Браслет

Дул лёгкий ветер. Снусмумрик шёл по цветочному холму, и ветер развевал его плащ. Настроение у мумрика было просто замечательное, ведь сегодня первый день весны. А это значит, что скоро проснется вся Долина. Мумрик прибавил шагу, и достал из кармана губную гармошку. Приложив её к губам, он впустил воздух в музыкальный инструмент, и славная мелодия окружила Снусмумрика. Мелодия была как ручеек, столь же свежа и быстра, задорна и игрива; как весеннее мягкое солнце, приятно греющее замерзшие лапки мумрика; как свежая трава, так приятно пахнущая. Но вдруг ко всему этому примешался тонкий шлейф свежей выпечки, и Снусмумрик открыл глаза — он уже почти подошёл к дому Муми-троллей, было видно башню, в которой сейчас так мягко и сладко спал его друг. От мыслей об Муми-тролле, его самом лучшем друге, на лице мумрика улыбка появилась сама по себе. Натянув поглубже шляпу, он побежал через поле, перемахнул ручеек с мостиком и вот оказался на полянке подле дома. Оставив свой рюкзак, Снусмумрик зашёл в дом, и в нос сразу ударил запах блинчиков, так заботливо приготовленных Муми-мамой. — Доброе утро, Муми-мама! Как зима? Как спалось, не было ли холодно? — вежливо поинтересовался Снусмумрик, поправляя подол плаща, на котором остались редкие травинки и лепестки только-только вылезших подснежников. — Ох, приветик, дорогой Снусмумрик! Зима прошла чудесно, было очень тепло. А как твои путешествия на Юг? Ты был за Морем? — спросила женщина, обнимая мумрика и снимая с него шляпу. — Где я только не был этой зимой, Муми-мама, — сказало существо, подходя ближе к плите и заглядывая за женское плечо, — а есть ли тут кипяток? Я нашел чудесные и вкусные травы, что мне так активно советовали. Я не мог отказаться, и теперь они у меня. Вкус, и правда, чудесный, — произнес мумрик, доставая из кармана кулек трав в марле. Муми-мама тихонько рассмеялась, и потрепала Снусмумрика по волосам. — Мы выпьем чудесный чай с блинчиками позже. А для начала — сходи-ка, разбуди Муми-тролля, фрёкен Снорк, Сниффа и малышку Мю. Думаю, все будут очень рады такому сюрпризу, как ты, — добродушно сказала Муми-мама. — Хм, неужели? — с лёгкой улыбкой в голосе спросил мумрик, на каблучках разворачиваясь в сторону лестницы. — Между прочим, да. Сын говорил о тебе последний день перед спячкой. Он уже тогда начал скучать и тосковать по тебе, — сказала Муми-мама, возвращаясь к тесту. Снусмумрик очень удивился и был польщен, но виду не подал. Он тихо поднялся на второй этаж, и постучался в комнату к Малышке Мю. — Привет, сестра, как тебе спалось? — поздоровался Снусмумрик, улыбаясь и присаживаясь на корточки. Разница в росте брата и сестры была огромной. Мю была в маленьком бордовом платьишке, черных штанах и сапогах на каблучке. Муми-мама постаралась, и сшила такой красивый костюм, как раз под стать Мю и по цвету, и по размеру. Её рыжие волосы лежали на плечах, а глаза блестели зеленым от падающего из окна солнечного света Мю окатила его холодным взглядом с головы до ног, а потом обратно, нахмурилась, и сказала: — А где твоя шляпа? Ты без неё такой смешной, — ответила Мю и злобно прохихикала. — Значит, спала хорошо, да? А там Муми-мама готовит блинчики внизу, и Муми-тролль их съест один, — как бы между делом заметил Снусмумрик, вставая обратно и театрально разворачиваясь в сторону лестницы. Дверь в комнату Малышки Мю с грохотом захлопнулась, и мумрик услышал голос: — Да чтоб…. Чтоб блины…. И без