Шалтай–Болтай

Союз чуть повёл плечами, раздражённо выдыхая. Костюм так непривычно сковывал движения, да и ещё и этот дурацкий галстук словно душил, издевательство какое-то, честное комсомольское… Взгляд скользнул по сцене и певцам, потом по заполненным рядам и затылкам и остановился на Рейхе. Тот, кажется, чувствовал себя вполне комфортно. Ну, конечно, сам притащил, сам и радуется. Сидит весь такой важный, причёсанный, опрятный, с ровной спиной и приподнятым подбородком, взирает на оперных певцов, слушает, может, что-то даже понимает. И что тут вообще понимать? Ладно бы хоть на понятном языке, но итальянский… Союз фыркнул, возвращая взгляд на сцену. Действие разворачивалось наискучнейшее. Кто-то куда-то идёт, что-то поёт, его перебивают. Кажется, какая-то драма. На сцену вышел новый герой, коренастый мужичок в цветастых кюлотах и затёртом подобие фрака, прыгнув прямо под свет софитов что-то воскликнул и запел. Герой кинулся в одну сторону, потом в другую, да так резво, что с лысой головы слетел напудренный парик. Мужичок кинулся было за ним, но не рассчитав траекторию шлёпнулся прямо посреди сцены. Союз хохотнул, наблюдая за сие представлением, не понимая, почему они не пошли, к примеру, в цирк, зрелище было бы то же самое, только смешнее и в несколько раз дешевле. Но, судя по рукоплещущему залу, так и было задумано. Неожиданная мысль проскользнула в голове СССР и заставила его аккуратненько вытащить из кармана мобильник. Рейх недовольно глянул на него в этот момент, но ничего не сказал, продолжая наслаждаться оперой. Союз, тем временем полез в дебри интернета, дабы найти то, что ему так кстати подкинуло сознание. Когда время поисков нужной картинки перевалило за пятнадцать минут, Рейх раздражённо обратился к нему: — Союз, не мог бы ты убрать телефон? Это неуважительно к выступающим. — Да, да, я сейчас уберу, только дай мне секунду, я почти нашёл… Вот оно! — тихонько воскликнул он, чуть давясь смехом и поворачивая экран к немцу, чуть ослепляя его. — И что ты мне этим хочешь сказать? — приподнял одну бровь Рейх, смотря на одетое мультяшное яйцо, кажется, из какого-то мультфильма. — Да ты посмотри на сцену, один в один ведь! —Союзу приходилось прилагать всё больше и больше сил, чтобы не рассмеяться в голос. Рейх взглянул на того самого мужичка на сцене и чуть не прыснул от смешка, подмечая удивительное сходство с персонажем с экрана. Но сделав максимально серьёзное лицо, он обернулся к Союзу и сказал: — Твои хиханьки да хаханьки могут подождать конца оперы, тут, между прочим, трагедия происходит! — Ага, потеря моего времени, вот настоящая трагедия. — буркнул Союз, но так тихо, чтобы никто не услышал. Следующие минут двадцать Рейх не отрываясь следил за действиями героев, за тем, что они пели, но никак не мог избавиться от одной мысли. Этот лысый мужичок в своём костюме действительно походил на мультяшное яйцо с ручками и ножками. Это просто сводило с ума. С каждым его неуклюжим движением Рейх силой заставлял себя не расхохотаться. Когда мужичка проткнули кинжалом и тот, под трепетные вздохи зрителей, упал на пол, пару раз перекатившись с боку на бок, немец уже не мог найти в себе силы. Он мельком оглянулся на Союза, что стало его фатальной ошибкой. Тот сам прикрывая рот рукой давился злополучной смешинкой. Это конец. — Ну что, доволен? — буркнул Рейх, натягивая шарф до носа и хмуря тонкие брови. Лёгкие хлопья снега сверкали, опадая под светом вечерних фонарей. — Да ладно, зато посмеялись, смех продлевает жизнь! — добродушно улыбнулся Союз. — Я