little nightmare

Кошмары мучают каждую ночь, и это не то, что пугает... Уже надоело. Не знает что делать. Понял бы, если бы они были связаны с Проппией, той съехавшей с катушек принцессой, или внезапными зомби вместо людей, но нет. Он просто бежал по бесконечно длинным коридорам Видомнии, вслушиваясь в хохот старой карги и заливаясь слезами. Сколько бы ни пытался закрывать уши - исход один. Оставался в башне навечно, и после такого неутешительного финала подскакивал с кровати. Спит плохо, как и ест, и все вокруг это замечают, но не могут помочь. Предложенные Ашрой сладости были отложены в дальний угол тумбочки, любезно принесённые Франом цветы отставлены подальше на подоконник, пусть и с вазой, а моральной поддержки и почти постоянного присутствия Эо не хватало. Хотелось вжаться в его грудь, сминая пальцами пальто и никуда не отпускать, захлёбываясь в слезах и давая волю эмоциям. Детская психика слишком хрупкая и уже настолько сильно разрушена. Эо вновь приходит, перед этим стучась и заглядывая в комнату, после заходя сам. Сегодня не смог быть рядом, слишком много дел. Пуговица со Шрамом что-то не поделили и пришлось разнимать их, словно маленьких детей. Внимательно смотрит за дрожащим тельцем на кровати и садится рядом, чуть убирая одеяло. Спит. Очень беспокойно, но спит и пытается дать себе отдохнуть. По пухлым розоватым щёчкам текут слёзы, сжимает в руках край одеяла и ворочается. Спит в одной футболке и трусах, чтобы тело могло дышать. Наконец, через несколько минут подскакивает с места, принимая сидячее положение и пару секунд смотря в пространство перед собой, а, заметив Эо, разрыдался, вводя неродного дядю в ступор. Мужчина замирает на месте, ведь впервые за долгое время сталкивается с детскими слезами. Садится поближе, снимает шляпу, откладывая на тумбочку, и немного неуверенно раскрывает руки для объятий, чуть не слетев на пол от порыва чувств племянника. Прижимает к себе, целует в макушку, гладит по спинке и пересаживает на свои колени, чтобы им двоим было удобнее. Позволяет ткнуться носиком в свою одежду и разреветься лишь громче, сминая её пальчиками и не в силах выдавить даже одно слово. Эо не прекращает обнимать, чуть приподнимает красное личико и принимается зацеловывать его, вытирая слёзки большими пальцами и упираясь лбом в лоб. Держит руки на щёчках, уводит одну вниз, к талии, и лишь плотнее жмёт к себе, вскоре снимая обувь и ложась на кровать, располагая малыша у своей груди и будто пряча под своим пальто. Молча разрешает закинуть на себя ногу, крепко обнять и упереться щёчкой в грудь, не перестаёт слушать уже ставшее потише хныканье. Накидывает сверху одеяло, нашаривает на кровати небольшую мягкую игрушку, подаренную Павлом со словами "Павел не хочет видеть слёз своего ученика. Павел сделал игрушку, чтобы Лололошка спал и не видел кошмары". Эо и сам не знает, для чего, но эта игрушка из плюша, набитая чем-то очень мягким и сделанная в виде обычной курицы, помогает мальчику успокоиться. Осторожно кладёт между ним и малышом, позволяя обнять игрушку и лишь жмёт к себе, поглаживая волосы. Когда-нибудь это закончится. Но когда?