На языке любви

Кавеху нравится ласка. Ему тепло от прикосновений, комплименты делают на душе сладко, а букеты от ухажеров заставляют его ярко-ярко улыбаться. Ему приятно, когда с ним по-доброму. Когда хвалят, одаривают нежными взглядами или сравнивают с самыми красивыми цветами. Вот сегодня он пришел домой с охапкой падисар, украшенной маленькими цветками-сахарками. Поставил их в своей комнате, прямо на стол, за которым работает и теперь часто на них засматривается. Любуется. Аль-Хайтам, тем временем, только вошёл в квартиру. Для него наблюдать за стараниями очередных кавалеров Кави было немного забавно поначалу. Пока он не начал испытывать что-то. Это что-то преследует его довольно часто. Сейчас, смотря на сидящего в своем кабинете Кави, уголки губ которого растянулись в мечтательной улыбке, оно снова за ним пришло. Что-то заставляет сердце аль-Хайтама болезненно сжиматься, моля выхода наружу. И аль-Хайтам ему позволяет. Он подходит к устроившемуся за столом соседу, бросает на него полный надменности взор. Отвечать на это Кавех не стал: он давно привык не реагировать, а послевкусие сегодняшнего свидания ему совсем не хотелось портить. Коротко поздоровавшись, он решил, что лучше будет уткнуться в собственные чертежи. - Какой идиот на этот раз? Кавех не опускает улыбку. Он ведёт по уже доведённому до идеала эскизу - где то стирает, а где-то штрихует поверх старых линий. Что угодно, лишь бы не поддаться провокациям. Он проводит по одному и тому же месту углём, чтобы закончить с деталями. Его руки порядком измазались. Хайтам наблюдает за ними долгое время, словно под гипнозом. А потом просыпается. И с еле скрываемой уязвимостью в голосе заключает: - Что же, не хочешь отвечать - не нужно. Все равно ты с ним долго не протянешь. Его сожитель уходит, а Кавех облегченно выдыхает. Ему не нравится, когда Хайтам чересчур интересуется его жизнью. Будто своей нет. Это раздражает. Аль-Хайтам грубый, занудный, а иногда и вовсе жестокий. Хайтам не позволяет никому к себе прикасаться, будто считает, что никто его не достоин. Он не разбрасывается словами, не говорит Кави «спасибо», когда тот зашивает его одежду после экспедиций, не благодарит за вкусно приготовленную еду. В лучшем случае молчит, но чаще все же демонстративно игнорирует. Когда Кави возвращается со свиданий, Хайтам всеми силами доказывает свою правоту, заверяя, что все поклонники Кавеха - кучка мишуры, а сам парнишка слишком другой, чтобы встречаться с «такими». Какими «такими» аль-Хайтаму не захотелось разъяснить. Он лишь язвительно хмыкнул вместо ответа, оставляя Кавеха на попечение собственным мыслям. Парня это жутко вывело из себя. После двух-трёх разговоров, Кавех сам не замечает, как начинает делать все назло. Как ходит на встречи без разбора, даже не спрашивая у отправителей писем, откуда те узнали его место проживания. В один из таких разов, он сильно жалеет о своем поступке. Мужчина, по недостоверным россказням, из Мондштадта, поначалу понравился Кавеху. Он осыпал комплиментами, радовал рассказами и красивыми, как казалось Кавеху, ухаживаниями. Предложил ему самое дорогое в ресторане вино. С того времени Кавех не может выносить крепкие напитки. Парень возвращается домой растрепанным и расстроенным. Он знал, что в нем мужчины видят не сразу душу, а лишь оболочку, и желают от неё только одного. Знал, но не хотел принимать, не осознавая, перед собой или перед Хайтамом он устраивает эти спектакли, где каждый из «мишуры» - чувствительный романтик, а не тот, кем на самом деле являлся. Быть может, Кави просто не хотелось признавать, что его сосед все это время был прав. Никто из этих парней и не думал