меня! И всё съест один глупый Муми-тролль! Из комнаты выбежала со свистом Малышка Мю и прыгнула на перила. Ткань платья позволяла ей скользить по перилам, поэтому она оказалась на первом этаже в мгновение ока. Снусмумрик улыбнулся и направился к комнате Сниффа, а потом и к комнате Снорк. — Снорочка, доброе утро, ты тут? — вопрос канул в пустоту, стоило мумрику приоткрыть дверь. На кровати нежно, мягко и сладко спали Муми-тролль и Снорочка, плотно закутавшись в одеяло. Снусмумрик стоял и смотрел. В груди приятно разливалось тепло, и он решил ретироваться на первый этаж. И как раз вовремя, прошу заметить — Муми-тролль начал шуршать одеялом, просыпаясь. Мумрик спустился вниз, и внизу уже за столом сидел Муми-папа, в своём неизменном цилиндре на голове, читая свежую газету; Снифф, крутящийся вокруг Муми-мамы, Мюмла и Малышка Мю. — Доброе утро, Мюмла, — поприветствовал сестру Снусмумрик. — Доброе утро, Снусмумрик, — приветливо ответила Мюмла, — да не вертись ты! Сиди спокойно! Мюмла расчесывала непокорные волосы Мю, отчего последняя никак не могла усидеть на месте: ей хотелось бегать, прыгать, есть блинчики и не расчесываться. — Мне же больно, Мюмла! — Потерпи немного, Мю, сейчас я доделаю, и ты будешь есть блинчики, — сдавленно проговорила Мюмла, пытаясь одновременно и удержать непокорную младшую сестру, и волосы ей собрать в хвостик. И только Снусмумрик подошёл помочь, как Мю с хвостиком на голове выпрыгнула из рук сестры. Мюмла выдохнула и расслабленно села на стул. В этот момент со второго этажа спустились Муми-тролль и Снорочка, держась за лапки. — Всем доброе утро, — сказали они вместе, посмотрели друг на друга и засмеялись, так звонко-звонко, что у мумрика зашумело в ушах. — Доброе, доброе, — низким голосом ответил папа, чиркая спичкой и закуривая трубку. — Дорогой, ну тут же дети, — с укором, но всё ещё мягко сказала Муми-мама, поворачивая мордочку в сторону мужа, — хоть окно бы открыл. — Чтобы вся долина сбежалась на запах твоих блинчиков? Ну уж нет, дорогая, — смеясь, ответил Муми-папа. Снусмумрик чувствовал себя как дома. Он любил весну, особенно первый день. Он любил атмосферу Долины Муми-троллей: она была как отдельный маленький мир, где всё шло своим чередом и не поддавалось влиянию извне. Где до неё никто не мог добраться, и она была всегда рада лишь некоторым людям. Долина, словно живая, всегда угадывала настроение мумрика и то, что у него на душе, в голове. После вкусного завтрака, все приступили к своим делам, расходясь по комнатам. Только мумрик хотел аккуратно уйти и поставить палатку, как его за край плаща, как котенка за шкирку, приподняла Муми-мама, настойчиво посмотрела в глаза и сказала: — Марш в ванную. Мумрик сразу испугался, и постарался вывернуться из рук Мамы, но все попытки особо успехом не увенчались. Муми-мама любила Снусмумрика всем своим родительским и большим сердцем, но она не могла позволить ему ходить немытым по дому, особенно, если он давно не принимал ванную. Снусмумрик ненавидел этот момент всей своей душой, но если так надо — то так надо. Нельзя быть неблагодарным в доме, где тебя любят и кормят. Муми-мама всегда просила Муми-тролля присмотреть за мумриком в такие моменты, пока она стирает плащ и шляпу мумрика. Свою дальнейшую одежду мумрик не отдавал, крепко прижимая к себе свои одёжки — штаны и рубашку. Муми-тролль любил наблюдать за тем, как с некой грацией мумрик пытается залезть в ванную и не упасть — бортик был слишком высоким. Короткая шерстяная полоска от затылка шла по позвоночник, заканчиваясь там, где начинался его короткий хвост. Мумрик хоть и был больше всех похож на неких «человеков», о которых когда-то и где-то слышал, но всё равно у него был хвост. Это от маминой линии, от Мюмлы-мамы. А немного темный нос, черные тонкие лапки и кошачий взгляд — от отца, Юксаре. По крайней мере, Муми-тролль и Муми-папа так думали. Снусмумрик не любил рассказывать о своей семье, но хорошо относился к своим сводным сестрам. Сидя в ванной, заполняющейся горячей водой, мумрик расслаблялся и прикрывал свои черные глаза. Если прислушаться, то можно было услышать еле слышное грудное мурчание, словно кошачье. — Ох, милый мумрик, расскажи мне, где ты был этой зимой, — просил Муми-тролль, садясь рядом на табуретку и устраивая мордочку на бортике ванны. — Мой милый Муми-тролль, я обязательно расскажу все свои приключения. Но чуть позже, извини, я слишком устал, — говорил Снусмумрик, откидываясь на край ванны головой. И каждый раз Муми-тролль, смотря на то, как дремлет его друг, сам начинал дремать, положив мордочку на лапки, а лапки — на бортик. В ванной пахло цветами, мылом и теплом. Было хорошо. А через пару дней Муми-мама отправила Мю в палатку к Снусмумрику, чтобы ему сказать… — На море? — удивился мумрик, прикрепляя снасть к удочке. — Она сказала, что мы утром пойдем на море, — ответила Малышка Мю, от скуки качаясь с пятки на носок, — ты пойдешь с нами? Снусмумрик хмыкнул и пожал плечами, выходя из палатки. — Что значит твоё «хм»?! Ты идёшь или нет? — разозлилась Малышка Мю. — Я не знаю, — спокойно ответил Снусмумрик. Маленькая мюмла разозлилась на мумрика, и ушла обратно в дом, громко и в меру возможностей топая каблучками, которые в силу её роста и веса звучали как два маленьких камня, что постоянно друг на друга наталкиваются. Мумрик улыбнулся своему сравнению и закинул удочку. Он поставил инструмент на импровизированную подставку для удочек и достал трубку. Чиркнув спичкой по камню, на который существо присело, он зажёг трубку, раскуривая. Дым окружал лёгкие изнутри, а на языке оставался вкус горечи и каких-то необычных трав и цветов. Снусмумрик блаженно зажмурился, подставляя лицо под греющее Солнце. Бульк. Бульк. Снусмумрик вмиг распахнул глаза и дернул удочку на себя. На крючке в переливах лучей сияла яркая бело-оранжевая рыбка, переливаясь золотом. — Карп, — Снусмумрик задумался, — Кои, кажется? Рыбка утвердительно кивнула. Мумрик удивился и отпустил карпа обратно в воду. Рыбка подплыла обратно к мумрику и повернулась на 90 градусов, виляя хвостом. Снусмумрик расценил это как знак «следуй за мной». Подумав, Снусмумрик снял сапоги и закатал штаны до колена, оголяя ноги, на стопах покрытие короткой шерстью. Стоило ему зайти в холодную утреннюю воду, как он зажмурился и тихо-тихо зашипел. Холод пробежался по всему телу, окатывая с головы до ног. Кои ждала. Мумрик сделал шаг, ещё шаг и выдохнул. Кожа и шерсть привыкли к низкой температуре, и лишь пальцы на лапках сводило льдом при новом шаге. Карп поплыла, а Снусмумрик за ней. Уже вода опасно была на уровне коленок, как вдруг рыбка остановилась, показывая хвостом на что-то на дне. Снусмумрик нахмурился, поправляя шляпу, и нагнулся. На дне что-то ярко сверкало и блестело. Это был красивый браслетик с рубином. Мумрик протянул свою лапку в воду, и достал его. На свету мокрый камень сиял и сверкал