Номер "212-85-0-А"

Тёплое утро было туманным и влажным. Роса на траве холодила ноги даже через кожаные туфли. Где-то за пятками квакали лягушки, бросаясь под самые носки уже мокрых туфель и мешая идти. Бежать. Скакать вприпрыжку. А настроение у Александра для такового было поистине прекрасным. После очередного всплеска научного интереса Кристобаля Хозевича к новейшим вычислительным технологиям и его не самого умелого с ними обращения, «Алдан» снова починили. Сияющий своей непростотой НИИЧАВО нерадушно распахивал свои двери перед молодыми работниками. Работа–двигатель жизни. А понедельник, как первый рабочий день, у всех начался еще два дня назад, в субботу. Без этого бы НИИЧАВО не было бы НИИЧАВО. *** –Если бы я знал, что такое электричество, –присвистывал Роман, идя по вымощенной тропе заднего двора, –Я сделал бы шаг, вышел бы на улицу, –мечтательно прикрыл глаза, –Зашёл бы в телефон, набрал бы твой номер, –И услышал твой голос-голос-голос-голос-голос. Чего греха таить–голос у Привалова действительно был прекрасным. Звучным, колеблющимся на идеальной частоте для восприимчивого уха Романа. А на остальных плевать он хотел с высокой колокольни. –Но я не знаю, как идет сигнал, — едва различимым шепотом про себя он выдыхал, –Я не знаю принципа связи, –Я не знаю, кто клал кабель, –Едва ли я когда-нибудь услышу тебя, тебя, тебя… А ведь ему хотелось бы и просто так иногда звонить Сашке. Не по работе, а чтоб голос услышать. Такой родной и странно необходимый. Но об этом он будет беспокоиться потом. Сейчас же самое главное работа. *** И ведь как назло Ойра-Ойра нужен ему прямо здесь и сейчас! А где этот Ойра-Ойра шляется неизвестно наверняка даже самому Янусу Полуэктовичу. Работа-то между прочим не дремлет. Как и все порядочные сотрудники. И не шляется она где попало, а сидит там, где надобно ее и выполнить будет. А без этого как же. И чёрта с два, будь он неладен, поиск по этажам не дал никакого результата. Ну нет Романа и всё тут! Не видели, не слышали, все глухие, слепые и немые, да и вообще Саша, не мешай работать. Все из лаборантиков, да малознакомых работников разом отмахивались от него, как от мухи назойливой. Единственное, что Привалов нашел умным и скорее всего действенным средством был бы телефонный звонок на, авось повезет ему и у Ромы он окажется, телефон. Личный. Ну или хотя бы номер его телефона из комнаты в общежитии. Чудеса случаются, так может и друг сердечный таким же чудесным образом откликнется на телефонный звон? Надо было вновь идти по этажам. Может у кого из знакомых и есть его номер. Хоть и задолбал всех, кого мог своим Романом, а знакомых может еще и не всех обошел. Ну и зачем же проблема возникла именно без Ойры-Ойры неразрешимая? *** Дрозд, попавшийся неизвестно как ему на глаза вновь начал жаловаться на свою жизнь. Мол давече били-колотили во дороге во кустах, проломили ему голову аж в семнадцати местах! От такого только отмахнуться, да пойти по последнему пути. Жалко конечно парня, но рабочие проблемы важнее. Да и сильно покалеченным он не выглядит. Так что либо излечился скоро так, либо придумал да приукрасил все как обычно. Заглянув за массивную дверь, он восхищенно поглядел на приятелей своих, что возились у стола, как жуки навозные, да спинами загораживали объекты наблюдений. Пришлось вставать на носочки и подглядывать через их спины. Поистине ужасный и мерзкий объект. Саша поморщился. Ребята все осматривали неудавшийся эксперимент и его последствия. –Увы, недолго это тело будет жить на земле, –печально вздохнул Эдик. –Не долго это тело будет жить на земле, –поддакнул Витька. Заметив Привалова, они по очереди и с крайним увлечением стали пояснять по бытующим в лаборатории моделям. –Вот женщина, завязанная в транспортном узле. –Вот женщина, верхом на шершавом козле. –Вот женщина, глядящая на белом стекле. –Недолго это тело будет жить на земле, –горестно выдохнул Эдик, метнувши взгляд на премерзкий объект в чашке Петри. После же Александра благополучно выперли за дверь. Номер Романа Ойры-Ойры так ему и не сказали. Как за зад ужаленный носился Александр Привалов по всем этажам Института, смотрел во всех кабинетах, где не было закрыто и даже во всех, где закрыто. Проходить сквозь стены всегда казалось удобным занятием. А уж при поиске пропавшего, но такого нужного сейчас коллеги так вообще вещь незаменимая! Время то поджимало, конец рабочего дня был близок. А замен Роману Петровичу он так и не нашел. Каждый уважающий себя человек, да и не только, в этом треклятом Институте считали своим долгом послать искать магистра на другой этаж, в соседний кабинет или спросить у своих коллег. Все эти советы, да перебрасывание Саши, словно мяч на футболе, от одного сотрудника к другому, из одного помещения в другое, уже изрядно стали надоедать Привалову. Так и остановившись абсолютно ни с чем, решил он все же пойти попытать удачу к себе. Авось и само все там решилось. Без его и Романа участия. Но заклинаний таких увы не бывает. Все как было неразрешимо нерешенным, так и осталось, отсвечивая ему в глаза неприятным понимание о собственной неудачливости и неопытности в вопросах магических проблем. Никаких вариантов, кроме как дозвониться Ойре-Ойре