узнать о нем чуть больше, чем возраст и свободен ли Кавех. Знакомый из Мондштадта был лишь толчком, который, показав свои намерения, открыл Кавеху глаза. Медленными шагами он направляется в свою спальню. Он не смотрит на сидящего в гостиной Хайтама - тот слишком занят книгой и, Кавех уверен, даже не заметил, что его сосед вернулся. Однако, не успевает Кавех потянуться к ручке двери, как Хайтам окликает его: - Ты не снял обувь. И не помыл руки, как пришел. Для тебя собственный труд и гигиена - просто шутка? Кавех останавливается. Крепко зажмуривает глаза, чтобы не заплакать. Все его воздушные замки окончательно сдулись сегодня, он устал, а вместо желаемых тишины и покоя, он получает грубые замечания Хайтама. - Что, плохо прошло свидание? - спрашивает тот. В его голосе Кавеху слышна новая, совсем иная интонация. «Наверное, так он звучит, когда старается сдержать усмешку», пролетело в его голове. Он выдыхает. Не отвечая, снимает обувь и оставляет ее прямо у своей двери. Ему сейчас ничего не хочется, только зарыться под одеяло и немного поплакать. - Полы помою завтра. - оповещает он Хайтама, прежде чем захлопнуть за собой. И, наконец, падает на кровать, разрешая слезам покатиться по лицу. Аль-Хайтам смотрит на раздражающую дверь, которой оградился Кавех. По ощущениям, оградился он не только физически, но и душевно. На деревяшке красивые вырезки, стиль которых парень сам продумывал. Он и Хайтаму предложил уникальные узоры для входа в его комнату, но мужчина отказался. Он считал это непрактичным: зачем двери быть красивой? Она нужна только для того, чтобы открывать и закрывать ее. Он глупо следил за лепестками неизвестных ему цветов и перьями райской птицы на вырезке. Взглядом шел вниз, изучая. Символы были нежными, изящными, но словно кричали о гордости. Совсем, как Кави. Забавно. У какой-то дощечки больше информации о Кавехе, чем в голове у его глупых ухажеров. Бессмысленное творчество Кави оказалось не таким уж и ненужным на самом-то деле. Интересно, что он сейчас чувствует? Наверняка не безмерное веселье. Хайтам знал, что Кавех в итоге наткнётся на настолько открыто требующего парня, но не думал, что это произойдёт так скоро. Понимая, что вера в людей Кавеха сейчас сыграла с ним злую шутку, Хайтаму вовсе не захотелось щелкнуть того по носу с фразой «Я же говорил». Вместо этого, он поднялся с софы и направился на кухню. Кавех не слышит ничего. Под одеялом темно, жарко и немного не хватает воздуха. Зато спокойно. Он старается отдохнуть, уговаривая себя завтра обо всем подумать - снова не хочет принимать правду. Крепко жмурится, будто это быстрее призовёт его сон. Призвало в итоге. Но, к сожалению, не сон, а занудного соседа Кавеха. Дверь аль-Хайтам оставил приоткрытой. Кави слышны мягкие шаги, а следом он чувствует, как парень опускается на кровать. Хайтам осторожно кладет руку туда, где под очертаниями покрывала должно находиться плечо юноши. - Кави. Я знаю, ты не спишь. Кавех не отвечает. Он надеется, что Хайтам уйдет. Слушать очередные лекции о своей неправоте ему совсем не хотелось. Однако, как бы сильны не были желания Кавеха, сегодня все у него с точностью да наоборот. Вместо того, чтобы ретироваться, Хайтам продолжает сидеть на месте, словно совсем не понимает такого прозрачного намека. - Мы не будем говорить на эту тему. Просто открой лицо. Кавех не слушается. - Если ты сейчас не отодвинешь одеяло, я буду читать тебе доклад про репродуктивность жировиков. На семьдесят страниц. И не сделаю перерыва. Ты этого хочешь? Раздражение и разочарование захлестывают Кавеха, но он старается сдерживаться. Надоедливый сосед делает все только хуже, докучая, и