Контрактер. Черный кот.

      Гарри       С того дня, как я стал свидетелем столкновения Пожиретелей и Фениксов, а так же использовал способность – прошло две недели. За это время ничего особенного не произошло. Режим дня был неизменен, дом – работа, работа - дом, не считая моих визитов раз в неделю в компанию «Вальпугиевы Рыцари». Дело шло своим ходом, набирало обороты, документы и доказательная база в мою пользу готовились, и по словам мистера Реддла еще пара недель и можно будет подавать в суд, устраивая предварительное слушание. Все это время работал и ждал, не думая о предстоящем процессе.       Меня никто не трогал, оппоненты со мной не контактировали, ровно до подачи заявления в суд об оспаривании результатов наследства и завещания. В назначенный мистером Реддлом и Малфоем день я стоял у дверей кабинета судьи, который будет вести это дело. Навестили судью Боунс мы для того, чтобы попробовать обговорить все мирно и без заседания. Она призывала разобраться во всем полюбовно и мирно, чтобы не тратить время на разборки и выяснение отношений. Я и предложил:       - Признают, что клиника учителя Хагрида моя – отзову заявление, нет… - не договорил, все и так все поняли. Судья просила уточнить, что я имею в виду, говоря о признании, сказал: - учитель, перед тем как отправиться в Бразилию, написал завещание на мое имя, оставив ветеринарную клинику мне, сделал учитель это так, на всякий случай. Но как чувствовал и нашел в Бразилии свой конец. На оглашении воли усопшего, на которое пригласили и мистера Дамблдора с мистером Уизли и мисс Грейнджер, присутствовал и я. То самое завещание, составленное учителем, оказалось переписано на мистера Дамлбдора, - тут брови судьи Боунс поползли вниз и столкнулись с переносицей, - вот в чем вопрос, судья Боунс, когда учитель умудрился переписать клинику на главу Дамблдора, и при этом ничего не сказав мне? Учитель прямолинеен, всегда говорит, что думает в лоб и ничего от меня не скрывает. Я бы принял его волю и не настаивал. А тут…       - Я вас поняла, мистер Поттер, - говорит судья, спрашивая представителей, пришедших от имени оппонента: - вам есть что сказать, мистер Уизли? мисс Грейнджер? – эти двое переглянулись и синхронно друг другу кивнули. Слово взяла Грейнджер:       - Нет, судья Боунс. Гарольд в своем праве выдвигать обвинения и искать во всем произошедшем ответы на свои вопросы. И мы с главой Дамблдором ему охотно в этом поможем, - говорит бывшая подруга, а я глубоко дышу, чтобы не сорваться на крик и не начать покрывать ее откровенным матом. На помощь пришел Реддл. Видя патовость ситуации и моего самообладания, он сказал:       - Думаю, судья Боунс, мирно и полюбовно мы с мистером Дамблдором и его конторой не договоримся, - судья приняла то, что нам придется столкнуться лбами с главой Фениксов, вежливо выпроваживая нас из кабинета. Мы с мистером Реддлом и Малфем стояли в стороне и обсуждали произошедшее, меня просили и дальше держать себя в руках, не поддаваться на провокации и не связываться, как с Альбусом, так и с его сторонниками, кем бы они не были и какие трюки не использовали и чем бы не заманивали. Сказал:       - Я и не собирался, - сказал и мы с мужчинами покинули судебный дом, возвращаясь каждый к своей работе. Они – в компанию, я – в клинику.       У меня сегодня ночное дежурство, плавно-переходящее в дневную смену. Невилл, мать его за ногу, снова умудрился подхватить ротовирус и теперь радует сантехнику своим внутренним миром, а я отдуваюсь за него в ночь. Перед работой зашел домой, переоделся, сняв ненавистный мне костюм, надев джинсы и водолазку, сменив линзы на очки, распустил хвост и завязал его ниже прежнего. Потом, приготовив ужин с расчетом на ночь и день, разложил все по контейнерам. Вышел в хорошем расположении духа, под музыку любимой группы, сменил Терри и устроился в своем кабинете. Ночь прошла без эксцессов и столкновений Фениксов с Пожирателями. Способность ко мне сегодня милостива и привета от Черного кота не будет, но, увы и ах.       