на Солнце так ярко, что слепило глаза. Именно поэтому Снусмумрик не увидел большой волны, которая настигла его сзади. Окатив его с головы до ног, волна пропала. Самое необычное то, что волна была словно волшебная или заколдованная, потому что не было ни ветра, ни звука приближающейся воды. Снусмумрик всплыл на поверхность, задыхаясь от неожиданности и холодной воды. Одежда неприятно липла к телу, и холодила при каждом телодвижении. Снусмумрик был расстроен и зол одновременно. Он хотел пойти на обед к Муми-троллям, а придется остаться в палатке, сохнуть. Да и старания Муми-мамы ушли насмарку — плащ и шляпа намокли, и на них осталось несколько водорослей. С другого берега реки послышалось злобной ехидный смех. И Снусмумрик подумал бы, что это были проказы Малышки Мю, но когда он обернулся, он не увидел никого. Браслет остался крепко зажатым в лапке. После обеда Муми-тролль бежал в сторону палатки своего друга, то и дело норовя упасть мордочкой в траву. И хоть мысль поваляться в траве претила Муми-троллю, он очень хотел узнать, всё ли хорошо с его другом. Штаны, плащ и шляпа висели на жердочке, обсыхая под Солнцем. Из палатки донёсся приглушенный чих. — Снусмумрик, милый, что случилось? — спросил Муми-тролль, пытаясь засунуть свою мордочку в палатку. — Муми-тролль, выйди, пожалуйста, — сиплый голос прозвучал из палатки, а последующий чих расстроил Муми-тролля ещё сильнее. — Ты простыл? — вежливо поинтересовался Муми-тролль, садясь напротив выхода из палатки. — Нет, — вслед за ответом последовал кашель. Муми-тролль очень переживал за своего друга, и не знал что делать, порываясь то встать, то всё-таки заглянуть внутрь. Он рискнул, и приоткрыл палатку настолько, чтобы его широкая мордочка оказалась полностью внутри. — Я знаю, ты просил уйти, но тебе же плохо, — скороговоркой произнёс Муми-тролль, зажмурив глаза. Подождав пару секунд, он открыл глаза и застыл. Шерсть на руках, ногах, загривке и на позвоночнике стояла дыбом. Легкий и светлый шерстяной покров на всём теле мумрика стоял по стойке смирно. Не нужно было быть гением, чтобы понять — он заболел. Муми-тролль приложил лапку ко лбу мумрика, что свернулся калачиком на земле и накрылся одеялом. — Ты весь холодный! — Нет, просто я немного устал, — сказал Снусмумрик осипшим голосом, — подай мне мою трубку. — Никакого курения! Я сейчас позову Маму, она найдет в рецептах бабушки что-нибудь, что поможет тебе. Мумрик ничего не ответил, с носом кутаясь в одеяло. Его хвост дрожал, и прижимался к ногам. Глядя на это, у Муми-тролля сжималось сердце, очень хотелось помочь своему самому дорогому другу на свете. Муми-мама, посмотрев на Снусмумрика, рассказала Муми-папе об этом. Муми-папа, задумчиво почесав подбородок на своей мордочке, скрылся в комнате. За дверью что-то громко упало, Муми-папа очень мягко выругался от боли, и вышел обратно в коридор, держа в руке свои мемуары, свернутые в рулон. Скорее всего, это были как заметочные или «черновые мемуары». — Так-с, так-с, где-то было, — прошептал Муми-папа, разворачивая рулон. Деревянная основа выпала и укатилась в сторону лестницы, звонко и ритмично падая с лестницы. — О, я нашёл! Юксаре как-то тоже заболел во время нашего путешествия с Фредриксоном и Шнырьком. Ох, он так чихал страшно, а ещё он был ледяным, как сама Морра. И мы, помню, нашли, остров, где жила вся семья мамы Снусмумрика, Мюмлы, состоящая вроде бы из девятнадцати, на тот момент, детей. Хех, его