*
6 марта 2023 г. в 10:29
У Ёнхуна есть невероятная способность выглядеть и вести себя так, будто он только закончил школу, и весь мир для него - нечто невероятное и новое. Он смеется с мультиков, делает глупости и самое главное - делает вид, что ничего не произошло. Ёнхун все еще пьет по утрам ванильный латте и умиляется кошечкам из молочной пены.
- Ты опоздаешь, - устало говорит Канхён и ставит перед ним чашку с кофе. Ёнхун радостно улыбается, чем бесит прямо с самого утра. - Сегодня понедельник. Имей совесть.
- Я просто озаряю твой день своей прекрасной улыбкой и милейшим голосом.
- Мой день озарил бы Дончжу, а ты просто нахлебник.
- Ауч, я ранен в самое сердце, - наигранно-расстроенно вздыхает Ёнхун и в каком-то благоговейном трепете прикасается к чашке. Словно там как минимум амброзия.
Канхён качает головой и думает вызвать скорую. В конце концов какой нормальный человек будет ехать за полчаса до работы, да еще и в понедельник, чтобы просто посидеть на кухне своего знакомого из универа и попить кофе. Даже не смотря на то, что этот знакомый профессиональный бариста.
И даже не смотря на то, что почему-то Ёнхун считает его лучшим другом.
С этим Канхён уже устал спорить - все равно этого придурка ничто не исправит, - но в каком месте они хотя бы даже просто друзья? Они же не знают друг о друге почти ничего. Точнее - уже ничего.
Разве что тот факт, что нет ничего лучше ванильного латте.
Ёнхун со стуком ставит чашку на стол и улыбается:
- Спасибо за кофе.
- Иногда я думаю, что ты ко мне приходишь только, чтобы сэкономить.
Пустая чашка одиноко стоит на деревянном столе, и это почему-то ощущается очень грустным зрелищем. Незавершенным.
- Ты правда думаешь, что я прихожу только ради этого?
Канхён молчит.
И даже не смотрит вслед уходящему Ёнхуну.
*
Они не могут быть лучшими друзьями, и в этом-то и проблема - у друзей есть некоторые правила, и они Канхёну не нравятся. Он не хочет слушать пьяные бредни в три часа ночи, спасать из неловких ситуаций и обязательно говорить обо всем на свете.
Ёнхун ему звонит после работы и - неизменно радостно и ласково - зачем-то рассказывает про коллег и очередной проект, что надо сделать вчера.
- Я кладу трубку, - устало говорит Канхён, но даже не пытается нажать на кнопку сброса. Он слушает громкое возмущение, мягкий смех и приятный голос. Он думает, что Ёнхуну бы петь, а не руководить отделом. Это у него получалось точно лучше.
- Пойдем в пятницу в бар?
У Канхёна в пятницу утренняя смена и иногда стоит высыпаться. И вообще, он не любит шумные и незнакомые компании.
- Там будет Дончжу, - добавляет Ёнхун с непонятной интонацией. В разговоре повисает пауза - тишину можно резать ножом, и Канхён действительно не хочет даже думать, в чем причина ее появления.
- Ну раз будет Дончжу, то я пойду.
Ёнхун неловко смеется в ответ и скомкано прощается.
И Канхён все еще не хочет разбираться в этой херне.
*
Где-то на третьем коктейле он понимает, что что-то не так.
Ёнхун его сторонится, хотя обычно липнет как школьница, а Дончжу смотрит на него насмешливо и с глубоким сочувствием.
- Мой дорогой хён, ты такой еблан, - с ухмылкой говорит он, и у Канхёна дергается глаз. Он ненавидит это “хён”, особенно от Дончжу, потому что оно всегда звучит с издевкой.
- Вот как? А я между прочим пришел сюда только из-за тебя.
- В этом-то и проблема, - фыркает Дончжу и оглядывается - Донмён громко смеется над очевидно несмешной шуткой Харина и виснет на Ёнхуне. Тот заботливой мамочкой отбирает у него явно лишний шот и пытается удержать другой рукой рвущегося к бару Киа.