Неприятность, пусть и не глобального или катастрофического характера все же свалилась мне на голову. Утром, в первые часы приема, не успел открыть клинику и зайти в процедурный кабинет, чтобы подготовить все к приему пациентов, как медсестра Лаванда Браун зашла в кабинет и выпалила на одном дыхании:       - Доктор Поттер, там глава отряда Фениксов, мистер Дамблдор, настойчиво просит вашего внимания, - хотел отказать ему, попросив девушку сказать, что я занят и у меня прием, как Лаванда сказала: - он не один, а с птицей. Говорит, у его попугая запор, бедняга неделю мучается, - понял, что я не могу отказать, так как откажи и пошли его вон, у меня начнутся проблемы. К тому же, я хоть и ветеринар, клятву Гиппократа приносил и обещал помогать и лечить всех нуждающихся, даже если нуждающиеся – это братья наши меньшие.       - Зараза! – выругнулся я и попросил Лаванду: - скажи главе Дамбдлору, что я приму его через пятнадцать минут, - она кивнула, покидая кабинет, а я лихорадочно соображал, что мне делать и как быть. Не с попугаем, а с его хозяином. И у меня ничего другого не оставалось, кроме как набрать мистера Реддла. Гудков было уже семь, он не брал трубку, и только я хотел скинуть вызов, как Реддл ответил, сонно, грубо и резко, на грани ненормативной лексики:       - Да! Что нужно?       - Совет или помощь, мистер Реддл, - выпалил я, а Реддл, видимо посмотрев или поняв, кто ему звонит в восемь утра, извинился и просил уточнить, в чем заключается проблема и по какому поводу. Рассказал: - ко мне на прием пришел Альбус со своей птицей, мол, у нее недельный запор, - Реддл сначала усмехнулся, а потом откровенно заржал. Слышал последующий скрип кровати, видимо встал, топот по полу и щелчок чайника, звуки льющейся воды и смачный зевок. Как только зубы почистил и умылся, говорил по пути, явно на ходу одеваясь:       - Скоро буду, Гарольд, постарайся уделить внимание больной птичке как можно дольше, чтобы ее хозяин встретился со мной, и мы обменялись любезностями. И я буду не один, - хотел спросить какой питомец у Реддла, но не успел, он уже отключился. С кем именно он придет – не важно, главное – придет.       Время, данное мне на подготовку к работе - заканчивалось, поэтому, досчитав до десяти туда и обратно, выровняв дыхание, пригласил Альбуса и его птичку пройти в приемную, рассказать и узнать, что же за проблема и почему попугай страдает запором. Птичка, которую привели ко мне на прием – здорова, абсолютно. Проблем нет, от слов совсем. А причина, по которой глава пришел – это выдвинутый мной иск и грозившие ему заседания суда. А это своего рода пятно на репутацию его отделения среди других стран. Позор! С мальчишкой договориться не может, без суда разобраться не получается. И не получится, я от своего не отступлю. Меня уговаривали сдать назад и отозвать иск:       - Гарольд, я прошу по-хорошему, как старый знакомый твоих покойных родителей и работодатель погибшего Сириуса, отступи и прими, как данное – клиника моя, Хагрид переписал завещание, изменил твое имя на мое, - от имени отца, упоминания о родителях и махинации, провернутой главой сами собой сжались в кулак руки, скрипнули резиновые перчатки. Это не осталось незамеченным, Альбус просил тоном доброго и милого дедушки: - Гарольд, успокойся. Давай все обсудим, поговорим, - предлагает он, - я не гоню тебя из клиники. Работай столько, сколько надо, становись глав-врачом, у тебя перспективное будущее, уж я-то вижу таланты и могу помочь, - заманивал меня в свои сети Альбус, но я сказал:       - Это все хорошо, глава Дамблдор, - стараюсь взять дрожащий от гнева и злости голос под контроль, - но мне от вас подачек не надо. К тому же, под вашим началом работать, - а вот тут уже в голосе сарказм, - знаете ли, опасно для жизни. Рядом с вами люди штабелями гибнут. А за примером далеко ходить не надо. Родители и Сириус тому пример. Служили вам, и их не стало, как и всех ваших близких, от сестры до супруга. Вы – ходячая смерть, глава.       - Гарольд, это все… - хотел что-то еще сказать, как стук в дверь и Лаванда, прося прощения, говорит, что прибыл пациент с экстренным случаем. Нужна помощь и возможно, даже операция. Спросил Лаванду:       - Какого рода помощь и операция? – отвлекаясь от птички и ее надоедливого, прогнившего насквозь хозяина.       Сколько себя помню, учеба, в школьные и университетские годы всегда помогала мне отвлечься от проблем, или забыться. Когда я чем-то занят, или увлечен, то не замечаю окружающих. Мне даже живется легче и проще. Так я и жил, работал в клинике, учился у Хагрида, пару раз ездил с ним на конференции, обменивался опытом, бед и проблем не знал. Но все рушится, учитель и друг умирает, а в мою привычную жизнь врываются бывшие друзья и глава специального отряда боевых контрактеров, с которыми мне приходится сталкиваться. Век бы мои глаза его и бывших друзей не видели, но увы и ах.       - Гарольд, подумай над моими словами, - говорит Альбус, забирая питомца, заталкивая птицу в клетку, - я делаю тебе достойное твоих знаний и умений предложение. Работай, развивайся, расти в карьерном плане, - снова тот медовый тон и сладкая улыбка, - под моим началом, в моей клинике, - говорит он, а я усмехнувшись, стягивая резиновые перчатки, сказал:       - Лучше милостыню у монастыря просить, чем под вашим началом работать, глава Дамблдор, - говорю, давая понять, что разговор закончен.       - Я тебя услышал, Гарольд. Услышь и ты меня. По-твоему не будет, только так, как я сказал, - тихий и настойчивый голос, дающий понять, что разговор и предложение о сотрудничестве был предупреждением, а дальше будут только действия, направленные против меня.       И тут происходит три вещи. Первая: - Альбус, ничего мне не говоря, скалясь в приторно-сладкой улыбке, открывает дверь, а навстречу ему Реддл. Второе: - на плече Тома угрожающе шипит пятиметровый питон, с аппетитом смотря на питомца Альбуса. Третье: - перекошенное от ненависти лицо и взгляд, которым одарил визитера глава отряда. Думал, если бы глава мог, растворил бы Тома взглядом, заставив того растечься на полу кровавой лужицей. Но и взгляд Тома не уступал взгляду Альбуса. В кофейных глазах Реддла плескалось столько ненависти и яда, что черная мамба и гремучая кобра вместе взятые ему в этом позавидуют. Желание раскатать Альбуса тонким слоем по полу моего приемного кабинета, было очевидным. Как и причина, по которой пришел Реддл.       - Значит, спасителя вызвал, - не вопрос, а факт, - он тебе не поможет, Гарольд. Тома, как и тебя, ждет провал, - на что Реддл без намека на смех и издевку, холодным тоном сказал:       - Это мы еще посмотрим, Альбус, - говорит Том, резко закрывая дверь кабинета перед самым носом главы.       Возмущения со стороны Дамблдора не последовало, и не последует, он, как Мавр, сделал дело и ушел. Предупреждение я получил, и если не отступлю – пожалею. Именно такой подтекст был у его визита и всего того, что он мне наговорил. Понимал это и Реддл, говоря, что сделает все возможное, лишь бы оградить меня от его настойчивого внимания и опасности. Я нужен ему живым и здоровым, как и тем, кто в этой клинике работает. А на вопрос: «Как?», сказал:       - У меня есть знакомый среди боевых контрактеров. Вояка со стажем. Матерый мужик, с ним мало кто сравнится по силе и способностям. Он владеет почти всеми видами огнестрельного оружия, в его арсенале пять или шесть боевых рукопашных техник, не плохо владеет мечами, как европейскими, так и восточными. Я вас позже познакомлю. А пока вот, - показал мне висящего, на его шее питона, сказав: - зовут ее Нагайна. Раз ты нас вызывал – осматривай, - улыбка моя и его, надетые на руки новые перчатки и осмотр, занявший от силы десять минут, после которого я вынес заключение: «Здорова!» и отпустил ее и Реддла домой. А сам продолжил рабочий день, пока мне на смену не пришел Невилл. Вид он имел еще не важный, но «радовать» окружающих содержимым желудка не собирался.