тогда и джемом измазали, помню, он так злился, — окунулся в воспоминания Муми-папа, улыбаясь. — Дорогой, это, конечно, очень здорово, — сказала Муми-мама, сведя брови домиком, — и тебе стоит написать мемуары; но скажи, пожалуйста, что за травы нам нужно дать Снусмумрику? Или, может, позовём Юк- Муми-папа сразу вышел из оцепенения воспоминай и быстро сказал: — Нет, не надо его звать, дорогая, пожалуйста, мне хватает одного мумрика в радиусе зрения. — Но он же твой друг, дорогой, и, плюс, это его сын, — понижая голос, сказала Муми-мама, услышав шорох из комнаты, где теоретически могла находиться Малышка Мю. — Сын или не сын, лечил Юксаре-то я. Он есть не хотел, не мылся, не двигался. Я думал, что он умрёт так, — отвечал Муми-папа, тоже переходя на шёпот. — Ну, так чем лечить? После рассказа Муми-папы, Муми-мама побежала в сад, собирая крапиву и листья малины. После приготовления лекарства, она отнесла его Снусмумрику и заставила выпить. Мумрик противился и не хотел пить, но суровый взгляд Муми-мамы заставил его, зажав нос, выпить отвар. Весь оставшийся день Муми-тролль раз в час-полтора ходил к другу в палатку, проверяя, всё ли у него хорошо. Перед тем, как уйти спать, Муми-тролль решил последний раз заглянуть к Снусмумрику. Открыв окно в своей башне, он спустился по веревочной лестнице, чуть не упав с последней ступеньки. Он побежал по склону вниз, то и дело спотыкаясь об свои же лапки; не падая, а лишь делая большой прыжок для восстановления равновесия. — Снусмумрик, я, — начал было Муми-тролль, как вдруг услышал голоса из палатки. — Я хотел достать браслет со дна, но почему-то весь намок, словно кто-то хотел подшутить надо мной, — более живым голосом сказал мумрик, и, судя по звуку, что-то отпил из кружки. — Странно, — голос принадлежал Малышке Мю, и сразу резво заявила, — жаль, что это была не я и я не видела твоего глупого и мокрого лица! Муми-тролль слишком хорошо знал Снусмумрика, поэтому сейчас со стопроцентной уверенностью мог сказать, что его друг улыбался. — А ведь я первым делом подумал, что это была ты, — сказал Снусмумрик. — Какая честь, я так польщена, — произнесла Малышка Мю, и по тени на палатке можно было догадаться, что она сделала реверанс, после чего тихо засмеялась. — А кому браслетик? Неужели мне? — самодовольно заявила Малышка Мю. А ответом ей было молчание, и Муми-тролль напряг свои ушки, чтобы расслышать всё-всё-всё. — А, ой, — многозадачно ответила Мю. — Но если я завтра буду чувствовать себя лучше, то я подарю его фрёкен Снорк. Думаю, ей понравится такое, — сказал мумрик, шурша одеялом. — Ух ты, какой он красивый, — сказала Мю. Судя по всему, он показал ей этот браслетик. Муми-троллю не терпелось увидеть его завтра. — Ладно, Мю, иди домой. Скоро придёт Муми-тролль, пожелать мне спокойной ночи и проведать меня. Будет странно, если он заметит тебя тут, — сказал мумрик, и в ответ было слышно утвердительное хмыканье. В миг встав на лапки, Муми-тролль успел отбежать от палатки в кусты сирени, что росли недалеко от дома. Из палатки вышла Малышка Мю в ночном платье и с распущенными рыжими волосами, весело прыгая и направляясь в дом. Муми-тролль проследил за тем, как мюмла скрылась за поворотом, подождал пару минут и направился в сторону палатки. Подойдя, он постучал по деревянному остову, и услышал голос: — Заходи. — Привет, Снусмумрик, — радостно сказал Муми-тролль, заглядывая внутрь, — как ты себя