- Кажется, твоего брата пора уводить в постельку.
- Знаешь, я все понять не могу, - задумчиво тянет Дончжу и выпивает одним глотком остатки своего коктейля, - ты и правда ничего не замечаешь или тебе страшно?
- Не понимаю, о чем ты.
- Все ты понимаешь. И почему-то боишься. И это очень тупо, знаешь ли.
- Вау, Дончжу, - язвительно говорит Канхён, расплываясь в улыбке. - Какой ты умный, черт подери. Иди и лучше брата от глупостей останови.
- Я с Донмёном сам разберусь, в конце концов у меня яиц хватает не врать самому себе и уж тем более ему. А ты бы свою кукуху в порядок привел.
- Пожалуй, я тебя на недельку разлюблю, - отмахивается от него Канхён и возвращается к своему коктейлю. Дончжу еще минуту стоит рядом, а потом громко фыркает и уходит.
Как будто он что понимает.
Он заказывает себе еще один коктейль и замечает, как Ёнхун все же садится рядом - почти падает на стол и устало ноет:
- Ну почему они такие?
- Потому что ты притащил их в бар, а они уставшие студенты. Чего ты вообще хотел?
- А как дела с Дончжу? - невпопад спрашивает Ёнхун, и Канхён аж замирает - он медленно ставит бокал на стол и уточняет:
- Дела?
- Ну да. Вы же с ним весь вечер болтали. Донмён все злился, что пришли мы вшестером, а ощущения, что вы словно и не с нами.
Канхён молчит.
Он долго рассматривает Ёнхуна - усталый профиль офисного работника, что даже в баре не может расслабиться, белую рубашку и темные круги под глазами. И почему-то угадывает детскую обиду и легкую злость в его выражении лица. Как будто Канхён ему что-то должен.
- Он нынче злой, поэтому я с ним неделю не буду говорить.
- Он тебе что-то сказал?
- Скорее влез куда не надо. И как обычно - не церемонясь.
- Вот в этом они с Донмёном точно близнецы, - мягко смеется Ёнхун и душераздирающе зевает.
Канхён прикрывает глаза и вздыхает:
- Пошли спать, тусовщик. А то скоро начнешь ныть, что у тебя кости болят.
- А помнишь, как мы в институте… - тихо говорит Ёнхун и замолкает. Он испуганно моргает, а потом извиняющееся улыбается. - Я не хотел.
- Пойдем, - снова повторяет Канхён и тянет его подняться со стула. Ёнхун неловко облокачивается на него и почти неслышно выдыхает “прости”.
Только вот эти слова набатом отдаются в голове еще долгое время.
*
Когда Дончжу ему пишет что-то в духе “я думал, что ты умнее”, то Канхён ни секунды не думая блокирует его.
Когда ему пишет Донмён - то он даже не пытается читать сообщения.
Он только громко вздыхает и медленно бредет на кухню, замирая в дверном проеме, когда понимает, что там стоит Ёнхун - почему-то в его толстовке и спортивных брюках.
Канхён моргает - он даже открывает рот, чтобы разозлиться на такую наглость, но молчит. Молчит так долго, что уже становится неловко - перед самим собой.
- Мои вещи на тебе выглядят ужасно.
- Зато тебе мои всегда шли, - тихо говорит Ёнхун, не оборачиваясь. Он продолжает что-то мешать в сковородке, и Канхён даже не видит - ощущает, как у него трясутся руки. И это так глупо и мило одновременно, что хочется просто уже что-то решить.
- Дончжу говорит, что я идиот. А я думаю, что идиотом был ты. И не очень понимаю, что делать сейчас. В конце концов из нас двоих по-мудацки поступил не я.
Ёнхун вздрагивает и замирает. Он как-то потеряно опускает голову и молчит.
- Мы с тобой не можем быть друзьями. Особенно лучшими. И я никак не могу понять, почему ты этого не понимаешь.