Привалов так и не нашел. А если не нашел, значит их и нет. Поэтому он вновь побрел по Институту в поисках неизвестно чего. Не то Романа, не то номера его. Не то счастья человеческого в целом. А что, работать в своем отделе все равно пока возможным не представляется. Темные просторные коридоры некоторых этажей встречали его витающей пылью, а где-то вовсю кипела работа. Куда не повернешь — нигде не угадаешь, работают дорогие сотрудники НИИЧАВО или просто так дырки на штанах просиживают. С кем хотел да успевал Саша, с теми здоровался, а кому не хотел на глаза попадаться, так от тех в стенах и разных кабинетах прятался. И за голову руки закинув блуждал он по крайним этажам и потаенным уголкам успевшего стать родным Института. –В мире есть семь, и в мире есть три — тихонько мурчал себе он под нос. –Есть люди, у которых капитан внутри, — мимо важным саном прошел Кристобаль Хозевич. –Есть люди, у которых хризолитовые ноги, — Выбегалло в своих новых сапогах-скороходах бежал прямиком к гранитной стене. Оставалось только надеяться, что он пройдет сквозь нее и Институт не потеряет столь ценного кадра своего. –Есть люди, у которых между ног Брюс Ли, — тут сразу вспоминается ему дорогой Корнеев. Вот у кого, со всеми его идеями, стальные яйца. –Есть люди, у которых обращаются на «Вы», — случилось и с Янусом повстречаться, пока по этажам бегал. Правда столь мельком, что Александр даже не понял, какой это был Янус. –Есть люди, у которых сто четыре головы, — или не совсем люди… Гекатонхейры не удосужили своим вниманием мимо пробегавшего. –Есть загадочные девушки с магнитными глазами, — курносая Стеллочка радостно помахала ему рукой. –Есть большие пассажиры мандариновой травы, — мельтешащие лаборантики бывали иногда забавными. –Есть люди, разгрызающие кобальтовый сплав, — суровый Модест Матвеевич тоже покинул свой кабинет. –Есть люди, у которых есть двадцать кур-мяф, — ну или таких в данный момент в Институте не обнаруживалось. Ибо куда-то резко пропали все люди с этого этажа. –Есть люди типа «жив» и люди типа «помер», — странные модели Человеков из автоклавов профессора Выбегалло были нельзя сказать наверняка, что точно живы, еще даже не родившись. Уж больно сомнительными выглядели они. «Но нет никого, кто знал бы твой номер…» — раздосадованным был Александр. И все же узнать номер телефона Романа стало делом сегодняшнего дня. И он прошелся дальше по институту, то тут, то там обрывками слыша фразы различных людей. Его не самые удачные поиски старшего из магистров быстро всколыхнули Институт, как тонкое, но яркое пламя свечи. То за открытой дверью канцелярии, то в стенах полупустых кабинетов то и дело раздавались отрывистые фразы сплетен и многие числа. И лишь чаще проходя словно случайно мимо, да прислушиваясь получше, Саша различил многое из того, что говорили. Типо: –2-12-85-0-А — утверждали и спорили в канцелярии две молодые секретарши. –2-12-85-0-Б –2-12-85-0-В — как будто специально не произнесли последнюю цифру номера –2-12-85-0-Г –2-12-85-0-Д — Александр уже начинал перебирать все возможные числовые комбинации, что подставить под последние цифры и как не позвонить бы куда-нибудь не туда… –2-12-85-0-Е –2-12-85-0-Ё –2-12-85-0-Ж! — словно крикнул кто-то из-за закрытых дверей лабораторий. И никто не знал последней заветной цифры! *** Тяжело и лениво передвигая ноги Роман через тот же чудный дворик шагал обратно к общежитию. Голова была словно свинцовая и хотелось бы поскорее опустить ее на пуховую подушку. Внезапно чуть позади раздался тихий, словно чем-то приглушенный оклик. Роман обернулся через плечо. Меньше, чем в десятке метров от него стоял взлохмаченный Александр, прикрывавший рот тыльной стороной ладони. Очки его съехали на нос, а сам он выглядел словно чем-то озадаченный. Ойра-Ойра приветственно улыбнулся и помахал ему рукой, подзывая ближе к себе. –Привет, Саш. День сегодня не виделись — чуть уставше хмыкнул он, смотря то на Сашино лицо, то на сумеречное небо. –Ты где был? — спросил Александр, слегка расслабляясь в обществе горбоносого Романа. –Не поверишь. Вызвали меня сегодня значит без предупреждений в Китежград на день, я сам даже понять ничего не успел, а уже там очутился. Собрание было — жуть просто! Упахался за день — затрещал хриплым голосом тот, медленно идя к общежитию. Александр слушал его про странных Китежградцев и ужасающе выматывающие собрания, слушал и расслаблялся. Рабочий день давно к концу стремится, а все институтские проблемы они будут решать завтра. Пока можно в сумерках и первых тусклых звездах идти к общежитию на покой. –Я без тебя работать сегодня нормально не смог. Незаменим ты все же, Роман — тихо хмыкнул Александр во время образовавшейся паузы. –Так позвонил бы — стараясь не нарушить интимную атмосферу отозвался Роман. –Номера твоего никто не знает. –Два-двенадцать-восемьдесят пять-ноль-шесть — с легкой полуулыбкой на губах продиктовал Ойра-Ойра, из ниоткуда материализируя салфетку с криво написанными цифрами яркой губной помадой. Он протянул эту салфетку в руки Привалову. –Дурак — только и ухмыльнулся тот, заливаясь тихим, почти юношеским смехом. Ойра-Ойра притянул его за талию к свои полу-объятья, оставляя легкий поцелуй на виске.