Я не хочу знать, как целуется Вэй Усянь

Минцзюэ не находил себе места с тех пор, как Хуайсан ворвался в его комнату и внес дисбаланс в происходящее, а заодно и полнейшую сумятицу во внутренний мир главы Не. Еще никогда так сильно он не ощущал потребность проговорить ситуацию. Его буквально разрывало от непонимания самого себя. Он и Вэй Усянь — нелепо! — Что беспокоит тебя, дагэ? — спросил Сичэнь на свою голову, когда названные братья оказались за закрытыми дверьми кабинета главы Не. Наученный горьким опытом, мужчина проверил, точно ли закрыта дверь и повесил талисман конфиденциальности, удивляя главу Лань. — Ты меня пугаешь, — изрек Сичэнь с тревогой в голосе. — Я чуть не переспал с Вэй Усянь. — Что, прости? — Не вовремя тебя сразила глухота, — Минцзюэ, как подкошенный, свалился на циновку напротив пораженного Сичэня, хватаясь за голову. — В тот момент всего, чего я хотел — это ее. Всю. Я никогда в жизни не испытывал еще такого, никогда еще не был таким жадным. Я лишился сна, потерял интерес к другим женщинам, и медленно схожу с ума от желания, а она делает вид, что все произошедшее ошибка, которой быть не должно. Знаешь, что она сказала мне в лицо, Сичэнь? — Что? — тупо переспросил мужчина, застыв с пустой фарфоровой чашкой в руках. Глава Лань так был поражен содержанием разговора, что забыл напрочь про чай. — Забудь. Одно сраное слово: забудь. И рассмеялась! — Дагэ… Лань Сичэнь все-таки заметил, что кипяток в чайнике остывает и принялся за церемонию, в процессе подбирая слова. Правила клана запрещали обсуждать людей за их спиной, но он уже столько раз нарушал это правило в этих стенах, что не счесть. И выглядел праведный муж, терзаемый муками совести при этом так, что вызывал сомнения у Минцзюэ, которое вскоре сменилось удивлением от промелькнувшей в голове догадки. — Только не говори, что тоже попался в плен ее колдовских глаз. — Не я, — со скрипом признался Сичэнь. — Ванцзи сходит с ума по госпоже Вэй еще с момента их первой встречи. Брату было сложно смириться со своими чувствами к мужчине и он отважился признаться ему лишь в самом конце, но услышал в ответ лишь… — Стой, дай угадаю! Забудь? — Прости, что говорю, когда ты перебиваешь, — Сичэнь вздохнул, наполняя чашку побратима чаем. Глава Не непроизвольно хмыкнул, но рот закрыл. — Господин Вэй повторял из раза в раз лишь одно слово: проваливай. Не Минцзюэ присвистнул. — А после ее смерти он ушел в затвор, — пробормотал мужчина. — Судя по всему, до сих пор тот же ответ? Как жестоко. — Брат не поднимал эту тему снова. Он не говорит, но мне кажется, нет, я знаю, что он не вынесет отказа вновь. Поэтому дагэ, я прошу тебя, забудь о деве Вэй. Тобой движет только страсть и желание обладать. Ванцзи любит этого человека. Всегда любил, как бы он или она не выглядели. — Ты не понимаешь, о чем просишь меня, Сичэнь, — Минцзюэ боролся с искушением приложиться головой о чайный стол. Он взглянул побратиму в глаза с вымученной улыбкой. — Она само воплощение страсти. Ожившая стихия в моих руках, — перед глазами замелькали картинки недельной давности. Мужчина даже ощутил вес женского тела на своих коленях и жар льнувшей к нему груди, сокрытой лишь тонкими нижними одеждами, через которые явственно ощущались горошины чувственных вершин. Он буквально слышит сладкий стон над ухом и с трудом сглатывает вязкую слюну, заблестев лихорадочным взглядом; губы помнят мягкость кожи ее шеи, а язык — горьковатый привкус масляных духов. — Не то ластится дикой кошкой, не то грозится обрушиться своей мощью и потопить в темной пучине похоти и разврата. Она даже целу… — Я не хочу знать, как целуется Вэй Усянь, смилуйся, — к этому моменту мужчина более-менее взял себя в руки и мягко усмехнулся. — Ты перевозбудился, — отметил и тотчас отвел взгляд в сторону. — Да блядь! — Не выражайся! — Тебя только это смущает?!