такого позора в жизни не испытывал. Ладно бы просто замечание сделали, но ведь выгнали, прямо под все эти осуждающие и недовольные взгляды! Мне, может, тоже много кто мешал, но не выгонять же! — Ну ничего, что, это последняя опера в мире? Ничего подобного, ещё и получше есть. Я понимаю переживания, если бы нас с “Бориса Годунова” прогнали, или “Царской невесты”, но это, да ну тебе. — Союз, там пел Адриано Челентано! — вскинул руки Рейх — Может, это было его последнее выступление в России! — Адриано кто? — хохотнул СССР — Член-тано? А как же Дура Пердисио или Пьяно Горбатьё? Или не было там таких? Рейх закатил глаза и сунул руки в карманы пальто, пальцы чуть щипало от мороза. — Ты что, специально пытаешься всё испортить, а? Я тебе интересное показать хочу, настоящее искусство, а ты! — он фыркнул и отвернувшись зашагал вниз по улице. — Ну Рей, ладно тебе дуться, знаешь же, что я не специально, ну ты куда! — Союз в несколько стремительных шагов оказался рядом с немцем и подхватил его под локоть, притормаживая — Ну прости дурака, ну не подумал… Как мне вину загладить, а? — он попытался заглянуть в глаза, а наткнувшись на острый недовольный взгляд, заломил брови домиком — Давай в ресторан сходим? Прямо сейчас? Соплей твоих закажем… — Это не сопли, а мидии. Вот видишь, ты даже сейчас издеваешься. — Я не издеваюсь, честное слово! Ну такой вот я, деревенщина, не понимаю всякие аристократичные изыски, ну ты ведь меня знаешь! Ну прости, давай сходим, а? Винца возьмём, твоего любимого… — И ты себя там нормально вести будешь? — недоверчиво спросил Рейх. Заметив тронувшийся лёд в голубых глазах, Союз активно закивал. — Ну даже не знаю, — отвёл взгляд немец. — А если так? — русский аккуратно опустил шарф и коснулся тонких губ. Рейх тут же вспыхнул алой краской, сжимая тонкими пальцами союзовскую шинель. — Ты чего, с ума сошёл? — залепетал немец, озираясь по сторонам, когда поцелуй прервался. Смущённый румянец в купе с красными морозными щеками так сильно контрастировал с его бледной кожей, что казалось, что он буквально горит. — А если кто увидит? — Да ну и что? — Что значит, ну и что? Сам вот недавно мне чуть сцену не закатил, из-за того, что я за руку тебя на улице взять хотел. Союз стыдливо опустил глаза, но потом произнёс: — Я просто знаешь, что подумал… Уже ведь давно не наш век. — И как это понимать? — Сжигать нас, вроде как, никто не собирается, максимум в морду плюнут… — А полиция? — А что полиция? Я им волшебную бумажку покажу, сразу все вопросы отпадут. Нет, они, конечно, побухтят, повозмущаются, до чего старческих маразм дойти может, но на этом закончат, укатив в закат. — И что теперь… Вот так вот смело сразу? — Ну не вот так вот и не везде, но… Хоть чуть-чуть можно ведь? Рейх прищурил глаза, чуть лукаво улыбнувшись. — Чуть-чуть может и можно, — он приподнялся на носочки, оставляя на уголке губ Союза короткий поцелуй — а всё-таки дома можно больше. — заметив вспыхнувшие огоньки во взгляде Союза, немец выдержал небольшую паузу и отпрянув, зашагал дальше — Жалко, правда, что дома мы окажемся нескоро, ты ведь пообещал сводить меня в ресторан — пожал он плечами. Союз замер, смотря в спину немцу и поджимая губы. Вот хитрец, вот же хитрец… И кто тут ещё издевается? Ну ничего, русский своё ещё получит, ой как получит! СССР двинулся за Рейхом, сложа руки за спину и вдыхая морозный воздух. Немец-то знает, куда идти, он наверняка ещё перед концертом посмотрел маршрут до ближайшего хорошего ресторана, знал ведь, что затащит, чёртов змей-искуситель.