поэтому Кавех решает поддаться, надеясь, что Хайтам быстрее от него отстанет. Однако, стоит парню вылезти из-под покрывала, все его негативные эмоции рассеиваются, а сменяет их удивление. Хайтам держал в руке кружку с приторно-сладким какао, залитым сверху сливками и даже украшенным дурацкой трубочкой, которую когда-то Кавех принёс с базара. Парень смотрит на Хайтама обескураженно, а тот не позволяет себе поднять взгляд. Вместо этого Хайтам аккуратно, одной рукой, приподнимает Кави и тыкает кружкой ему в лицо. - Выпей. Заплаканные глаза Кавеха сильно расширились. Ничего не понимая, он принял напиток. Тот был горячим, но не настолько, чтобы обжечься - именно той температуры, которой Кавех всегда дожидается, прежде чем начать пить. Какао был сладким. Как и странное щемящее чувство, что задело прежде раненное сердце Кавеха. Аль-Хайтам наблюдал за парнем, будто ища ответа в его выражении лица. Кавех сразу все понял: - Очень вкусный. - прошептал он, - Большое спасибо. Хайтам облегченно выдохнул. Кончиками пальцев он коснулся волос Кавеха и поправил выбившиеся из заколок прядки. Внутренне он негодовал: кто ложится спать, не сняв шпильки с головы? Когда взгляд Кавеха из печального сменился на спокойный, а кружка в руках опустела, Хайтам, взяв его за запястье, предложил: - Ты совсем не кушал сегодня. Пойдём? Парень задумчиво кивнул. Он действительно не ел, но из-за его настроения у него не было аппетита. А теперь внутри Кавеха все устаканилось, и живот его подал признаки существования. Хайтам не отпускал руку Кавеха, пока они шли до кухни. Это изводило последнего. Кавеха захлестнули неоднозначные чувства, ведь он привык, что Хайтам касания ненавидит. А сейчас сам их провоцирует. Что это с ним? Хайтам зарделся, когда паренек, попробовав его еду, начал ее расхваливать. А как загорелись алые глаза! Для исследователя было необычно наблюдать за такой скорой сменой настроения, но в целом, он был рад, что смог отвлечь юношу. Разговор о том, что случилось с Кавехом за стенами их дома, никто не поднимал. Аль-Хайтам не позволил Кавеху касаться грязной посуды, оправдывая это тем, что сегодня его день уборки. Но сегодня среда, а по средам моет Кавех. Парню еще предстоит подумать о том, почему сосед решил забрать его нелюбимые обязанности себе этой ночью. Оба перенеслись в комнату Хайтама. Обычно на его кровати они сидели поодаль друг от друга, но Кавех попросил Хайтама почитать. Тот по вечерам всегда звучал тише, чтобы не потревожить никого из соседних домов, поэтому Кавеху нужно было устроиться рядом. Его голова оказалась возле ног полулежащего Хайтама. Аль-Хайтам читал целую ночь. Читал он ничто иное, как презираемые им и любимые Кавехом бульварные романы. Привыкший отпускать замечания по поводу и без, он старался быть не таким привередливым сегодня, и даже немножко придавал выражения своему голосу. Кавех хихикнул. У главного секретаря Академии отлично получается изображать шаблонную девчушку из книги. Кавех так и уснул возле Хайтама. Не придумав ничего лучше, парень перенёс своего друга в его собственную комнату. Заботливо накрыл свежим одеялом и засобирался на работу: солнце уже начало выходить за горизонт. Выходя из спальни, он не забыл презрительно взглянуть на букет падисар. Кавех сладко посапывал. Не слишком осознавая собственные чувства, с легкой улыбкой и практически не ощущая недосыпа, аль-Хайтам направился в Академию, где думал совсем не о работе. Следующим вечером никто не будет плакать или злиться, но аль-Хайтам все равно будет вести себя осторожнее. Предложит почитать Кавеху глупейшую на свете книжку, оправдывая тем, что вчера они так и не успели ее закончить.