Дождь

      В Конохе наконец пошёл дождь. Лето долго стояло душным и засушливым. Жара топила всё, не помогали даже техники стихии воды, ветра и льда. Вода нагревалась, ветер дул горячий, а лёд быстро таял. Для джоунинов и чуунинов регулярной армии Конохи это было просто катастрофой. Никто, конечно, не жаловался, ведь закалённым войнам, особенно старого поколения, что прошли тысячи сражений, своими глазами повидали войну и все беды этого мира, не пристало изнывать от высокой температуры. Но в мыслях каждый перекрыл бранью всё, на чём свет стоит. За миссии в страну Снега и Железа просто дрались, ведь там было хоть чуточку прохладнее. А Сунагакуре сторонились, как огня. В пустыне при такой жаре, когда вода из фляги испаряется за несколько часов, проще было умереть сразу же.       Оттого, когда в Конохе наконец прошёл июльский дождь, жители выли от радости, высовывая носы на улицу и встречая небесную благодать. Шум крупных капель, что стучали о кровли, карнизы, веранды, козырьки и землю стал настоящей усладой для ушей. Этот дождь вдохнул свежести и жизни в сгорающую на солнце деревню.       Генма, что получил свои законные выходные, заслышав дождь, незамедлительно оделся. Несмотря на извечный флегматизм, пасмурная погода никогда не вызывала апатии и лени. Наоборот, бодро стучащие капли воды заставляли вставать и идти, жить и активничать. Проще говоря — Генма любил дождь. Просто обожал до дрожи ритм и свежий воздух, освежающие капли и полную пустоту на улицах. Оттого, подвязывая неизменный хитай задом-наперёд, он насвистывал себе под нос. В нетерпении, даже одевшись совсем едва, всего лишь в водолазку от летней униформы и шорты, валявшиеся под рукой, Ширануи вылетел за дверь, кидая короткую фразу о том, что вернётся через какое-то время.       Как же приятно хлестали капли по лицу и телу. Как же легко было бежать натренированным ногам по широким и практически безлюдным дорогам, что ещё не успели наполниться лужами и водой. Капли катились за шиворот, мочили волосы и гнали вперёд. Не удержавшись, будучи на окраине деревни, Генма заскочил на одну крышу. А оттуда на вторую, на третью, на дерево, на водонапорную башню. Ловкий, проворный и грациозный, словно уличный кот, Генма взбирался всё выше и выше, бросая короткие взгляды на деревню. Он знал каждую улочку, каждый дворик и домик. Да что уж там… он знал все деревья, кустики, клумбы, магазинчики. Он родился в этой деревне, прожил в ней своё детство и юность, был готов в любой момент отдать за неё жизнь. Она была его домом. Целиком и полностью, всецело и обобщённо. Видеть её мирной и процветающей — главная отрада для души.       Генма смотрит сначала вниз, а затем в противоположном направлении, выискивая более высокую и удачную точку. Он прыгает ещё выше. Добирается до скалы Хокаге, но не стремится присесть на голове, скажем, Йондаймё. Лишь залазит на небольшой выступ, усаживаясь на краю. Худая рука убирает с лица прилипшие пряди мокрых волос. Карие глаза смотрят вдаль, поверх крыш и домов, за горизонт неизведанных далей. Хотя, на самом деле, Генма был почти в каждом уголке мира. Его страсть к путешествиям и работа шиноби позволяли ему совмещать приятное с полезным и изучать этот мир. Но несмотря на, казалось бы, уже изученность, даль манила. Тянуло за горизонт. Увидеть всё, потрогать, вдохнуть другой воздух, привезти сувениров. Ширануи был не любителем всякого рода хлама и «пылесборников». Но он знал человека, который обожает собирать всякие побрякушки, цацки и мелочёвки. Он жил с этим человеком. Тем, кто всегда ждал его из-за горизонта, слушал истории о тех далях, а сам в свою очередь рассказывал вести из дома, ассоциируясь с ним.       К вечеру стало холодать. Ветер заставлял крупные мурашки бежать по мокрому крепкому телу. Генма чувствовал какую-то стужу. Она напоминала то чувство, что ощущаешь на затяжной миссии в чужих краях, находясь в полевых условиях, рискуя жизнью и здоровьем. В те моменты особенно хотелось одного — услышать заветное:

«Пора возвращаться домой.»

