сущая, гнилостные туманы и стремительное пламя, безрадостный холод, и с ними безнадежная смерть. Однако это через него, а не им; и узрит он, и все вы, — и даже те существа, что должны теперь жить средь его зла и сносить через Мелько несчастья и печаль, ужас и бесчестье, возгласят в конце, что это лишь служило великой моей славе и делало тему достойней для слуха, Жизнь достойней для жития, а Мир столь чудесным и дивным, что изо всех дел Илуватара сие будет названо мощнейшим и прелестнейшим».       Можно вспомнить и описание Третьей Темы Айнулиндалэ: «Одна была выразительна, глубока и прекрасна, но неспешна, и неизбывное страдание переполняло ее, и в этом, наверное, заключалась ее главная красота» («Сильмариллион»). Толкин, на мой взгляд, попытался в «Айнулиндалэ» дать не этическую, но эстетическую теодицею — красота творения, по его мнению, оправдывает все те страдания, которые станут платой за неё. Не случайно он именует Эру «Сочинителем Повествования», сравнивая сотворение мира с творчеством[3]. Проблема в том, что эта аналогия играет не в пользу религиозной апологетики. Писатель может любить своих героев, он может в финале дать им всем лучшую судьбу и он вовсе не обязан играть в Джорджа Мартина из серии «одна ошибка — и ты ошибся», но чем масштабнее конфликт, чем выше ставки, тем больше должны быть те жертвы и страдания, которыми должна сопровождаться история. Собственно, сам же Толкин отмечал, что «Падение» — неизбежный атрибут истории[4]. Если принять метафору Бога как «Сочинителя Повествования», то, если довести её до логического конца, то получается, что «Падение» было предопределено. «Сочинитель Повествования» не может быть благим Богом в христианском понимании — он напоминает скорее Суртура, Кристалмена или некий гибрид, соединяющий их черты.       На мой взгляд, ключевой внутренний конфликт Толкина — конфликт между любовью к этому миру и к тем, кто делает его прекрасным или хотя бы уютным (от нолдор до хоббитов) с одной стороны и идеей, что нельзя «чрезмерно» привязываться к различным мирским благам (чрезмерная привязанность к ним и становится причиной «Падения» для Эрухини) — с другой[5]. Вспомнить хотя бы толкиновскую концепцию «смерти как дара Эру людям» (характерно, что концепцию метафизического превосходства судьбы людей над судьбой эльфов продвигает и «Чёрная Книга Арды»). То же самое внутреннее противоречие возрождается и в «Чёрной Книге Арды» (что, пожалуй, выглядит закономерно, поскольку её авторы из числа авторов фанфиков, по-видимому, лучше всего знают корпус текстов Толкина) в виде объективного противоречия между декларируемой любовью Мелькора к Арде и его же стремлением обеспечить не только для людей, но и для эльфов покинуть Арду и отправиться странствовать по иным мирам.       Другой вопрос, что, с моей точки зрения, в «Чёрной Книге Арды» вторая, «мироотрицающая» тенденция выражена ещё сильнее, чем у Толкина. Отсюда и резко-отрицательный образ «умников» вроде Курумо и Феанора (второй по версии «Чёрной Книги Арды» ещё и своего рода «плагиатор», укравший тенгвар у Эллери Ахэ) — причем выбор Курумо на роль злодея особенно интересен тем, что его присутствие (в отличие от Феанора) в сюжетах Предначальной и Первой Эпох никак не мотивировано сюжетом оригинальных произведений Толкина, с которыми «Чёрная Книга Арды» полемизирует. Но нет, он играет максимально позорную роль — роль, по сути, Иуды. Отсюда, сдаётся мне, и акцент на страданиях героев, превосходящий таковой у Толкина[6]. [1] Подробнее см. интереснейший анализ Сергеем Алексеевым параллелей между Толкином и Линдсеем — https://biography.wikireading.ru/215069. [2] http://www.kulichki.com/tolkien/arhiv/chka/twinkle2.shtml «Давайте сравним ситуацию с учениками Мелькора с ситуацией других учеников, у которых также умер учитель, — Учитель, распятый во времена Понтийского Пилата на горе под названием Голгофа. Мелькор ушел — и его уход отнял у его учеников волю к жизни и силы жить. Христос умер и на третий день воскрес из мертвых, «смертью смерть попрал и сущим во гробех живот даровал», что значит: его ученики не только не лишились силы жить и остались в живых, но получили надежду на грядущее воскресение из мертвых. Ученики Мелькора получили обещание ухода в космические дали и бесконечного странствия по другим мирам в бесконечных перерождениях. Ученики Иисуса получили твердое обетование вечного счастья в вечной жизни — Царства Божия. Мелькор ушел и утянул за собой многих. Умирая, Иисус ни у кого не отнял жизнь. Есть разница? Есть. Если подвести итог, то получится, что Мелькор жизнь забрал (пусть даже под грядущие проценты свободных странствий в Эа), а Христос — принес». [3] Мотив сравнения творчества, «малого творения», с сотворением мира — вообще сквозной мотив для творчества Толкина, см. стихотворение «Мифопоэйя»: «И наконец, ведь человек, хоть малый, но творец! — Он призма, в коей белый свет разложен и многими оттенками умножен и коей сотни форм порождены, что жить у нас в мозгу насаждены. Хоть гоблинами с эльфами в миру мы населяем каждую дыру и хоть драконье семя сеем мы, творя богов из света и из тьмы, — то наше право! — ибо сотворяя, творим, Первотворенье повторяя». [4] «не может быть «истории» без падения — все истории в конечном счете повествуют о падении — по крайней мере для человеческих умов, таких, какие мы знаем и какими наделены» (Письмо 131). [5] Подробнее про это противоречие в творчестве Толкина см. мою статью о ваньяр — https://ficbook.net/readfic/13215339. [6] Тем более что у Толкина это страдание не напрасно — у Толкина цивилизации нолдор и нуменорцев, даже погибнув, оказали неизгладимое влияние на дальнейшую историю Земли, в то время как в «Чёрной Книге Арды» дважды описывается почти полное уничтожение созданных Мелькором цивилизаций (Эллери Ахэ и люди Севера).