- Я просто хочу быть хоть как-то. Мы же не чужие друг другу лю…
- Чужие, - Канхён почти скрипит зубами и делает шаг вперед. Ёнхун напрягается, но поворачиваться к нему не спешит - все также стоит у плиты и смотрит на подгорающую яичницу. - Мы стали чужими ровно в тот момент, когда ты ушел. Вот и вся правда.
- Я не хотел…
- Ты решил, что тебе важнее попробовать съездить в тур по стране с какими-то парнями с улицы, чем послушать меня.
- Я правда не думал…
- Ты вернулся и сделал вид, что ничего не было. Что все было херней на три месяца, а я снова буду тебе улыбаться и тусить, будто все так и делается.
- Канхён…
- И ты через день приходишь ко мне и делаешь вид, что мы с тобой друзья не разлей вода. И что я должен все это принять.
- Канхён, я правда…
- И почему-то, с какого-то мать твою перепугу, считаешь, что можешь злиться на мое общение с Дончжу. Когда единственное, что ты можешь…
- Хёнгу, пожалуйста, - с надрывом говорит Ёнхун и наконец-то поворачивается. И Канхён срывается - он за доли секунды подходит ближе, вжимает его в край столешницы и сжимает пальцы в его волосах. У Ёнхуна взгляд испуганный, и он вцепляется пальцами в предплечья Канхёна, хотя и не пытается вырваться.
Со стороны, наверно, это все выглядит по меньшей мере странно - Ёнхун выше его на целую голову, но сейчас он словно весь сжался. Смирился со своей участью, какой бы она не была.
- Какого хуя, а? Почему ты вообще…
- Я люблю тебя, - тихо говорит Ёнхун и закрывает глаза. Он закусывает дрожащие губы и шепчет. - Прости. Я просто люблю тебя.
Канхён сильнее сжимает пальцы в волосах и почти рычит:
- И поэтому ты уехал? И поэтому ты вернулся и ничего не сказал?
- Я испугался.
- Чего?
- Нас! - кричит Ёнхун и дергается. Он стонет от боли в затылке, и Канхён разжимает пальцы, опуская их на шею, и нащупывает пульс - он бьется с дикой скоростью, и это ощущается чем-то привычным. Чем-то из прошлого. - Ты все еще учишься, у меня взрослая жизнь. Работы, кредиты, неисполненные мечты. Я просто испугался, что мы с тобой этого не выдержим и разбежимся. И больше никогда не сможем думать друг о друге. Я просто испугался и сбежал.
- Какой же ты ублюдок, - говорит Канхён и качает головой. Он хочет сжать сильнее пальцы на чужой шее, причинить боль, может потом еще и высказать все то, что копилось в нем долгие годы.
Он хочет плюнуть ему в лицо и выгнать к чертям - и из квартиры, и из своей жизни.
Он хочет вжать его в стену и слушать извинения вперемешку со стонами.
- Я очень по тебе скучаю, - шепчет Ёнхун, и Канхён его целует.
Так, как когда-то раньше - нежно и мягко.
*
Дончжу щурит глаза и говорит:
- Ты меня заблокировал. На месяц. И после этого я твой любимый младший?
- Мой любимый младший в этом месяце Киа, - пожимает плечами Канхён и улыбается. - А ты больше не влезай не в свое дело.
- Как будто я сделал что-то плохое, - закатывает глаза Дончжу и улыбается краем губ. Канхён почему-то только сейчас понимает, что он всегда так улыбается, когда он видит брата - словно прячет счастье за маской равнодушия.
- Проехали.
Вслед за Донмёном в кафе заходит Ёнхун, и Канхён чисто из вредности расплывается в настолько яркой улыбке, что Дончжу морщится.
- Ты счастливым меня реально пугаешь.
- За собой следи.
Ёнхун подходит к кассе и с улыбкой говорит:
- Латте, пожалуйста. Ванильный.
Донмён качает головой и фыркает:
- А может что-то новенькое уже?
- Ни за что. Я его ни на что не променяю.
Канхён закатывает глаза, но ничего не говорит.
В конце концов он сам на это все заново подписался.