чувствуешь? — Привет, Муми-тролль. Спасибо, я чувствую себя лучше. Думаю, я завтра пойду с вами на море, но купаться не буду, на всю жизнь вперёд накупался, — сказал спокойно мумрик, раскуривая трубку. — Так даже лучше. Главное, чтобы тебе хуже не стало, — мягко ответил Муми-тролль. Они сидели в тишине, и им было очень хорошо в компании друг друга; никто не хотел двигаться с места. — Ладно, Муми-тролль, я хочу спать. Спокойной ночи, — сказал мумрик, гася лампу и сворачиваясь калачиком так, чтобы было видно яркие в ночи глаза из-под одеяла. — Спокойной ночи, Снусмумрик, — ответил Муми-тролль, покидая палатку. *** Снусмумрик ворочался половину ночи и не мог уснуть. Ему снился хвостик Муми-тролля, обвивающий его ногу. Мумрик проснулся в поту и с красным лицом. Ему было жарко, и он не хотел думать о причине своего жара. *** Утром Муми-мама долго собиралась и делала бутерброды для всех, и для Снусмумрика в том числе. Она нашла для себя чудесную шляпку от солнца, Муми-папе — красивые сандалии, Муми-троллю — очки для ныряния и трубку для подводного плавания, Снорочке — милую розовую панамку, на удивление ничуть не испортившая её чёлку. А для Малышки Мю она нашла старенький купательный костюм в полосочку от бабушкиной куклы. Мю очень долго смотрела на костюм, но всё же надела его. И тут её сходства с Снусмумриком стали видны глазу — у неё тоже была шерсть на лапках и ногах, и линией по позвоночнику до хвоста. Но хвост был длиннее и изящнее, а на голове стали видны тоненькие рожки. Сниффу было отлично и без дополнительного снаряжения, так что они пошли на море сразу после завтрака. Муми-тролля и Малышку Мю отправили за Снусмумриком, и они побежали наперегонки. Выиграла Мю, но только потому, что Муми-тролль споткнулся об свой хвостик, и поэтому задержался. Когда Мю хотела постучаться в палатку, ткань сама открылась, и из неё вышел Снусмумрик, но без своего излюбленного зеленого плаща. Он был в черных прямых штанах, на шее красовался желтый шарфик, а взгляд приковывала вышивка на очень старой рубашке — вышивка по обе стороны планки рубашки была в бордово-синих тонах, это, скорее всего, были цветы. И, конечно, его излюбленная шляпа. Его тонкий хвост красиво извивался, то и дело задевая плотный брезент его домика. — О, Снусмумрик, ты уже проснулся! — крикнула Муми-мама, и Муми-тролль вышел из прострации. — Да, давно уже. Доброе утро, семейство Муми-троллей! — с улыбкой на лице сказал Снусмумрик и помахал рукой, улыбаясь. Он посмотрел на стоящего рядом Муми-тролля и Малышку Мю, и засунул руку в правый карман. — Ой, братец, красиво выглядишь сегодня, — сказала Мю и рассмеялась. — У меня плащ не высох, — аргументировал свой внешний вид Снусмумрик. Мумрик пошёл первым и добежал до семейства, оставляя Муми-тролля и Малышку Мю одних. Мю быстро побежала за братом, а Муми-тролль — за ней. Всю дорогу до моря он не хотел близко подходить к своей семье, и шёл позади. Снорочка обернулась, посмотрела грустно на своего принца и отошла от толпы. — Что случилось, Муми-тролль? — спросила Снорочка, беря в свою лапку мягкую лапку Муми-тролля. — Я не знаю, — с лёгким вопросом к самому себе отвечал Муми-тролль, смотря на хвост Снусмумрика. Он был тоненьким, и с кисточкой на конце. У малышки Мю он был без кисточки, и с меньшим количеством шерсти, отчего казался рядом с хвостом Снусмумрика голым. — Он такой красивый, оказывается. Я никогда не видела его без плаща, — задумчиво сказала Снорочка, тоже