Простуда

К сожалению, утро моего выходного началось с невыносимой боли в горле, а дом вздрагивал от того, что я чихала. Этот расклад совсем не устраивал, ведь сегодня у нас с Таней свидание, но из-за моего самочувствия, я не думаю, что хочу заразить её. Утром было не так плохо, как мне казалось тогда, ведь уже ближе к вечеру температура наверняка перешла все нормы, а конечности пробивало ноющей болью, да и горло было не лучше. Я не могла говорить, пить, кушать, и само мое настроение от того, что мы не встретимся с Таней, ухудшалось вместе с самочувствием. Наверное, я заболела от вчерашней прогулки под дождем, да, она была точно лишней. Время близилось к свиданию, и только сейчас я додумалась позвонить Танку, чтобы предупредить. Совсем скоро из телефона послышался знакомый голос. – Таня, я заболела, не жди меня сегодня, – я закашляла, стоило мне закончить предложение, да и до этого голос казался хриплым. – Вот как? Понятно, – Танк сбросила, а в моей душе затаилась обида, ведь она могла пожелать мне хотя бы скорейшего выздоровления, но она предпочла этого не делать. Конечно, мне лучше бы привыкнуть к ее характеру, ведь не смотря на капризы, я люблю ее также, как и она любит меня, хоть и признавалась Танк в этом лишь пару раз. В любом случае, неприятные ощущения по всему телу, а так же слабость и сонливость не давали мне сходить за лекарствами, да и просто к доктору записаться нужно, но это я оставила на потом. К сожалению, я на этих выходных буду одна, хотя мне очень хотелось встретиться с Танком. Вокруг меня лежали салфетки, и некоторые пачки таблеток, которые я из последних сил искала у себя в аптечке. Делать нечего, да и в сон клонило, так что я предпочла прикрыть глаза, ощущая, как горят веки от высокой температуры. Уснула я, наверное, сразу же, мне ничего не снилось, да это вообще происходит крайне редко, но во сне меня хотя бы боли не беспокоили. До одного момента. Из сна меня буквально выдернул звонок, что трезвонил где-то в коридоре, и моя голова ещё больше разболелась, пытаясь расколоться. Я решила не открывать, сил не было даже шевелиться, не говоря уже о том, чтобы подняться. Шум прекратился, и я облегчено выдохнула, но буквально через минуту послышалось щёлканье замочной скважины, кто-то открывал дверь ключом. Если это будут слишком вежливые воры, ведь они позвонили перед тем, как вскрыть квартиру, то я даже буду рада, если они меня убьют, прекращая мои предсмертные страдания. Кто-то прошел в коридор, видимо, раздеваясь, и тут вариантов осталось не так много, ведь только у Тани были ключи от моего дома. Я в удивление попыталась привстать и увидела слишком знакомую фигуру, что зашла ко мне. Я вытаращила глаза на Танка, которая прошла к кровати с каким-то пакетом. – Привет, чё, умираешь? – она потрогала мой лоб, сразу же убрав руку, нахмурившись. – Я тебе привезла лекарства, вся хуйня, – она достала пачку мятных леденцов на тумбочку, за ним доставая упаковки таблеток, и на последок то, что удивило меня больше всего и подняло мое настроение в сто раз. Мой любимый шоколад. – Ты температуру мерила? – я помотала головой, говорить было бы сложно. Танк устремилась в ванную, чтобы найти градусник. Что-то гремело там, но я не замечала это, лишь восхищённо смотрела на шоколад, на душе сразу стало тепло, ведь она же запомнила, какой мне нравится. Порой Таня резкая и грубая, но на самом деле очень нежная и любящая, хоть и не любила показывать это даже мне. И вот, она вышла, в руках держа тот самый предмет, из-за которого наверняка перевернула пол комнаты. Она сунула мне его в руки, подмечая, что они были слишком холодные. Я застыла, смотря на неё. – Ну, мерь, что ты смотришь на меня? – я последовала ее указанию, и она опять удалилась, оставляя меня наедине с электронным градусником, который через минуту громко запикал, отдаваясь мне в голове. Я зажмурилась от боли, но сразу же нашла в себе силы посмотреть на перебор, что показывал довольно высокую цифру для температуры. – Сколько? – Таня крикнула мне из другой комнаты, видимо, не подумав о том, что ответить я не смогу. Она замолкла, а после появилась в проеме с одеялом. Таня кинула его в меня, тут же взяв