***

      Ширануи завалился в квартиру на закате. Промокший до нитки, подуставший снаружи, но удивительно счастливый и отдохнувший внутри. Капая на пол прохладной дождевой водой, он заполз в ванную. Горячая вода почти обжигала, но от чего-то всё равно не грела. Пришлось перебираться в другое место тепла.       — Бр-р… что-то я замёрз. — парень забрался на кровать и свернулся калачиком, натягивая плед до головы. Чувствовалась ещё некая влага с волос. В родной постели было тепло. Она чистая, пахнет каким-то кондиционером с ванилью. Последние лучи солнца падают на кровать, играя яркими цветами на светлой постели. Это даже кажется заманчивым.       Хокори тихо зашла в комнату к свернувшемуся на кровати парню и присела рядом. Она была очень осторожной, как солнечные лучи, что, к слову, тут же переметнулись на девушку, балуясь с яркими розовыми волосами. Почувствовав то, как немного прогнулась кровать, Генма продолжил вещать из-под одеяла.       — В этот раз что-то прям совсем холодно. Я под горячей водой чуть слой кожи не снял. Ужас…       Девушка хихикнула, обозначая, что внимательно слушает. Ширануи немного поёрзал, стараясь согреться. Тонкого пледа было недостаточно, но шевелиться и вылазить наружу совершенно не хотелось. Мэйо рядом полностью развернулась к парню и пальцами подёргала мягкий плед за торчащий край. Лежащий спиной парень показал немного своего лица. Карие глаза, расходившиеся золотыми кольцами, сощурились.       — Чего тебе?       — Пусти к себе, а. — девушка игриво сверкнула глазками, дёргая плед ещё разок. Пухлые губы трогала задорная улыбка, пока ещё прячущаяся в уголках рта. Закатные лучи всё играли с ярко-розовыми волосами. Глаза, что были им в цвет, тоже немного прищурились. Слишком красива, чтобы ей отказать…       — Ну ё моё, залазь, кто не даёт… — немного повозившись, Генма приподнял плед со спины, освобождая Мэйо место. Хокори тут же забралась, прижалась к мужчине со спины. Девушка всё же немного повозилась, стараясь лечь как можно удобнее. Острый женский носик упирался Ширануи между лопаток, а тёплые ступни касались его заледеневших ног. Хокори зашипела, потирая ногами.       — У-у-у… какие холо-одные… — Мурашки тут же пробежали по женскому телу. А вот Генме стало очень даже тепло. Проведя весь день дома, Хокори стала вполне себе хорошей живой грелкой. Действительно стоящий источник тепла был наконец найден.       — Не браво ты как-то лежишь… — после этих слов Ширануи стал поворачиваться лицом к девушке, поднимая плед. Он возился какое-то время, чтобы лечь поудобнее, как можно сильнее прижимаясь к тёплому и мягкому, такому изящному женскому телу.       — «Не браво»… Вот колхоз. — выдохнула Мэйо, стараясь удержать на себе плед из-за возни Генмы. Будучи натурой из высшего общества, а так же дальних краёв, подобные жаргонные словечки Хокори не могла пропустить мимо ушей. Она частенько сообщала о «крестьянской простоте» Ширануи ему же.       — Отвянь… — Генма наконец устроился, прижал к себе Мэйо поближе, да так, что девушка была на уровне чужой груди и совсем плотно к ней. Аккуратный носик упёрся в мужское тело, грея своим горячим дыханием. Ширануи же ещё ноги сплёл, чтобы согреться и там.       — Горячая такая… — Генма проводит носом по чужим мягким волосам. Хокори тихо хмыкает, потираясь кончиком носа о чужое тело. Она невольно жмётся чуть ближе, устраивая горячие небольшие ладони на чужой груди и рёбрах.       — Ты бы хоть штаны одел. Конечно, тебе холодно почти голому. Трусы не самая тёплая одежда. — девушка делает замечание, немного хмуря тонкие брови.       — Да мне эти штаны… надоели уже. — Генма пристроил свой подбородок на чужой макушке. Он, словно ластящийся кот, немного потёрся о голову девушки.       — Тебе волю дай, так ты вообще голым будешь ходить. — подметила Мэйо, задорно усмехаясь. Она уже выучила, что Ширануи жил по принципам «что естественно — то не безобразно» и «все мы люди, все одинаковые». В жизни Генма не стеснялся, кажется, ничего. Возможно, дело было в образе жизни шиноби, где стеснение может стоить собственной и чужой шкуры. И клещей на заднице товарищам искать придётся, да и осматривать друг друга везде, в случае чего. Хочешь, не хочешь, а следовать правилам первой медицинской помощи и выживания в полевых условиях следовало. Вот только там нигде нет пункта, подразумевающего ситуацию «если вы стесняетесь…»       — Да я могу и голым ходить, мне то чего. Кто там что не видел? — Ширануи покрепче девушку рукой обхватил. Эта фраза была слишком уж какой-то подозрительной. Она заставила Хокори в недоумении приподнять бровь.       — Ударился или что? — Мэйо перевела на парня недовольный взгляд розовых глаз.       — А что? Что-то не видела? Показать? — Ширануи уже как специально начал подтрунивать над своей девушкой.       — Ну точно ударился! Извращенец… — Мэйо легонько пихнула парня в грудь ладонями, сама отворачиваясь. Но перекатиться на спину ей не дали крепкие руки, что держали её.       Генма немного сипло захохотал, смотря на девушку, которая от напыщенной сердитости надувала щёки.       — Какая же ты у меня забавная, симпампушка… — с благоговеением и предыханием выдал Генма.       — Хоть не дурочка, как обычно, и на том спасибо. — девушка свою руку положила на чужое крепкое плечо с холодной, но всё такой же бархатной и золотистой от загара, полученного за это жракое лето, кожей, поглаживая и немного щекоча длинными ноготками. Генма хмыкнул, прикрывая глаза и целуя девушку в макушку. Если так и дальше продолжится, то он точно уснёт. А никто и не будет возражать. Ему следует хорошенько отдохнуть за эти выходные деньки: насытиться теплом и уютом дома, отоспаться, вдовль нанежиться с дорогим сердцу человеком. И всё это лишь для единственной цели — оставив все свои чувства в родной деревне, двинуться за горизонт. Там, далеко за пределами, в невиданных даже со Скалы Хокаге краях, его будет ждать тяжёлая и оттого опасная работа. Никто не знает, что в ходе дела произойдёт. Но в любом случае, унося с собой единственное чувство — чувство тоски по своему домашнему гнёздышку, где пахнет кондиционером с ванилью и прошедшим дождём — следует надеяться на лучшее. Вторить себе, что вернёшься, покупая разные необычные и занимательные безделушки в лавочках отдалённых краёв, ведь без них никуда. Дома ведь ждут… Нельзя разочаровать. Ни один дождь не сможет принести лёгкости, если заметить грусть в чужих ярко-розовых глазах. А после затяжной миссии только того и желаешь: лёгкости и отдыха. Желательно там, где ждут в тёплые объятия, в холодные дожди и в пополнение коллекции пылесборников. Без этого всего теперь никуда. Необходимо привыкать.