смотря на хвост Снусмумрика. В любой другой ситуации, и если бы это касалось кого-то ещё — Муми-тролль бы очень сильно озадачился её словами и начал бы сомневаться в её любви к нему. Но Снусмумрик… Он всегда был для всех жителей их края как икона бесстрашия, уверенности и надежды. Он не признавал каких-то правил, любил приключения и был очень интересным существом. Не удивительно, почему он (практически) всем нравился. А то, какие интересные истории он рассказывал. Как смеялся, как играл на губной гармошке. Какие у него мягкие лапки и ласковый голос. А глаза… — Да, — туманно ответил Муми-тролль, прибывая в своих размышлениях. Снорочка также отдалённо хмыкнула, мол, «да». Когда они успели прийти на пляж Муми-Тролль и Снорочка успели пропустить. Муми-мама расстелила старый бабушкин гобелен на песок и поставила корзинку с едой и вещами. Малышка Мю скинула с себя платье, распустила свои волосы и сразу прыгнула в воду, беззаботно смеясь. Снифф очень долго боялся заходить в воду, поджимая со страха хвостик. Потом фрёкен Снорк его столкнула в воду с пирса, и прыгнула в след. Муми-тролль с разбега нырнул в воду с пирса. Потом в воду зашли Муми-мама и Муми-папа. Спустя какое-то время на пляж пришла и Мюмла вместе с Туу-Тикки. Они запускали сделанный Туу-Тикки кораблик, который Малышка Мю всё грозилась затопить. Снусмумрик с улыбкой наблюдавший за семейством, сел на гобелен; ветер трепетал его шляпу, отчего он придерживал свою шляпу лапкой. Хвост рядом радостно метался из стороны в сторону. Когда семейство вылезло из воды, наступило время обеда, во время которого Муми-мама заставила Снусмумрика опять выпить невкусного, но лечебного отвара из крапивы и листьев малины. А потом дала в руки бутерброд, потрепав по голове. Купались долго, до заката. Но каким красивым было небо тогда: ярко-оранжевое, с желто-розовыми облаками, на которых лучи Солнца сияли золотыми пятнами. Вода стала теплая, как парное молоко. Снусмумрик снял свои сапоги, и зашёл в воду по лодыжки, наблюдая за тем, как красиво море светится во время заката, словно раскаленное золото с рубинами. Кстати о золоте с рубинами. Лапки мумрика мгновенно похолодели, в горле высохло, и адреналин облил желудок. К Снусмумрику подплыл Муми-тролль и задумчиво посмотрел на Снусмумрика. Потом он встал рядом с ним, поворачивая голову в сторону заката. Потом снова на Снусмумрика, и снова на закат. — Что случилось, милый мумрик? — спросил Муми-тролль, наклоняя голову набок. — У меня есть для тебя кое-что, — сказал Снусмумрик, улыбаясь. — И что же? — хвост Муми-тролля вилял из стороны в сторону, выдавая любопытство хозяина. — Закрой глаза, — сказал Снусмумрик, и Муми-тролль честно закрыл глаза лапками, — и дай мне одну лапку. Любую. Муми-тролль протянул ему левую лапку и услышал шорох, а после ощутил что-то на своей лапке. — Открывай глаза, — сказал мумрик, отходя. Муми-тролль открыл глаза и не поверил им: на его лапке красовался браслет, очень сочетающийся с сегодняшним закатом. — Но я думал, — начал Муми-тролль, и запнулся, — я думал, что ты подаришь его Снорочке. — Я потом подумал, что тебе оно идёт больше. И, к тому же, у неё уже есть браслет. От тебя, если мне не изменяет память, — ответил мумрик и задумчиво почесал подбородок. Ох, Муми-тролль был так счастлив в тот момент. «Всё будет хорошо», думал Снусмумрик, чувствуя, как его правую ногу обвивает хвостик Муми-тролля, «всё будет просто замечательно».