градусник, ее глаза заметно округлились. – Ёптимать, 40 градусов, Крис, ты водка, – я улыбнулась, лениво распрямляя одеяло. Вскоре Таня соизволила мне помочь, накидывая на меня плед, как всегда не очень аккуратно, но что есть, то есть. Танк достала из пакета пузырёк с сиропом от кашля, который я просто терпеть не могла. Она налила в ложечку густую жидкость, снизу на всякий случай подставив руку. Таня подошла ко мне, а я отвернулась, не желая пить лекарство, что, конечно же, ей не понравилось. – Так, я сейчас тебе это на голову вылью, быстро повернись, – ее угрозы подействовали, и я нехотя развернулась, перед собой замечая ту самую ложку. Я приоткрыла рот, недоверчиво посмотрев на Таню. Она сунула ее мне в рот, и я почувствовала горько-сладкий вкус стропа, тут же сморщившись. Всё же я проглотила жидкость, и Танк протянула мне ещё какие-то таблетки и стакан воды. – Это от температуры, иначе мне тебе придется неотложку вызывать или сразу в похоронное бюро звонить. Мятную конфетку хочешь? – Да, – мой хриплый, практически неузнаваемый голос почему-то напрягал ее, и я подумала, неужто она переживает за меня на самом деле. Я выпила таблетки, жадно запивая водой, хоть это и приносило некую боль. Она развернула маленькую конфетку и поднесла к моим губам, я сразу же услышала приятный сладкий запах. Приняв ее, я сравнила себя с каким-то инвалидом, который не может делать ничего сам. Хотя мне даже нравилось, что Таня так суетится возле меня, в обычное время она так редко делает, так что я наслаждалась моментом. – Спасибо, – я попыталась взять ее за руку, и Таня сама же потянулась ко мне, наклоняясь. – Спи давай. Температура спадёт, пока ты отдыхаешь, – заметив мою улыбку, она легонько толкнула меня в плечо, – мне тебе колыбельную спеть что-ли? Я тебе не мамка, обойдешься. Я всё-таки закрыла глаза, хоть и спать не хотелось. Она вновь ушла куда-то, оставляя меня на несколько минут наедине с собой. Любовь согревала меня, так что холодно мне было уже не так сильно, я была счастлива. Уснуть не получалось, буквально минут десять я лежала тихо, и Таня прошла в комнату, посмотрев на меня. Я решила не подавать признаков бодрствования, притворившись спящей. Теперь мы точно были похожи на маму с непослушным ребёнок. Как иронично, что сейчас мы поменялись местами, и именно она была мамой, а не я. Таня тихо подошла ко мне, ещё пару секунд постояла возле кровати, наблюдая за моим спящим лицом, отчего я чуть не рассмеялась, но сдержалась, а после Таня аккуратно наклонилась. Танк нежно, почти невесомо поцеловала меня в уголок губ, вызывая во мне всплески эндорфина, ее руки ещё выше натянули одеяло, погладив то ли его, то ли меня сквозь плед. Я чуть было не завизжала, ведь таких нежностей не было даже в постели, обычно она не сильно проявляла свою любовь. Что-то холодное и мокрое коснулось моего лба, и я поняла, что это тряпка. Я бы хотела думать, что это не тряпка от швабры, ведь зная Таню, эта мысль пришла сама по себе. Но даже если это так, то мне до безумия было приятно, что она обо мне заботься. Таня неспеша легла рядом, пытаясь не разбудить меня, хотя я, конечно же, не спала. Опираясь спиной о кровать, Таня села рядом и положила мою голову себе на живот. Тряпка спа́ла, и она убрала ее на тумбочку, обнимая меня. Танк легонько покачивалась в стороны, что-то тихо напевая, кажется, это была колыбельная, она явно старалась, чтобы мой сон был спокойнее. Я невзначай в ответ обхватила ее руками, вздохнув. Она потерла мои плечи, поцеловав меня в макушку, и я полностью растаяла в ее объятьях. Возможно, она завтра тоже проснётся с температурой, но сейчас меня это не сильно беспокоило, пусть это останется на потом. Как оказалось, болеть не так уж и плохо, если только Таня будет каждый раз приходить и усыплять меня своими нежными руками, которые многие разы до этого лупили меня в "дружеской" драке. Спокойное пение и лёгкие покачивания вскоре усыпили меня, а Таня всё сидела со мной, укачивая меня, как маленького ребенка. Где-то во сне я слышала ее ласковый голос, совсем не похожий на голос обычной Тани, но он принадлежал именно ей, в этом сомнений не было. Никогда я так не радовалась тому, что заболела.